Представление об иронии

Стилистика интерпретации текста (стилистика декодирования), которая развивается в России с 60-х годов, представляет собой интегрирующий феномен, объединяющий положения поэтики, литературоведческой стилистики, семасиологии, теории коммуникации и других наук. Подобный подход к интерпретации текста исходит из традиций русской лингвистики, в частности, из работ Л. В. Щербы (explication du texte), В. В. Виноградова, М. М. Бахтина, Б. А. Ларина. В кругу понятий этой стилистической теории важное место занимают контраст, ирония, текстообразование, интертекстуальность. Ирония занимала значительное место в литературе еще с античных времен, когда возникли понятия драматической иронии и иронии судьбы. Фр. Шлегель определял иронию как «настроение, оглядывающее все с высоты и бесконечно возвышающее над всем обусловленным, в том числе и над собственным искусством, добродетелью или гениальностью» [Шлегель 1983:283].

Ирония — категория субъективная, подчас трудно уловимая, «это такой живой и сложный феномен, который не может быть загнан в жесткую схему». Общие словарные дефиниции иронии как эстетической категории — «скрытая насмешка», «риторический троп», «фигура речи» (witty language used to convey insults of scorn, a trope) — не дают основы для ее описания в текстах разных авторов. Вопрос об иронии как языковом явлении является предметом исследования в работах многих лингвистов; при этом ирония рассматривается либо как троп, заключающийся в противоречии между буквальным и скрытым смыслом, либо как концептуальная категория, связанная со структурой всего художественного текста и позволяющая автору имплицитно передать свое отношение к изображаемому (С. И. Походня, Е. М. Кагановская, А. В. Сергиенко и др.). Особенности текстообразующей иронии как стилистики декодирования описаны в работах многих зарубежных ученых. Так, Л. Перрайн отмечает, что слово «ирония» имеет значения, выходящие далеко за пределы понятия фигур речи, Ф. Болен и П. Пави выявляют иронию в рамках целостного драматического произведения и т. д. Разновидностью текстообразующей иронии является присущая еще античному театру так называемая трагическая ирония («ирония судьбы»), теоретически осознанная лишь в новое время: герой уверен в себе и не ведает (в отличие от зрителя), что своими поступками подготавливают собственную гибель. В словаре английского языка зафиксировано понятие «драматическая ирония»: (theatre) irony that occurs when the meaning of the situation is understood by the audience but not by the characters in the play.(7).

Изучению сущности иронии как разновидности комического посвящено большое количество работ. Из исследований последних лет можно указать диссертацию Т. Ф. Лимаревой, в которой была рассмотрена ирония и родственные ей ментальности как целостно-конкретное образование в его семантической и логико-аксиологической определенности, установлены границы и внутренние связи между иронией и сатирой, иронией и шуткой, иронией и сарказмом, дана классификация иронических высказываний в английском и русском языке. Комплексное описание понятийно-языковой и функциональной онтологии иронии как одного из модусов комического в рамках бытия человека, а также типология речевых стратегий, которым следует говорящий при выражении иронического отношения к действительности, представлено в исследовании «Языковой портрет феномена иронии». Иронии как компоненту идиостиля А. П. Чехова посвящены работы Ю. В. Каменской.