Субординация и реординация

[Введите текст]

Глава 1. Место субординации в социальном управлении

Глава 2. Модели социального управления в государственном и местном управлении

Заключение

В ставших классическими концепциях «научного управления» Ф. Тейлора и «рациональной бюрократии» М. Вебера управление традиционно рассматривалось как воздействие одной системы на другую для целенаправленного изменения последней. Подобный подход, получивший позже название технократического, наблюдался и в работах российских ученых начала XX в. (А. Гастева, Е. Розмировича, П. Керженцева), которые предполагали, что механизм управления сведет все функции управления к простейшим действиям: «система управления людьми будет заменена системой управления вещами».

Как и у зарубежных ученых, в России долгое время представление об оптимальной управленческой модели было связано с субъект-объектными отношениями. При этом объектом считалось все то, что подчиняется управляющему воздействию, а субъектом — то, что осуществляет такое воздействие. Объект и предмет управления, согласно данной модели, образуют систему социального управления, а связи между ними представляют структуру управленческой системы. Специфика же субъекта управления определяется его воздействием, направленным на объект, и состоит в согласовании и гармонизации интересов отдельных общностей в процессе осуществления их жизнедеятельности. Однако, по наблюдениям исследователей, неспособность субъекта управления действовать в интересах объекта зачастую приводила к тому, что последний начинал функционировать ради собственных интересов, которые становились самоцелью; при этом общество превращалось в средство их реализации.

Цель работы — исследование субординации, реординации, координации как моделей социального управления.

Глава 1. Место субординации в социальном управлении

И сегодня, несмотря на декларации о необходимости учета социального фактора, механизмы социального управления зачастую продолжают трактоваться как субъект-объектные: так, в специализированном словаре-справочнике, выпущенном в МГУ в 1994 г., социальное управление определяется как «осознанное, систематическое, специально организованное воздействие на общество по упорядочению и совершенствованию его социально-деятельной структуры в процессе выработки и достижения цели».

В 80—90-е годы были разработаны концептуальный аппарат и технологии новой модели социального управления — модели социально ориентированного управления, которая в отличие от авторитарно-технократической «включает обратную связь в состав управленческого цикла». Это управление «основано на понимании того, что его объект (город, предприятие, организация) мыслится не в отрыве от людей, но именно как плод их самоорганизации. Эта модель опирается на экоантропоцентрическую парадигму социального познания и управления, разработанную Т. Дридзе. Данная парадигма интегрирует научное знание о природе, человеке и обществе в практику социально-ориентированного управления, предполагающего наличие «обратной коммуникативной связи с объектом управления».

Согласно новой парадигме в условиях усиления взаимозависимости происходящих в обществе многообразных социально-политических и экономических процессов ограничение стратегии управления сферой экономики становится неэффективным. Поэтому модель «управления с обратной связью» связывает эффективное управление с задачами организации коммуникативного пространства для диалога с учетом и согласованием мнений всех сторон, заинтересованных в принимаемом решении.

Таким образом, рядовые граждане становятся не объектами, а субъектами управления, а отношения в системе «орган управления — население» (или «орган СМК — аудитория») становятся субъект-субъектными. Благодаря партнерскому участию населения в решении социально значимых проблем (принцип социального участия) начинают действовать механизмы самоорганизации и саморегулирования. Еще одним условием их действия является регулярное проведение социально-диагностических и социально-проектных исследований (технологии таких исследований также разработаны в рамках новой исследовательской парадигмы) и, соответственно, включение (учет) их результатов в состав управленческих решений.

В модели социально ориентированного управления, как уже упоминалось, принципиальная роль отводится диалогической коммуникации между звеньями (субъект-субъектной) системы, а залогом эффективности принимаемых и реализуемых управленческих решений служит адекватно организованная информация.

Принципы действия модели социально ориентированного управления применимы и для всей системы управления, и для ее отдельных органов, и для средств массовой коммуникации, которые также в той или иной степени реализуют функцию социального управления.

Небольшая организация имеет одного руководителя. При увеличении численности организации и расширении ее функций возникает необходимость в некотором количестве руководителей, стоящих во главе различных подразделений. При этом устанавливается служебная субординация, то есть система служебного подчинения одних руководителей, вместе с их подразделениями, другим руководителям, занимающим более высокую ступень на иерархической лестнице.

Длина иерархической лестницы бывает различной в разных организациях. В некоторых случаях только один-два уровня отделяют главу организации от тех, кто находится на низшей организационной ступени. В других же организациях между самой верхней и низшей ступенями насчитывается не менее десятка управленческих уровней.

Считается, что более желательна короткая иерархическая лестница. В противном случае будут возникать проблемы, связанные с отдаленностью руководителей высшего уровня от рядовых членов организации.

