1. Общая характеристика работы Актуальность исследования. Переход к искусству нового XXI в. в постсоветских странах совпал с небывалыми по своему характеру культурно-историческими изменениями. Реальностью стали демократизация и гуманизация художественного творчества, ускорение в нем трансформационных процессов, отражающих кардинальную перемену идеологических ориентиров и переоценку устоявшихся художественно-эстетических ценностей.
Проблемы преемственности и новаторства, поступательного развития национального художественного сознания приобретают сегодня особую актуальность. Можно утверждать, что современный адыгский роман наследует предшествующий опыт и вместе с тем содержит в себе принципиально новые художественные открытия. Исторический взгляд на роман позволяет уловить динамику национальной эпической традиции, проследить связь прошлого и настоящего и, что особенно важно, осмыслить те новые эстетические ценности, которые адыгейский роман прибавляет на современном этапе к уже накопленному опыту. Исследователи современного адыгейского романа (К. Шаззо, Т. Чамоков, Р. Мамий, X. Тлепцерше, К. Паранук, М. Хачемизова, Е. Шибинская) отмечают смелое новаторство и многообразие в нём стилевых решений, сопрягающих элементы разных художественных систем и создающих модификации эпических жанров. «Реальностью, определяющей атмосферу складывающегося литературного процесса, остается до сих пор переломившаяся действительность с чертами переходности. Традиционный реализм, разные течения модернизма, постмодернизм, натурализм — такое многообразие тенденций в гораздо большей степени, чем раньше, определяет поиски национальной литературы» (У. Панеш)1.
1 Панеш У. М. История национальной литературы в зеркале культурно-исторических перемен //Филологический вестник № 7. Майкоп, 2005. С. 25.
Национальное художественное сознание «как бы возвращается к истокам. Но это не простое возвращение к прошлому, а удивительно разноспектровая трансформация мифа и эпоса в современную прозу, в результате которой на новом витке развития литературы достигается новый уровень художественности. Среди возникающих в «другой культурно-исторической ситуации» проблем главнейшаявосстановление настоящей истории отечественной культуры с диалектикой ее противоречий, что требует, по мнению У. Панеша, реинтерпретации, нового исследования необъективно оцененных художественных произведений и включения их в общую культурно-историческую систему.
Переход из одного века в другой — время подведения итогов. Мы разделяем мнение критиков, считающих вторую половину XX века временем окончательного становления адыгейской литературы. Об этом свидетельствует творчество адыгейских писателей, дающее возможность проследить главные стилеобразующие принципы, непосредственно связанные с авторским мировидением. По словам М. Хачемизовой, «Философские проблемы действительности в произведениях писателей воплощаются на всех уровнях художественной структуры — от художественной речи до сюжетно-композиционной сферы в разных жанровых проявлениях"2.
Эти суждения доказуемы ссылкой на биографию адыгейского романа.
История романа в адыгейской литературе чётко отражает путь новописьменных жанров от фольклорного художественного сознания к творческим принципам реалистической художественности, вобравших в себя всю полноту жизни общества и человека, не отбросив традиции национального эпоса, опыта мировой и русской классики.
2Хачемизова М. Н. Художественный мир Тембота Керашева (художественно-эстетический аспект). Майкоп, 2005. С. 151.
Наполненность понятия «эпическая традиция» и диалектика ее связей с художественным мышлением определенного литературного периода, как и динамика взаимодействия с законом неизбежного обновления и трансформации, стали сегодня предметом интенсивных идеолого-эстетических поисков адыгских литераторов.
Исследователи современной адыгейской прозы отмечают, что «тенденции нынешнего состояния адыгейского романа связаны с новым художественным качеством романного мышления писателей, с обновлением классической традиции в современной литературе, с проникновением в роман поэтики мифа и строгости документа, с трансформацией народно-поэтических элементов в стиле романа, совмещением традиционных и нетрадиционных форм выражения» (Е. Шибинская).
