Основы противодействия организованным формам преступной деятельности в условиях традиционно-национального и религиозного возрождения в Республике Дагестан

В советский период в российской криминологии на протяжении многих лет наблюдалось стремление обосновать официальные политические доктрины. Это сдерживало объективный анализ действительности, а в итоге негативно сказывалось и на оценке фактической расстановки сил в борьбе с преступностью и на теоретической разработке противодействующих ей правовых и организационных мер. Проблема организованной преступности не только не исследовалась, но даже не ставилась.

Между тем в структурах общества уже функционировала теневая экономикаотдельные эшелоны государственной и партийной власти были поражены коррупцией, внутри страны и за рубежом действовали многие связи, порожденные иерархией преступных отношений. Однако интересы соблюдения официальных политических доктрин не позволяли все это квалифицировать как организованную преступность, изучать и соответственно разрабатывать и принимать меры борьбы с ней. Как следствие в отечественных криминологических исследованиях термин «организованная преступность» начинает использоваться лишь с середины 70-х годов прошлого века.

Сегодня в России уже есть обширная литература, посвященная проблематике организованной преступности, но и ныне она еще относится к разряду наименее разработанных. Современный уровень исследований затормозился преимущественно на изучении организованной преступности как целостного криминального явления, не подлежащего дифференциации на разновидности. Вместе с тем в криминологической теории имеются примеры и более углубленного изучения этого социально негативного феномена. Как показывают эти исследования, такой подход может улучшить определение криминологических характеристик организованной преступности, будет способствовать целенаправленной борьбе с каждой из указанных разновидностей.

Мы также полагаем, что исследование организованной преступности как «целостного явления» потенциально ограничено в противовес научным усилиям, направленным на изучение отдельных ее форм. Это тем более очевидно, что в известном смысле «дробление» данного предмета исследования сообразуется с общественной опасностью каждой из разновидностей организованной преступной деятельности и, в конечном счете, с принципом дифференциации вины. Такому ракурсу исследования есть достаточно серьезное теоретико-логическое объяснение: формы организованной преступности, которые выступают объектом настоящего исследования, являются не столько разновидностями, сколько определенным качественным показателем уровня иных давно известных в криминологии противоправных феноменов (преступность экономическая, насильственная, беловоротничковая и т. п.). Существенные предпосылки для такого суждения мы видим и в реальной действительности, где, как показывает анализ криминологической ситуации, со всей отчетливостью отмечается завершение процессов кристаллизации организованной преступной деятельности.

Подходы к решению теоретических проблем, возникающих при опрес, делении сущности тех или иных криминологических явлений, уже прошли «инкубационный» период, пережили время становления, приобрели методологический и прагматический вес. Однако при изучении организованной преступности этот процесс оказался затрудненным, прежде всего потому, что в новых условиях российской действительности данный социально-негативный феномен не «вписался» в традиционные общеюридические и отраслевые (уголовное право, криминология, теория оперативно-розыскной деятельности) штампы. Отсюда в криминологической науке нет четкого, общепризнанного определения понятий ни организованной преступности в целом, ни основных форм ее проявления.

Между тем, как известно, любое явление может стать предметом исследования, в том числе криминологического, когда уже есть его подробное описание. Совершенно очевидно, что чем серьезнее и глубже исследование данного феномена, эффективнее соответствующая практическая деятельность, тем менее «размыты» и его содержательные характеристики. Поэтому при изучении направлений, форм организованной преступности определение их сущности становится проблемой совсем не риторической, тем более что «.любое познание есть познание в понятиях"1.

В ходе исследования, проведенного автором, обнаружилось одно методологическое преимущество совокупного изучения функциональных форм организованной преступности, особенно таких, как бандитизм и терроризм. Этот подход создает условие для более детального, очерченного представления об их разграничении между собой.

Наконец, следует отметить, что в контексте изучения организованной преступности и ее проявлений особый интерес вызывает этническая организованная преступность. Многими учеными последняя позиционируется как весьма специфичное явление преступности, которое весьма заметно проявляет себя на криминальном поприще. Следует отметить, что в настоящее время нет, по большому счету, серьезных исследований, посвященных проблемам определения природы и сущности этнической организованной преступности и, исходя из этого, мер противодействия ей, что весьма актуализирует исследования в этой области.

Изложенное позволяет сделать вывод, что исследование проблем предупреждения организованных форм преступности в Республике Дагестан является важной криминологической проблемой, чему, собственно, и посвящено настоящее исследование.

Степень научной разработанности проблемы. Сложность и многоплановость проблем борьбы с организованными формами преступной дея.

1 Франк С. Л. Непостижимое // Сочинения. — М., 1990. С. 187. тельности в одном из Северокавказских регионов (Республика Дагестан), теоретическая и практическая значимость возникающих здесь вопросов обусловили интерес к ним со стороны ученых-правоведов и практиков.

В дореволюционный период отдельные уголовно-правовые проблемы борьбы с организованной преступностью и ее разновидностями были посвящены фундаментальные работы C.B. Познышева, Н. С. Таганцева, И.Я. Фой-ницкого, JI.E. Владимирова, Я. Г. Северского.

Отдельным аспектам борьбы с организованной преступностью посвятили свои труды З. А. Астемиров, Г. А. Аванесов, Х. Д. Аликперов, A.A. Аслаханов, P.M. Акутаев, В. А. Бурковская, А. И. Долгова, C.B. Дьяков, Б.В. Вол-женкин, Г. А. Волюженич, C.B. Ванюшкин, Л. Д. Гаухман, А. И. Гуров, П. Ф. Гришанин, Я. И. Гилинский, В. М. Есипов, А. Э. Жалинский, И. И. Карпец, В. Н. Кудрявцев, Н. Ф. Кузнецова, В. В. Колесников, A.A. Крылов, B.C. Комиссаров, С. М. Иншаков, В. В. Лунеев, H.A. Лопащенко, Г. М. Миньковский,.

