Психология личности по А. Асмолову

Введение

Александр Асмолов представляет собой современного психолога, который выступает как специалист с особой культурой мышления, культурой неклассического историко-эволюционного подхода в психологии. Он считает, что психология личности формируется на ключевых идеях историко-эволюционного подхода. В своих лекциях А. Асмолов, размышляя над вопросом, для чего же нужна психология, называет психологию не просто наукой, а культурой и творчеством. И предпочитает рассматривать психологию личности именно в этом ключе. [3]

Александр Асмолов верит, что мифы и метафоры порой лучше передают смысл мировоззрения человека, чем самые строгие научные статьи. К таким мифам относится одна из притч о великом баснописце Эллады Эзопе.

Раб Эзоп, добившийся свободы благодаря своей мудрости, из-за происков злой воли и коварства оказывается ложно обвиненным в воровстве. И тогда он задает вопрос схватившим его стражам храма:

— Какая участь за кражу уготовлена рабу?

— Раба побьют за прегрешение палками и вернут хозяину, — отвечают стражи.

— А что ждет за тот же проступок свободного человека? — спрашивает окруживших его стражей Эзоп.

— По законам Эллады свободного человека за кражу сбрасывают со скалы в пропасть, — говорят стражи.

— Скажи, скажи скорей, что ты мой раб, и останешься жив, — уговаривает Эзопа его бывший хозяин.

В ответ на это предложение Эзоп поворачивается к стражам и говорит:

— Где здесь пропасть для свободного человека…

Выбор Эзопа — это выбор индивидуальности, приоткрывающий суть проходящей темы, актуальность которой как никогда остра и в наше время: «Индивидом рождаются. Личностью становятся. Индивидуальность отстаивают». Выбор Эзопа — это личностный выбор людей, которые скорее предпочтут избрать ради свободы и достоинства пропасть для свободного человека, чем жизнь в ментальном и социальном рабстве. [1,c.3]

Цель работы изучить суть историко-эволюционного подхода, который ставит во главу угла изучения новую схему детерминации развития личности, раскрывающую взаимоотношения между природой, обществом и личностью.

В этой схеме биологические свойства человека (например, темперамент, задатки) выступают как «безличные» предпосылки развития личности, которые в процессе жизненного пути становятся результатом этого развития, а общество — как условие осуществления деятельностей, коммуникаций, в ходе которых человек приобщается к миру культуры.

Подход, когда вводится предпосылка о предсуществовании личности, которая затем, в процессе развития, себя раскрывает объясняет и важный тезис А. Асмолова о том, что личность в истории была всегда.

«Итак, — пишет он, — на самых разных этапах человеческой истории в развитии культуры ведут между собой нескончаемый диалог социотипическое и индивидуальное поведения личности. Наличие этого диалога служит доказательством того, что в истории не было безличного периода существования общества». [1,c.31]

В данной работе будут рассмотрены подлинное основание и движущая сила развития личности, как совместная деятельность, в которой осуществляется социализация личности, в том числе — усвоение заданных социальных ролей, культурных норм восприятия, мышления и поведения. Однако ролевое поведение — это только начальная точка отсчета в развитии личности. Преобразуя нормативно-ролевую деятельность в ситуациях выбора, личность заявляет о себе как об индивидуальности, жизненный путь которой часто становится историей отклоненных и изобретенных альтернатив.

Можно с уверенностью утверждать, что Асмолов прав в том, что эволюция образа жизни, развитие психики человека в биогенезе, социогенезе и персоногенезе приводят к появлению личности как особого «элемента» системы, обеспечивающего ориентировку в мире социальных отношений и преобразование образа жизни.

Связь между индивидом, несущим видовой опыт человечества (опыт биогенеза, антропогенеза и индивидуального онтогенетического развития человека), личностью, приобщающейся к различным картинам мира и типовым формам поведения в социогенезе как истории человечества, и индивидуальностью, строящей себя и мир в персоногенезе как жизненном пути человека, передается формулой:

«Индивидом рождаются.

Личностью становятся.

Индивидуальность отстаивают". (А. Асмолов.)

1. А. Асмолов об индивидуальности, мировоззрении, личностном смысле и социальном бессмертии личности в истории человечества При обращении к истокам этимологии термина «личность» чаще всего ссылаются на греческое или латинское происхождение этого термина, обозначающее «persona» как «маску», «роль актера», исполняющуюся в театре (ср. рус. «личина»). В контексте философских и психологических традиций представляет интерес разграничение в немецком языке терминов «Persцnlichkeit» и «Personalitдt». Немецкий термин «Persцnlichkeit» близок по значению к латинскому «persona» и отражает внешнее, публичное проявление человека, производимое им на других людей. Термин «личность» в значении «Personalitдt» (ср. рус. «личностность») характеризует, скорее, самобытный внутренний мир человека, автономность человека, его самосознание, его возможности осуществления свободного выбора и самоопределения. [1,c.15]

Индивидуальность — это единство неповторимых индивидных и личностных свойств конкретного человека. Индивидуальность проявляется в чертах темперамента, характера, привычках, преобладающих интересах, в качествах познавательных процессов (восприятия, памяти, мышления, воображения), в способностях, индивидуальном стиле деятельности и т. д. Нет двух одинаковых людей с одинаковым сочетанием указанных психологических особенностей — личность человека неповторима в своей индивидуальности. «Индивидом рождаются, личностью становятся, а индивидуальность отстаивают».