Основные вехи национальной романной истории прослежены адыгскими литературоведами и критиками: А. И. Алиевой, JI.A. Бекизовой, M.III. Купижевым, Р. Г. Мамием, А. Х. Мусукаевой, З. М. Налоевым, У. М. Панешем, К.II. Паранук, Т. В. Саськовой, К. К. Султановым, А. А. Схаляхо, Х. Г. Тлепцерше, М. Т. Тутуковой, Ю. М. Тхагазитовым, А. Х. Хакуашевым, Х. Х. Хапсироковым, М. Н. Хачемизовой, Р. Х. Хашхожевой, Т. Н. Чамоковым, К. Г. Шаззо, Ш. Е. Шаззо-Ергук, Е. П. Шибинской.
Необходимо отметить труды молодых адыгейских исследователей современного исторического романа: Н. Х. Хуажевой, Н. А. Дахужевой, Ф. А. Аутлевой.
Поскольку предметом нашего интереса является современный исторический роман, коснемся его теории в общероссийском масштабе и жанровой специфики в рамках адыгейской современной романистики.
Согласно требованиям советских теоретиков исторического романа3, история должна быть воспроизведена в «лицах» и в художественном изображении автора. Дословное же цитирование исторических документов, как правило, — прием, нарушающий «чистоту» жанра, т.к. данный прием нарушает требование художественности и является признаком присутствия в произведении элементов других жанров — хроники, например. Однако предмет изображения в современном романе традиционно требует присутствия и документа, и авторской публицистики. Так в русской и адыгейской литературах XX века преобладал историзм социально-исторический с соответствующим мотивированием характеров и сюжетов, с историей, находящей «лицо» в сердцевине частной и общественной жизни («Жизнь Клима Самгина», М. Горького, «Тихий Дон» и вторая книга «Поднятой целины» М. Шолохова, «Петр I» и «Хождение по мукам» А, Толстого, «Русский лес» JI. Леонова, «Одинокий всадник» Т. Керашева, романы А. Евтыха, И. Машбаша, Ю. Чуяко, А. Шортаиова, А. Шогенцукова и др.).
В российской литературе представлены жанры историко-биографического романа (10. Тынянов, К. Федин), романа-воспитания (Н. Островский, А. Макаренко), национально-исторического романа (Т. Керашев, А. Шортанов, А. Шогенцуков, И. Машбаш, Ю. Чуяко, Н. Куек), социально-психологического романа (В. Астафьев, М. Булгаков, А. Евтых, Л. Леонов, В. Распутин, К. Федин,). Первое десятилетие XXI века отмечено усилением художественно-этического интереса российских литераторов всех поколений к истории, попыткам создания художественных произведений исторического содержания, в которых стремление к реинтерпретации истории неразрывно связано с обновлением жанровой формы.
3 Чичерин А. В. Возникновение романа-эпопеи. М., 1958; Кожинов В. В. Происхождение романа. М., 1963; Днепров В. Черты романа XX века. М-Л., 1965; Советский роман, М., 1978; Современный советский роман. Л., 1979; Кузнецов М. Советский роман. Пути и поиски, М., 1980; Тхагазитов Ю. М. Адыгский роман. Нальчик, 1987.
Характерной чертой литературы конца XX — начала XXI века и современного адыгейского романа, как замечает К. Паранук, стал мифологизм, который настойчиво утверждается в современном адыгском романе двух последних десятилетий4. Об этом значительном факте в истории адыгской литературы свидетельствуют, прежде всего эволюция жанра романа, возрастание нового пристального интереса к уровню его фольклорной ориентации, попытка исследования способов мифологизирования и установления в зависимости от результатов исследования дифференциации творчества современных романистоввыяснение роли мифа и эпоса в воссоздании целостной картины мира и выражении национального мировидения и мироощущения.
