Механизмы устойчивости народной культуры как фактор стабилизации общества

Актуальность темы

Обращение к исследованию феномена стабильности, условий и причин существования и исчезновения социальной и культурной устойчивости, социально-философское их осмысление, диктуются, прежде всего, особенностями сложившейся к настоящему времени ситуации в России. Ее отличительной чертой на протяжении последнего десятилетия является хроническая нестабильность, проявляющаяся, прежде всего, в развитии деструктивных, разрушительных процессов в самых различных сферах общества: экономике, политике, культуре, межнациональных отношениях и др., непосредственно угрожающих материальному благополучию, здоровью (в т. ч. и духовному), самой жизни большинства членов общества, существованию государства и общества в целоми приводящая к складыванию специфического психологического климата в обществе, проявляющегося в распространении чувства неуверенности, апатии, страха перед будущим в широких слоях населения.

Само существование российского государства и общества зависят от того, сумеют ли россияне преодолеть кризис стабильности. В этих условиях актуальность изучения феномена социальной и культурной устойчивости очевидна.

В последнее десятилетие не было недостатка в теориях, концепциях, идеях, пытавшихся решить проблему устойчивого развития для нашей страны. Они были призваны указать путь, двигаясь по которому, вслед за развитыми странами, можно было бы преодолеть экономический кризис, укрепить основы государства и общества, повысить уровень благосостояния граждан. Это, прежде всего, концепция общечеловеческих ценностей, выдвинутая в период перестройки, под которыми понимались демократические нормы в политической жизни и рыночные принципы в экономике. Попытка претворения их в жизнь потерпела крах, поскольку оказалось, что в действительности в чистом виде, в обособленном состоянии, они не существуют, а находятся в теснейшей взаимосвязи с другими социальными, культурными и экономическими компонентами, образуя конкретные общества. Поэтому была выдвинута соблазнительная идея заимствования целиком той или иной «модели» социально-экономического развития. Но оказалось, что российская действительность отторгает все заимствованные модели. В качестве последнего средства, призванного помочь в достижении желанной стабилизации, сейчас все более распространяется в общественном сознании идея о выработке и укоренении в обществе национальной идеи как основы стабильности. В этой связи безусловно возрастает актуальность изучения проблем культуры. Ведь именно в культуре отражаются и преломляются те или иные универсальные ценности, на ее основе вырабатывается модель общественного устройства, в ее рамках формируется национальная идея.

В настоящее время основное внимание обществоведов, исследователей культуры уделено проблемам новой элитарной культуры, поскольку это относительно новый для нашей культурной действительности феномен, вызванный стремительным процессом расслоения общества. При этом как-то забывается, что элитарная культура всегда представляет собой лишь верхушку айсберга, под которой скрыт огромный массив культуры народной. Именно в культуре широких народных масс, составляющих большинство населения страны, в их поведении, представлениях о правильном и неправильном, истинном и ложном, следует искать ответы на вопросы о том, куда и по какой траектории движется наше общество. Необходимо понять, что движет народными массами, как народное сознание воспринимает и оценивает заимствованные экономические и социальные теории, что оно принимает и усваивает, а что отторгает. В конечном счете именно эти факторы определят развитие страны в будущем. Все это обуславливает необходимость и своевременность обращения именно к народной культуре, актуальность изучения ее проблем.

В исследовании же сферы народной культуры первостепенное значение имеет анализ социальных механизмов ее передачи и устойчивости, в роли которых выступают, прежде всего, народные обряды, обычаи и традиции. Выяснение условий их возникновения и закономерностей функционирования может помочь в решении проблемы активизации всей системы социальной общекультурной стабилизации, что явилось бы реальным шагом в преодолении кризиса стабильности нашего общества.

Степень исследованности проблемы. По мнению целого ряда авторов1 к первым исследователям народной культуры можно отнести уже античных мыслителей, описавших в своих произведениях те или иные «варварские» народы, вступившие в соприкосновение со средиземноморской цивилизацией. В этой связи обычно упоминаются имена Геродота, Плиния и особенно часто Тацита. Последнего, благодаря его труду «Германия» (98 г. н. э.), называют даже «пророком самостоятельного народоведения» (В. Г. Риль).2.

С тех пор в истории науки наблюдались как периоды спада (средневековье, XVII в.), так и повышенного интереса (XVI в.3, XVIII в., XX в.) к народной культуре. Но общей чертой на протяжении длительного исторического периода являлось доминирование высокомерно-пренебрежительного отношения к народной культуре со стороны высокой и официальной культуры, достигшее наивысшего уровня в XVII в. Лишь в следующем столетии ситуация разительно меняется и прежде всего под влиянием выдающихся мыслителей того времени Дж. Вико, Ш. де Монтескье, Ж.-Ж. Руссо, Г. Форстера, И. Г. Гердера.4.