Сущность индивидуальности связана с самобытностью индивида, его способностью быть самим собой, быть независимым и самостоятельным.

Соотношение индивидуальности и личности определяется тем, что два способа бытия человека, два его различных определения. Несовпадение же этих понятий проявляется, в частности, в том, что существуют два отличающихся процесса становления личности и индивидуальности.

Становление личности есть процесс социализации человека, который состоит в освоении им своей родовой, общественной сущности. Это освоение всегда осуществляется в конкретно-исторических обстоятельствах жизни человека. Становление личности связано с принятием индивидом выработанных в обществе социальных функций и ролей, социальных норм и правил поведения, с формированием умений строить отношения с другими людьми. Сформированная личность есть субъект свободного, самостоятельного и ответственного поведения в социуме. Становление индивидуальности есть процесс индивидуализации объекта.

Индивидуализация — это процесс самоопределения и обособления личности, ее выделенность из сообщества, оформление ее отдельности, уникальности и неповторимости. Ставшая индивидуальностью личность — это самобытный, активно и творчески проявляющий себя в жизни человек. [1,c.397]

Например, специфика такой особой деятельности общения, как искусство, в том и состоит, чтобы, по выражению А. Н. Леонтьева, суметь побороть равнодушие значений, прорваться за «значенческий», выражающий стереотипы слой восприятия и поведения и передать личностные смыслы. Именно искусство является одним из самых могучих источников трансформации смысловой сферы личности.

Из всего сказанного вытекает, что с помощью рациональных вербальных методов вряд ли удастся оказать психологическую поддержку личности, помочь человеку найти мировоззрение. Ведь мировоззрение — это не просто сумма знаний о мире. Мировоззрение представляет собой образ мира, приобретший личностный смысл и составляющий ядро индивидуальности личности. [1,c.398]

Мотивы человека, совершающего личностный выбор и отстаивающего свое Я, отличны от мотивов-суррогатов, встречающихся в тех случаях, когда ценность «быть личностью» приводит к возникновению особого феномена — феномена «игра в личность». Случается, что эту игру принимают за подлинное, легкость в выборе решения — за смелость, категоричность — за убежденность, всеядность — за разносторонность и многогранность интересов личности. Случается, но рано или поздно подделка неизбежно рас познается. Это и неудивительно. Больно уж резко по своей психологической природе отличаются, как старательно их ни маскируй, обиходные интересы, проявляемые личностью под влиянием «мотивов-стимулов», от интересов личности, отважившейся сделать выбор. Это интересы, взятые напрокат, проскальзывают сквозь личность, по сути не затрагивая ее. Личность сбрасывает их, когда приходит срок, как змея сбрасывает кожу.

Другое дело — смыслообразующие ценности и мотивы индивидуальности личности. Они не берутся извне, а рождаются внутренним выбором и приобретают личностный смысл, то есть превращаются в достояние личности. Они могут быть и не столь броски, как интересы, задаваемые модой. Они нередко кажутся невыразительными и чудаковатыми, как пронесенный одним зоологом через всю жизнь интерес к изучению строения дождевого червя. Когда его спросили, можно ли отдавать такому скучному делу всю жизнь, он удивился и ответил: «Червь так длинен, а жизнь так коротка». Кому есть дело, например, до увлечения замечательного биолога А. А. Любищева битвой при Сиракузах или до коллекционирования земляных блошек, которым А. А. Любищев занимался почти всю жизнь. [1,c.398]

Специфическая черта подлинных смыслообразующих ценностей и мотивов заключается в том, что все эти интересы нанизаны на стержень ведущего смыслообразующего мотива, ведущей линии жизни. [5,c.52]

Сказанное ни в коем случае не следует понимать так, что идеалы личности выстраиваются в шеренгу, идеально подогнанную к избранной цели. Они могут сочетаться с ней или, напротив, вступать в противоречие, конфликт, но они обязательно должны предстать на суд, на котором спросится, что они значат для личности. Так, гениальный французский математик Э. Галуа, для которого, казалось бы, не было величайшей ценности в жизни помимо алгебры, вышел на Вандомскую площадь и, подняв бокал с возгласом: «За здоровье Луи Филиппа!», символически направил острие кинжала в сердце. Противоречат ли эти действия Галуа его интересу к математике? Разумеется, да. Восстав с республиканцами против Луи Филиппа, Э. Галуа погибает, так никогда и не узнав, что его открытие впоследствии получит признание и принесет ему мировую славу. За математическими исследованиями Галуа и за его борьбой с королем стояли смыслообразующие мотивы, и спрашивать, какой из них важнее, бессмысленно. Важно, что деяния и идеалы, связанные с этими мотивами, утверждали его как индивидуальность, а сами его мотивы явились подлинными вершинами жизненного пути. [1,c.399]