Как доказывает в своей книге К. Паранук, «осмысление глобальных проблем современности через использование онтологических основ мифа"5 — новый путь в строении и исследовании адыгского романа в конце XX века.
Однако открывался этот путь художникам значительно раньше. Так, Ю. Тхагазитов6 выделяет два этапа в развитии адыгского романа в его взаимосвязях с фольклором и мифом. Первый — 20−30 годы XX века, когда молодая литература переходила от малых эпических форм (рассказа, очерка) к освоению жанра романа, способного «отобразить коренные преобразования в жизни целых народов, па фоне которых изображалась судьба и нового героя». Имеются в виду первые романы адыгских авторов: X. Абукова «На берегах Зеленчука» (1930), М. Дышекова «Зарево» (1934), Т. Керашева «Шамбуль» (1937). Ряд критиков, в частности, У. Б. Далгат, видит главную особенность раннего адыгского романа в сильном влиянии фольклорной поэтики на авторов при довольно поверхностном, порой, ее усвоении. Ю. Тхагазитов.
Паранук К. Н. Мифопоэтика и художественный образ мира в современном адыгском романе. Майкоп, 2006. С. 29. 3 Там же. С. 3.
6 Тхагазитов Ю. М. Эволюция художественного сознания адыгов // Опыт теоретической истории: эпос, литература, роман. Нальчик, 1996. определяет первый уровень фольклорной ориентации как «ориентация на эпическое сознание» и распространяет ее на ряд романов 60−80-х годов (А. Шомахов «Заря над Тереком», М. Кармоков «А тополя все растут» и др.). Основу второго уровня фольклорной ориентации Ю. Тхагазитов видит во взаимопроникновении двух типов художественного сознаниямифоэпического и литературного, который и определяет структурно-стилевые доминанты жанра: а) собственно-эпический синтез (романы А. Кешокова) — б) философизация прозы, имеющая два разветвления: лирико-психологическое (И. Машбаш, Т. Адыгов) и собственно-философское (А. Евтых, М. Эльберд)7.
Однако данная классификация адыгского романа охватывает период до середины 80-х гг.
Литература
последующих двух десятилетий (80-е-2000;е годы) сделала убедительный скачок в своем развитии, отличаясь многообразием в жанровом и стилевом отношениях, и прежде всего — в активном взаимодействии с мифом. Это новое качество нагляднее всего продемонстрировали романы Н. Куека, Ю. Чуяко, Д. Кошубаева, X. Бештокова, некоторых других авторов, свидетельствуя не только о реализации мпогожапровых возможностей взаимодействия между разными художественными реалиями, но и об убедительном приобщении к идущим процессам в мировой литературе.
Новый, третий, период адыгские исследователи (К. Шаззо, Р. Мамий, У. Панеш, К. Парану к, К. Султанов, Ю. Тхагазитов, Е. Шибинская, Ш. Ергук-Шаззо) квалифицируют как период неомифологизма и резонно ведут исследование его корней в адыгском романе от особенностей мифо-фольклорпых и литературных связей второго этапа.
Поскольку данная концепция представляется нам убедительной, предпримем краткий обзор второго и третьего периодов развития романов, эстетические параметры которых свидетельствуют о качествах, стоящих в преддверии формирующегося нового типа адыгского романа и объясняющих источники и мотивы оформления совершенно новых сущностных признаков художественного мышления третьего периода.
Некоторые современные адыгские исследователи относят к нему произведения, основанные па синтезе двух типов художественного сознания (мифоэгшческого и современного литературного), определяющего, в свою очередь, формально-содержательные особенности жанров.
В качестве примеров романов этого уровня в исследованиях приводятся «Вершины не спят» А. Кешокова, «Одинокий всадник» Т. Керашева, романы И. Машбаша 80-х — 90-х годов, Т. Адыгова «Щит Тибарда», романы А. Евтыха «Баржа» и «Бычья кровь».
