Чарушин — художник

Борис Житков и Самуил Маршак, Владимир Маяковский и Корней Чуковский, Юрий Васнецов, Владимир Конашевич, Василий Лебедев… Кому из нас неизвестны имена этих писателей и художников?! Евгений Иванович Чарушин в этой замечательной плеяде занимает особое место — и писателя, и художника. Его рассказы о животных удивительно выразительны. Чаще всего описание занимает всего несколько строк, но в них поистине «словам тесно, а мыслям просторно». Обратимся к некоторым. Рассказ «Кошка»: «Это кошка Маруська. Она в чулане мышь поймала, за это ее хозяйка молочком накормила. Сидит Маруська на коврике сытая, довольная. Песенки поет-мурлычет, а ее котеночек маленький — ему мурлыкать неинтересно. Он сам с собой играет — сам себя за хвост ловит, на всех фыркает, пыжится, топорщится». Вот и все. А сколько в этих пяти предложениях заложено полезной и интересной для ребенка информации! Здесь о том, за что кошку ценит хозяйка, какую пользу она приносит. Яркие, выразительные, образные характеристики проиллюстрированы рисунком на большей части страницы.

Другой рассказ — «Курочка». «Ходила курочка с цыплятами по двору. Вдруг пошел дождик. Курочка скорей на землю присела, все перышки растопырила и заквохтала: „Квох-квох-квох-квох!“ Это значит: прячьтесь скорей. И все цыплята залезли к ней под крылышки, зарылись в ее теплые перышки». Внимание и наблюдательность, теплое любование… Можно сказать, преклонение человека перед обыкновенной курицей, такой заботливой к своим птенцам. И опять — на большей части страницы — иллюстрация.

Истоки искусства Евгения Ивановича Чарушина в его детских впечатлениях, в красоте родной природы, окружавшей его с детства, в добром и заботливом отношении к животным, которое он наблюдал, будучи ребенком[7]. Приглядимся к любой из его книжек. Предмет и образ существуют у него в неразрывной слитности. Он отталкивается от натуры, по-художественному преобразует ее и уже через образ снова как бы возвращается к натуре. Его творческая интуиция всегда на страже такого преображения натуры, которое не нарушает, а, наоборот, подчеркивает ее живую достоверность фактурой оперения и шкурки, пластики зверя или птицы. Это слова исследователя творчества писателя В. Механикова. Сам же Чарушин так писал о себе: «Я хочу понять животное, передать его повадку, характер движения. Меня интересует его мех. Когда ребенок хочет пощупать моего зверенка — я рад. Мне хочется передать настроение животного, испуг, радость, сон и т. п. Все это надо наблюдать и почувствовать».

Техника письма, манера передачи образа у Чарушина действительно соответствуют реалистической направленности, стремлению передать и движение, и настроение животного, которого так и тянет погладить. Вглядитесь в его по-детски растерянного, беспомощного, одинокого медвежонка — «героя» рассказа Нины Смирновой «Как мишка большим медведем стал», оставшегося без мамы-медведицы. Так и хочется его пожалеть, защитить. Еще один наглядный пример — иллюстрации к книге Самуила Яковлевича Маршака «Детки в клетке». Удивительное слияние стихотворного текста и иллюстраций. Детеныши животных на обложке книги, на первом развороте… Как живые! И два медвежонка, со всех ног убегающие от маленькой зебры; и львенок, смотрящий прямо на читателя, как бы спрашивающий нас о чем-то. На развороте все заняты своим делом — бегают, играют, с любопытством смотрят друг на друга, но у каждого свой характер, свои повадки, увлечения. Каждый живет своей детской жизнью. И нет сомнения, какой восторг они вызывают у детей — чувство радости, добра и… стремление защитить малыша. Обратите внимание, как реалистичны звери в обрисовке. Да, цветовая гамма иллюстраций достаточно скупа, однако удивительно выразительна — тонко сочетающиеся черные, коричневые, желтые, белые мазки, пятна; иногда желтый цвет становится золотисто-охристым; очень точны детали изображений[9].

Совсем иные оттенки просматриваются в книге «Птенцы». И текст, и иллюстрации рыже-коричневые, желтые, синие, черного цвета совсем немного — только для того, чтобы подчеркнуть отдельные перышки, выделить клювик, лапки птенцов. Особенно запоминается иллюстрация на развороте (Чарушин вообще мастер композиции в развороте), третья часть которого — толстый кряжистый ствол. Левую часть занимает обозначенное черно-рыжими штрихами гнездо и в нем — орущие воронята[8].

Очень скупы, но живописны пейзажные изображения. Не поленитесь, найдите иллюстрации Евгения Чарушина к рассказу Н. Смирновой «Мишка один» (из книги «Как мишка большим медведем стал»). По диагонали через белую страницу (снег) — тонкое деревце, на котором сидит мишка. Или мишка в весеннем лесу: в середине белой страницы сам мишка, а вокруг него лес — две елочки, обозначенные несколькими штрихами, кустик и четыре лаконичных цветка. И все представлено черным цветом на белом снегу. Этот пейзаж: и ограниченность цветового решения как нельзя более выразительно подчеркивают тоску одиночества маленького медвежонка…