Именно они проложили в своих произведениях путь к принципиально иному пониманию народа не только как объекта, но и как полноценного субъекта общественно-исторического процесса, культура которого обладает самостоятельной ценностью и значимостью. В этот период в европейской науке закладываются основные подходы к изучению народной культуры, среди которых наибольшего внимания заслуживают просветительский (Напр.: Жозеф-Мари Дегерандо во Франции, Самуель.

1 См.: Muhlmann W. Е. Geschichte der Anthropologie. — Frankfurt, Bonn, 1968. — 25 f.- Kohlenberg K. F. Volkerkunde. Schlussel zum Verstandnis der Menschen. — Dusseldorf, Koln, 1968. — 11 ff.- Barnow V. Culture and personality. — Homewood, III., 1963. — 23 ff.- Tullio-Altan C. Manuale di antropologia culturale. Storia e metodo. — Milano, 1973. — 13 ff.- Greverus InaMaria. Kultur und Alltagswelt. — Munchen, 1978. — S.14.

2 См.: Weber-Kellermann I., Bimmer А. C. Einfuhrung in die Volkskunde/ Europaische Ethnologie. — Stuttgart, 1985. — S.l.

3 Напр.: В. Ролевинк, Р. Агрикола, С. Брант, Й. Гайлер фон Кайзерберг, Й. Боэм, С. Франк, Т. Мурнер, Й. Фишарт, Г. Сакс и др. — См.: Weber-Kellermann I. Deutsche Volkskunde zwischen Germanistik und Sozialwissenschaften. — Stuttgart, 1969. — S. 1−4.

4 Напр.: Вико Дж. Новая наука, 1744 г.- Монтескье Ш. де О духе законов, 1748- Руссо Ж.-Ж. Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми, 1754- Форстер Г. Путешествие вокруг света, 1777- Гердер И. Г. Идеи к философии и истории человечества, 1787- 1791. л.

Тесседик в Венгрии, Джон Говард в Великобритании и др.)1 и романтический, развивающийся прежде всего в немецких государствах.

Первый подход представлен здесь исследованиями в рамках основанной в 1750 г. Г. Ахенваллем науки «статистики» (или «камералистики»), занимающейся комплексным описанием экономики, общества и культуры отдельных ограниченных территорий в целях исчерпывающего информирования административных (прежде всего фискальных) органов абсолютистских режимов. Используя в качестве основных методов исследования наблюдение и письменные опросы, камералисты (Ю. Мезер, Г. Конринг, А. А. фон Шлецер, К. Гаттерер, А. К. Г. Ниман и др.) дали подробные описания жилищ, одежды и продуктов питания, труда и праздников и т. п., широких слоев населения, пытаясь, одновременно, выработать представление и изучить народный характер.2.

У истоков романтического направления стоял И. Г. Гердер, рассматривавший народ скорее как сверхиндивидуальную личность, обладающую творческим дарованием, которое проявляется прежде всего в народной поэзии.3 Изучая народные песни, сказки, легенды, мифы, обычаи и т. д., немецкие романтики — Людвиг Ахим фон Арним, Беттина фон Арним, Клеменс Брентано (авторы собрания немецких народных пес’ен «Чудесный рог ребенка», 1805 -1808 г. г.), братья Якоб и Вильгельм Гримм («Детские и домашние сказки», 1812 — 1815), Й. Геррес («Немецкие народные книги», 1807), Э. М. Арндт, Ф. Л. Йан и их последователи4 стремились проникнуть в загадки «народного духа», разгадать тайны «народной души», реконструировать «первоначальную» общегерманскую культуру и стимулировать, таким образом, подъем национального самосознания.

С середины XIX в. изучением культуры народов, говорящих на немецком языке, занимается специальная дисциплина «фолькскунде» (Volkskunde).5 Ее рождение торжественно провозгласил в своей знаменитой.

1 См.: Hartmann А. Die Anfange der Volkskunde// Grundriss der Volkskunde. — Berlin, 1994. -S. 9 — 30.

2 См.: Wiegelmann G. Volkskunde. — Berlin, 1977. — S. 11−26.

3 См.: Гердер И. Г. Идеи к философии и истории человечества. — М., 1977.

4 Напр.: Erlach Friedrich Karl v. Die Volkslieder der Deutschen, 1834 — 1836- Hoffmann von Fallersleben А. H. Schlesische Volkslieder, 1842- Uhland L. Alte hochund niederdeutsche Lieder, 1844 — 1845- Erk L. Deutscher Liederhort, 1856 etc.

5 На руский язык это название традиционно передается как этнография или «родиноведческая этнография» (С. А. Токарев), но дословно оно означает народоведение. речи «Народоведение как наука» (1858 г.) выдающийся немецкий ученый В. Г. Риль. Изучение народных обрядов и обычаев становится неотъемлемой частью немецкого народоведения, в рамках которого был создан^! целый ряд ставших ныне классическими произведений.1.

