Объектом исследования данной диссертации является система местных падежей аварского языка.
Предмет исследования — синтаксические функции местных падежей аварского языка, с точки зрения выражения ими непространственной семантики.
Цель и задачи исследования
Цель данной работы заключается в исследовании и систематизации синтаксических функций местных падежей. Основное внимание в работе уделяется выражению непространственных отношений в структуре местных падежей. Затрагиваются также вопросы упорядочения терминологического аппарата, обслуживающего местные падежи имен.
Для достижения поставленной цели1 предстояло решить следующие конкретные задачи:
1. Определить семантический объем непространственных значений, выражаемый локативными падежами в аварском языке.
2. Выявить, описать и систематизировать основные синтаксические функции падежей локализации.
3. Выявить, описать и систематизировать основные синтаксические функции падежей ориентации в аварском языке.
4. Определить степень развития нелокативных употреблений местных падежей.
Актуальность исследования. Исследование синтаксических функций падежей локализации и ориентации с точки зрения выражения ими непространственной семантики представляется весьма актуальным по следующим причинам:
1) в дагестанском языкознании еще нет однозначного ответа на вопрос: являются местные падежи дагестанских языков синтаксическими падежами или семантическими?
2) не выработаны четкие критерии разграничения семантических и синтаксических функций, выполняемых местными падежами имен;
3) не дано системно-комплексного описания • основных непространственных значений, выражаемых местными падежами.
В данной диссертации предполагается исследовать все эти и связанные с ними вопросы.
Научная новизна предлагаемой работы состоит в" том, что здесь, впервые, на материале современного аварского языка с использованием диалектного материала и материала близкородственных дагестанских языков, системно-комплексному ' исследованию — подвергаются, основные непространственные значения" в системе местных падежей: Работа представляет собой первый опыт системного описания основных непространственных значений, выражаемых местными падежамиимен аварского языка. Выделенытакже и центральные* типы пространственных отношений, кодируемые наиболее грамматикализованными именными средствами.
Степень разработанности темы. В авароведении на сегодняшний день нет специальных работ, посвященных системно-комплексному исследованию основных непространственных значений, выражаемых местными падежами имен. В научных трудах дагестановедов затронуты лишь частные вопросы выражения непространственной семантики падежами локализации и ориентации в отдельных дагестанских языках.
Методологическая основа диссертации определяется важностью изучения языка с учетом межъязыкового взаимодействия, сложной внутренней взаимосвязи различных структурных уровней и элементов языка, его взаимоотношений с другими видами общественной деятельности.
Научной базой диссертации явились теоретические положения общего и кавказского языкознания, выдвинутые в трудах А. С. Чикобава, Е. А. Бокарева, А. А. Бокарева, А. Е. Кибрика, М. Е. Алексеева, В. А. Плунгяна, Я. Г. Тестельца, И. А. Мельчука, М. М. Бахтина, Ю. Д. Апресяна, Е. В.
Шадучевощ Н. Д. Арутюновой, ТО: С. Степанова, Т. Е. Булыгиной, Э. Бенвениста, Ч. Филлмора, У. Чейфа, Дж. Лайонза и др.
Теоретическая значимость диссертационной работы состоит в том, что результаты проведенного исследования явятся определенным вкладом в изучение семантики и синтаксиса дагестанских языков, в выявление прагматического содержания семантики, выражаемой местными падежами, в исследование падежных систем дагестанских языков.
Основные положения диссертации будут иметь, значение для разработки ряда, вопросов теоретическойграмматики, аварского языка, Практическая, ценность проведенного исследования заключается? в том, что основные положения, выводы и фактический материал работы могут быть использованы при* составлении учебных курсов по. аварскому языку, учебно-методических, пособий для студентов шучителейчтения спецкурсов' по семантикеи синтаксису аварского языка! Материал диссертации! будет полезен такжепри составлении сравнительных грамматик по дагестанским языкам.
Методыисследования. В диссертации использован комплекс методов и приемов анализа фактического' материала в соответствии с поставленной целью и задачами работы. Ведущим являетсяметод лингвистического описания местных падежей в аварском языке.
Материалисследования. Задачи, поставленные в данной работе, решались, в основном, на материале аварского литературного языка, извлеченного из художественной^ и. публицистической/ литературы. Использован также материал разговорной речи, узуально и территориально ограниченньш, который. привлекался: в случаях семантико-грамматических, расхождений диалектных данных с данными1 литературного языка.
На, защиту выносятся: следующие основные положения диссертации:
1. Наряду, с основными локальными значениями местные падежи аварского-языка выражают ряд метафорических нелокальных значений. Это значение времени, сходства, материала, причины. '.
2. Местные падежи аварского языка выступают в функции «грамматических» падежей, выражая субъектно-объектные отношения между членами предложения. 3. Чаще всего, из пространственных падежей в непространственном значении используется суперэссив. Суперэссив используется в аварском языке,. как ив болылинстведагестанскихязыков, для кодирования5 адресатаречи. Суперэссив может, выражать также субъект действия при глаголах, внешнего восприятияи объект действия в каузативных предложениях. При модальных глаголах суперэссиввыступает в. функции субъекта действия.