История Галуа — пример того, что индивидуальность личности шире своей профессии. Если индивидуальность разносторонняя, многовершинная, то возникает одно характерное явление: ее даже по профессиональному признаку не удается вместить в узкие рамки профессии. Спросите, кем был по профессии В. И. Вернадский. Геохимики ответят, что геохимик, физики — физик, философы — философ. А кем был А. А. Любищев — биологом, историком науки, философом? Опять нет однозначного ответа. Чем бы ни занимался человек, мотив которого был найден в результате личностного выбора, он везде оставит значимый след, всюду проявит себя как индивидуальность. Быть личностью — это значит иметь активную жизненную позицию, о которой можно сказать: «На том стою и не могу иначе». Быть личностью — это значит осуществлять выборы, возникшие в силу внутренней необходимости, уметь оценить последствия принятого решения и держать за них ответ перед собой и миром. Быть личностью — это значит обладать свободой выбора и нести через всю жизнь бремя выбора. Через созидание ради культуры достоинства, ради того образа жизни, который имеет для индивидуальности личностный смысл, она обретает свободу и свое социальное бессмертие. [1,c.401]

2. Философская методология исследования личности как целостный и объединяющий инструмент всех научных отраслей В книге А. Асмолова «Психология личности» в качестве высшего уровня методологии науки выступает философская методология, задающая общую стратегию изучения принципов познания и построения категориального аппарата в социологии, истории, философии, этнографии, археологии, антропологии, культурологии, семиотике, биологии человека — словом, в любой конкретной области человекознания, в том числе и в психологии. [7]

Роль философской методологии изучения человека с развитием конкретных наук не уменьшается, а возрастает. Любая конкретная наука в зависимости от задач, стоящих перед ней, видит свой объективно существующий пласт проявлений человеческой жизни и по нему порой пытается составить представление о жизни в целом. Так, например, общая биология видит в человеке организм, обладающий рядом особенностей, сближающих человека с любыми другими проявлениями жизни на земле: обмен веществ, наличие генетической программы, передающейся из генерации в генерацию, и т. п. Биология человека ставит своей целью изучение специфических особенностей индивида как представителя вида Homo sapiens, обладающего рядом существенных отличий от любых других биологических видов. Кибернетика — наука о системах и методах управления машинами, живыми организмами — изучает человека как адаптивную саморегулирующуюся систему, имеющую аналоги как в живой, так и в неживой природе. Филология, исследующая, в частности, человека в античной трагедии, рассказывает о герое, не отягощенном бременем внутренних переживаний и сомнений, а совершающем поступки и деяния, предписанные судьбой. Если представить, что специалисты разных конкретных наук поставят своей общей целью выяснить, что же такое человек, то при всех их стараниях целостный, интегративный образ человека так и не возникнет. И дело здесь не только в различии языков науки и процедур исследования, характере задач, стоящих в разных отраслях человекознания. Основная трудность состоит в том, что в каждом объективно существующем предмете конкретной науки о человеке используются лишь элементы некоторого целого, которые иногда принимаются за само это целое: организм, биологический индивид, античный герой становятся опорными пунктами построения единого образа человека. [1,c.112]

Между тем задача междисциплинарного синтеза представлений о человеке неизменно ставится в науке и вовсе не носит чисто абстрактного познавательного характера. Представители разных отраслей человекознания рано или поздно сталкиваются с необходимостью сотрудничества друг с другом. В одних случаях потребность в таком сотрудничестве очевидна: общая биология и кибернетика взаимно обогащают друг друга, описывая универсальные закономерности регуляции живых систем. В других случаях задача междисциплинарного синтеза — синтеза биологии и искусства — может показаться надуманной. Однако если вспомнить выдающегося флорентийского скульптора Микеланджело, с риском для жизни изучавшего анатомию человеческого организма, то поиск взаимосвязи биологии человека с искусством перестает казаться праздным любопытством. [1,c.113]

личность асмолов мировоззрение бессмертие

3. Функции философской методологии Интегративную функцию в познании человека выполняет философская методология науки, которая выделяет развитие человека в природе и обществе как предмет философского познания.