В них авторам удается преодолевать дихотомическое мировосприятие и воспроизводить «эпически целостную картину бытия своего народа"8.
Среди романов с ориентацией на философизацию прозы и усиление личностного начала, по мнению литературоведов К. Шаззо, К. Паранук, Р. Мамия, необходимо выделить ветвь с лирико-психологической тенденцией, нашедшей яркое выражение в романах Т. Адыгова и И. Машбаша («Жернова», «Хан-Гирей»), и ветвь с собственно философским началом (романы М. Эльберда, А. Евтыха «Глоток родниковой воды», «Баржа», «Бычья кровь»).
Как правило, тенденция к философизации эпической формы, к углублению психологизма в адыгейской литературе 80-х — 90-х годов находит воплощение в жанре исторического романа. В этом жанре больше, чем в других, наглядны признаки обновления прежде всего эпической традиции, что влечет за собой изменения, порой коренную трансформацию всей эпической художественной системы. Это наглядно видно в исторических романах последних десятилетий. Среди них романы Н. Куека представляют собой новое художественное явление для истории адыгейской литературы, вступившей в период поисков нового художественного синтеза.
Правда, ряд адыгейских исследователей (Р. Мамий, X. Тлепцерше, М. Хачемизова), будучи единодушными во мнении о том, что адыгейской литературе удалось избежать постмодернизма, считает возможным отнести романы Н. Куека «Черная гора» и «Вино мертвых» к постмодернизму и признать его присутствие в романах Ю. Чуяко «Милосердие Черных гор, или Смерть за Черной речкой» и «Сказание о Железном Волке». Об этом свидетельствуют многослойность построения, интертекстуальная насыщенность, широкий культурологический контекст, преднамеренная фрагментарность, жанровый синкретизм, присутствующие в них на уровне жанра.
Однако мы согласны с тем, что перечисленные (и другие) признаки могут быть формальными вне системы постмодернистского художественного сознания и нового эстетического качества не выражают. Мы разделяем мнение К. Шаззо, подчеркивающего признаки «новейшего реализма» в романах Н. Куека, ставших «важным итогом в развитии адыгской исторической литературы, но вместе с тем и продолжением тех традиций фольклора, которые открыли новые возможности в исследовании национальной психологии и национального менталитета"9.
Отмечая как литературно-идеологический факт расцвет исторического романа в России последних десятилетий, критика дифференцирует из массовой «исторической» беллетристики романы интеллектуально, эстетически сложные и предполагающие собственные, достаточно оригинальные историософские концепции (Ю. Давыдов, И. Ефремов, А. Иванов, В. Шаров и др.). В адыгских литературах.
9 История адыгейской литературы: в 3 т. Т. 3. Майкоп, 2006. С. 386. романы И. Машбаша, Н. Куека, Ю. Чуяко, Д. Кошубаева, X. Бештокова и др.
Если с точки зрения требований монографического исследования, упоминаемые в данном обзоре адыгейские романы имеют добротную теоретико-эстетическую основу (научные труды К. Шаззо, Р. Мамия, X. Тлепцерше, Ш. Ергук-Шаззо, К. Паранук, Е. Шибинской), то проблема обновления художественных традиций в современном романе, поставленная в литературоведческих работах многих ученых, в конкретной динамике жанровых и идейно-эстетических признаков не исследована (за исключением трудов К. Паранук), как новое явление в системе не представлена.
Нам кажется логически обоснованным отбор для исследования трех модификаций современного адыгейского исторического романа, представляющих различные формы обновления эпической традиции, достигнутого на трех разных путях художественного взаимодействия с фольклором, мифом, современными реалистическими традициями и модернистскими приемами. Речь идет о романах А. Евтыха «Бычья кровь», И. Машбаша «Хан-Гирей», Н. Куека «Вино мертвых». В этом стремлении к изучению значительной теоретико-философской проблемы заключается актуальность данного исследования.