Для развития народоведческих исследований в XX в. важное значение имела (начиная с 1890 г.) деятельность французской социологической школы Э. Дюркгейма и его учеников (М. Мосс, А. Юбер, Р. Гертц, Ч. Бужле, П. Фонне, Л. Леви-Строс и др.).2.

В англоязычной науке всем комплексом проблем, связанных с обрядами, обычаями, традициями, верованиями, поведением широких слоев населения занималась преимущественно социальная антропология в Великобритании (Б. Малиновский, А. Р. Радклифф-Браун, Р. Ферс, Э. Эванс-Притчард и др.) и культурная антропология в США (Ф. Боас, К. Уисслер, А. Л. Кребер, Э. Сепир, Р. Бенедикт, М. Мид и др.).3 В рамках этих дисциплин, избравших в качестве основного объекта исследований слаборазвитые общества Америки, Африки, Азии и Океании, было выработано новое, холистское (holistic) понимание культуры как целостной системы взаимосвязанных элементов, выполняющих различные функции. Этот взгляд, оформившийся позднее в функциональный подход, связывает культуру с биологическими потребностями (needs) человека, фактически отождествляет культуру и общество и практически полностью отказывается.

1 Напр.: Риль В. Г. Жители Пфальца, 1857- Сартори П. Нравы и обычаи, 1910 — 1914; Маннгардт В. Лесные и полевые культы, 1875,1877. Для них характерны и достоинства и недостатки народоведческого подхода к народной культуре в делом. С одной стороны, широта и объем описываемых явлений, тщательность и добросовестность наблюдений, а с другой — слабость теоретической базы, стремление интерпретировать материалы о народной жизни и культуре в русле романтических, а позднее мифологических умозрительных построений. Так, например, действительный феномен стабильности народной культуры приобретает форму тезиса непрерывности нерушимого народного духа, стоящего за всеми явлениями духовной сферы.

2 См. подробнее: Арон Р. Этапы развития социологической мысли. — М., 1992. — С. 315 — 403. Эти ученые не только разработали оригинальные концепции духовной жизни общества, мышления людей на ранней стадии развития (напр. Леви-Брюль А. Примитивное мышление), но и попытались выработать новое понимание общества не как суммы человеческих индивидов, физического явления или биологического организма, а как реальности «sui generis, наделенной своими особыми свойствами» (Дюркгейм Э. Социология. — М., 1995. — С. 119), изучение которого должно осуществляться строго научным позитивным «социологическим методом» .

3 См. напр.: Hatch Е. Theories of Man and Culture. — New-York, London, 1973; Beattie J. Other cultures. Aims, methods and achievements in Social Anthropology. — London, 1980; Radcliffe-Brown A. R. Structure and Function in primitive Society. — London, 1986; Withrop R. H. Dictionary of concepts in cultural anthropology. — N. Y., 1991 etc. от понятия народной культуры1, предпочитая оперировать понятиями «социальная структура», «культурная модель» (pattern) и др.

Достижения немецкого народоведения, британской и американской антропологии, французской социологии были в значительной мере восприняты и творчески переработаны представителями «школы Анналов» или «Новой исторической науки» (La Nouvelle Histoire) — направлении во французской историографии, которое сложилось в 20-е — 30-е г. г. нашего столетия вокруг журнала «Анналы. Экономики. Общества. Цивилизации» (Annales. Economies. Societes. Civilisations). Будучи свидетелями и участниками глубочайших социально-экономических потрясений европейского общества в ходе и между мировыми войнами, историки-анналисты — М. Блок, Л. Февр, Ф. Бродель, Ж. Ле Гофф, Ф. Ариес, Ж. Дюби и др. — выдвинули на одно из первых мест в своих изысканиях проблему социокультурной стабильности и попытались решить ее, обратившись к эпохе средневековья.2 Открыв феномен средневековой народной культуры как социального явления, характеризующегося исключительной устойчивостью на протяжении длительного исторического периода, они разработали ее целостную концепцию, связав, в рамках последней, свойство стабильности с особенностями «народного сознания», под которым понимается, прежде всего, «народное христианство» или «народный католицизм».3.