В одной из последних работ Б. Г. Ананьева «О проблемах современного человекознания» (1977) непосредственно говорится о том, что решение проблемы человека требует выхода за границы психологии. Он выделяет три особенности развития науки, свидетельствующие о зарождении человекознания: «Первой из них является превращение проблемы человека в общую проблему всей науки в целом, всех ее разделов, включая точные и технические науки. Вторая особенность заключается во все возрастающей дифференциации отдельных дисциплин и их дроблении на ряд более частных учений. Наконец, третья особенность современного научного развития характеризуется тенденцией к объединению различных наук, аспектов и методов исследования человека в различные комплексные системы, к построению синтетических характеристик человеческого развития. [1,c.135]

Эти особенности связаны с возникновением новых научных дисциплин и соединением посредством их многих ранее далеких одна от другой областей естествознания и истории, гуманитарных наук и техники, медицины и педагогики. [4,c.6,7] Встречное движение при изучении развития человека в природе и обществе представителей философской методологии и конкретно-научной методологии — обязательное условие прогресса человекознания. Однако такого рода встречное движение лишь тогда становится осмысленным и продуктивным, когда представители конкретных наук опираются на философскую методологию, признавая за ней функцию интегратора, архитектора при строительстве предмета науки и осуществлении междисциплинарных исследований, а философы не чураются новых открытий в конкретных науках и не подменяют движение идей движением слов. [1,c.135]

Критико-конструктивная функция философской методологии подвергает сомнению принятые в качестве аксиом, исходных постулатов, предельных категорий достижения науки или мировоззрения определенного исторического периода, которые возводятся в ранг незыблемых, вечно существующих истин. Эти истины, становящиеся фундаментом тех или иных научных учений и мировоззрений, часто превращаются в бытующие в культуре стереотипы, надсознательные установки, схематизмы сознания. Они объединяют сообщества ученых, которые руководствуются ими, переставая давать себе отчет в историко-культурном происхождении этих стереотипов. И только когда развивающееся научное знание приводит к появлению различного рода парадоксов, внутренних противоречий, потока не укладывающихся в старые схемы фактов, в фокус внимания философской методологии попадают постулаты, тормозящие развитие науки. [1,c.136]

Мировоззренческая нормативно-аксиологическая функция. Она заключается в этигической оценке общенаучных и конкретно-научных построений и создании тех идеалов и ценностных норм, которым должен соответствовать образ человека в научной картине мира.

При игнорировании мировоззренческой функции философской методологии в конкретных науках начинают складываться свои образы «плохого» или «хорошего» человека, принимаемые за естественные свойства его природы. Так, американский психолог Э. Стауб, например, предваряет исследование личности обсуждением допущений, является ли человек по своей природе изначально «хорошим» или «плохим». Он указывает на разноголосицу мнений по этому вопросы. [1,c.136]

Например, Сократ считал, что человек потенциально совершенен и через самопознание может прийти к скрытому в его природе доброму началу. Некоторые философы прошлого полагали, что человек изначально альтруистичен, то есть он сразу рождается «хорошим». Современные представители гуманистической психологии А. Маслоу и К. Роджерс допускают, что человек по природе «добр», а психотерапия должна помочь более полному раскрытию доброго начала, спрятанного в недрах человека, стремления к любви и творчеству, принятию других людей.

Психологи других направлений, например основатель психоанализа З. Фрейд, придерживались допущения, что человек изначально агрессивен и эгоистичен, а общество обуздывает его эгоистические порывы. Иными словами, человек от природы «плох». Между тем принять ту или иную точку зрения, по мнению Э. Стауба, не позволяет равное количество фактов, свидетельствующих как о проявлениях агрессии, так и о доброжелательности в самом раннем детском возрасте. [1,c.137] Итак, философская методология выполняет интегративную, критико-конструктивную и мировоззренческую функцию в человекознании. Она помогает увидеть наиболее общие закономерности развития мышления о человеке в природе и обществе, присущие самым разным областям человекознания, и участвует в социальном конструировании идеала человека.

Благодаря философской методологии удается сделать первый шаг на пути решения вопроса о методе, о том, как изучать личность в психологии. Для того чтобы приблизится к видению человека в различных науках, необходимо перейти на воображаемой шкале философской оптики к иному масштабу и взглянуть на человека сквозь особую линзу, задаваемую системным историко-эволюционным подходом в человеко-знании. [1,c.137]

4. Историко — эволюционный подход изучения человека как полисистемное видение Некоторые представители конкретных наук о природе, обществе и человеке, в том числе и психологии, не видят особой необходимости в обращении к методологии системного подхода. Причина этого порой заключается в том, что системный подход подменяется общей теорией систем, которая, как правило, оставляет за занавесью своих разработок принципы развития и историзма и ограничивается уже достигнутым в конкретных науках «моносистемным» видением действительности. [1,c.156]

Биологи знают, что человек — целостный организм; психологи знают, что личность — целостная система; социологи знают, что общество — это система. Иными словами, представители каждой из конкретных наук являются обладателями «моносистемного» видения своих объектов, то есть видения их как целостных систем. Иной пласт видения человека открывается при использовании полисистемного знания (В.П.Кузьмин), рассматривающего человека как «элемент», который живет одновременно многими мирами — миром семьи, миром этноса, миром класса, миром природы и общества. Такого рода системный подход прорывает границы специальных дисциплин и открывает новые возможности для развития современного человекознания, разработки представлений о закономерностях исторической эволюции человека в природе и обществе. [1,c.156]

Рост вариативности элементов системы — критерий эволюционного прогресса. Из теории А. Н. Северцова об изменениях образа жизни как основе прогресса, представлений о синтезогенезе и сегрегациогенезе эволюционирующих систем вытекает, что именно в системе «элемент», («индивид», «личность», «индивидуальность») приобретает возможности для вариативности, проявления индивидуальной изменчивости. Индивидуальные особенности активного «элемента», сколь бы отличными, самобытными они ни казались, в самой своей основе имеют системное происхождение, самим фактом своего существования обязаны системе.

