Эстонский казус 2007 года

Эстония является европейским государством, которое имеет одну из самых развитых сетей Интернет. Благодаря этому в Эстонии можно даже отдать свой голос на выборах в режиме онлайн, а также подать финансовую декларацию. Кроме того, эстонский парламент признал доступ к Интернету одним из основных прав человека. Такая «интернетизация» Эстонии, с одной стороны, имеет свои плюсы, а с другой — недостатки, особенно те, которые были использованы в 2007 г. во время конфликта между Россией и Эстонией. Он возник из-за переноса «Бронзового солдата» — памятника бойцам Красной армии. Для России это символ памяти советских солдат, погибших во время освобождения Таллина от фашистов, эстонцы же воспринимают его как символ оккупации своей страны. Решение о переносе памятника из центра Таллина на пригородное военное кладбище привело к протестам русских меньшинств. Свое несогласие они выражали агрессивными демонстрациями. Когда на улицах шли бои между активистами и службами общественного порядка, в эстонском киберпространстве произошла настоящая кибервойна. Российские кибератаки были направлены почти на все сектора службы государственной безопасности и даже на сферу образования.

В самый пиковый момент, 9 мая, в День Победы, их активность на эстонских веб-сайтах возросла более чем в 20 раз. Стоит отметить, что в какой-то момент ситуация в эстонском киберпространстве вышла из-под контроля, а попытка восстановить статус-кво оказалась невозможной. Двум крупнейшим банкам — Hansapank и SEB Uhispank — пришлось приостановить онлайн-услуги и операции за рубежом. Завис также сайт крупнейшего журнала «Postimees».

Кибервойна продолжалась три недели, Эстония не смогла ответить на нее должным образом. Эстонский министр обороны сказал, что впервые кибератака стала серьезной угрозой для безопасности всей нации. С помощью кибербомбы Эстония была почти ввергнута в каменный век.

В ответ на это страны НАТО отправили в Эстонию экспертов в области кибербезопасности. Номинально их задачей была поддержка эстонских IT-специалистов, борющихся с проблемами в Сети. Возникла проблема правовой квалификации совершившегося, а также определения понятия кибератак. НАТО как союз коллективной обороны не мог оперировать в рамках ст. 5 Североатлантического договора (НАТО), потому что кибератаки не считаются военными действиями, хотя не исключено, что в будущем это определение будет уточнено.

Можно было бы сделать вывод, что для обычного эстонца кибератаки были скорее неприятностью, чем опасностью, — затруднялись общение, возможность осуществлять платежи. Однако масштабные атаки повлекли за собой также финансовый ущерб, понесенный, например, банками-сайтами. Тем не менее применяемые методы агрессии не были уникальными, а наоборот — довольно примитивными и недостаточными для комплексного уничтожения IT-инфраструктуры эстонского общества. Несмотря на это, психологический эффект был достигнут.