Экономическая политика и курс на «строительство коммунизма»

Итогом форсированного развития в 1930—1940;е гг. явилось превращение СССР в мощное индустриальное государство, способное победить индустриального гиганта Европы — Германию. Одновременно происходило становление советской экономики. Особенностью этой экономики являлось то, что все ее элементы подчинялись государству, а управление ею осуществлялось на основе командно-административной системы.

После 1953 г. экономический рост в СССР продолжал оставаться высоким, но силовые методы в экономике ослабели, а материальные стимулы в должной мере так и не возникали. Сказывалось наследие Сталина и в пренебрежении сельским хозяйством и отношении к крестьянам. Сталин говорил: «Крестьянин курицу продаст и проживет». Перед новым руководством встала проблема поиска нового типа стимулирования индустриального и сельскохозяйственного развития. Новые времена диктовали новые условия существования, новые стимулы роста. В сентябре 1953 г.

Хрущев выступил на пленуме ЦК с докладом о состоянии сельского хозяйства. В этом докладе был дан анализ состояния дел в деревне, указано на трудности, которые стоят перед деревней, вынесшей лишения в ходе войн. Была вскрыта важнейшая проблема бедствий сельского хозяйства — длившийся десятилетиями «грабеж» крестьянства, т. е. изъятие из деревни не только всего прибавочного, но и части необходимого продукта с помощью системы обязательных поставок колхозами продуктов государству по крайне низким ценам, фактически бесплатно.

Вот как характеризует положение, сложившееся к этому времени, Н. С. Хрущев: «Приведу некоторые цифры. В 1940 г. было заготовлено зерна 2225 миллионов пудов, а в 1953 г. — лишь 1950 миллионов пудов, то есть меньше на 375 миллионов пудов. В то же время в связи с общим ростом народного хозяйства, значительным увеличением городского населения и ростом реальной заработной платы из года в год увеличивается расход хлебопродуктов. Потребность зерна на экспорт увеличивается как по продовольственному зерну, так и по зернофуражным культурам, однако из-за недостатка зерна пришлось экспорт определить на 1954 год в количестве 190 миллионов пудов (3120 тысяч тонн), тогда как потребность в экспорте определялась в размере 293 миллиона пудов (4800 тысяч тонн)».

Было отмечено, что лучшим годом для сельского хозяйства оставался 1928 год. В 1949—1953 гг. валовой сбор зерновых и урожайность были лишь немного выше уровня 1909—1913 гг. Очень тяжелой была ситуация в животноводстве. Во многих хозяйствах привязывали к креплениям обессилевших от бескормицы коров, чтобы те не упали. С крыш сараев нередко снимали на корм скоту солому. После неурожая 1953 г. стало ясно, что без глубоких реформ повысить эффективность сельского хозяйства невозможно. Трудности на селе сказывались на всем обществе. В городах выстраивались огромные очереди за хлебом. Хрущев отчетливо видел, что решение продовольственной проблемы является важнейшей задачей, нужно было так или иначе накормить вынесший невероятные испытания народ.

Повышение продуктивности сельского хозяйства требовало удобрений, ирригации, технического оснащения, т. е. всего того, что невозможно создать в короткие сроки. Поэтому на пленуме ЦК в феврале — марте 1954 г. было решено в кратчайшие сроки освоить целинные земли Поволжья, Казахстана и Южной Сибири. Таким образом, сельское хозяйство продолжало развиваться экстенсивно. При этом перенос основного внимания на целинные земли означал фактическую отмену решения сентября 1953 г. об увеличении капиталовложений в сельское хозяйство других районов СССР. Для освоения целины в первые же годы туда отправились более 300 тыс. добровольцев, в основном молодые люди. Трудности, с которыми им пришлось столкнуться, оказались неимоверными. Порой приходилось работать целыми сутками. Спали в палатках, ели прямо в поле.

Вот выдержка из книги Л. И. Брежнева «Целина», в которой рассказывается о первых целинниках и, в частности, о студенте-заочнике Львовского строительного института Василии Рагузове: «Одним из первых он приехал в совхоз «Киевский» и стал работать прорабом. Способный организатор, хороший товарищ, человек веселого, общительного нрава, он быстро завоевал авторитет, уважение, любовь первоцелинников. В один из ясных дней в составе колонны Рагузов вез со станции сборные дома для первой совхозной улицы. Неожиданно начался необычайной силы буран, длившийся потом несколько суток. Колонна остановилась. Василий решил идти за помощью. Пошел один, заблудился и погиб. Это был мужественный, огромной воли человек.

Вот письмо, найденное у него в кармане:

«Нашедшему эту книжку! Дорогой товарищ, не сочти за труд, передай написанное здесь в г. Львов, ул. Гончарова, 15, кв. 1, Рагузовой Серафиме Васильевне. Дорогая моя Симочка! Не надо слез. Знаю, что будет тебе трудно, но что поделаешь, если со мной такое. Кругом степь — ни конца, ни края. Иду просто наугад. Буря заканчивается, но горизонта не видно, чтобы сориентироваться. Если же меня не будет, воспитывай сыновей так, чтобы они выросли людьми. Эх, жизнь, как хочется жить! Крепко целую, навеки твой Василий». Сознавая, что погибает, он сделал приписку — уже коченеющими, замерзающими пальцами: «Сыновьям Владимиру и Александру Рагузовым, дорогие мои деточки, Вовушка и Сашунька! Я поехал на целину, чтобы наш народ жил богаче и краше. Я хотел, чтобы вы продолжили наше дело. Самое главное — нужно быть в жизни человеком.

Целую вас, дорогие мои, крепко. Ваш папа".