Индивидуальность личности, какой бы самобытной, неповторимой и непредсказуемой она ни была, порождается присущим системе образом жизни.

В свете описанных выше положений представляется необоснованным противопоставление «элемента» — «системе», «вариативности индивида» — «виду», «индивидуальности личности" — «обществу». [1,c.157]

Эти противопоставления являются следствием «моносистемного» видения человека, пытающегося решить вопрос о том, «для чего» возникает личность в естественноисторическом процессе развития общества, замыкаясь в пространстве организма.

Если пытаться отвечать на этот вопрос с позиции традиционной психологии, исследующей отдельного субъекта, его познавательную, мотивационно-эмоциональную и волевую сферы, то оказывается, что личность — высшая интегрирующая инстанция, управляющая психическими процессами, «хозяин» психических функций (В.Джемс) и т. п.

В результате личность предстает в традиционной психологии как поставленная где-то «над» психическими процессами, а главное ее предназначение заключается в том, чтобы собрать эти процессы в единый пучок психических функций и придать им определенную направленность. Такого рода решение вопроса о природе личности помещает личность как вне психики, так и вне общества. [1,c.138]

5. Многомерность личности как исходная характеристика понимания личности Выделение многомерности как исходной характеристики понимания личности в неклассическом историко-эволюционном подходе позволяет охарактеризовать историю развития представлений о личности как историю открытий различных измерений личности в действительности, а не историю заблуждений или ошибок. [1,c.34]

Именно многомерность феноменологии личности нашла свое отражение в различной этимологии и определениях личности, встречающихся в философии, гуманитарных, социальных и естественных науках о человеке, а также выступила как основание для выделения следующих аспектов понимания проблемы личности: многогранность феноменологии личности, отражающая многообразие проявлений человека в эволюции природы, истории общества и собственной жизни человека.

Рассмотрим несколько Ипостасей человека, раскрывающие его сущность и существование как личности в историко-эволюционном подходе.

Человек как:

1. Многомерное существо, проявляющееся одновременно как участник историко-эволюционного процесса;

2. Носитель социальных ролей и программ социотипичного поведения;

3. Субъект выбора индивидуального жизненного пути, в ходе которого осуществляется преобразование природы, общества и самого себя;

4. Пристрастное диалогичное полидеятельностное существо, сущность которого порождается, преобразуется и отстаивается в существовании — в мире, в других людях, в себе самом;

5. Субъект свободного ответственного целенаправленного поведения, выступающий как ценность в восприятии других людей, в том числе и самого себя, и обладающий относительно автономной устойчивой целостной системой многообразных индивидуальных качеств, характеризующих его самобытность и неповторимость в изменяющемся мире.

Приведенные выше описания различных ипостасей человека как личности, а также стоящие за различными пониманиями личности философские традиции наглядно иллюстрируют междисциплинарный статус проблемы личности, находящейся в поле внимания социальных и естественных наук, духовной культуры и практики. Психология и социология, антропология и этнография, культурология и семиотика, археология и филология, политология и генетика, биология и история ищут пути преодоления межведомственных границ при анализе развития человека в эволюции природы, истории общества и становлении индивидуальной жизни личности. При этих поисках возникает соблазн выделить одну-единственную науку, владеющую всей правдой о личности. Вот тогда-то и возникает ситуация, когда психология для решения своих проблем приглашает варягов и взывает к ним: «Придите и княжите нами». И по зову, а еще чаще без зова отправляются в психологию представители кибернетики, биологии, социологии, этики и антропологии, чтобы поведать свое понимание личности. [8]

Для того, чтобы проанализировать, как индивид вовлекается в различные отношения (межличностные, социальные), необходимо четко выделить различные планы исследования системных качеств личности.

Так, например, исследование существующих у определенной социальной группы представлений о взаимоотношениях между «руководителями вообще» и «подчиненными вообще» — это одна плоскость изучения личности; исследование «нормативно-ролевых» отношений между участниками совместной деятельности — вторая плоскость; изучение отношений между людьми, при которых мотивы одного человека приобретают субъективную ценность, личностный смысл для другого человека — еще одна плоскость анализа системных качеств личности в развитии общества. [1,c. 297]

Для решения вопроса о соотношении общественных и межличностных отношений представляется целесообразным выделить три уровня анализа системных качеств личности в общественных отношениях, условно обозначаемые как уровни анализа личности в системах «роль-для-всех», «роль-для-группы», «роль-для-себя». [1,c. 299]

6. Принципы историко-эволюционного подхода к пониманию человека

Принцип 1. Эволюция любых развивающихся систем предполагает взаимодействие двух противоборствующих тенденций — тенденции к сохранению и тенденции к изменению данных систем. [1,c. 71]

При описании родовых качеств человека, проявляющихся в стереотипизированных адаптивных формах поведения, их характеризуют как социотипические проявления личности в социальной системе. При характеристике системно-интегральных качеств человека, проявляемых им в непредсказуемых ситуациях, которые не удается преобразовать на основе стереотипизированного поведения, употребляют понятие «индивидуальность личности».