Объект исследования — адыгейский исторический роман двух последних десятилетий («Бычья кровь» А. Евтыха, «Хан-Гирей» И. Машбаша, «Вино мертвых» Н. Куека).
Предмет исследования — типы художественного сознания, определяющие модификацию, структурно-стилевые доминанты жанра исторического романа: собственно эпический синтез с тенденцией к философизации прозы («Бычья кровь» А. Евтыха), лирико-психологическая ветвь эпической традиции («Хан-Гирей» И. Машбаша), синтез мифоэпичсского и современного литературного сознания как качества неомифологизма («Вино мертвых» Н. Куека).
Целыо предпринятого исследования является изучение идейно-художественных проблем, составляющих понятие эпической традиции и путей ее обновления и трансформации в современном историческом романе.
Для достижения цели необходимо решить следующие задачи:
— исследовать способы обновления эпической традиции в романе А. Евтыха «Бычья кровь»;
— изучить своеобразие проявления лирико-психологических и философских тенденций в романе И. Машбаша «Хан-Гирей»;
— рассмотреть особенности взаимодействия повествовательно-изобразительных структур эпоса с фольклором и мифом в романе Н. Куека «Вино мертвых»;
— осмыслить и изложить общую концепцию особенностей обновления эпической традиции в адыгейском историческом романе последних десятилетий.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в реализации идей трансформации и обновления эпической традиции в конкретном научно-художественном анализе современных романов трех модификаций: собственно-философского, лирико-психологического и неомифологического (мифоэпического) романа.
Методологической и теоретической основой диссертационного исследования являются научные концепции теоретиков постсоветского и современного исторического романа, а также теоретические положения в работах А. Алиевой, Л. Бекизовой, Р. Камбачоковой, Р. Мамия, У. Панеша, К. Парану к, А. Схаляхо, X. Тлепцерше, Ю. Тхагазитова, М. Хачемизовой, Т. Чамокова, К. Шаззо, Е. Шибинской.
Методы исследования — сравнительно-исторический, системно-типологический, текстологический.
Теоретическая значимость исследования обусловлена тенденцией системного анализа современных модификаций адыгейского исторического романа, открывающих новые возможности в исследовании национальной психологии и национального менталитета. Результаты исследования в указанных направлениях расширяют теоретические понятия, связанные с обновлением классической романной традиции поэтикой мифа, с трансформацией фольклорных элементов в стиле романа и расширением культурологического контекста, достижением жанрового синкретизма.
Практическая значимость диссертации состоит в возможности использования ее результатов при разработке учебных лекций, спецкурсов и спецсеминаров по литературе народов России, в индивидуальной научной деятельности по проблематике, диктуемой потребностями современной гуманитарной науки.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Эпическая традиция, при всей многозначности этого понятия, применительно к романной эпике обозначает прежде всего прозаическую повествовательность, широту и объемность (многомерность) изображения, т. е. свою специфику времени и пространства.
Движение от фольклорной эпической традиции к литературной связано со значительными процессами обновления и трансформации — как в содержании, так и в форме художественного произведения, которая претерпевает изменения благодаря взаимодействию с фольклором, мифом и литературой.
2. Объективная и субъективная обусловленность данных процессов в настоящее время стала предметом глубокого интереса общероссийской, национальной адыгской литературной науки и художественной практики. Общими усилиями заложена методологическая основа исследования проблемы обновления эпической традиции, причем преимущественное внимание адыгской науки (К. Шаззо, Р. Мамий, Ю. Тхагазитов, X. Тлепцерше, К. Султанов, К. Паранук, Р. Камбачокова) сосредоточено на исторической романистике.
3. Три этапа развития адыгейского романа в его взаимосвязях с фольклором и мифом в XX столетии нашли знаковые выражения в исторических романах А. Евтыха «Бычья кровь», И. Машбаша «Хан-Гирей» и Н. Куска «Вино мертвых», объединяемых убедительно выраженной тенденцией к обновлению эпической традиции посредством новофункционального использования фольклора и мифа, модернизации литературных изобразительно-выразительных средств.