4. Адэссив занимает, второе место по распространенности после суперэсси ва. Адэссив разумных существительных: в аварском" языке маркирует роль актуального посессора. Объект восприятия приглаголах зрительного и слухового восприятия выражается формой? адэссива-функции объекта адэссив может употребляться и с глаголами чувственного восприятия. В функции обстоятельства цели адэссив, как правило, употребляется с глаголами движения.
5. Слова, обладающие лексической семантикой времени, в форме интерэссива выражают промежуток временив течение которого происходило действие.
6. Субэссив отличается от других локативов, которые, наряду с пространственным значением, имеют ряд абстрактных значений, тем, что выражает только пространственные значения, поэтому он в аварском языке, употребляется сравнительно редко. В непространственном значении субэссив может употребляться только в идиоматических выражениях. И в таком случае, также в основе непространственных значений лежит семантика пространственной локализации,"под" ориентиром.
7. Пространственные отношения, выражаемые локативными падежами, являются прямым отражением реальности, а средства их выражения служат базой для, формирования более абстрактных отношений (темпоральных, каузальных и т. п.), которые пользуются готовыми пространственными структурами, наполняя их новым содержанием.
8. Анализ пространственных и непространственных значений, выражаемых падежами локализации, проведенный в-диссертации, позволяет, на наш взгляд, квалифицировать пространственные (местные) падежи аварского языка как полновесные грамматические падежи.
Апробация, работы: Основные положения диссертации обсуждались на Международной научной конференций «Кавказские языки: генетические, ареальные связи и типологические общности», посвященной* 110-летию" со дня рождения проф. Шл И: Микаилова (Махачкала, 2010)-, на’Между народной, научной конференции «Актуальные вопросы общего и кавказского языкознания» (Махачкала,. 2010) — на II Международном, конгрессе кавказоведов: «Кавказская цивилизация (историяи современность)"^ (Тбилиси, 2010) и опубликованы втематическиххборниках в виде научных статей. Результаты исследования' докладывались на* заседаниях отдела грамматических исследований» дагестанских языков ИЯЛИ ДНЦ РАН и отражены^ в. шести научных публикациях, в том числе и в реферируемом журнале Вестник Университета Российской академии образования. № 5 (48). — М, 2009:
0:1. История изучения вопроса.
Теоретические проблемы семантики языковых категорий, в том-числе и категории’локализации, исследуются в современном языкознании в трудах М. М. Бахтина, Ю. Д. Апресяна, Е. В. Надучевой, Н. Д. Арутюновой, Ю. С. Степанова, Т. Е. БулыгинойЭ: Бенвениста, Ч. Филлмора, У. Чейфа, Дж. Лайонза и др. В последние десятилетия внимание лингвистов сосредоточено на разработке функциональной модели описания языка, согласно которой языковая система понимается как инструмент мысли и коммуникации, как система средств, служащая какой-то определенной цели. При таком подходе основной языковой единицей становится функционально-семантическая категория, которая базируется на общности выполняемой коммуникативной функции. При этом акцент лингвистического анализа смещается с формальных и релятивных свойств языковых единиц на их значение и функционирование в речи.
В дагестанском языкознании традиционно основное внимание уделялось исследованию формальных свойств языковых единиц. В этом плане различные аспекты структуры и семантики пространственных падежей освещались в трудах П. К. Услара [1889] Л. И. Жиркова [1924; 1936], Ш. И. Микаилова [1948; 1964], У. А. Мейлановой [1954; 1983], А. А. Магометова [1956], Б. Б. Талибова [1958], 3: М. Магомедбековой [1967], А. Е. Кибрика [1970], Г. Б. Муркелинского [1971], А. С. Чикобава,[1983], И. X. Абдуллаева.
1983], М.-С. М. Мусаева [1983], Г. И. Мадиевой [1981], Б. Г.-К. Ханмагомедова [1958], К. К. Курбанова [1988], С. М. Темирбулатовой.
1984], 3. М. Маллаевой [1998] и др.
Особый интерес для1 нашего исследования представляют статьи Е. А. Бокарева [1954: 30−46- 1948: 56−68], А. А. Бокарева [1940: 15−47] и А. Е. Кибрика [1970: 110−156], как в общетеоретическом плане, так и в плане исследования типологии пространственных и непространственных значений местных падежей дагестанских языков.
Пространственные и непространственные значения, выражаемые местными падежами в дагестанских языках, одним из первых разграничивает Е. А. Бокарев, посвятив этому вопросу специальную статью «Локативные и нелокативные значения местных падежей в дагестанских языках» [1948]. Выделяя многопадежность в качестве одной из особенностей грамматического строя, дагестанских языков, Е. А. Бокарев подчеркивает поразительно четкую и симметричную систему, которую выявляют местные падежи в дагестанских языках. Наличие такой системы позволяет рассматривать эти падежи не поодиночке, а объединенными в группы, которые получили в специальной литературе названия «серий». Этим термином дагестановедение обязано Л. И. Жиркову, который разделил все многообразие пространственных падежей по сериям. Это существенным образом облегчило дальнейшее исследование падежных систем дагестанских.