Введение

этого разграничения позволяет отразить существующие в единстве тенденции к сохранению и изменению, присущие жизнедеятельности человека как «элемента» различных развивающихся систем. Благодаря указанному пониманию терминов «личность как социальный тип» и «личность как индивидуальность» также удается связать социотипические проявления человека с реализацией родовой типичной социально-унаследованной программы данной социальной общности и одновременно выделить неповторимые проявления человека, обеспечивающие в конечном итоге историческую изменяемость этой общности. И, самое главное, данное разграничение помогает передать эволюционный смысл индивидуальности личности: за проявлениями индивидуальности выступают потенциальные возможности бесконечных линий творческого эволюционного процесса жизни. Анализ природы индивидуальности человека, ее функционального значения в эволюционном процессе приводит к выделению принципов системного историко-эволюционного подхода к человеку, касающегося вопросов о саморазвитии различных систем и о соотношении родовой адаптивной стратегии развития этих систем с неадаптивной стратегией или, используя термин Н. И. Вавилова, преадаптивной стратегии развития их элементов, несущих индивидуальную изменчивость. [1,c. 72]

Принцип 2. В любой эволюционирующей системе функционируют избыточные преадаптивные элементы, относительно независимые от регулирующего влияния различных форм контроля и обеспечивающие саморазвитие системы при непредвиденных изменениях условий ее существования. [1,c. 73]

В эволюционирующих системах возникают и проявляются различные виды активности включенных в эти системы «элементов», которые непосредственно не приводят к адаптивным прагматическим эффектам, удовлетворяющим нужды данных систем и обеспечивающим их сохранение, устойчивость.

Преадаптивные формы активности в биогенезе, антропогенезе и социогенезе. Ярким примером проявления филогенетических зачатков возникновения преадаптивной активности в биологических системах являются игры животных. Различные биологи и этологи словно соревнуются между собой, стремясь предлагаемыми характеристиками игры подчеркнуть ненужность этого вида поведения животных для биологической адаптации. Игровое поведение животных называют «избыточным», «мнимым», «действиями вхолостую», «вакуумной активностью» и т. п. И действительно, игровая активность не влечет за собой прямого адаптивного эффекта. Но именно в силу этой особенности игровой активности в ней оттачиваются унаследованные формы поведения, до того, как они предстанут перед судом естественного отбора (К.Э. Фабри). Таким образом, сама игра создает наибольшие возможности для неограниченного проявления индивидуальной изменчивости организма, а тем самым накопления опыта действования при переменах условий существования данного биологического вида. [1,c. 74]

Эволюция происходит скачкообразно, и при этом во вновь возникшей форме есть некий запас способностей, нереализуемых непосредственно, как бы ненужных виду в данный момент, но полезных для него в дальнейшем. У вида оказываются скрытые возможности, которыми он сумеет воспользоваться только в процессе своего длительного существования, но не сразу же по возникновении. Вид, таким образом, может приспосабливаться, изменять формы поведения, не меняя морфологии своих органов. Это «прыганье на ступеньку с запасом» и приводит к тому, что процесс эволюции приобретает прерывистый характер. Решение вопроса о причинах возникновения человека в антропогенезе, отличиях образа жизни человека от образа жизни животных связывается тем самым с поиском преадаптивных избыточных форм поведения, существующих наряду с утилитарной деятельностью изготовления и употребления орудий. [1,c. 75]

Если взглянуть через призму этих представлений на социальные карнавальные и смеховые действия, поступки шутов и «ведьм», деяния еретиков, феномен странных «лишних людей», то оказывается, что подобного рода неадаптивные, кажущиеся избыточными для адаптивного функционирования социальной общности акты — обязательное условие исторической изменяемости этой общности, его эволюции. Так, смеховые социальные действия словно заботятся о том, чтобы культура не зашла в своем развитии в тупик, не достигла состояния равновесия, равносильного неподвижности и … смерти. Они создают неустойчивый нелепый мир «спутанной знаковой системы», в котором царят небылицы, небывальщина, а герои совершают неожиданные поступки. [1,c. 75] Раскрывая историко-культурный эволюционный смысл феномена «дурака», Д. С. Лихачев замечает: «Что такое древнерусский дурак? Это часто человек очень умный, но делающий то, что не положено, нарушающий обычай, приличие, принятое поведение, обнажающий себя и мир от всех церемониальных форм — разоблачитель и разоблачающийся одновременно, нарушитель знаковой системы, человек, ошибочно ею пользующийся». Эволюционное значение индивидуальности «лишнего человека» в том и состоит, что она несет такой вариант развития культуры, который в настоящий момент существования культуры не принимается, а в ряде случаев жестко элиминируется. [1,c. 75]

Описанный круг проявлений преадаптивной активности в биогенезе, антропогенезе и социогенезе является необходимым моментом саморазвития системы, увеличения возможностей ее эволюции.