4. Рассмотрение аспектов обновления эпической традиции в романе А. Евтыха «Бычья кровь» акцентировано на путях и способах философизации быта и бытия человека, среди которых специфичными для А. Евтыха являются новаторское воссоздание многонациональных образов народа и носителей духовности в романеиспользование новых средств осмысления истории и революциисимволики красного цвета, других мифологем как способов выражения авторской художественной концепции мира и.человека.
5. Изучение романа И. Машбаша «Хан-Гирей» позволило рассматривать роман как убедительное проявление новых качеств, синтезирующее новые жанровые лирико-философские тенденции, черты воспитательного романа с социально-историческим анализом эпохи.
Впервые в адыгейской литературе осуществленная художественная реконструкция образа исторического деятеля прошлого в широком историческом и духовном контексте его времени создала для национальной литературы прецедент нового исторического эпоса.
6. Результат исследования романа Н. Куека «Вино мертвых» дает основание квалифицировать произведение Н. Куека как иеомифологический эпос в современной адыгейской литературе, о чем свидетельствуют особенности взаимодействия повествовательно-изобразительных структур литературного эпоса с фольклором и мифом, своеобразный эстетико-оитологический ракурс истолкования истории и современности, философия бытия человека.
Апробации работы. Диссертация обсуждалась на расширенном заседании кафедр адыгейской филологии и русской филологии АГУ. Основные выводы и положения работы освещались на региональных научных конференциях в городах Майкопе, Нальчике, Краснодаре в течение 2001;2009 гг.
По своей структуре работа организована в соответствии с поставленной целью и задачами и состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.
Заключение
.
Существование современных литературных жанров, их вновь оживившаяся диалектика нового взаимодействия с мифом и фольклором дает результаты, достойные заинтересованного внимания и читателей и литераторов. За два последние десятилетия это явление всё интенсивнее утверждается в российской и национальных литературах Северного.
Кавказа и находит всё умножающееся число творцов и исследователей, прежде всего обращающих свои взоры к традиционному эпосу. Эпосу, зачастую уходящему от «узаконенных практикой» эталонов. Эпосу, чьи потери на пути «ухода» уступают место приобретениям. Хотя бы потому, что живет и обретает другие качества содержательная форма. Этот процесс в адыгском литературоведении последнего десятилетия все настойчивее обозначается возрождающейся терминологией: обновление, преобразование, трансформация, модернизация эпической традиции.
Смысл терминов можно выстроить в виде лестницы восхождения к новому качеству — от внесения в старое отдельной новизны до коренного изменения этого старого качества то ли на прежних путях, то ли на абсолютно новых. Не споря о терминологической неточности ряда понятий, связанных с идеей преобразования традиций, вспомним уже достаточно проверенные конкретной практикой идеи адыгских ученых:
Л. Бекизовой, 10. Тхагазитова, У. Папеша, К. Паранук, М. Хачемизовой,.
Т. Чамокова, К. Шаззо, Е. Шибинской и др. На наш взгляд, необходимо выделить одну — главную идею: «Без глубинного постижения жизненной правды, «прямо в душу бьющей» (Твардовский), вряд ли возможны в.
208 сегодняшней прозе подлинные открытия" .
Проведенное нами исследование трех современных адыгских исторических романов («Бычья кровь» А. Евтыха, «Хан-Гирей» И. Машбаша, «Вино мертвых» Н. Куёка) позволяет обратиться к обобщению.
208 Шаззо К. Духовно-эстетическая ситуация в творческих исканиях адыгейских писателей поколения 80−90-х годов. / Художественная структура конфликтов эпохи и духовно-философские искания личности. Майкоп, 2005. С. 95. полученных результатов. Применяемый здесь сравнительно-сопоставительный метод дает возможность выделить новизну общего между романами и индивидуального.