1 Исключение в этом отношении составляет концепция народной культуры (folk culture) или народного общества (folk society) Р. Редфидда (США), разработанная им в ходе изучения культуры и образа жизни жителей полуострова Юкатан в Мексике в 30-е г. г. (См.: Redfield R., Rojas А. V. Chan Кот: A Maya Village. — Chicago, 1962). С этой точки зрения «народное общество» характеризуется как «небольшое, изолированное, неграмотное, гомогенное с сильным чувством групповой солидарности», экономически самодостаточное и с минимальным разделением труда (См.: Redfield R. The Folk Society// American Jornal of Sociology. — № 52 — P. 293 — 326). Значительное влияние на последующие исследования оказала и разработанная автором концепция традиции, в рамках которой противопоставляются элитарная «большая традиция» (Great Tradition) и народная «малая традиция» (Little Tradition) (См.: Redfield R. Peasant Society and Culture: An Anthropological Approach to Civilization. — Chicago, 1956; Singer M. When a Great Tradition Modernises: An Anthropological Approach to Indian Civilization. — London, 1972; Spiro M. Buddism and Society: A Great Tradition and its Burmesen Vicissitudes. 2d ed. — Berkeley and Los Angeles, 1982).

2 См.: Блок M. Апология истории. — М., 1986; Февр Л. Бои за историю. — М., 1991; Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада, — М., 1992; Дюби Ж. Европа в средние века. -Смоленск, 1994 и др.

3 См. напр.: Споры о главном: Дискуссии о настоящем и будущем исторической науки вокруг школы «Анналов». — М., 1993.

Из большого количества других зарубежных народоведческих теорий необходимо выделить разработанную шведской этнологической школой (С. Эриксон, С. Свенссон, В. Стоклунд, В. Якобссон и др.)1 концепцию «культурной фиксации» (кикигАхепг^), описывающую функционирование инновационных механизмов в рамках народной культуры.2.

В России научные традиции исследования народной культуры закладываются в XIX в. В это время, как и в Западной Европе, вырабатываются основные подходы ее изучения: просветительский, занимающийся преимуществен©описанием народной жизни и культуры (напр.: Н. И. Костомаров, В. Даль, П. Е. Астафьев и др.)3- романтический, пытающийся обосновать представление об особой мессианской роли русского народа, его исторической исключительности, порождаемой двумя факторами — православием и общинностью (славянофилы: И. В. Киреевский, А. С. Хомяков, К. С. Аксаков, Ю. Ф. Самарин, В. Ф. Одоевский и др.)4- и мифологический, сосредоточивший внимание на исследовании народной поэзии и заложивший основы современной фольклористики (Ф. И. Буслаев, А. Н. Афанасьев, О. Ф. Миллер, А. А. Котляревский и др.).5.

Для народоведческих исследований в Советском Союзе характерным было их преимущественное развитие вне рамок социальной философии.6.

1 См.: Erixon S. Folklivsforskningens framvaxt// Folk-Liv. — № 26/27. — S. 64−104- № 28/29. — S. 7−63- Svensson S. Introduktion tili folklivsforskningen. — Stockholm, 1969; Stoklund B. Das faroische Haus und Wohnkultur Nordwesteuropas// Ethnologia Europaea. — № 7. — S. 192−222- Jacobsson B. Schweden// Deneke B. Europaische Volkskunst. — Frankfurt a. M., 1980. -S. — 8797 etc.

2 См.: Bringeus N.-A. Der Mensch als Kulturwesen (Eine Einfuhrung in die europaische Ethnologie). — Wurzburg, 1990; Wiegelmann G. Theoretische. Konzepte der europaischen Ethnologie: Diskussion um Regeln und Modelle. — Munster, 1991. — S. 90−111- etc.

3 Костомаров H. И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. — М., 1993; Даль В. О повериях, суевериях и предрассудках русского народа: Материалы по русской демонологии. — СПб., 1996; Он же. Пословицы русского народа: Сб. В. Даля. В 3 т. — М., 1993; Астафьев П. Е. Национальность и общечеловеческие задачи (К русской народной психологии)// ВФ. -1996. — № 12. — С. 84−102- и др.

4 Киреевский И. В. Критика и эстетика. — М., 1979; Он же. Избранные статьи. М., 1984; Одоевский В. Ф. Русские ночи. — Д., 1975; Хомяков А. С. О старом и новом. Статьи и очерки. — М., 1988; См. также: Благова Т. И. Родоначальники славянофильства. А. С. Хомяков и И. В. Киреевский. — М., 1995; Бенедиктов Н. А., Пушкин С. Н., Шапошников Л. Е., Шаталин Е. Н. Философия истории в России — XIX век. — Н. Новгород, 1994: Шапошников Л. Е. Философия соборности. Очерки русского самосознания. — СПб., 1996.

5 См. напр.: Афанасьев А. Н. Народ-художник: Миф. Фольклор.

Литература

 — М., 1986.

6 Это объясняется прежде всего превалированием в последней классового подхода, оперировавшего понятиями класс, классовая культура и отодвигавшего предмет народной культуры на второй план. Кроме того, унаследовав от эпохи Просвещения негативное.