ЯЗЫКОВ;
В качестве наиболее распространенных серий в дагестанских языках Е. А. Бокарев выделяет следующие: «внутри», «сверху», ."внизу" и высказывает предположение, что" «среди» дагестанских языков нет ни одного, в котором отсутствовала бы" какая-нибудь из этих серий. <. > Вбольшинстве дагестанских языков принцип серийного образованияместных падежей выдержан довольно. последовательно. Падежные формы, образуют правильную, и симметричную1 систему. Однако? нередки и отдельные нарушенияправильности и последовательностиобразования падежных форм" рБокарев?1948: 58−59]: Больше всего внесерийных местных падежей Е. А. Бокарев обнаруживает в андийском языке, более того, «процесс разложения? серий местных падежей в аидийском языке зашел так далеко, что если бы егоматериалы рассматривались изолированно от материалов по другим дагестанским языкам, то вряд лиможно было бы говорить о существовании в нем падежных серий» [Там же: 60]. Следует отметить, что в-аварском!Языке внесерийные местные падежшне. представленыЗдесь четко выдержана сериальнаясистема: пять серий (по диалектам — шесть) по четыре падежа в каждой серии.
В данной статье. Е. 'А-.' Бокарев впервые наряду с основными локальными значениями выделяет метафорические нелокальные значения, в системе местных падежей лакского языка, такие как: а) времяб) материалв) цельг) орудиед) причинаж) сходство. Кроме того, указывает Е. А. Бокарев «местные падежи могут выступить даже в функции наиболее „грамматических“ падежей, т. е. падежей, выражающих субъектно-объектные отношения между членами предложенияЗдесь конкретно-локальная семантика местных падежей уже совершенно отступает на задний план, уступая место абстрактно-грамматическим значениям. Выражение субъектно-объектных отношений в яфетических языках Дагестана, по сравнению с большинством языков мира, в том числе и с русским, представляет чрезвычайно интересные особенности, связанные с наличием в них так называемой эргативной конструкции предложения» [Бокарев 1948: 60−61].
Выражение субъекта или объекта локативными падежами при различных семантических группах глагола Е. А. Бокарев наглядно демонстрирует на материале лакского языка. В аварском языке выделяется только одна группа глаголов — глаголы внешнего восприятия («видеть», «слышать», «понимать», «знать» и т. п.), при которых «субъект выражается локативом, обозначающим! пребывание на чем-нибудь: дида лъала доб 'я знаю это'. • .
В других языках при таких глаголах подлежащее стоит в дательном падеже (цезский, лакский) или в особом падеже, называемомаффективным (цахурскийандийский, чамалинский). Но локальная природа этих падежей не может вызвать сомнений" [Там же: 61].
Локальную природу ряда основных падежей дагестанских языков выявляет также Б. К. Гигинейшвили в статье «Падежная система общедагестанского языка в свете теории эргативности» [1976]. Исследуя природу «совмещающих» эргативов, автор признает необходимость реконструкции местных (локативных) падежей < общедагестанского языка, поскольку эргатив часто совмещает в себе и функцию какого-либо местного падежа. В результате проведенного скрупулезного исследования Б. К. Гигинейшвили считает возможным допустить «для общедагестанского языка, по меньшей мере, три локативных падежа, составляющих единую систему. Четвертый локативный падеж (с исконным значением „на, над“), надо полагать, еще в общедагестанский период выполнял также функцию эргативного падежа, а после членения языка-основы приобрел самые разные функции в отдельных языках, причем обнаружилась тенденция его превращения в „специальный эргатив“. Об этом свидетельствует регулярное соотношение в плане выражения локатива наda аварского языка с показателем эргативного падежа большинства дагестанских языков. В самом аварском языке локатив нас1а сосуществует с эргативом нас!» [Гигинейшвили 1976: 36].
Исследуя типологию пространственных значений местных падежей дагестанских языков, А. Е. Кибрик [1970: 14] устанавливает две категории служебных морфем и соответствующих значений: 1) выражающие реальное или потенциальное пространственное отношение субъекта высказывания к ориентиру (ориентирующее значение) и 2)4 выражающие направление движения или состояние покоя субъекта высказывания по отношению к ориентиру или ориентирам (двигательные значения).'.
В научной" литературе по аварскому языку вопрос об1 образовании и функциях местных падежей получил довольно широкое освещение. Местные падежи в дагестанских языках — это объект неутихаемых дискуссий. Несмотря на* пристальный интерес к данной теме, в работах разных исследователей наблюдаются расхождения в вопросах количества местных падежей и их терминологии.
Первое описание системы, склонения аварского языка' в середине XIX века представил А. Шифнер [1862: 16−19], он выделил всего восемь местных падежей.
Количество^ местных падежей аварского языка П. К. Услар [1889: 6682] довел до тридцати единиц, которые он делит на шесть групп в зависимости от выражения ими пространственной локализации и в каждой группе выделяет по шесть падежей, выражающих различные двигательные значения.
Л. И. Жирков [1924: 92−93] сначала выделяет 20 местных падежей, которые он делит на 5 серий по 4 падежа в каждой. Затем Л. И. Жирков [1936: 164−165] исключает транслатив из форм местных падежей во всех сериях, а элатив рассматривает как падеж, имеющий две факультативные формы.
