«Набирает силу мотив осиротевшей матери» — стихотворение «Реквием»

Нет, и не под чужим небосводом,.

И не под защитой чужих крыл, ;

Я была тогда с моим народом, Там, где мой народ, к несчастью был.

А. Ахматова, 1961 год.

Зима. Пасмурное небо Ленинграда. Завывает ветер, кружа стаи осиротевших снежинок по мостовым. А около тюремной ограды стоят люди. И чего-то ждут, ждут… Измученные, бледные женщины сжимают окоченевшие пальцы под старенькими, изношенными пальто. Остекленевшие взгляды скользят по предметам, не видя их; они устремлены как будто в пустоту. Волосы, так рано поседевшие, разбросало в разные стороны. Зябко, сыро, но они не уходят. Ведь там, за этим забором, их семьи: отцы, мужья, сыновья… Так дни ожидания складываются в месяцы, а месяцы — в годы. Целая жизнь. Целая жизнь у тюремной ограды. Это слишком много.

Становится жутко, когда читаешь чужие воспоминания, посвященные годам войны, революции и репрессиям. В них столько боли и отчаянья, что иной раз задаешься вопросом: как человек способен все это пережить, пронести, пропустить через себя? И, не найдя ответа, остается только низко поклониться в ноги очевидцам сего. Анна Ахматова входит в этот бесконечный список ожидающих чуда, в эту живую очередь у заборов с колючей проволокой. И ей хватило мужества описать все это.

В 1930;х годах поэтессой был создан цикл «Реквием». Поэма, отпевающая всех тех, кому не хватило сил, и несущая горькое утешение всем тем, кому они еще пригодятся. Но произведению было суждено увидеть свет только спустя десятилетия после своего рождения. Стихи были сохранены в памяти одиннадцати человек, чьи имена А. Ахматова не разглашала, потому как она и ее близкие боялись, боялись потерять ту тонкую нить, которая еще связывала их с миром. Боялись оказаться там, в одной из камер с решётчатыми окнами, с ярлыком «врага народа» на груди.

Страшнее всего неизвестность, неуверенность в завтрашнем дне и постоянное напряжение, боязнь получить удар в спину. Но порой знание несет в себе куда больше. И Ахматова знала, что такое «тюремные затворы», «постылый скрежет ключей», «тяжелые шаги солдат». И кажется, что от этого можно сойти с ума, если бы не надежда, которая «все поет вдали» .

Я бы хотела рассмотреть начало «Реквиема» — «Посвящение» и концовку — «Эпилог». Между ними жизнь длиною в полтора года. Она начинается с горя, перед которым гнуться горы, со смертельной тоски. И в то же время Анна Ахматова осознает всю реальность происходящего:

Для кого-то веет ветер свежий, Для кого-то нежится закат ;

Мы не знаем, мы повсюду те же, Слышим лишь ключей постылый скрежет Да шаги тяжелые солдат.

Она допускает мысль, что где-то люди живут по-иному, а у них забрали свободу, истинно принадлежавшую им. Им оставили только безликое существование. Как жить теперь, уверившись в том, что они никогда не вновь не обретут её?! Автор переносит нас в тюремный двор, за каменные стены.

Приговор… И сразу слезы хлынут, Ото всех уже отделена, Словно с болью жизнь из сердца вынут, Словно грубо навзничь опрокинут, Но идёт… Шатается… Одна…

" Приговор" - этим сказано всё. И полились слезы, и пришла боль. Но если вы еще не потеряли способность плакать и чувствовать, значит, вы живы и можете идти. И строчки тоже идут своим чередом. Они как будто отстукивают ритм шагов приговорённого к казни. В этом своеобразие стиха, его рифма.

В первой части «Эпилога» мы опять оказываемся в толпе людей, у которых «из-под век выглядывает страх». Их, этих женщин, так много:

Хотелось бы всех поименно назвать,.

Да отняли список, и негде узнать.

Ахматовой суждено вспоминать их «Всегда и везде». А, может быть, они будут думать о ней в «канун ее погребального дня». Потому что все женщины отныне скованы одной цепью; они как одна семья, которая собирается у этих вот ворот. Здесь — стих «спотыкается»: он начинается и тут же заканчивается, рифмуясь на второй строке. Кажется, что ходишь по кругу, возвращаясь к началу. А вслед тебе летит вой старухи — раненого зверя и громыхание черных марусь…

Прошли годы. Многих арестованных расстреляли, некоторые попали под амнистию. События 30-х годов забудутся. Но такие произведения, как «Реквием» А. Ахматовой, напомнят нам, что история пишется кровавыми буквами…

Лишь голубь все так же гулит вдали, корабли идут по Неве, да ветер кружит стаи осиротевших снежинок по мостовым. Прислушайтесь… и, может быть, в его вое вы услышите отчуждённый человеческий стон…