Тем не менее, значительным достижением советских философов (А. И. Арнольдов, Э. А. Баллер, С. С. Батенин, Г. С. Батищев, Л. П. Буева, Ю. Н. Давыдов, В. Е. Давидович, Ю. Н. Жданов, Н. С. Злобин, М. С. Каган, В. Ж. Келле, Л. Н. Коган, М. Я. Ковальзон, Э. С. Маркарян, В. М. Межуев и др.) стала плодотворная разработка «деятельностного» подхода в понимании культуры в делом.1.

Именно он стал ведущим в многочисленных исследованиях отечественных авторов по проблемам народной культуры в этнографии (В. П. Алексеев, А. К. Байбурин, Ю. В. Бромлей, М. М. Громыко, Р. Ф. Итс, Р. Г. Подольный, С. А. Токарев и др.)2- литературоведении, филологии и фольклористике (Г. Д. Гачев, В. Е. Гусев, Д. С. Лихачев, Ю. М. Лотман, Е. М. Мелетинский, Б. Н. Путилов, В. Н. Пропп, Л. Н. Емельянов и др.)3- отношение к проблеме социальной стабильности, традиции в целом, марксизм уделял наибольшее внимание значению и роли революционного момента в социокультурном процессе.

1 См.: Арнольдов А. И.

Введение

в культурологию. — М., 1993; Он же. Культура и современность. — М., 1973; Он же. Социалистический образ жизни и культура. — М., 1976; Он же. Человек и мир культуры. — М., 1992; Баллер Э. С. Преемственность в развитии культуры. — М., 1969; Он же. Социальный прогресс и культурное наследие. — М., 1987; Баллер Э. С., Зись А. Я. Преемственность в развитии культуры// Проблемы философии культуры. — М., 1984; Буева А. П. Человек: деятельность и общение. — М., 1978; Она же. Общественный прогресс и гуманизм. — М., 1985; Давидович В. Е., Жданов Ю. А. Сущность культуры. — Ростов н/ Д, 1979; Каган М. С. Системный подход и гуманитарное знание. — А., 1991; Коган Л. Н., Вишневский Ю. Р. Очерки теории социалистической культуры. -Свердловск, 1972; Коган Л. Н. Цель и смысл жизни человека. — М., 1984; Маркарян Э. С. О генезисе человеческой деятельности и культуры. — Ереван, 1973; Он же. Очерки теории культуры. — Ереван, 1969; Он же. Теория культуры и современная наука: логико-методологич. анализ. — М., 1983; Межуев В. М. Культура и история. — М., 1977; Он же. Культурология и философия культуры/ / Культурология сегодня. Основы. Проблемы. Перспективы. — М., 1993; и др.

2 Алексеев В. П. Становление человечества. — М., 1984; Бромлей Ю. В. Этнос и этнография.

— М., 1973; Бромлей Ю. В., Подольный Р. Г. Культура народов мира глазами этнографов. -М., 1983; Они же. Очерки теории этноса. — М., 1983; Они же. Создано человечеством. — М., 1984; Громыко М. М. Мир русской деревни. — М., 1991; Она же. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX в. — М., 1986; Байбурин А. К. Жилище в обрядах и представлениях. — А., 1988; Он же. Ритуал в традиционной культуре. Структурно-семантический анализ восточно-славянских обрядов. — СПб., 1993; Байбурин А. К., Топорков А. Л. У истоков этикета. — А., 1990; Итс Р. Ф.

Введение

в этнографию. — А., 1990; Мировая культура: Традиции и современность/ Отв. ред. Бромлей Ю. В. — М., 1991; Токарев С. А. Ранние формы религии. — М., 1990; Он же. Религия в истории народов мира. -М., 1986; и др.

3 Гачев Г. Д. Гуманитарный комментарий к естествознанию// Вопросы литературы. — 1976.

— № 11- Он же. Национальные образы мира: космо-психо-логос. — М., 1995; Он же. Национальный космо-психо-логос// ВФ. — 1994. — № 12- Гусев В. Е. Эстетика фольклора. -А., 1967; Он же. Русская народная художественная культура. Теоретические очерки. — СПб., 1993; Лихачев Д. С. Великое наследие. — М., 1979; Он же. Поэтика древнерусской литературы. — А., 1979; Он же. Заметки о русском. — М., 1981; Он же. Прошлое — Будущему. Статьи и очерки. — А., 1985; и др. Семиотика культуры. Труды по знаковым системам. X. -Тарту, 1978; Структура и семиотика художественного текста. Труды по знаковым системам. XII. — Тарту, 1981; Мелетинский Е. М. Мифология и фольклор в трудах К. Левиискусствоведении и музыковедении (П. Г. Богатырев, Р. О. Якобсон, М. А. Некрасова, Б. В. Асафьев, Ю. Н. Селезнев, Т. С. Семенова, К. А. Макаров, С. О. Рождественская, Т. И. Бакланова и др.)-1 историографии (Б. А. Рыбаков, А. И. Клибанов, Б. Ф. Поршнев, Т. М. Садкина, В. В. Бычков и др.)-2 культурологии и антропологии (Э. А. Орлова, Т. Ф. Кузнецова, В. М. Межуев, И. О. Шайтанов, Г. А. Аванесова, В. Г. Бабаков, Э. В. Бычкова, В. М. Розин, Б. С. Ерасов, А. Я. Флиер, Л. Г. Ионин, И. В. Кондаков и др.)3 и других науках4, хотя, в силу синкретизма народной культуры, подобное деление носит в достаточной мере условный характер.