A.B. Наумов, B.C. Овчинский, В. В. Панкратов, В. П. Ревин, А. Н. Трайнин,.

B.А. Шабалин-, В. Е. Эминов, П. С. Яни и ряд других ученых.

Проблемы этноконфессиональной криминологии в контексте изучения проблем организованной преступности исследовались в работах С. Боронбе-кова, A.M. Васильева, Е. А. Беляева, К. И. Полякова, A.A. Игнатенко, A.B. Авксентьева, В. О. Бобровникова, Д. Е. Еремеева, М. Рощина, Р. Г. Ланда, Г. В. Милославского, Л. И. Медведко, Т. С. Саидбаева, H.A. Смирнова, М.Т. Степа-нянца, Л. Ю. Сюкияйнена и др. Особо хочется отметить труд В. О. Бобровникова, который рассматривает в своей работе подъем исламского экстремизма в последние годы (Muslim Nationalism in the Post-soviet Caucasus: The Dagestani Case // Caucasian Regional Studies. Vol. 4. Issue 1, 1999. P. 29−36), широко освещает организационные структуры исламских экстремистских организаций, формы и методы их деятельности, идеологию, программные цели и взаимоотношения с правящими режимами разной политической ориентации A.A. Игнатенко в работе «Халифы без халифата». Автор предлагает термин «исламские неправительственные религиозно-политические организации» и подразумевает под ним политические объединения, использующие религиозную идеологию, действующие вне связанного с государством религиозного комплекса и соответственно отвергающие правительственный контроль за своей деятельностью.

Не умаляя значения выполненных исследований, следует отметить, что в современной криминологической науке далеко не все аспекты исследуемой в диссертации темы достаточно освещены, а многие из тех, что освещены, требуют уточнения. Кроме того, на сегодняшний момент нет комплексных, целостных фундаментальных исследований организованных форм преступной деятельности в этноконфессиональном разрезе, за исключением отдельных публикаций в виде научных статей.

Объект и предмет исследования Объектом настоящего исследования является комплекс теоретических и практических проблем, связанных с раскрытием природы, содержания и особенностей, характеризующих основные формы организованной преступности в Республике Дагестан для обеспечения деятельности правоохранительных органов по предупреждению этого вида преступности и уголовно-правовой борьбе с ней при соблюдении Российского уголовного и иного законодательства.

Предмет исследования — отдельные стороны названного объекта, подлежащие непосредственному изучению. К ним относятся криминологические аспекты борьбы с организованными формами преступной деятельности в Республике Дагестан (терроризм, бандитизм, коррупция, организованная преступность в сфере незаконного оборота наркотиков и оружия, организованная экономическая и экологическая преступность) — данные о состоянии, структуре, динамике, тенденциях развития, факторный комплекс, закономерности и недостатки уголовно-правовых, криминологических и организационных мер борьбы с исследуемыми разновидностями организованной преступности, получившими развитие в Республике Дагестан.

Цель настоящего исследования состоит в том, чтобы на основании научной литературы, действующего российского и зарубежного законодательства, судебно-следственной практики по Республике Дагестан, а также анализа статистических данных за 1999;2007 гг., как по России в целом, так и по Республике Дагестан, провести криминологический анализ организованных форм преступной деятельности и их специфики в условиях проходящих в республике процессов традиционно-национального и религиозного возрождения с тем, чтобы разработать комплекс мер, направленных на их противодействие.

Для достижения указанных целей выдвинуты следующие задачи:

— проанализировать действующее российское законодательство в сфере борьбы с организованной преступностью;

— изучить положения, имеющие прямое отношение к теме, и содержащиеся в научных трудах по уголовному праву и криминологии;

— обобщить материалы следственной и судебной практики борьбы с организованной преступностью по Российской Федерации и Республике Дагестан;

— дать определение форм организованной преступности (терроризму, бандитизму, коррупции, организованной экономической и экологической преступности, организованной преступности в сфере незаконного оборота наркотиков и оружия);

— определить состояние, динамику, структуру и иные криминологические характеристики, присущие организованной преступности и ее отдельным разновидностям, получившим наибольшее развитие в Республике Дагестан;

— дать криминологический анализ основных тенденций развития организованной преступности в РД;

— исследовать наиболее характерные детерминанты, способствующие развитию организованной преступности в Республике Дагестан, в том числе и их региональную специфику;

— проанализировать практику борьбы с организованными формами преступной деятельности и разработать рекомендации, направленные на повышение эффективности борьбы с ними;

— выработать стратегию нейтрализации действенных криминогенных факторов, связанных с возрожденческими процессами в республике.

Методология и методика исследования. Общеметодологическую основу настоящего исследования составляет диалектико-материалистический метод познания, в рамках которого применялась совокупность общенаучных и частных методов познания социально-правовой действительности.

В ходе исследования использовались такие общенаучные методы, как исторический, сравнительный, статистический, а также методы индукции и дедукции, обобщения, эксперимента, системного анализа, синтеза, аналогии и др. Среди частных (социологических) научных методов, использованных диссертантом, использовались:

— историко-правовой анализ проблем борьбы с преступлениями в сфере экономической деятельности частных предпринимателей;

— формально-логический анализ понятийного аппарата и содержания изучаемой деятельности;

— статистический анализ данных о состоянии и тенденциях экономической преступности на мировом, национальном и региональном уровнях;

— сравнительно-правовой анализ российского (как ранее действовавшего, так и современного) и зарубежного законодательства, имеющего отношение к изучаемой проблеме;

— контент-анализ нормативных и литературных источников, освещающих все аспекты рассматриваемых в настоящей работе вопросов;

— логико-правовой анализ источников российского и зарубежного права и практики его применения;

— конкретные социолого-правовые методы: изучение аналитических документов (обзоров, отчетов, справок) — материалов судебной практикистатистических данныхинтервьюирование и экспертный опрос специалистов в области борьбы с организованной преступностью.

