Контрреформы первой половины XIX века

Школьная система, созданная положениями 1803−1804 гг., действовала в течение четверти века, до 1828 г., когда при императоре Николае I был введен в действие новый школьный устав, положивший начало третьей по счету системе общеобразовательной школы в России.

Введение

Устава 1828 г. стало логическим следствием общего изменения внутренней политики правительства в сторону консервации существующего социально — политического строя и содержания свободной от государственной опеки активности формирующегося гражданского общества. Как известно, эволюция в этом направлении началась еще раньше, во второй период правления Александра I и, кстати сказать, затронула она и школьное образование — как в отношении содержания, так и в отношении структуры последнего. Из гимназического курса указами 1819 и 1824 гг. были исключены философия, эстетика, право, политическая экономия и ряд других дисциплин, зато были введены Закон Божий и русский язык, увеличилось число часов на греческий и латинский языки [4].

Разработанные графом Уваровым образовательные реформы получили дальнейшее развитие, а главное — наполнились новым содержанием, в ходе учебной реформы 1828 — 1835 гг. Подготовка реформы была возложена на учрежденный в 1826 г. императором Николаем I Комитет устройства учебных заведений под председательством министра народного просвещения (с 1824 г.) А. С. Шишкова. Шишков выступил с программой создания системы сословных школ: по его мнению, единую всесословную школу Александровской эпохи следовало разделить на несколько отдельных типов учебных заведений, каждое из которых давало бы законченное образование, соответствующее потребностям лиц определенных сословий и состояний. После довольно оживленных споров был подготовлен и в 1828 г. утвержден новый школьный Устав; спустя несколько лет, в 1835 г., когда министерство возглавлял уже граф С. С. Уваров, появились еще два основополагающих документа — Положение об учебных округах и Общий устав университетов. Основные черты новой школьной системы, какими они предстают в данных законоположениях, были следующими. Устав 1828 г. не изменил систему управления: «Приходския училища подчинены Начальствам, т. е. Штатным Смотрителям училищ уездных, а сии — Губернским Директорам училищ, как Начальникам Гимназий; определенное число Гимназий, со всеми подведомственными оными училищам, составляет Учебный округ. Под непосредственным управлением одного из Университетов». [14] Однако отдельные изменения все же были произведены: так, если управление приходскими училищами в помещичьих селах вверялось «просвещенной и благонамеренной попечительности самих помещиков», которые, как и прежде, могли передавать непосредственное управление «достойным сего благонадежным людям, по своему выбору», то школы в казенных селах отдавались теперь на попечение не приходского священника и одного из жителей, как раньше, а благочинного. Уездные училища также возглавлялись штатным смотрителем, но при этом «для лучшего надзора за училищами уезда и содействия успехам благосостояния оных» назывался почетный смотритель. Почетного смотрителя назначал университет и утверждало министерство. Тоже самое относилось и к гимназиям: наряду с директором здесь тоже появился почетный попечитель.

Таким образом, не производя больших перемен в управлении, новый Устав существенно расширил функцию надзора за школьным делом со стороны дворянства и духовенства; в свою очередь, в самой школе инспекционно-надзирательские функции были переданы в ведение особого должностного лица. Кроме того, были увеличены обязанности по надзору смотрителя уездных училищ. То же самое относилось и к гимназическому директору, обязанности которого в Уставе 1828 г. были определены совершенно недвусмысленно: «Главная обязанность Директора состоит в бдительном, неослабном надзоре за Гимназией и всеми вверенными ему училищами; он должен стараться, чтобы повсюду были исполняемы постановления Устава учебных заведений и предписания Начальства» [15].

Данная система администрации просуществовала до 1835 г., когда в действие было введено Положение об Учебных Округах Министерства Народного Просвещения. Предназначение школ каждого типа оговаривалась в Уставе довольно подробно и полностью соответствовало главной его идее — преобразованию единой всесословной школы в совокупность независимых друг от друга сословных школ. Кроме того, принцип сословной сегрегации дополнялся половым путем и возрастным цензами. В целом можно сказать, что явно выраженный сословный характер школьной системы николаевской эпохи означал значительный шаг назад, к периоду, предшествовавшему созданию первой системы общеобразовательной школы в 80-е гг. XVIII. Так можно с известной степенью уверенность предположить, что значительная часть общества с одобрением восприняла тот факт, что Устав 1828 г. заметно сократил число преподаваемых предметов во всех типах школ. Серьезные изменения произошли в отношении учебной нагрузки, годовые, недельные и дневные показатели которой сильно отличались от образца 1804 года. В уездном училище, курс которого увеличился на один год, работали теперь пять штатных учителей — три учителя наук, законоучитель и учитель чистописания, черчения и рисования; численность класса была определена в 40 человек. Учебная нагрузка была существенно увеличена. Можно сказать, что основными чертами третьей общеобразовательной школьной системы по сравнению с предшествующей были: с одной стороны — административно-бюрократическая организация управления, усиления сословного начала, введение религиозного воспитания, повышение значимости контроля и надзора, упрощение содержания обучения и формализация его методики, увеличение учебной нагрузки; с другой стороны — предоставление особых прав и привилегий выпускникам гимназий, а также учительскому и руководящему персоналу школ, увеличение оплаты труда, введение пенсионного обеспечения, общее повышение правового статуса и материального положения работников государственной начальной и средней школы.

Выводы по главе 1. К середине XIX века образовательная политика правительства решительно изменялась по сравнению с предшествующим периодом: если в последней четверти XVIII — первой четверти XIX вв. государство проводило в жизнь принцип бессословности образования, то теперь, наоборот, утверждался сословный принцип. Начиная с эпохи петровских реформ государство на пути прогрессивного развития шло впереди общества, подталкивало общество вперед, не считаясь с затратами и издержками — как это видно, например, из школьной реформы 1804 года; когда единая бесплатная всесословная школа, вооруженная передовыми дидактическими и воспитательными принципами, предлагало широкий круг знаний, однако учащихся в эту школу приходилось чуть ли не загонять в эту школу, так как общество еще явно недозрело до таких школ. Теперь же ситуация прямо противоположная: идет активный процесс формирования гражданского общества, и это пугает правительство, стремящееся всеми силами сдержать гражданскую инициативу; общество становится больше государства, перерастает ставшие ему узкие рамки сословного строя, а правительство пытается перекрыть каналы все возрастающей социальной мобильности, одним из которых и было школьное образование.