В последнее время в западных фирмах проявляется тенденция к уменьшению длины иерархической лестницы. При этом возрастает роль горизонтальных отношений, которые становятся столь же важными, как и вертикальные отношения служебной субординации. В конечном счете расширяются возможности принятия решений для рядовых членов организации. Многие значимые управленческие решения принимаются уже не на самом верху организации, а путем внедрения разнообразных форм Производственной демократии.

Важно отметить, что при любой длине иерархической лестницы каждый из руководителей имеет полномочия принимать решения в пределах своей официальной ответственности. В идеале любой руководитель должен передавать на вышестоящие управленческие уровни решение лишь тех вопросов, которые выходят за пределы его служебной компетенции. Чаще всего запрещается нарушать служебную субординацию при отдаче распоряжений: «перепрыгивать» через ступени структуры и отдавать приказы «через голову» непосредственного руководителя. Это может приводить и к противоречивости указаний, и к подрыву авторитета непосредственного руководителя.

В теоретическую модель следует, поэтому ввести новые элементы, вмешательством которых можно было бы объяснить диахронические преобразования структуры; одновременно оно выявило бы причины, по которым социальная структура, никогда не сводится к структуре родства. Существуют три различных способа ответить на этот двойной вопрос.

Как и всегда, начать надо с вопроса о том, каковы же факты. С того времени, когда Лоуи сожалел о недостатке антропологических работ, касающихся политической организации, были сделаны некоторые успехи, которым мы обязаны прежде всего самому Лоуи: в своей новой книге он уделил много внимания этим проблемам и перегруппировал факты, относящиеся к североамериканскому региону. Недавно вышла книга об Африке, созданная под руководством Фортеса и Эванс-Причарда. Лоуи удалось выделить несколько основных категорий: социальный слой, «товарищества», государство, и различение их — лучший способ организации все еще запутанного фактического материала.

Второй метод состоит в установлении связи между явлениями, восходящими к уже выявленному уровню, т. е. к явлениям родства, и явлениями непосредственно к ним примыкающего высшего уровня, в той мере, в какой их можно соединить между собой. В этом случае возникают две проблемы: 1) могут ли структуры, основанные на родстве, сами проявлять динамические свойства; 2) каким образом воздействуют друг на друга структуры коммуникации и структуры субординации? Первая из них является проблемой воспитания: в определенное время каждое поколение действительно оказывается связанным с предыдущим или последующим поколением отношениями подчинения или господства. Маргарет Мид и другие именно так сформулировали эту проблему.

субординация реординация самоуправление

Глава 2. Модели социального управления в государственном и местном управлении

Анализируя взаимодействия органов государственной власти и органов местного самоуправления, как отношения сторон в государственно-управленческих отношениях, и пытаясь выделить сущность этих отношений, следует сначала обратиться к основам конституционного строя РФ. Статья 3 Конституции, раскрывая принцип народовластия в РФ, утверждает понятие о народе, как единственном источнике власти. В то же время вторая часть статьи, определяя основные формы народовластия (непосредственное — прямое осуществление власти и через органы государственной власти и местное самоуправления), ставит органы государственной власти и местного самоуправления в один ряд в виде равноважных для народовластия, форм его осуществление.

При описании этой системы отношений можно воспользоваться схемой социально-организационной характеристики управленческих отношений. В соответствии с этим здесь выделяются три типа упорядочивающих действий:

— субординация — упорядочение сверху вниз, от управляющего к управляемому. В данном случае народ, общество в целом находится в субординационной позиции по отношению к органам государственной власти и органам местного самоуправления. Его воздействия на управляемые объекты могут проявляться в виде свободных выборов, итогов референдумов, общественного мнения, деятельности политических партий, общественных объединений, религиозных конфессий, депутатов различного уровня и т. д., то есть в основном через институты демократии,

— реординация — упорядочение снизу вверх, от управляемого к управляющему. Каждой субординационной связи в вертикальных управленческих отношениях соответствует реординационная связь. К. реординационным связям можно отнести полномочия органов государственной власти и органов местного самоуправления по назначению и определению процедуры выборов и референдумов, изданию законодательных актов, определяющих порядок деятельности партий, объединений, контроль за исполнением этих норм и т. д. Речь идет об организационных мерах и правовых нормах, обеспечивающих эффективное функционирование институтов демократии,

— координация — упорядочение на одном уровне, между двумя или более равностоящими субъектами. В рассматриваемой схеме отношения между органами государственной власти органами местного самоуправления носят горизонтальный характер. (Например, совместные, согласованные действия по претворению государственных и региональных программ, организационное и техническое обеспечение выборных кампаний, правопорядка и другие действия, носящие в основном договорной характер. Однако координация, упорядочение на одном уровне между двумя и более равностоящими объектами не исключает того, что, в общем, они могут находиться на разных уровнях в иерархически более сложно организованной системе управления.

Разбирая такие отношения, следует обратить внимание на одну немаловажную особенность, которая вытекает из самого понятия государства. «Государство — это политико-территориальная суверенная организация публичной власти, располагающая специальным аппаратом в целях осуществления управленческо-обеспечительной, охранительной функции и способная делать свои веления обязательными для населения всей страны» .