Необходимо специально отметить, что оригинальные концепции народной культуры как целостного, исключительно сложного и.

Строса// Леви-Строс К. Структурная антропология. М., 1983; Он же. Герой волшебной сказки. Происхождение обряда. — М., 1958; Пропп В. Я. Избранные статьи. — М., 1976; Он же. Исторические корни волшебной сказки. — Д., 1986; Он же. Структурное и историческое изучение волшебной сказки// Семиотика. — М., 1983; Путилов Б. Н. Фольклор и народная культура. — СПб., 1994; Емельянов Л. Н. Методологические вопросы фольклористики. — Д., 1978; и др.

1 Богатырев П. Г. Вопросы теории народного искусства. — М., 1971; Он же. Русское народное творчество. — М., 1969; Богатырев П. Г., Якобсон Р. О. Фольклор как особая форма творчества// Вопросы теории народного искусства. — М., 1971; Некрасова М. А. Народное искусство как проблема коллективного и индивидуального, традиции и новизны// Проблемы народного искусства. — М., 1982; Она же. Народное искусство как часть культуры. — М., 1983; Семенова Т. С. Народное искусство и его проблемы. — М, 1977; Макаров К. А. О существовании и взаимодействии различных типов художественного творчества в век НТР// Проблемы народного искусства. — М., 1982; Асафьев Б. В. О народной музыке. — Д., 1987; Селезнев Ю. Н. Глазами народа. Размышления о народности русской литературы. — М., 1986; Он же. Золотая цепь. — М., 1985; Он же. Избранное. — М., 1987; Рождественская С. О. О народном искусстве в современном мире// Народное прикладное искусство. Актуальные вопросы истории и развития. — Рига., 1989; Бакланова Т. И. Народная художественная культура в универсальной 1уманитарной образовательной системе// Народная художественая культура России: перспективы развития и подготовки кадров. — М., 1994; и др.

2 Рыбаков Б. А. Искусство древних славян// История русского искусства. — Т. 1. — М., 1953; Он же. Ремесло Древней Руси. — М., 1948; Он же. Язычество Древней Руси. — М., 1987; Клибанов А. И. Духовная культура средневековой Руси. — М., 1996; Он же. Народные противоцерковные движения// Русское православие: вехи истории. — М., 1989; Поршнев Б. Ф. Социальная психология и история. — М., 1979; Он же. Феодализм и народные массы. -М., 1964; Он же. О начале человеческой истории. (Проблемы палеопсихологии). — М., 1974; Садкина Т. М. Особенности народного мировоззрения в докапиталистических формациях/ / Духовное производство и народная культура. — Свердловск, 1988; Бычков В. В. Эстетическое сознание Древней Руси. — М., 1988; и др.

3 Орлова Э. А.

Введение

в социальную и культурную антропологию. — М., 1994; Культура: теории и проблемы. — М., 1995; Морфология культуры. Структура и динамика. — М., 1994; Розин В. М.

Введение

в культурологию. — М., 1997; Ерасов Б. С. Культура, религия и цивилизация на Востоке (очерки общей теории). — М., 1990; Он же. Социальная культурология. — М., 1997; Флиер А. Я. Культурогенез. — М., 1995; Культурология. XX в. -СПб., 1997; Ионин Л. Г. Социология и культура. — М., 1998; Кондаков И. В.

Введение

в историю русской культуры. — М., 1997; и др.

4 См. напр.: Белов В. Лад: очерки о народной эстетике. — Д., 1984; Васильцова 3. П. Мудрые заповеди народной педагогики. — М., 1983; и др. исключительно устойчивого социального феномена, присущего эпохе средневековья и Ренессанса разрабатывали в своих работах А. Я. Гуревич и М. М. Бахтин.1.

Тема социокультурной преемственности, а в ее рамках и проблема традиции, начинает интенсивно разрабатываться в 60-е — 70-е г. г., когда складываются несколько подходов: общефилософский (А. Г. Спиркин, Б. М. Кедров, М. Я. Лойфман и др.) — специально-научный (И. Н. Грезин, В. С. Нерсесянц, С. А. Арутюнов, Ю. В. Бромлей, Б. М. Бернштейн, А. Ф. Лосев, М. Я. Поляков, С. С. Аверинцев, Д. С. Лихачев и др) — философско-социологический, в рамках которого была предпринята попытка связать проблему устойчивости с существованием народных традиций, обрядов и обычаев (В. Д. Плахов, Н. С. Сарсенбаев, И. В. Суханов. И. И. Фурсин, Д. М. Угринович, А. И. Лучанкин и др.).2 Наиболее четко и последовательно эта взаимосвязь прослеживается в концепции И. В. Суханова, работы которого получили признание также и за рубежом.3.