Таким образом, на разных уровнях функционирования человека как «элемента» развивающихся систем — на уровне человека как индивида в биогенезе и антропогенезе, на уровне личности как индивидуальности в социогенезе — проявляются преадаптивные, избыточные формы активности, которые выражают тенденцию к их изменению и тем самым выступают как необходимый момент эволюционного процесса данных систем. В переломные периоды жизни развивающихся систем (биологические катаклизмы, социальные кризисы) значение преадаптивной активности входящих в эти системы элементов возрастает и приоткрывает ее эволюционный смысл. Так, например, кажущиеся излишними преадаптивные действия Джордано Бруно, взошедшего ради своих убеждений на костер, выступают как цена за адаптацию развивающейся социальной общности в целом, ее прогресс. В эволюции нередко неадаптивные действия индивида выступают как «цена» за адаптацию вида. [1,c. 76]

Человек оказывается «вещью среди вещей, частью природы или/и надприродным „единственным“ духовным субъектом»; «животным и/или социальным существом»; «пассивным рабом обстоятельств и прошлого опыта, марионеткой социальной среды и/или активным, свободным творцов»; «родовым обезличенным носителем общественных отношений и/или самобытной несравнимой индивидуальностью». Эти же противоречия выступают в несколько иной форме при постановке вопросов: «человек и/или природа», «человек и/или общество», «человек и/или мир», «общественное и/или индивидуальное» и т. д. [1,c. 76]

7. Основные принципы деятельностного подхода изучения личности А. Н. Леонтьев писал: «Личность порождается в его деятельности, которая осуществляет его связи с миром. Первые активные и сознательные поступки — вот начало личности. Становление ее происходит в напряженной внутренней работе, когда человек как бы постоянно решает задачу, «чему во мне быть».. Чем больше действие человека отклоняется от типичных действий большинства людей, тем вернее, что за ним стоят «внутренние» личностные факторы — внутренние «диспозиции» (предрасположенности к действиям)… Совместная деятельность в конкретной социальной системе по-прежнему детерминирует развитие личности, но личность, все более индивидуализируясь, сама выбирает деятельность, а порой и тот образ жизни, которые определяют ее развитие…

Под деятельностью А. Асмолов понимает такую реальность, в рамках которой можно объяснить и развитие психики человека, и становление его личности; главный механизм развития психики — интериоризация человеком в совместной деятельности социального опыта и экстериоризация в творчестве внутреннего опыта человека; основной механизм становления личности — ориентировка (выбор и самоопределение) в многообразии совместных деятельностей; так сказать, глубинный, интимный механизм формирования психики — сигнификация и овладение человеком его собственным поведением.

Под сигнификацией понимается создание и употребление человеком знаков, с помощью которых он вначале оказывает влияние на поведение других людей, а затем использует их как «средство», особое «орудие» овладения собственным поведением… Поиск «двигателя», дающего начало активности личности, необходимо искать в тех рождающихся в процессе потока деятельностей противоречиях, которые и являются движущей силой развития личности"… Выступая как источник развития личности, социально-исторический образ жизни как бы задает появившемуся на свет человеку сценарий, втягивая его в определенный распорядок действий. Жесткость этого распорядка действий зависит прежде всего от того, насколько варьирует в конкретном социально-историческом образе жизни свобода выбора тех или иных видов деятельности. [8]

Обратим внимание, что в предложенной схеме человек «выбирает» виды деятельности, «овладевает» собственным поведением, решает задачу, «чему в нем быть» и т. п., то есть он уже сознателен и сформирован, но его личность была на заднем плане и до поры до времени не осознавалась. Однако что тогда объясняется, ведь главное — как раз понять, откуда эта личность взялась и как она сформировалась? [8]

Стоит обратить внимание, что А. Асмолов в исследовании психологии личности выступает не просто как психолог, а одновременно и как методолог. Его замысел такой: начать с общих характеристик человека в философии, затем охарактеризовать человека в рамках системного подхода, потом в теории деятельности (в варианте Л. С. Выготского и А.Н. Леонтьева), наконец, получив все эти характеристики человека, охарактеризовать последнего собственно на территории психологической науки. Почему же А. Асмолов обращается к перечисленным непсихологическим дисциплинам, куда отчасти можно отнести и теорию деятельности? [8]

8. Проблемы развития личности с позиций историко-эволюционного деятельностного подхода Первая из этих проблем касается изучения социогенетических предпосылок возникновения и развития личности в истории общества, на оси «исторического времени». Уже сама постановка этой проблемы приводит исследователей к изучению возникновения феномена личности и его значения в истории развития общества; разработке представлений об историческом характере кажущихся порой вечными возрастных периодизаций — детства, юности и т. п.; исторической обусловленности ритма смены разных сфер жизнедеятельности (игры, труда, досуга) и т. п.