В ходе работы над диссертацией автором реализовывалась следующая гносеологическая схема исследования и предопределенный ею порядок изложения материала: от общих к особенным и далее к частным или единичным вопросам. Это просматривается и в последовательности изложения представленных соискателем во введении основных положений, выносимых на защиту.

Эмпирическую базу исследования составили: статистические данные ГИЦ МВД РФ, региональных ИЦ МВД РД, Минюста РФ, иные статистические данные, опубликованные в открытой печатианалитические обзоры УБОП МВД РДматериалы более 200 уголовных делматериалы судебно-следственной практики- 500 аналитических1 и фактологических документов подразделений по борьбе с организованной преступностью, иных служб МВД РФпубликации печатных и электронных СМИ по исследуемым проблемам за период 1999;2007 гг.- результаты анкетирования сотрудников МВД РФ из подразделений по борьбе с организованной преступностью.

Массивы необходимой информации были определены с учетом рекомендаций криминологии и социологии, обеспечивающих репрезентативность исследовательских данных, учитывающих необходимые параметры (охват.

1 Этот информационный массив составили доклады, аналитические обзоры, справки и проч. Особый интерес представляют аналитические материалы, поступившие из региональных, краевых и областных управлений по борьбе с организованной преступностью по специальному запросу, направленному из центрального аппарата МВД России. Запрос был инициирован и подготовлен автором, в нем содержался блок вопросов по рассматриваемой проблематике. территорий, категории и количество анкетируемых и интервьюированных, ДР-).

Совокупность перечисленных методов и источников информации, ее значительный массив, использование теоретических положений отечественных и зарубежных правоведов, социологов, криминологов и других ученых, касающихся информационного обеспечения исследования, комплексный подход и междисциплинарность исследования при соблюдении криминологических приоритетов анализа позволяют сделать вывод о достоверности полученных результатов и их правильной оценке.

Научная новизна исследования. Рассматриваемые в диссертации аспекты до сих пор не были предметом специального монографического исследования. Предыдущие исследования в основном ограничивались констатацией наличия проблемы и постановкой некоторых вопросов. В диссертации впервые в теории российской криминологической науки поставлены, комплексно рассмотрены и разрешены правотворческие, правоприменительные и организационные проблемы борьбы с отдельными функциональными формами преступной деятельности, получившими в Республике Дагестан особенное развитие — проблемы, являющиеся новыми, сравнительно недавно вставшими перед российским обществом. В частности, в работе предлагается собственный вариант определений всех исследованных в диссертации форм организованной преступности, позволяющий отграничить их между собой, а также от иных форм преступной деятельности. В исследовании на примере организованных преступных формирований, встречающихся в РД, впервые раскрываются особенности организованной преступности «северокавказского» типа, ее природа, сущность, специфика формирования в условиях проходящих в данном регионе процессов традиционно-национального и религиозного возрождения. На базе выявленных закономерностей автором в работе предлагается комплекс мер, специально направленных на борьбу с организованной преступностью и вообще и, так называемой, этнической организованной преступностью, в частности.

Положения, выносимые на защиту:

1. Изучение организованной преступности может иметь теоретическую и практическую перспективу тогда, когда данный социально-негативный феномен структурирован. И чем более детально исследование форм организованной преступности, тем более действенны меры, которые на основе такого исследования вырабатываются.

2. Оценка состояния криминогенной ситуации в Республике Дагестан позволяет судить о том, что данный регион в уголовно-статистическом измерении, как правило, «повторял» динамику развития общероссийской преступности, но, тем не менее, отмечаются некоторые существенные различия, которые проявляются в том, что по наиболее значимым параметрам республика относится к числу регионов с низким уровнем преступности. В динамике «дагестанской» преступности отмечаются элементы эффекта «волны». Интенсивность по отдельным направлениям организованной преступной деятельности, как правило, коррелирует с интенсивностью подобного рода деятельности в центральных регионах России с некоторым запаздыванием. Так, в сфере кредитно-финансовых отношений запаздывание, как показало сравнительное исследование, составляет 2−3 года.

3. Опасность разрушительного воздействия организованной преступной деятельности на все более широкий круг сфер общественной жизни в Дагестане усиливается, что, прежде всего, нами связывается с тем, что организованная преступная среда имеет прямой доступ к центрам политической и экономической жизни республики. Организованная преступность, как показали исследования, получила в Республике Дагестан самое широкое распространение и определяет сегодня лицо, индивидуальность преступности в Дагестане. Прежде всего, это касается таких ее разновидностей как терроризм, бандитизм, незаконный оборот наркотиков и оружия, экономическая и экологическая организованная преступность и коррупция. Более того, Дагестан является сегодня «экспортером» организованной преступной деятельности в другие регионы России.

4. Все формы организованной преступности делятся на насильственные и ненасильственные. а) терроризм и бандитизм исчерпывают насильственную сферу организованной преступной деятельности. При этом терроризм это насильственного характера социально-политическая деятельность преступных организаций, а бандитизм (по остаточному принципу) вся иная насильственная организованная преступная деятельностьб) экономическая организованная преступность — это «промежуточное» между легальной экономической деятельностью и деятельностью в сфере криминальной экономики явление, которое представляет незаконное эксплуатирование законных источниковв) коррупция — организованная преступная деятельность с участием должностных лиц, где последние действуют вопреки интересам службы с целью извлечения доходов в крупном размере. г) организованная преступность в сфере экологии — это деятельность, состоящая в организованном браконьерстве, т. е. незаконном изъятии объектов флоры и фауны (по смыслу ст. ст. 256, 258 и 260 УК РФ), а также по их последующей переработке и реализации. д) незаконный оборот наркотиков и оружия, как показали исследования, в контексте организованной преступной деятельности выступают, как правило, функционально совмещенными и, таким образом, организованная преступность в сфере незаконного оборота наркотиков и оружия — это относительно самостоятельно форма организованной преступной деятельности, которая состоит в незаконном обращении наркотиков и оружия для воспроизводства, получения прибыли.