Среди последних работ социально-философского характера, посвященных проблемам народной культуры, внимания заслуживают диссертационные исследования Н. М. Волокитина и В. В. Волковой.4.

Цели и задачи. Главной целью исследования является изучение основных особенностей народной культуры и определение важнейших закономерностей функционирования в обществе механизмов ее устойчивости, а также выявление, на этой основе, наиболее существенных.

1 Гуревич А. Я. Проблемы средневековой культуры. — М., 1984; Он же. Культура и общество средневековой Европы глазами современников. — М., 1989; Он же. Проблемы средневековой народной культуры. — М., 1989; Он же. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. — М., 1990; и др. Бахтин M. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. — М., 1990.

2 Плахов В. Д. Традиции и общество. Опыт филос.-социол. исследования. — М., 1982; Суханов И. В. Обычаи, традиции и преемственность поколений. — М., 1976; Он же. Обычаи, традиции, обряды как социальные явления. — Горький, 1973; Фурсин И. И. Обрядность и ее место в социалистическом образе жизни. — М., 1977; Угринович Д. М. Обряды. За и против. — М., 1975; Он же. Обряд как специфическое социальное явление// Социальная обрядность и формирование нового человека. — Киев, 1979; Лучанкин А. И. Природа народных традиций: философско-исторический аспект// Духовное производство и народная культура. — Свердловск., 1988; и др.

3 См. напр.: Suchanow I. W. Sitten, Brauche, Traditionen. — Berlin, 1980; См. также: Grundriss der Volkskunde: Einfuhrung in die Forschungsfelder der europaischen Ethnologie/ hrsg. von Brednich R. W. — Berlin, 1994. — S. 392−395.

4 Волокитин H. M. Народная культура Тверского региона: генезис, современные проблемы, система поддержки. — Дис. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук. — М., 1995; Волкова В. В. Народная культура: бытование народных художественных промыслов в условиях социально-экономических реформ. — Дис. на соиск. учен. ст. канд. филос. наук. — М., 1996. причин развития неуправляемых процессов дестабилизации в современном обществе и поиск реальных путей выхода последнего на устойчивый путь развития.

Достижение цели диссертационного исследования предполагает решение следующих задач:

• рассмотреть имеющиеся в отечественной и зарубежной социально-философской литературе основные подходы к изучению культуры и обосновать такое ее определение, которое в наибольшей степени отражает ее сущность как социального явления;

• провести сравнительный анализ важнейших ныне существующих концепций народной культуры и на этой основе дать социально-философское описание этого феномена;

• рассмотреть характер взаимоотношений народной культуры с другими видами культуры на различных этапах общественного развития и определить на основе этого анализа место последней в процессе культуры в целом, а также ее основные свойства и качества;

• сравнив и сопоставив современные данные социальной философии, историографии, психологии и этнографии определить основные функции наиболее важных социальных стабилизаторов народной культурыобрядов, обычаев и традиций, их свойства, место и роль в процессе эволюции форм социальной устойчивости;

• охарактеризовать современное состояние механизмов стабилизации народной культуры, степень и характер их воздействия на культуру и общество в целом.

Методологической и теоретической базой исследования стал междисциплинарный, комплексный подход, опирающийся на принципы материализма, эволюционизма, неаксиологизма, объективности, историзма, гуманизма, системности и др. В качестве теоретической основы рассмотрения отдельных аспектов использовались работы историков «школы Анналов», А. Я. ГУревича, М. М. Бахтина, И. В. Суханова и др.

Научная новизна работы заключается, прежде всего, в обосновании следующих положений:

• для философского анализа социокультурных процессов стабилизации/дестабилизации введено понятие «механизм устойчивости (стабильности) культуры» и выделены основные механизмы такого рода в авторской и народной культуре, являющиеся одновременно, факторами стабилизации общества в целом;

• разработано философское понятие «народная культура» и предложена теоретическая модель описываемого им социального явления, одним из элементов которой является система механизмов устойчивости на основе народных обрядов, обычаев, традиций;

• народная культура рассмотрена как процесс развития и воспроизводства духовных и физических качеств широких народных масс непосредственно в процессе их повседневной жизни и трудовой деятельности, который отражается и закрепляется в культурных ценностях и передается следующим поколениям при помощи соответствующих механизмов;

• в качестве исторически первого механизма социальной устойчивости определен обряд, возникший как социальный ограничитель природного эмоционального психонейрофизиологического регулятора;

