Понимание природы в Средневековье

Религиозная и научная установки сознания отличаются: первая — экзистенциальной направленностью («быть»), вторая — познавательной направленностью («знать»). Схоластическая наука пыталась найти возможность совмещения этих установок, что наиболее ярко проявилось в знаменитых дискуссиях по проблеме универсалий, или общих понятий. В средневековых спорах о природе общих понятий выявились три тенденции в обосновании научного знания:

• • реалистическая (понятия существуют сами по себе и они столь же реальны, как и предметы);
• • концептуалистская (понятия могут быть как реальными вещами, так и мысленными объектами);
• • номиналистическая (понятия являются лишь мысленными объектами).

Отношение к объекту познания — природе — было однозначным и принципиально созерцательным. Альтернативных позиций не было. Теория (теоретическое знание) «принадлежала» не объекту, а субъекту познания, что и определило формирование такого специфического метода научного исследования, как схоластика. Но чтобы понять специфику этого метода, необходимо прежде понять особое отношение средневекового мышления к природной реальности и к слову.

В христианском понимании природа сама по себе не есть нечто божественное, хотя сотворена Богом; она поручена Богом заботливой и разумной распорядительности человека — поэтому она не только область хозяйственной деятельности, но и предмет нравственной обязанности. При этом в противостоянии язычеству происходила десакрализация природы.

Такое отношение к природе не делало ее приоритетным объектом размышлений, но и не осуждало попытки ее познания, хотя, безусловно, высшим знанием было знание пути к Богу. При этом важным аспектом понимания творения природы в западно-христианской традиции была его интерпретация как делания; тогда природа могла рассматриваться как создание, а Творец как искусный механик. Нередко этим объясняют практичность и рациональность западноевропейской технической деятельности. Однако не все так просто — для клирика «человек делающий» всегда был на последнем месте в социальной иерархии (в отличие от человека молящегося), а относительно большое количество технических устройств в некоторых католических монастырях объяснялось стремлением избавить монашествующих от огрубляющего дух физического труда и освободить время для молитвы. В восточно-христианской традиции отношение мыслителей к человеку делающему было совершенно таким же, однако проблема отсутствия технических средств в монастырях решалась заменой отношения к молитве — концепция «молитвы через труд» долгое время компенсировала небольшое количество техники. Но и на Западе, и на Востоке мастер-строитель, мастер-мельник и т. д. всегда был фигурой второго плана, чаще всего фигурой безымянной.

На этом фоне гораздо более важным считалось слово и его носители. Слово занимало особое место в научном мышлении Средневековья. Слово теоретического языка (в отличие от естественного) не фиксировало результаты неконтролируемой деятельности человека, а диктовало сам способ действия субъекта. Изменение слова вело к изменению онтологической картины.

В связи с этим главной задачей схоластики было не описание того, что есть, и не проверка того, что в реальном мире соответствует тем или иным понятиям; ее интересовала реальность, стоящая за словом. Это было познание мира не от мира к слову, а от слова к слову.

Схоластика не описывала мир, а строила свой понятийный универсум. Более того, при обсуждении вполне конкретных ситуаций схоласты стремились максимально абстрагироваться от них. Схоластика создала свой особый искусственный, полуформализованный язык (ученую латынь), вполне сопоставимый по уровню «теоретичности» с математикой.

Каноническая схема схоластического рассуждения выглядит так: сначала приводятся аргументы против защищаемого автором тезиса, затем им противопоставляется сам тезис, который по возможности подкрепляется авторитетом, вслед за этим осуществляется доказательство тезиса и опровержение выдвинутых в начале контраргументов. Все положения, противоречащие выдвинутому автором тезису, которые можно усмотреть, он обязан опровергнуть.

Вместе с тем нет оснований считать схоластику полностью негативным явлением в истории науки. Схоластика воспитывала логичность изложения, тренировала память (ее адепт должен был знать большое количество текстов святых отцов и некоторых древних философов). Не произведя почти ничего нового в научном смысле, схоластика сохранила для последующих поколений множество старого — прежде всего, труды античных авторов.