5. Негативные факторы воздействия организованной преступности в Дагестане проявляются в социально-экономической и политической сферах, анализ которых показывает, что криминальная активность в республике, в том числе в рамках организованной деятельности, оказывается, главным образом, реакцией на сложные условия жизни каждого гражданина, в отдельности, и общества, в целом. Серьезная нравственная ответственность за разрастание организованной преступной деятельности лежит и на отечественных средствах массовой информации, формирующих мировоззрение миллионов россиян. Высокий позитивный потенциал «четвертой» власти реализуется с точностью до наоборот. «Свобода слова» как один из главнейших лозунгов происходящих в России ныне перемен, как важнейшее завоевание перестройки и последующей модернизации, работает, как не странно, против общества.

6. Одним из наиболее действенных направлений борьбы с организованной преступностью являются меры организационного характера и, в частности, внедрение принципов системности и согласованности в деятельность всех ветвей власти по вертикали и горизонталикоординация работы различных ведомств правоохранительной системы между собойусиление работы прокуратуры. Определенное предупредительное значение автор связывает с переложением некоторых функций борьбы с преступностью на общественные объединения, разного рода формирования граждан. Усиление значения институтов гражданского общества в рамках организационных мер борьбы с организованной экономической преступностью представляется весьма перспективным направлением предупредительной деятельности и, особенно в Дагестане и других регионах Северного Кавказа в свете возрождения традиционно-национальных институтов. Примером в этом смысле может быть опыт других стран, например, Японии, где успех уголовной политики во многом связывается с умением использовать национально-традиционные неформальные институты.

7. Проблема организованных форм преступной деятельности многогранна, включает идеологические, политические, социально-экономические и другие аспекты. Ее решение требует постоянной систематической, в первую очередь, профилактической работы. Перспективу борьбы с организованными формами преступной деятельностью мы связываем с совершенствованием правовых инструментов, позволяющих вести адекватную борьбу с данным социальным злом. Значительное место в этом плане должно быть отведено спецификации уголовно-правовых и уголовно-процессуальных форм борьбы с организованной преступностью к менталитету народов России, а также к их систематизации. Особенно это касается уголовно-процессуальных форм, поскольку основные проблемы борьбы с организованной преступностью находятся не в плоскости квалификации организованной преступной деятельности, а в плоскости ее доказывания.

8. Разновидностью организованной преступности является этническая организованная преступность. Выделение такой ее разновидности представляется обоснованным в силу наличия множества признаков, весьма специфицирующих ее. Применительно к «дагестанской» этнической организованной преступности можно выделить следующие:

А) Представляется справедливым выражение, согласно которому любая организация — это удлиненная тень одного человека. В контексте изучения этнической организованной преступности это означает, что ее особенность — это, прежде всего, люди со своей идеологией, соответствующими ей установками, мотивацией жизни, трудовой деятельности, поведенческими навыками, характерологическими свойствами. В этом смысле весьма справедливо оперировать такими понятиями, как «кавказский тип личности» или «синдром горца», поскольку учеными давно были выведены ряд бесспорных зависимостей поведения людей от этнических установок. Главная особенность идеологии горцев Дагестана, сформировавшаяся в условиях хрупкого сосуществования государственных образований различных типов и форм, состоит в том, что она во многом сопряжена с потребностью в обеспечении безопасности, которая, по мнению психологов, также как и физиологические потребности, могут узурпировать право на организацию поведения. Такая потребность зачастую рождает в представителях дагестанского этноса деструктивно-насильственную акцентуацию поведения.

Б) Высокий уровень сплоченности, вызванный характерной для кавказских народов и вообще традиционных обществ высокой социализацией жизни. Если достижение сплоченности, психологического единства для славянских, например, группировок вопрос длительного времени, то для этнически-дагестанских группировок это вообще не вопрос.

В) Наконец, особенностью этнических преступных группировок является то, что регулирование отношений между ее членами осуществляется на основе не идеологии «воров в законе», как в славянских и закавказских преступных сообществах, а на основе народных традиций и обычаев. Так, если терроризм в Ставрополе связан с взрывами в общественных местах, то в Дагестане это, как правило, посягательство на жизнь политических, общественных деятелей, сотрудников правоохранительных органов и судей, то есть по существу речь идет о войне между экстремистами и правоохранительными органами на основе обычая кровной мести. Следует отметить, что народные традиции переносятся в преступную среду как в чистом виде, так и с некоторыми изменениями. Например, понимание обычая кровной мести сегодня настолько далеко ушло от своего первоначального значения, что приближается к значению понятия «омерта» (На Сицилии данный закон подразумевает, что любое свидетельство против мафии и ее членов рассматривается как основание для кровной мести). Примеры действия закона «омерты» в республике достаточно много.