Последней классификации JI. И. Жиркова придерживаются Ш. И. Микаилов [1964: 41] и Г. И. Мадиева [1980: 52−56], которые также делят все местные падежи на 5 серий по 3 падежа в каждой. Г. И. Мадиева не выделяет транслатив как самостоятельный падеж, на том основании, что семантика и структура этих падежей выявляют сходство, но, тем не менее, дает формант транслатива в скобках после элатива.
А. А. Бокарев [1949: 177] придерживается того же мнения, что-и. JI. И. Жирков, но допускает возможность выделениялокатива I с частицей — лъун в самостоятельную форму.
Иначе классифицирует местные падежи" аварского языка М.-С. Д. Саидов [1967: 740−744], он делит все падежи на три серии, которые выражают двигательные' значения и в каждойсерии выделяет по* пять местных падежейвыражающих различные пространственные локализации.
Наиболее полную и правильную, на наш взгляд, классификацию местных падежей аварского^ языка предлагают А. С. Чикобава и И. И. Церцвадзе [1962: 151−154]. В данной классификации" все местные падежи разбиваются на 6 серий по три падежа в каждой:
Г-я серия — формантда «на» (вертикальной и наклонной плоскости);
2-я серия — формантmia «на» (горизонтальной плоскости);
3-яхерия — формантхъ «у», «возле» ориентира;
4-я серия — форманткъ «под» ориентиром;
5-я серия — формантл1 «в» (внутри какой-нибудь массы);
6-я серия — формантыб, -в, й, р «в» (внутри полого предмета). i.
Единственным недостатком данной классификации является отсутствие четвертого двигательного падежа транслатива во всех сериях, выражающего движение «сквозь», «через» соответствующую часть ориентира.
3. М. Магомедбекова посвятила ряд статей специально исследованию структуры, семантики и функциональных особенностей местных падежей в аварском и андийских языках [1956: 235−242- 1986: 161−169- 1987: 86−82].
Она выделяет в аварском языке также шесть серий с четырьмя самостоятельными падежами в каждой серии. Такую же классификацию предлагают в учебнике аварского языка для педучилищ М. Абдуллаев, и Я. Сулейманов [1965: 68−69]. Последней классификации придерживается преобладающее большинство исследователей дагестанских языков. Нам также данная классификация представляется наиболее адекватно отражающей языковые факты, и мы будем придерживаться ее в> нашей работе.
Больше всех авароведов исследованию местных падежей уделяет внимание З. М. Магомедбекова. Как уже упоминалось выше, вопросам семантики, и структуры пространственных падежей аварского и аваро-андийских языков посвящен ряд статей 3. М. Магомедбековой: «Об одной серии местных падежей в. аварском языке» [1956], «О функциональных особенностях локативных серий на „Г“ и „Ь“ в аварском языке» [1986], «Локативные падежи в аварско-андийских языках» [1987]. В них поднимаются вопросы количества местных падежей и, соответственно, выражаемых ими пространственных отношений и" принципы выделения формантов местных падежей. 31 М. Магомедбекова [1987] настаивает на признании наличия, в аварском языке (во всяком случае, в диалектах аварского языка) шестой серии местных падежей с семантикой пространственного расположения на горизонтальной поверхности. Функциональные особенности локативов подробно освещены Ш. И. Микаиловым [1948: 304−322].
Вопросы взаимодействия между грамматическими (аргументными) и местными падежами в дагестанских языках исследованы Б. Комри и М. Полинской [1998: 71−72]. Исследованию всевозможных языковых средств выражения пространственных и временных отношений в дагестанских языках посвящены квалификационные работы С. М. Темирбулатовой [1984] (даргинский язык, хайдакский диалект), 3. М. Маллаевой [1989] (аварский язык), где исследуются средства и способы выражения временных и пространственных отношений в указанных языках, их взаимосвязь и взаимодействие.
Разные аспекты выражения пространственных отношений в дагестанских языках рассматриваются в сборнике «Выражение пространственных отношений в языках Дагестана» [Махачкала 1990]. В данном сборнике подвергаются анализу аффиксальные и лексико-грамматические (в рамках систем словоизменения и словообразования) структуры, выражающие пространственную семантику. Внимание исследователей* привлекло, прежде всего, необычайное многообразие и своеобразие местных падежей. Наибольший интерес для нашего исследования в данном сборнике представляет статьяМ.' А. Магомедова «Некоторые вопросы передачи пространственных отношений локативными падежами в аварском языке». Отмечая фонетические и морфологические различия в структуре формантов-местных падежей, М. А. Магомедовв то же время, обращает внимание на тот факт, что «семантика всех имен с этими формантами в диалектах не выходит за рамки общепринятых в литературном языке значений серий. Ни один диалект, например, не располагает формантами для1 выражения таких пространственных отношений как „между“, „сзади“, „спереди“ и т. д., имеющихся в некоторых других дагестанских языках. Эти отношения5 передаются обычно в. аварском языке описательнымпутем (локатив 1-'+ соответствующий послелог), что в какой-то мере говорит об общности происхождения аварских синтетических форм пространственной ориентации» [Магомедов 1990: 133−134]. Поэтому основное внимание автор акцентирует на морфологических различиях в структуре падежных форм в диалектах аварского языка. Наряду с ценными замечаниями относительно формирования местных падежей и интересным анализом в статье имеются наблюдения, вызывающие дополнительные вопросы. Например, относительно форманта локатива первой серии. Так, автор пишет: «В названных же говорах южного наречия исконное окончание род. п. -л сохраняется в формах локатива I, но утрачивается тематический гласныйи- - (нухла). Здесь утрачивается также компонентт1-северного наречия. Он представлен в виде рефлекса (хамзы)».