Вторая проблема связана с изучением развития личности в разных культурах «социального пространства» данной эпохи, а также в разных больших и малых социальных группах данной культуры. Анализ этой проблемы дает возможность выявить конкретное содержание функционально-ролевых качеств личности, избежать смешения стереотипов культуры со свойствами индивидуальности и, главное, обнаружить закономерности развития личности в процессе развития тех или иных социальных групп. В решение этой проблемы наибольший вклад вносит социальная психология. Новые ракурсы видения проявлений жизни личности в разных культурах открываются в начинающих развиваться этнопсихологических исследованиях.

Третья проблема связана с построением периодизации развития личности в социальных группах. В ходе этого направления исследований личности наибольшее внимание привлекают проблемы перехода от содействия в онтогенезе к самоконтролю поведения личности, о превращении «только знаемых» идеалов и ценностей образа жизни в смыслообразующие мотивы поведения личности.

Эти вопросы удается решить на основе исследований механизмов социализации как интериоризации социальных норм в процессе совместной деятельности ребенка и со взрослыми, и со сверстниками. [8]

Заключение

«Выделение многомерности как исходной характеристики личности в неклассическом историко-эволюционном подходе, — пишет Асмолов, — позволяет охарактеризовать историю развития представлений о личности как историю различных измерений личности в действительности, а не историю заблуждений и ошибок (как это считал Л.С. Выготский)».

Л. Хьелл и Д. Зиглер пытаются объяснить существование множества теорий личности, по-разному трактующих одно и то же поведение человека, тем, что психологическая теория — это не строгая модель, а, скорее, «умозрение» и «интерпретация» наблюдаемого поведения. «Теория — это система взаимосвязанных идей, построений и принципов, имеющая своей целью объяснение определенных наблюдений над реальностью. Теория по своей сути всегда умозрительна и поэтому, строго говоря, не может быть «правильной» или «неправильной»… Теория личности является объяснительной в том смысле, что она представляет поведение как определенным образом организованное, благодаря чему оно становится понятным. Другими словами, теория обеспечивает смысловой каркас или схему, позволяющую упрощать и интерпретировать все, что нам известно о соответствующем классе событий.

Методологический смысл историко-эволюционного подхода в психологии личности состоит также в том, что этот подход помогает увидеть перспективу перехода от изучения проблем развития психики в эволюции, столь характерного для деятельностного подхода в психологии, к изучению психики как конструктивного фактора самой эволюции и тем самым навести мост между психологией и другими науками о развитии человека в природе и обществе. На этом пути и открывается в новом свете широко обсуждаемое предназначение психологии как ведущей науки о человеке, способной конструировать «поле предметных значений» как особое интерсубъективное измерение действительности. [7,с.28]

Совершенно очевидно, что А. Асмолов не является социальным инженером в духе Выготского, и анализ его работ показывает, что он работает на личность, а также культуру либерально-демократического типа. Тем более что в отношении к теориям личности А. Асмолов исходит из признания необходимости.

Нельзя стать личностью, копируя кого бы то ни было. Могут получиться лишь убогие односторонности. Строительство собственной личности не может быть осуществлено по какому-то типовому проекту. Как максимум, здесь можно получить только общие установки.

На разных этапах становления человеческой мысли, к каким бы феноменам действительности ни обращалось познание, оно вынуждено было обращаться к феномену человеческой личности и пытаться найти ответы на вопросы о месте человека в мире, его происхождении, предназначении, достоинстве, смысле существования, роли в истории, его уникальности и типичности, в том числе и на вопросы о том, как прошлое, настоящее и будущее определяют жизнь человека, границы его свободного выбора. [2,с.35]

Перефразируя высказывание П. П. Блонского о том, что поведение может быть понято только как история поведения, необходимо сказать: психология личности может быть понята только как история развития изменяющейся личности в изменяющемся мире. Именно это положение лежит в основе системного историко-эволюционного деятельностного подхода к изучению развития личности, представленного в исследуемом учебнике А. Асмолова «Психология Личности».

Список использованных источников

1. Асмолов А. Г. Психология личности. М., 2001.

2. Асмолов А. Г., Леонтьев Д. А. Личность. Новая философская энциклопедия: В 4 т. М., 2001. Т. 2.

3. Размышления о психологии личности. Видео-лекция № 1.

4. Выготский Л. С. Исторический смысл психологического кризиса. Собр. соч.: В 6 т. М., 1982. Т. 1.

5. Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М., 1972.

6. Розин В. М. Семиотические исследования. М., 2001.

7. Розин В. М. Возможно ли целостное изучение личности? Статья. http://asmolovpsy.ru/ru/books/90

8. Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. СПб.: Питер, 2001.