9. В Дагестане на протяжении тысячелетий одновременно мирно сосуществуют и активно контактируют различные этнические, религиозные миры, цивилизации. Вместе с тем, изучение векторов поиска национальной и конфессиональной экзистенции дагестанских этносов в условиях возрождения нового, модернизированного качества в сложных условиях российской действительности, позволяет заключить, что нередко такая модернизация получает социально-негативное и даже криминогенное значение. Как показала новейшая история, известные процессы обусловили активизацию делин-квентной активности этноса и даже криминализацию его менталитета, что, так или иначе, сказывается на развитии организованной преступной деятельности в регионе. В то же время нельзя рассматривать традиции и обычаи как явления маргинального порядка, а проблемы этнизации преступного поведения объяснять наличием криминальных моментов в психическом складе дагестанцев. Речь должна идти скорее об опосредованно-криминогенном значении обычаев и традиций, а также о более глубоком осмыслении механизма преступного поведения представителей различного рода общностей в Дагестане под влиянием факторов этнического порядка. Кроме того, следует учитывать, что в идеях традиционализма присутствует огромный позитивный потенциал, который мало используется сегодня. В этой связи полутора тысячелетний опыт совместного мирного сосуществования в Дагестане различных религий, многовековой опыт совместного позитивного проживания его народов, сохраняющих свои культурные особенности, религии, обычаи, образцы толерантного поведения нуждаются в углубленном изучении и осмыслении с тем, чтобы разработать научно проработанный алгоритм их позитивного использования сегодня.

10. В целях эффективного противодействия организованным формам преступной деятельности представляется необходимым осуществление комплекса мер в социально-экономической сфере, в сфере совершенствования законодательства и правоприменительной практики, в сфере идеологического противодействия организованным формам преступной деятельности, а также меры организационного характера и меры по обеспечению взаимодействия органов власти и институтов гражданского общества. Следует отметить, важнейшим направлением в рамках комплекса мер направленных на противодействие организованной преступности в целом и ее форм, может стать глубоко продуманная национальная политика, которая должна учитывать менталитет дагестанцев, с тем, чтобы избежать судьбы народа Чеченской Республики, войну в которой небезосновательно называют войной цивилизаций. Народы, этносы, живущие как компактно, так и дисперсно, могут и должны принять реформы, только осознав их ценность. Это на Кавказе, где становление государственности произошло сравнительно недавно, возможно лишь с определенными модификациями, зависящими от уклада жизни, типа мотивации трудовой деятельности, религиозных и культурных традиций, исторически устоявшихся форм социального контроля.

Теоретическая значимость диссертации видится в том, что она является актуальной, самостоятельной, законченной работой, направленной на совершенствование правовых, организационных и криминологических основ противодействия основным формам организованной преступной деятельности в Республике Дагестан (терроризму, бандитизму, незаконному обороту наркотиков и оружия, организованной экономической и экологической преступности, коррупции). В ней осмыслены факторы, продуцирующие данное явление и меры противодействия ему.

Положения, выработанные автором, в том числе, оценка современной криминогенной ситуации в Республике Дагестанроль и место организованной преступности в структуре преступности в России вообще, и в частности в РДосновные формы данного вида преступности в привязке к дагестанским социально-экономическим и политическим реалиямсодержание и особенности насильственной и ненасильственной форм организованной преступности и их составляющих — терроризма, бандитизма, экономической организованной преступности, коррупции, организованной преступности в сфере экологии, незаконного оборота наркотиков и оружиянаправления борьбы с организованной преступностью в РДпредложения по совершенствованию организационных, правовых и иных мер по предупреждению организованной преступности в Дагестанесодержание идеологических, политических, социально-экономических, этнических, религиозных и иных аспектов организованной преступности в Дагестанемеры по повышению эффективности предупреждения основных форм организованной преступной деятельности в Республике Дагестан, претендуют на существенный вклад в развитие отечественной теории криминологии и уголовного права. Кроме того, предложения и выводы, представленные в работе могут быть использованы в криминологических и уголовно-правовых исследованиях по смежным, с изученной диссертантом, темам исследования криминальной реальности.

Практическое значение исследования видится в том, что его результаты и основные положения могут быть использованы в законотворческой деятельности, правоохранительной практике компетентных органов, а также в учебном процессе — стать базой для разработки в вузах юридического профиля специальных и факультативных курсов по криминологии и уголовному праву.

Предложения диссертанта могут найти применение в деятельности органов государственной власти и общественных организаций при составлении общих и специальных программ борьбы с преступностью вообще и организованной преступностью, в частности и их предупреждении — с целью оздоровления ситуации в сфере противодействия криминалу.

Рекомендации диссертанта также могут быть использованы при разработке планов следственных и оперативно-розыскных мероприятий, при документировании преступной деятельности и расследовании уголовных делони будут способствовать правильной квалификации и разграничению преступлений и т. д.

Значение результатов исследования не исчерпывается рамками уголовного права и криминологии. Полученные результаты могут быть востребованы в гражданском праве, гражданском процессе, уголовном процессе, оперативно-розыскной деятельности, криминалистике, юридической социологии, юридической конфликтологии и др.

Обоснованность и достоверность результатов диссертационной работы обуславливается выбором и применением научной методологии исследования, основные положения которой изложены ранее. В соответствии с ними для обеспечения комплексности изучения проблем борьбы с организованной преступностью изучен широкий круг источников, составляющих теоретическую и нормативную базу исследования. В частности, источниковедческую базу составили:

— Конституция Российской Федерации, российское и зарубежное уголовное, уголовно-процессуальное, уголовно-исполнительное, гражданское, финансовое и административное законодательство, иные нормативные материалы и материалы судебной практики;

— перечисленные в библиографии работы отечественных и зарубежных авторов по уголовной политике, уголовному, уголовно-процессуальному, уголовно-исполнительному, гражданскому, финансовому и административному праву, криминологии, теории и истории государства и права России и зарубежных стран, социологии, политологии и философии;

— статистические данные и результаты конкретных социально-правовых исследований.

Апробация и реализация результатов исследования осуществлялась по нескольким основным направлениям.