В тех формах, где при образовании род. п. не происходит стяжения тематического гласного, в северном наречии при образовании локатива I выпадает окончаниел (гъот1о-т1а). В1 южном он сохраняется, но здесь утрачивается компонентт1- и его функции выполняет рефлекс (гъот1о-л-'а)у> [Там же: 136].
Говорить об утрате говорами южного наречия компонентат1~, представленного в говорах северного наречия, представляется не совсем корректным, по той причине, что он там и не был представлен. В1 говорах южного наречия и исторически, и на современном этапе представленцелый ряд формантов, соответствующих северному компонентут1~.
Компонентл в формах локатива анализируемой серии представляет собой показатель локализации, а не окончание родительного падежа, поскольку родительный падеж, как падеж абстрактной семантики, не может быть основой для" образования исторически первичного конкретно-локального местного падежа. Более того, принцип образования и родительного падежа и местного падежа — один и тот же: косвеннаяоснова + падежный формант.
Кроме того, представляется здесь речь идет не о локативе первой серии, поскольку он представлен и в северных и в южных диалектах, как и в литературном языке, формантомда «на горизонтальной поверхности». Речь идет о локативе шестой серии (по классификации А. С. Чикобава и И. И. Церцвадзе и по классификации 3. М. Магомедбековой), представленной разными формантами по диалектам аварского языка, не выделенной в литературном языке и выражающем локализацию «на вертикальной поверхности».
В статье М. И. Магомедова «Выражение пространственных отношений превербно-послеложными словосочетаниями в аварском языке» также обращается внимание на местные падежи аварского языка, в том числе и на их способность выражать непространственные отношения. Так, автор правильно обращает внимание на такие случаи, когда формы местных падежей «употребляются не только в локальном значении, но и в таких значениях, которые в современном языке не ставятся уже в связь с местными» [Магомедов 1990: 131]. В1 качестве самого употребительного среди, местных падежей аварского1 языка М. И. Магомедов вполне обоснованно выделяет локатив первой серии и отмечает, что «указанный падеж сочетается почти со всеми пространственными послелогами, образуя вместе с ними синтаксически нечленимые сочетания [Там же: 131]. Не совсем верной является точка зрения автора данной статьи на способность местных падежей сочетаться с послелогами. Так, требует уточнения утверждение М. И. Магомедова о том, что «некоторые местные падежи настолько конкретно выражают пространственные отношения, что исключается возможность использования' при них послелогов: Так, например, аллативы и элативы всех серий не сочетаются ни с какими послелогами» [Магомедов 1990: 130]. Например, направительные послелоги, как правило, управляют элативом первой серии: ахаздаса рик1к1ад гъеч1о хурзал «недалеко от садов (находятся) поля" — шагъраялдаса г1одобе «вниз по шоссе" — транслативом первой серии къотЫосан г1ебеде «вдоль по улице». Направительные послелоги могут управлять также аллативами, например: азбаралде жанибе баче машина «(прямо) во двор заведи машину» и т. д.
В статье Н. Д. Сулейманова «Направительный падеж серииъ „в“, „внутри“ в языках „восточнолезгинской“ подгруппы» исследуются агульско-лезинско-табасаранские ареальные связи в сфере пространственных падежей. Автор в зависимости от локализации форм направительного падежа серии наъ и делит лезгинскую языковую область «на западный (ахтынский, докузпаринский, курахский, яркинский диалекты) и восточный (кубинское наречие и гюнейский диалект) ареалы. В западном ареале находит распространение форма наз и в восточном — назди» [Сулейманов 1990: 7374].
Система пространственных падежей хайдакского диалекта даргинского языка исследуетсяв статье С. М. Темирбулатовой. В отличие от. других диалектов даргинского языка. в хайдакском диалекте автор выделяет местный падеж дестинатив — «категориальная форма падежа, со значением движения по направлению к чему-либо, стремление к какой-либо цели» [Ахманова 1966: 129] — 44 формы, которые автор условно называет падежами дестинативных серий: Представляет интерес наблюдение автора о влиянии ударения на изменение направительно-местных значений: «Хочется сказать несколько слово роли ударенияв выражении направительно-местных значений: Нами зафиксировано несколько слов, в которых перемещение ударения с начального слога на конечныйприводит к тому, что* слово приобретает направительно-местное значение» [Темирбулатова 1990: 81].
В: сборнике «Падежный: состави система, склонения в кавказских языках» [Махачкала 1987] также содержится ряд статей по теме нашего исследованияпредставляющие собойдоклады второй махачкалинской сессии по изучению истории и системы кавказских языковНаибольший интерес для нашего исследования' в данном сборнике: представляют статьи 3. ММагомедбековой, У. А. МейлановойР. ХС ИбрагимоваШ .Е. Исаева, М. М. Мусаева и др: '.