К общему следует отнести идеи национального менталитета и общечеловеческого гуманизма в основе художественно-философского ядра, определяющего общую специфику жанра как исторического романа, но с преобладающими модификациями социально-философского, историко-философского или неомифологического жанрового направления.
Сближает романы обновление эпической традиции путем дистанцирования от преобладания традиционного эпического повествования, описания и диалогаинтерес к диалектике психологического состояния личности герояобращение к трансформации повествовательных линий через композиционные смещения и перебивку планов, переносы точек наблюдения, отказ от принятых в «старой» прозе «фотографических описаний», сюжетно-хронологической канвы изложения истории героя. Соответственно тенденция к обновлению способов художественной выразительности, усложнению «неожиданных ритмико-интонационпых переходов и смещений во времени и в пространстве», художественно-смысловая оправданность аритмии сюжетного движения и т. п.
Безусловно, уровень, степень и мотивы востребованности новизны, форм её проявления разнятся у каждого романиста.
Авторы «Бычьей крови» и «Хан-Гирея» расширили эпическую основу исторического романа, прибегнув к психологизму в современных формах его выражениявместе с использованием исторических документов создали «документы» человеческой судьбы, проведя реконструкцию образов Щербины, Аладжа («Бычья кровь»), Хан-Гирея, Сафербия Зана, Пушкина, литераторов горского и русского окружения героя романа («Хап-Гирей»). Автор романа «Вино мертвых» Н. Куёк пошел для решения исторической темы по дорогам возрождения исторического мифа.
Построенные на художественной ретроспекции исторического прошлого, романы являются современными благодаря своевременности их создания, актуальности разработанной проблематики, её философскому и идеологическому осмыслению, убедительности созданных социально-психологических типов. Подтвердим повторным цитированием свою солидарность с известным критиком Натальей Ивановой: «Непреходящая современность, как правило, опережающая современность"209.
Особенности художественной индивидуальности каждого из авторов романов продиктованы нравственно-философскими идеями национального и общечеловеческого гуманизма, своеобразно преломленными в художественном сознании авторов.
Так, мы разделяем мысль Н. Хуажевой о том, что в «Бычьей крови» А. Евтыха «народное сознание — сердцевина художественной концепции мира и человека». Глубоко прав К. Шаззо, отмечая у И. Машбаша «единство целостного художественного мира» в романе «Хан-Гирей» как главную философскую опору всей новаторской структуры произведения. Нельзя не согласиться с мнением К. Паранук о концепции романа Н. Куёка «Вино мертвых», где «национальная история адыгов предстала как единое повествование, в котором сопрягаются прошлое, настоящее и будущее адыгов».
Соответственно писатели находят новые художественные пути обогащения эпической традиции. Так, Н. Хуажевой точно отмечены особенности художественного мышления автора «Бычьей крови»: «Новаторство Евтыха в видении им неизбежного, переходного момента от традиционного к новому, момента, особенно болезненного для.
209 Иванова Н. Ускользающая современность. Русская литература XX—XXI вв.еков: от «внекомплектной» к постсоветской, а теперь к всемирной. // Вопросы литературы. 2007. № 3. С. 35. малочисленного народав умении изображать адыга с огромной объективностью, иногда кажущейся объективизмом, когда писатель смотрит на все происходящее на родной земле как бы со стороны, издали, как «посторонний» строгий наблюдатель, а иногда как человек другой национальности"210.
В пашей работе рассмотрены способы обновления эпической традиции по содержательной линии романа «Бычья кровь», по путям и способам философизации истории, бытия и быта, изображению религиозно-духовного аспекта народной жизни, способам структурирования образа героя нового типа. Рассмотрены особенности слога автора, составляющего единство с его жизненной философией. Особое внимание акцентируется на авторских приемах неомифологизма и поисках современного стиля.