1. По ряду важных положений и выводов исследования диссертант выступил на теоретических и научно-практических конференциях, семинарах, круглых столах, среди которых можно выделить следующие: круглый стол «Организованная преступность-4» (НИИ проблем укрепления законности и правопорядка Генпрокуратуры РФ, январь 1998 г.) — Всероссийская научно-практическая конференции «Проблемы борьбы с организованной преступностью в Северо-Кавказском регионе» (М., 2000) — Республиканская научнопрактическая конференция «Религиозный фактор в жизни современного дагестанского общества» (Дагестанский филиал академии наук, 2003) — Научно-практической конференции «Героико-патриотическое воспитание сотрудников органов внутренних дел: проблемы и пути их решения» (Министерство внутренних дел РД, 2004) — «Дагестан в правовом пространстве России: Материалы республиканской научно-практической конференции» (Правительство Республик Дагестан, 2005) — «Правовая система Дагестана: материалы республиканской межвузовской научной конференции» (14 мая 2005) — «Россия на пути к правовому государству:. Материалы межвузовской научно-практической конференции молодых ученых» (Краснодар — 2003) — Материалы научно-практической конференции «Экономические правонарушения: история, состояние, проблемы борьбы» Екатеринбург. — 2002; Всероссийская научно-практическая конференция, организованная аппаратом полномочного представителя Президента РФ в Южном федеральном округе и Администрации Президента и Правительства Республики Дагестан на тему: «Актуальные проблемы противодействия религиозно-политическому экстремизму» (6 июня 2007 г., Махачкала).

2. Основные положения, выводы и рекомендации диссертанта изложены в опубликованных работах по теме исследования (всего 56 работ, общим объемом более 50 п.л.).

3. Результаты диссертационного исследования использовались при подготовке ряда директивных документов и нормативных актов по вопросам борьбы с преступностью (2001 — 2007 гг.): аналитических материалов для Госсовета Республики Дагестан, аппарата Президента РД, для правоохранительных органов и судов на региональном уровнеинформационно-аналитических и других материалов, связанных с проблемами организованных форм преступной деятельности.

4. Ряд положений исследования нашли применение при подготовке предложений в проекты Федеральных целевых программ по усилению борьбы с преступностью.

5. Содержание и выводы исследования используются в учебном процессе при преподавании в Дагестанском государственном университете курсов уголовного права, криминологии, уголовно-исполнительного права, а также при чтении спецкурса «Проблемы организованной преступности в Республики Дагестан».

6. Поддержка проектов заявителя в форме грантов: грант Минобразования, 2002, шифр гранта: РБ02−3.15−10, «Социально-негативные аспекты традиционно-национального возрождения в Республике Дагестан, меры нейтрализации" — грант Президента России, 2004, № МК-4104.2004.6 «Религиозное и традиционно-национальное возрождение и проблемы преступности в Республике Дагестан" — грант Минобразования «Развитие научного потенциала высшей школы», 2005, «Становление российской государственности на Северном Кавказе: история, современные проблемы, концепция развития (историко-социолого-правовое исследование)" — грант Президента России, 2006, № МК-5831.2006.6 «Использование народных традиций и обычаев в профилактике преступлений в Республике Дагестан».

Структура и объем диссертации

обусловлены целями, задачами и содержанием исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, десяти параграфов, заключения, библиографии и шести приложений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Оценка состояния криминогенной ситуации в Республике Дагестан позволяет судить о том, что данный регион в уголовно-статистическом измерении, как правило, «повторял» динамику развития общероссийской преступности, но, тем не менее, отмечаются некоторые существенные различия, которые проявляются в том, что по наиболее значимым параметрам республика относится к числу регионов с низким уровнем преступности. В динамике «дагестанской» преступности отмечаются элементы эффекта «волны». Интенсивность по отдельным направлениям организованной преступной деятельности, как правило, коррелирует с интенсивностью подобного родй деятельности в. центральных регионах России с некоторым запаздыванием:. Так, в сфере кредитно-финансовых отношений запаздывание, как показало сравнительное исследование, составляет 2−3 года.

Отмечается усиление опасности разрушительного воздействия организованной преступной деятельности на все более широкий круг сфер общественной1 жизни в Дагестане, что, прежде всего,.нами связывается с темчто организованная. преступная среда имеет прямой доступ к. центрам политической и экономической жизни республики. Организованная преступность, как показали исследования, получила в Республике Дагестан самое широкое распространение и определяет сегодня лицо, индивидуальность преступности в Дагестане. Прежде всего, это касаетсятаких ее разновидностей как терроризм, бандитизм, незаконный оборот наркотиков и оружия, экономическая и экологическая организованная преступность и коррупция.

Мощные факторы организованной преступности в Дагестане проявляются в социально-экономической и политической сферах, анализ которых показывает, что криминальная активность в республике, в том числе в рамках организованной деятельности, оказывается, нормальной' реакцией на ненормальные условия жизни каждого гражданина, в отдельности, и общества, в целом.

Известно, что именно в экономических отношениях, в их противоречиях, сбалансированности хозяйственного механизма, пороках и недостатках экономической политики, а также в системе распределительных отношениях следует, прежде всего, следует искать причины и такого явления как организованная преступность, учитывая ее суть. При этом, как показало исследование, в Дагестане: на современном этапе упомянутый фактор оказался весьма влиятельным в криминогенном отношении. На «Старые» инерционно дающие о себе знать противоречия в известной сфере наслаивались противоречия, рождаемые в условиях развития капиталистической социально-экономической системы, которая, несомненно, в сравнении с иными системами имеет значительно больший' криминогенныйпотенциал, в результате чего произошло полное и необратимое разрушение действовавшей социалистической. системы, хозяйствования и создание гибридной системы, воплотившей в себе худшие черты нецивилизованных рыночных: отношений и административного стиля хозяйствования.