Всборнике «Именное склонение: в дагестанских языках» [1979], посвященного 80-й годовщине со дня рождения" проф. Ш. И. Микаилова (ответственный редактор — проф. У. А. Мёйланова) в разных аспектах анализируются вопросы, падежной системы как письменных,: так и бесписьменных языков Дагестанав= том числеи местных падежей. В статье И. А. Исакова «О склонении имен в кусурском говоре аварского языка» наряду с основными падежами содержится анализ местных падежей. В отличие от аварского литературного языка в говоре первая серияместных падежей с семантикой локализации «на ориентире» носит ущербный характер. А четвертая и пятая, серии с семантикой «в сплошной среде» и «под ориентиром» — отсутствуют. Отличительной особенностью кусурского говора является также наличие в нем особой формы имени, которую автор квалифицирует как субстантив. В данной статье И. А. Исаков выявляет материальную общность «таких, казалось бы, далеких функционально друг от друга формантов, как общеаварскийхун, выражающий направленность действия, и кусурский суффикс комитативахун. Дело в том, что этимологический анализ элементахун показывает, что это деепричастная форма общеаварского глагола хезе „вдеть (нитку в иголку)“, „нанизать (бусы на нитку)“ и т. п. Таким образом, исторически семантическая сущность глагола хезе заключается в сближении, в соединении каких-либо элементов, в< совмещении их. А отсюда понятно, почему элементхун выступает в таких „разных“ функциях: в кусурском он указывает на комитативность, а в основной массе аварских говоров и в литературном языке — на направленность действия» [Исаков 1979: 78].
Представляет большой интерес статья П. Т. Магомедовой «Основные вопросы склонения в андийских» языках в сравнительном аспекте". Выявляя пространственные отношения, выражаемые местными падежами имен в андийских языках, П. Т. Магомедова обращает внимание также и на развитие и переосмысление конкретно-локальной семантики. Отмечая наличие целых трех серий для выражения семантики локализации «на ориентире», анализируя их функционирование, автор приходит к следующему выводу: «III серия во всех андийских языках, где она сохранилась, проявляет тенденцию* к сужению выражаемых ею пространственных отношений и расширению абстрактных понятий. Процесс абстрагирования в, ней пошел дальше, чем в других сериях со значением нахождения «на чем-нибудь» «[Магомедова 1979: 62].
В" развитии семантики серии на хъ (локализация «у», «возле» ориентира) П. Т. Магомедова видит следующую перспективу:
1. Конкретно-локальное значение «около», «при»;
2. Инструмента действия;
3. Общения: спросить, сказать, смотреть;
4. Мены, купли-продажи. «Первые два значения в языках утрачиваются, а последние два еще держатся» [Там же: 63].
Широкое развитие абстрактно-локальных значений четвертой серии, одинаковое материальное выражение (формантхъ) и отражение его в топонимах свидетельствует по мнению П. Т. Магомедовой о формировании данной серии еще в, период общеаварско-андийской языковой общности [Магомедова 1979: 62].
Статьи Г. X. Ибрагимова «Склонение имен существительных в рутульском языке», Б. Б. Талибова «Морфологическая и синтаксическая характеристика падежей цахурского языка», Н: Д. Сулейманова «Склонение имен существительных в Керенском диалекте агульского языка» и другие рассматривают пространственные отношения, как прямое • отражение реальности, а средства их выражения — как базу, служащую для формирования более абстрактных отношений (темпоральных, каузальных и т. п.). Абстрактные отношения пользуются готовыми пространственными структурами, наполняя их новым содержанием.
Как видим, имеющиеся работы по теме нашего исследования носят частный характер и освещают тот или иной аспект данной проблемы. Системно-комплексного исследования основных непространственных значений, выражаемых пространственными падежами пока нет.
Объем и* структура диссертации. Общий объем исследования 154 страниц машинописного текста. Работа состоит из введения, трех глав с выводами к ним, заключения, списка использованной научной литературы и списка художественных источников иллюстративного материала.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Категория локативности является одной из базовых универсальных категорий, представленных в той или ной форме во всех языках. Универсальность данной категории объясняется тем фактом, что пространство является сущностью бытия, формой существования материального мира, которая релевантна для всех людей. Поэтому данная понятийная категория, так или иначе, присутствует в картине мира любого народа, разные народы по-разному воспринимают пространство и каждый язык располагает различным набором средств для выражения локативности.
Категорию* пространственности (локативности) часто определяют как языковую интерпретацию мыслительной категории пространства [ТФГ 1996:5]. Пространственные отношения имеют сложную внутреннюю структуру. Категория локативности и ориентации является языковой универсалией, т.к., выражаясь определенными средствами конкретного языка, данная категория обладает свойствами, присущими всем языкам. Она находит свое отражение, прежде всего в сознании людей, и может, так или иначе, выражаться в любом языке.
Дагестанские языки традиционно относят к многопадежным языкам, благодаря наличию в них местных (пространственных или как их еще иначе называют локативных)' падежей. Однако при детальном исследовании данных падежей, как указывает Б. Комри количество падежных показателей представлено довольно ограниченным числом, и они весьма расчленено выражают локализацию объекта в пространстве [Сотпе 1999].