В романе «Хан-Гирей» И. Машбаша впервые в адыгейской литературе осуществлена художественная реконструкция образа исторического деятеля прошлого в широком контексте политико-идеологической и духовной жизни народов двух национальностей: черкесской и русской. Секрет успеха Машбаша в этом плане кроется в синтезе достижений эпической традиции с современными формами её обновления с помощью лирико-психологических приемов и сочетания жанровых признаков социально-исторического романа с романом воспитания.
Трансформация эпической. традиции в романе «Хан-Гирей» наблюдается в изменении объекта изображения, типов героев и способов структурирования их образовв изменении авторской точки зрения на реальность за счет углубления в диалектику психики и мышления героя и мастерства двумерного видения человека в мире, человека наедине с собойотсюда психологический анализ внутреннего состояния.
210 Хуажева Н. Х. О творческой концепции действительности в прозе Аскера Евтыха// Филологический вестник АГУ Майкоп. 2001. С. 67. непосредственных участников исторического действа, самоанализ герояхудожественно-интеллектуальный интерес к религиозному аспекту индивидуального бытия, естественное слияние духовной и физической стороны жизни.
Роман в новеллах Н. Куёка «Вино мертвых» опирается на фольклорно-эпическую традицию, присущую новеллам И. Цея, Ю. Тлюстена, А. Евтыха, Т. Керашева. Вместе с тем, «Вино мертвых» по структуре и жанровым признакам — исторический роман нового типа, включающий в художественный синтез на повествовательнойоснове разножанровые образования сказового, стихотворного и драматургического строя, конструирования модели мира по мифоэпическому образцу. Вместе с тем показ судьбы нескольких поколений одного рода (Хаткоесов) как фона для изображения жизни и национально-исторических судеб адыгского народа вносит в жанр романа качества эпопейности: масштабность, охват значительного периода истории народа, внимание к мировым философским проблемам, художественное переосмысливание героического эпоса адыгов. Однако своеобразие авторской интерпретации мифологических героев и событий, его собственной роли безымянного поэта-сказителя побуждает говорить о новом мифологизме романа Н. Куёка. В этих главных качествах произведения и заключается трансформация исторического романа, произведенная Н. Куёком.
Безусловно, мы остановились на трех современных исторических романах как знаковых в системе адыгейской романистики рубежа XX—XXI вв.: в них ярко запечатлены признаки идущих процессов обновления эпоса, они типологически родственны по ряду серьезных схождений с другими новыми романами в адыгской, российской и мировой литературах. Это прежде всего романы Ю. Чуяко «Сказание о Железном Волке» и «Милосердие Черных гор, или Смерть за Черной речкой», романы И. Машбаша «Адыги» и «Рэдэд», повесть Н. Куёка «Черная гора», романы П. Кошубаева, С. Панеша, Д. Бештокова, Д. Кошубаева.
Творчество ярких представителей современных направлений мировой и отечественной литературы (Г.Г. Маркес, X. Кортасар, X. Борхес, П. Коэльо, Д. Зантариа, Ч. Айтматов, А. Ким, В. Пелевин,' Г. Матевосян, В. Маканин, В. Распутин, Ю. Кузнецов, А. Вознесенский и др.) свидетельствует об интенсивности процесса обновления традиционного эпоса и возникновении на этой почве линий, связанных с реализмом (магический реализм, новейший реализм), модернизмом (постмодернизм, минимализм) и мифологизмом (синкретический мифологизм, новомифологический роман) и др. Серьезное погружение литераторов в духовно-художественные глубины зарубежного эпоса адыгской диаспоры (А. Мидхат, М. Кандур, К. Натхо, О. Челик) обогащает тот историко-эстетический опыт, что становится драгоценным источником постижения мира в масштабе всечеловеческой жизни, взращивая и охраняя её интеллектуальные и нравственные богатства.