С экономическими отношениями неразрывно связаны и социальные отношения. Именно* от них зависят образ жизни людей, их потребности и интересы, определяющие в свою очередь поведение и поступки. Вместе с тем, экономика Дагестана по прежнему, в строгом смысле этого слова, относится к типу социально дезориентированной экономики. Показательно, что уровень жизни населения Дагестана достаточно низок и без учета факторов криминализации общества иного порядка вызывает серьезные опасения с точки зрения роста организованной преступности. Имеется: в виду то, что криминальная активность в республике становится во многом объяснимой с точки зре-ния^анализа обеспеченности по основным социальным показателям жителей региона, ибо оказывается нормальной^ реакцией: на ненормальные условия жизни. Преступность для последних превратилась в способ выживания.

Серьезным фактором организованной преступности в Дагестане на сегодняшний день является непродуманная волюнтаристская политика вла-стьпридержащих, авторитаризм отдельных руководящих персон (которые формируют политический режим в обществе — от автора) в значительной мере повинны в появлении острейших разнородных противоречий и криминогенных факторов у нас в стране. Примером политической близорукости, детерминировавшей организованную преступную деятельность, и в частности террористической направленности, является, на наш взгляд, непоследовательная и противоречивая политика федеральной власти на Северном Кавказе, одним из мощнейших криминогенных следствий которой стало формирование криминализированной региональной власти. Вместе с тем, коэффициент полезного действия политики Центра мог быть просто неоценимым. Это видно хотя бы на примере урегулирования национального и религиозного экстремизма в Дагестане и где национальный экстремизм был урегулирован политически, а религиозный в ходе открытого противостояния. В итоге, обостренность национальных отношений можно обозначить как «вялотекущее», а религиозный экстремизм можно отнести к проблемам «незатухающим».

Огромный криминогенный потенциал политического характера мы связываем с дисфункциональностью государственного аппарата ипрежде всего, правоохранительного блока. Действительно, мы отмечаем, что сегодня, когда преступность приобрела разгульный характер и невиданные ранее масштабы, контрольная и предупредительная функции уголовной ответственности и наказания резко снизились, а авторитет и незыблемость закона по существу оказались подорваны. Как следствие, и анализ материалов уголовных дел в отношении организованных групп показал, что именно недостатки в работе правоохранительных органов являются порой главными причинами продолжительной их антиобщественной деятельности. Рассматривая правоохранительные органы как фактор организованной преступности особенно важно указать на тенденцию, когда сами правоохранительные органы оказываются замешаны в криминальной деятельности преступных группировок. Надо заметить, что подобное наблюдается практически по всем направлениям организованной преступной деятельности в республике, причем, как правило, избирательность сферы такой деятельности определяется их компетентностью.

Наконец, серьезная нравственная ответственность за разрастание организованной преступной деятельности лежит и на отечественных средствах массовой информации, формирующих мировоззрение миллионов россиян. Высокий позитивный потенциал «четвертой» власти реализуется с точностью до наоборот. «Свобода слова» как один из главнейших лозунгов происходящих в России теперь перемен, как важнейшее завоевание перестройки и последующей модернизации, работает, как не странно, против общества. Следует иметь в виду, что деструктивное влияние СМИ многопланово. Прежде всего, это проявляется в том, что практически не ведется работа по формированию через средства массовой информации' положительных поведенческих социальных стереотипов, а наоборот, де-факто в разрушении духовной сферы жизниобщества. Также, особую тревогу вызывает тот факт, что СМИ не только успешно «ре-кут» на пользу криминалу, но и непосредственно обслуживают интересы организованной преступности и особенно политической и околополитической направленности. В частности, если касаться национальной политики, то из уст СМИ она не имеет ярко выраженной направленности на объединение народов России, что опасно для целостности государства, разрушает федеративные отношения, усиливает религиозный экстремизм, сепаратистские тенденции, враждебность к федеральной власти и государство образующей нации со стороны огромной массы людей, чьи национальные и религиозные чувства подвергаются оскорблению по глупости недальновидных чиновников, политиков или злому умыслу отдельных представителей прессы. В этих условиях пропагандируемая концепция «свободного, не контролируемого потока информации» на самом деле работает на< наиболее радикальные, экстремистские и террористические внутригосударственные и международные организации и группировки.

Организованная преступность — это сложное многогранное явление, которое требует организации предупредительной деятельности по многим направлениям.

Прежде всего, межгосударственное сотрудничество как перспективное направление борьбы с организованной преступностьюзначительный профилактический потенциал мы видим в деятельности государства, направленной на разрешение противоречий в области экономики, социальной жизни, духовной сфере и т. д. Существенный профилактический эффект достигается благодаря успешному проведению социально-экономической политики в целомодной из важнейших политических мер борьбы, с организованной преступностью является наведение конституционного порядка в Чечне и уничтожение действующих на ее территории бандформированийперспективы России в ограничении организованной преступности, сведения ее до приемлемого уровня мы связываем с совершенствованием законодательной политикиважная роль в предупреждении преступности вообще и организованной преступности, в частности, должна принадлежать обществу как самому заинтересованному субъекту и др.

В Дагестане на протяжении тысячелетий одновременно мирно сосуществуют и активно контактируют различные этнические, религиозные миры, цивилизации. В Дагестане всегда существовала реальная практика эт-ноконфессиональной толерантности (национальной и религиозной терпимости). Следует особо отметить тот факт, что на территории современной Российской Федерации впервые распространение таких религий, как христианство (с IV в.), иудаизм (с VI в.) и ислам (с середины VII в.) началось именно с территории Дагестана. Вместе с тем, как показывают криминологические исследования, в новых условиях российской действительности, это наследие нередко получает криминальное значение, в том числе и в плане развития организованной преступности в регионе. В этой связи, мы глубоко убеждены, что полутора тысячелетний опыт совместного мирного существования в Дагестане различных религий, многотысячелетний опыт мирного проживания народов, сохраняющих свои культурные особенности, религии, обычаи, образцы толерантного поведения нуждаются в углубленном изучении и осмыслении с тем, чтобы разработать научно проработанный алгоритм их позитивного использования сегодня.