Типологический анализ пространственных значений в рамках падежной системы имени в дагестанских языках первым осуществил А. Е. Кибрик [1970]. Он представил парные противопоставления пространственных значений в виде стройной типологической схемы: внутри — вне ориентирана (над) — под ориентиромперед — за ориентиром и т. д. А. Е. Кибрик установил две категории служебных морфем и соответствующих значений: а) «выражающих реальное или потенциальное пространственное отношение субъекта высказывания к ориентиру {ориентирующее значение)» и б) «выражающих направление движения или состояние покоя субъекта высказывания по отношению к ориентиру или ориентирам (двигательное значение)» [Кибрик 1970: 114].
Наиболее дифференцированно выражается в дагестанских языках семантика локализации объекта на поверхности ориентира.
В аварском языке семантика пребывания" на поверхности ориентира передается посредством двух серий: первой и шестой. Шестая серия местных падежей указывает на нахождение предмета «на» или «над» другим предметом, обычно на горизонтальной поверхности, в отличие от первой серии, которая указывает на локализацию объекта на вертикальной поверхности.
Относительно возникновения местных падежей в дагестанских языках нет принципиальных разногласий. Традиционной является точка зрения, что исторически системы местных падежей возникли в результате интеграции особых форм словосочетаний, построенных по аналитическому принципу и состоящих из одного из грамматических падежей существительного и служебных слов — наречий-послелогов. Процесс превращения лексических единиц — наречий места, функционирующих в качестве послелоговв падежные форманты, поддерживается многими исследователями. Многопадежность аварского (дагестанских) языка традиционно объясняется развитием языка от аналитизма к синтетизму.
Первичной функцией местных падежей было выражение пространственных значений. На современном этапе развития дагестанских языков локативные падежи наряду с пространственными (первичными) значениями выражают также непространственные (темпоральные и разного рода абстрактные) отношения.
Чаще всего, из пространственных падежей в непространственном значении используется суперэссив. Суперэссив используется в аварском языке, как и в большинстве дагестанских языков, для кодирования адресата речи при глаголах речепроизводства. Суперэссив может выражать также субъект действия при глаголах внешнего восприятия. В сочетании с глаголами с семантикой воздействия, с семантикой непосредственного прикосновения суперэссив выражает объект действия. Суперэссив может выражать объект действия в каузативных предложениях, где субъект воздействует на волю объекта, принуждая его самого совершать действие.
При модальных глаголах суперэссив выступает в функции субъекта действия. Глаголы, выражающие физическое состояние, типа: релъине «быть похожим», «уподобляться», пархине «быть похожим», и некоторые другие (хадув вилълъине «следовать») также требуют объекта в форме суперэссива.
В аварском языке представлено довольно большое количество глаголов, которые в качестве субъекта, или объекта действия требуют имя в суперэссиве. Использование местных падежей в непривычной для них синтаксической функции имеет место не только в аварском языке, но и во всех дагестанских языках.
Адэссивтакже имеет в аварском языке широкое распространение. Он занимает второе место по распространенности после суперэссива. Первичным значением адэссива является выражение локализации «у», «возле», «вблизи» ориентира, выражая близкую локализацию двух объектов, адэссив. не уточняет, соприкасаются ли эти объекты или они разделены некоторым расстоянием. То есть для адэссива в аварском языке нерелевантна семантика контакта. Подобная семантическая дифференциация выражается с помощью послелогов.
Адэссив разумных существительных в аварском языке маркирует роль актуального посессора: Актант, оформленный адэссивом от разумного имени существительного, выражает не пространственную семантику, а актуальное обладание.
Объект восприятия при глаголах зрительного и слухового восприятия также выражается формой адэссива. В' функции объекта адэссив может употребляться и с глаголами чувственного восприятия. С глаголами движения адэссив употребляется в функции обстоятельства цели.
В аварском языке падеж интерэссив показывает нахождение предмета внутри сплошного ориентира, при этом ориентиром может быть не всякий предмет, а лишь сыпучие вещества, жидкости, твердые тела. На образование интерэссива имеются семантические ограничения.
Слова, обладающие лексической^ семантикой времени, в форме интерэссива выражают промежуток времени, в течение которого происходило действие. Интерэссив в, сочетании с некоторыми глаголами может выражать абстрактные значения, в таких случаях имеет место метафорический перенос. Имя существительное в интерэссиве в идиоматических выражения, как правило, представлено соматизмом. Чаще всех соматизмов употребляетсяслово рак1 «сердце».
Субэссив располагает семантикой локализации «под ориентиром». При этом семантика контакта для аварского языка нерелевантна. Субэссив отличается от других локативов, которые, наряду с пространственным значением, имеют ряд абстрактных значений, тем, что выражает только пространственные значения, поэтому он употребляется сравнительно редко. В непространственном, значении' субэссив^ может употребляться только в идиоматических выражениях. И в таком случае, также в основе непространственных значений лежит семантика пространственной локализации «под» ориентиром. Субэссив как в пространственном значении, так и в непространственном, большее распространение получил в северных говорах аварского языка и в самом литературном языке. В говорах южного наречия имеет место тенденция к замене субэссива послеложными конструкциями.
Объем непространственных значений, выражаемых падежами локализации, позволяет, на наш взгляд, квалифицировать пространственные (местные) падежи или падежи категории локализации аварского языка как полновесные грамматические падежи.
