Вещь, свойство, отношение

Понятия «вещь», «свойство», «связь», «отношение» имеют принципиальное значение для анализа представлений о структуре реальности.

Что есть вещь? Под словом «вещь» обычно понимают обособленный фрагмент реальности, отличный от всех других и способный к относительно устойчивому существованию. Как синонимы вещи иногда используют слова «предмет» или «тело», однако полного совпадения смыслов здесь нет. Предмет несколько расширяет область определения вещи, включая в нее не только чувственно воспринимаемое, но и мыслимое; тело, напротив, сужает эту область, подчеркивая именно материальность, чувственность телесных вещей.

Понятие вещи включает в себя признаки отдельности и идентификации.

Обычно выделение и идентификация вещи производится на основе чувства как основного средства различения. Такая идентификация опирается на оптический принцип: сходство (различие) вещей определяется по сходству (различию) их внешнего вида. Однако посредством чувства могут быть выявлены только пространственные границы вещи, которая, таким образом, фактически отождествляется с телом.

? " Вещь-тело" выделяется из мира благодаря наличию очевидной пространственной границы, следовательно:

> вещь — это то, что занимает определенный объем (место) в пространстве;

> разные вещи занимают разный объем (место);

> вещь, занимающая один и тот же объем (место), — та же самая (тождественная себе) вещь. Со временем объем, занимаемый вещью, может меняться, но если это изменение непрерывно, тождество сохраняется.

Непрерывность изменений обеспечивает самотождественность «вещи-тела»; разрыв (временной или пространственный) разрушает ее. То, что исчезает в одном месте и появляется в другом, мы называем разными вещами.

Разделяя пространство, занимаемое вещью, мы говорим о частях вещи (которые сами также есть вещи). Вещи-части обычно примыкают друг к другу, но могут и отделяться. Если объем отделившегося незначителен, говорят об изменении вещи, если значителен — о распаде, уничтожении ее. При соединении объемов говорят об изменении большей вещи. Пространство играет здесь главную роль, а время — второстепенную. Например, можно говорить о верхней и нижней, правой и левой, большей и меньшей частях вещи, но нельзя говорить о предыдущем или последующем состояниях вещи как о ее частях.

Такое понимание вещи наиболее привычно, однако оно ведет к парадоксам типа «парадокса книги»: два экземпляра одной книги — разные вещи, тогда как потрепанная книга, которую уже невозможно прочесть, должна считаться той же вещью — книгой.

? Вещь — совокупность свойств. Лейбниц считал, что тождественность пространственных границ может быть достаточной для идентификации тела, но вещь — это нечто большее, чем тело. «Вещи тождественны, — говорит Лейбниц, — если все их свойства общие». Однако переход от определенности чисто пространственной к определенности через совокупность всех чувственных характеристик вещи порождает новые парадоксы.

Лейбницевское понимание вещи, по существу, есть лишь вариация «вещи-тела». Принципы идентификации таких вещей в равной степени несовершенны (годятся для «тел», но не для «вещей»). Так, если согласно принципу места в пространстве свежий труп, поскольку он еще не изменил места и положения, должен быть признан тождественным живому человеку, то в соответствии с принципом совокупности свойств яйцо — гусеница — куколка — бабочка суть разные вещи, ибо обладают различными «наборами» свойств.

? Вещь — оформленная материя. Подобное понимание вещи восходит к Аристотелю, для которого вещь есть материя, заключенная в определенной форме. Причем форма — это не просто внешние контуры предмета, но принцип его строения, определяющий в конечном итоге и характеристики его «материи». Например, форма кувшина требует, чтобы «материал» был пластичным, твердеющим, водонепроницаемым и т. д.

Данная концепция, пожалуй, наиболее разработанная, но и она не свободна от парадоксов, типа «парадокса Гоббса»: если, например, в корабле Тезея заменить одну доску и положить вынутую рядом в прежнем положении, а затем проделать ту же операцию со всеми досками, то мы получим два одинаковых корабля. Какой из них следует признать тем же самым? И по «форме», и по «материи» тем же самым должны считаться оба. Но это же абсурд!

Таким образом, ни один из рассмотренных вариантов не годится для полной и точной идентификации вещи, ведь тождество не сводится ни к одинаковости формы и материи, ни к одинаковости всех признаков, а разница пространственных «мест» может и не означать различия вещей. Отсюда начинается путь к новому пониманию вещи в ее отличии от тела. Для этого нужно пойти «за поверхность» вещи по обе стороны ее границы — под и над — к признакам, свойствам, отношениям и связям.