Учитывая это, логично констатировать, что не может существовать в государственном управлении объект, который надо было бы рассматривать в абсолютно равного субъекту управления (государству). Даже при только координационном взаимодействии между ними. Так как государственно-управленческие отношения в обобщенном виде — это правоотношения, т. е. отношения на основе права, законодательства, государство (его органы) определяет законодательную базу существования и функционирования объекта, пределы его полномочий и может изменить эти «правила игры». Кроме того, оно же и контролирует законность поведения объекта управления, определяет и применяет санкции в случае нарушений, используя для этого специальную власть — судебную и аппарат принуждения.

Следует отметить, что при составлении проекта Конституции 1993 г. перед ее авторами встал вопрос: какую модель взаимоотношений местного самоуправления с государством избрать: англосаксонскую, при которой местное самоуправление абсолютно независимо от государства или континентальную, предусматривающую надзор органов государственной власти за органами местного самоуправления. И надо отметить, что первоначально предпочтение было отдано первой. В первом варианте президентского проекта Конституции говорилось, что местное самоуправление отделено от государственной власти и действует независимо и самостоятельно, т. е. по своим внутренним законам, имеет свое поле деятельности.

Однако, как правильно отмечает В. И. Васильев, при всей демократической значимости самостоятельности местного самоуправления, эта самостоятельность не может быть абсолютной, поскольку местное самоуправление существует и действует в рамках единого государства, в системе отношений публичной власти. В результате в Конституции РФ была принята более обтекаемая формула: органы местного самоуправления не отделены от органов государственной власти, а «не входят» в них, т. е. отделены организационно, а не функционально (ст. 12).

Во взаимоотношениях с объектами, в которые вступает субъект управления (государство) при реализации функции обеспечение законности, преобладает субординационный характер связей. Все эти взаимоотношения, если они развиваются, действуют и прекращаются по правилам, установленным государством и описанным в нормах права — законодательных актах государственных органов называются правоотношениями. Характеризуя такие отношения вертикального характера, т. е. правоотношения государства и местного самоуправления, государства и других объектов следует отметить, что их структура и содержание «целиком и полностью обусловливается мерой способности субъектов общественной жизни к саморегуляции своих связей, т. е. к такому самоуправлению, которое на началах сознательности и добровольности гарантировало бы интересы общества в целом. Пока этого нет, государство остается необходимым властным посредником в регулировании отношений между коллективными и индивидуальными членами общества» .

Из всех объектов государственного управления местное самоуправление по своей природе, характеру формирования, условиям функционирования наиболее близко к такому самоуправлению, которое бы гарантировало соблюдение интересов общества в целом. Поэтому в отношении него государство вполне может ограничиться доминирующей функцией управления — обеспечением законности, исключив все остальные субординационные управляющие воздействия. При этом государство не теряет возможности косвенно, путем влияния на других участников социальных взаимоотношений, оказывать свое управляющее воздействие.

Заключение

Таким образом, в России в результате непрерывно развивающегося процесса расширения, наложения и переплетения функций государственного регулирования, выполняемых обоими уровнями власти, сформировался очень сложный, многозвенный и многоаспектный организационный механизм координации взаимоотношений федерального и регионального госаппарата. С дальнейшим развитием и совершенствованием этого механизма многие государственные деятели и исследователи связывают надежды на ослабление остроты федерально-региональных противоречий.

Как известно, российское общество и государство переживают в настоящее время сложный процесс реформирования, перехода к новому качественному состоянию. Те основы и принципы политической, экономической и духовной организации общества, которые выступают одновременно предпосылками и основами развития местного самоуправления, сами нуждаются в поддержке и укреплении. Это возможно лишь на пути формирования демократического, правового государства, определяющего перспективу общественного развития. Особое значение имеет организация системы федерально-региональных отношений.

В России практически вся система политических и экономических связей центральных и территориальных органов государственного управления сводится к федерально-региональным отношениям. Законодательство России фактически не допускает федеральное правительство к установлению прямых связей с местными самоуправляющимися властями, считая деятельность последних сферой исключительно региональной юрисдикции.

1. Адамьянц Т. З. К диалогической телекоммуникации: от воздействия — к взаимодействию. М.: Ин-т социологии РАН. 2015. — 223с.

2. Дридзе Т. М. Массовая коммуникация в формировании современного социокультурного пространства. // Социол. исслед. — 2015. — № 7. — С.73−78.

3. Основин В. С. Основы науки социального управления. Воронеж: ВГУ, 2013. — 240с.

4. Слепенков И. М., Аверин Ю. П. Основы теории социального управления. М.: Высш. шк., 2014. — 120с.

5. Социальное управление: Словарь-справочник. — М.: Изд-во МГУ, 2014. — С. 169.