Категория ориентации передает двигательные значения объекта относительно ориентира. Ориентации обозначаются обычно через названия локативных падежей. Так, в аварском языке представлен ряд падежей, выражающих следующие виды ориентации: латив предполагает перемещение объекта к пространству, связанному с ориентиром — «перемещаясь в" — элатив передает значение перемещения объекта из пространства, связанного с ориентиром — «перемещаясь из" — транслатив (пролатив — по терминологии ИА. Мельчука,) обозначает перемещениеобъекта через пространство, связанное с ориентиром — «перемещаясь через».
Среди дагестанских языков имеются и такиев которых представлено большее количество двигательных падежей, нежели в аварском. Больше всего двигательных падежей в даргинском языке. Здесь представлены еще следующие падежи ориентации: директив передает значение перемещения объекта по направлению к ориентиру илипо направлению от ориентира — «перемещаясь по направлению к» или «перемещаясь по направлению от». Директивы, в свою очередь, делятся на аллатив и аблативаллатив передает значение перемещения объекта по направлению к ориентиру, без обязательного его достиженияаблатив передает значение перемещения объекта па направлению от ориентира, но не обязательно из ориентиратерминатив передает значение движения к: ориентиру с целью достичь ориентир, но не идти дальше — «перемещаясь с целью достичь».
Для обозначения этих же падежей могут быть использованы и другие термины. Так, например, «в менее развитых падежных системах с меньшим числом семантических противопоставлений используются обобщенные названия для падежей: локатив: для всех эссивов (инэссив + суперэссив + .) — аблатив: для всех элативов (инэлатив + суперэлатив + .) — транслатив: для всех пролативов (инпролатив + суперпролатив + .)» [Мельчук 1998: 337].
В дагестанских языках как в категории локализации, так и в категории ориентации, существует полный разнобой в применении терминов. Поэтому одной из актуальных задач современного дагестановедения является унификация терминологии, обслуживающей категории локализации и ориентации, в соответствии с выражаемыми ими значениями.
Показатели направления в дагестанских языках выражают различные векторы движения (или отсутствия движения) относительно ориентира. Наиболее распространенной, стандартной является трехэлементная система, выражающая: 1) отсутствие движения (покой) — эссив- 2) движение к ориентиру — латив- 3) движение от ориентира — элатив.
Категория направления, как указывает И. А. Мельчук, «может иметь таюке другие значения:
АЛЛАТИВ «двигаться по направлению к локатору без обязательного ее достижения».
АБЛАТИВ «двигаться от локатора» ТРАНСЛАТИВ «двигаться через, по локатору».
ТЕРМИНАТИВ «двигаться именно в локатор, но не дальше» [Мельчук 1998: 337].
Что касается семантического содержания данных падежей, то латив, аллатив и терминатив содержат общий элемент — приближение к ориентиру, дополняемый в разных падежах разными семантическими оттенками. Отличительный семантический оттенок аллатива от латива и терминатива, то, что он не предполагает контакта с ориентиром. Латив и терминатив, напротив, обязательно предполагают контакт с ориентиром, но терминатив предполагает окончательный контакт с ориентиром, а латив предусматривает движение к ориентиру + контакт + дальнейшее движение.
Суперлатив от названий местных населенных пунктов и слова шагъар «город», обозначает движение во внутрь ориентира. Суперлатив в аварском языке применяется не только для выражения пространственной и темпоральной семантики, но и для выражения абстрактной семантики.
Адлатив применяется в аварском языке не только для выражения пространственной семантики направления движенияк предмету, но для выражения различных абстрактных значений. Так, имя существительное, обозначающее разумное лицо в форме адлатива употребляется для выражения семантики временного обладателя. Адлатив в функции косвенного объекта употребляется преимущественно с глаголами движения.
Адэлатив в аварском языке употребляется для выражения субъекта возможности. Адэлатив употребляется также в конструкциях с ненамеренным агенсом.
Падеж транслатив: в аварском языке вызывает большие разногласия. Вопрос этот по сей день дискутируется как в научной и методической литературе, так и в прессе.
Супертранслатив с глаголами чувственного восприятия употребляется в абстрактном: значении. Супертранслатив с глаголами движения употребляется в функции обстоятельства места.
Влингвистике «пространство» рассматривается как совокупность способов языковой реализации логико-философского и естественнонаучного аспектов данной категории. Наряду с временными отношениями, пространственные отношения формируют базу для восприятия человеком действительности.
В лингвистических исследованиях пространство представляется, скорее, синкретично: оно совмещает в себе и черты физико-геометрического пространства (ньютоновского) и черты пространства, условно говоря, «семиотического» (лейбницевского) [Яковлева1994: 18].
Центральное место среди грамматикализованных, средств выражения пространственных отношений, занимают синтаксические локативные конструкции, как наиболее адекватные для раскрытия отношений между двумя участниками пространственных отношений: локализуемого объекта и пространства, служащего в качестве ориентира.
Семантические функции падежей в современной лингвистике обычно связывают с семантической и синтаксической «ролью» имени в составе определенной ситуации. Поэтому падеж в современной лингвистике определяется как грамматическая категория, выражающая различные синтаксические (и / или семантические) роли имени.