Традиции и обычаи народов Дагестана для последнего в условиях современной действительности сыграли огромную положительную роль. Вместе с тем, в зависимости от конкретных социально-экономических, политических и культурно-духовных правовых условий, изменения в правосознании масс, происходящие под традиционно-национальным воздействием реабилитирующей соционормативной культуры не всегда выступают в качестве положительного консолидирующего момента, получают однозначно позитивное выражение. Вместе с тем в этой ситуации речь должна идти скорее о опосредованно-криминогенном значении обычаев и традиций, а также о более глубоком осмыслении механизма преступного поведения представителей различного рода общностей в Дагестане под влиянием факторов этнического порядка. И в свете событий в соседней Чечне можно заключить, что если исследование негативных аспектов традиционно-национального возрождения там уже запоздало, то для Дагестана исследование данной проблемы еще актуальная тема, имеющая огромное прикладное значение. Как следствие нормы этнической (в Дагестане) среды не всегда стыкуются с нормами иной социальной среды. В частности, дагестанскими криминологами отмечается повышенная криминогенная активность кавказцев, оказавшихся в среде, где усвоенная ими нормативность не вписывалась в нормативность новой социальной среды. К примеру, жители Дагестана, особенно проживающих в горных его районах, выросшие на традициях и обычаях своего народа, в подавляющем большинстве случаев обнаруживают, как показывают опросы, неспособность жить по «уставу чужого монастыря», что нередко рождает у последних конфликтное эмоциональное состояние, состояние так называемой фрустрации. В этом состоянии последние, руководствуясь сложившимися в их правосознании под влиянием традиций и обычаев стереотипными техниками поведения в сходных ситуациях, часто оказываются на пути совершения преступлений, предпочитая криминальный способ самоутверждения всем другим. Таким образом, мы отмечаем, что нестыковка норм этнической (в Дагестане) среды с нормами иной (европейской, общероссийской) среды обуславливает в конечном счете ситуацию, когда не работает закон, факт чего собственно можно рассматривать как фактор преступности в целом и организованной преступности, в частности.

В этой ситуации необходимо использовать драгоценный опыт, который был накоплен царской Россией сегодня практически не используется.

Следует иметь виду, что инструментарий политики нейтрализации негативных тенденций традиционно-национального и религиозного возрождения важно искать не где-нибудь, а в сущности идей традиционализма. В частности, было бы в высшей степени неразумно искать противоядие деструктивным процессам, рожденным в ходе религиозного возрождения в Дагестане (таким как религиозный экстремизм, происламистский терроризм и прочее) вне самого ислама. Тем более что, мы в этом глубоко убеждены, ислам, как христианство и иудаизм, как традиционные для Дагестана религии, обладают высоким конструктивным духовно-нравственным потенциалом, играют определенную роль в развитии дагестанской культуры, в утверждении в обществе гуманистических духовно-нравственных идеалов, в обеспечении общественно-политической стабильности в республике. В частности, речь может идти о том, что ислам декларирует законопослушание и лояльность по отношению к власти, готовой уважать разделяемые им ценности. Большинство из них созвучно современным правовым системам и не противоречит принципам российского права. Исходя из этого, мы считаем, что государство должно позаботиться о развитии идей традиционализма в лучшем их качестве, «оседлав» эти процессы и направив их в позитивное русло и, таким образом, обратив их из фактора дестабилизации и криминогенности в мобилизующую силу позитивного преобразования в республике и в стране в целом. Прежде всего, это должно выразиться в правовом урегулировании общественных отношений в регионе с максимальным учетом исторических, культурных, этнических и других особенностей. В этом плане необходимо принять меры к развитию федерального законодательства, расширению вопросов законодательного разрешения, относящегося к введению субъектов федерации. Как положительное в этом смысле мы рассматриваем существование Закона «О казачестве», где институализированы некоторые обычаи казаков. И в этой связи вызывает некоторое недоумение — почему традиции и неформальные институты казаков были узаконены, а народы Северного Кавказа в этом смысле были проигнорированы. Если узаконение традиций казачества было пробным шагом и шаг этот оказался удачным (раз еще не сделан шаг назад), то положительные результаты этого «эксперимента» должны получить дальнейшее развитие в отношении республик Северного Кавказа.

Далее, необходимо принять меры к возможно большему учету адатской и мусульманской юридических традиций, тем более что они давно и устойчиво зримо присутствуют в российской правовой панораме. Не лишним будет заметить, что в мировой практикой зафиксирована возможность функционирования общегосударственного права наряду с обычным.

Положительный опыт такого рода можно почерпнуть в прошлом России. Право царской России, к примеру, в значительной степени развивалось под влиянием условий жизни народов нашей страны, его особенностью было включение в себя систем права тех народов, которые к ней присоединялись. Они-действовали параллельно с российским правом, постепенно сливаясь с ним. Примечательно, что процесс динамики российского государства по завершению процесса инкорпорации северокавказских народовпротекал под знаком авторитета и признания легитимности адата и шариата. В итоге в Дагестане еще тогда зародился уникальный феномен правового плюрализма или полиюридизма.

Таким образом, понимая, что нельзя идти по пути максимального учета региональных, национальных, конфессиональных особенностей — Кавказ, как и вся страна, не может успешно развиваться, опираясь на идеи национальной ограниченности, вместе с тем мы глубоко убеждены — народы, этносы, живущие как компактно, так и дисперсно, должны принять реформы, только осознав их ценность, а это сегодня на Кавказе возможно лишь с определенными модификациями — в зависимости от уклада жизни, типа мотивации трудовой деятельности, религиозных и культурных традиций, исторически устоявшихся форм социального контроля.