• установлены место и роль обычаев и традиций в эволюции форм социальной устойчивости, которые определяются тем, что именно эти феномены (вместе с обрядами) образовали, на основе прасоциальных форм, первую в истории культуры и общества подлинно социальную систему стабилизации, создав, тем самым, необходимые предпосылки для развития более сложной и более уязвимой системы регулятивов в рамках авторской культуры. На протяжении чрезвычайно длительного исторического периода сосуществуя с системой официальной регуляции, механизмы устойчивости народной культуры не только определяли поведение большей части населения, но и выполняли роль своего рода резервной общесоциальной стабилизационной системы;

• в качестве одной из наиболее важных причин современной социокультурной нестабильности российского общества выделена слабость всех ныне существующих стабилизационных механизмов, выработанных как в рамках народной, так и официальной культуры право, идеология и др.) — Перспективы российского общества определяются тем, как и в какой форме в нем произойдет переход к преимущественному использованию принципиально нового, первого действительно универсального социального стабилизаторанравственных норм.

Практическая значимость работы обусловлена, прежде всего, ее обращенностью к наиболее актуальному кругу проблем современного общества. Основные итоги и выводы работы могут способствовать более глубокому и детальному осмыслению особенностей сложившейся к настоящему времени социокультурной ситуации, преодолению традиционных, изживших себя подходов к решению проблем культуры и общества, выработке новых программ действий, направленных на преодоление кризиса стабильности. Они, в частности, свидетельствуют о том, что решение экономических, социальных, культурных проблем возможно не отдельно, по мере их возникновения и обострения, а лишь комплексно.

Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке спецкурсов по философии и теории культуры, в лекционной практике, работе методологических семинаров. Они могут также послужить базой для журнальных и газетных публикаций.

Апробация работы. Основные положения диссертации прошли апробацию на заседаниях методологического семинара кафедры философии НГАУ, на лекционных и семинарских занятиях, в публикациях автора, а также в выступлениях на региональных и международных конференциях (конференция «1п ВгеуГ', Н. Новгород, 1994 г.- международная конференция «Культура и мир: Восток — Запад», Н. Новгород, 1995 г.- международная конференция «Проблемы сотрудничества высших учебных заведений земли Сев. Рейн-Вестфалия и России/СНГ», Бохум (ФРГ), 1995 г.- международная конференция «Наука и власть», Галле (ФРГ), 1996 г.- конференция по проблемам культуры г. Набережные Челны, 1997 г.- I Нижегородская научная сессия молодых ученых гуманитарных наук, 1998 г., конференция «Духовная культура», Н. Новгород, 1998 г.).

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, подразделяемых на параграфы, заключения и библиографии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В диссертации была предпринята попытка рассмотрения одной из наиболее сложных и актуальных проблем современного российского общества — проблемы стабильности, вернее отсутствия последней в течение всего постсоветского периода.

Главной предпосылкой, определившей особенности подхода диссертанта к данному кругу вопросов, стала убежденность в необходимости первоочередного анализа проблем культуры, современной культурной действительности, как одного из наиболее важных (наряду с экономикой и властью (правом), а в некоторых аспектах и наиважнейшего, элемента общества. При чем анализа не узкоспециального, а предельно широкого, комплексного, с привлечением фактического материала, данных и наблюдений целого ряда наук о человеке и обществе (истории, психологии, этнографии, лингвистики и др.) и обработки их приемами и методами философской науки, упорядочении в рамках социальнофилософской концепции, как в наибольшей мере отвечающей требованиям поставленной задачи.

При рассмотрении последней в контексте культуры, диссертант исходил из представления о существовании в обществе феноменов, основной функцией которых является обеспечение социальной стабильности. Одним из наиболее важных и интересных из них является феномен народной культуры, успешно выделяемый и идентифицируемый в многообразии явлений культурной действительности в историографии (медиевистике), этнографии, литературоведении и некоторых других науках. При этом в качестве основной характеристики народной культуры исследователи самых различных научных дисциплин, школ и направлений называют невероятную устойчивость последней, неизменность на протяжении чрезвычайно длительного исторического периода.

Народная культура, как стабильное, консервативное начало, противостоит динамичной, стремительно меняющейся высокой или официальной (по терминологии диссертанта — авторской) культуре, принципиально отличаясь своей анонимностью в создании и распространении культурных ценностей, и от вышеназванных, и от массовой культуры. Взаимодействие авторской (в значительной мере элитарной) и народной культур (а с середины XIX в. еще и массовой), характер которого исторически изменчив (от диалога и «диалога-конфликта» до противостояния и противоборства), определяет путь и траекторию развития и отдельных культур, и государств и обществ в целом. В послевоенной истории России он выглядит как путь от союза (во время войны) и диалога (в первые послевоенные десятилетия) через усиливающееся взаимное непонимание и отчуждение (период застоя) к все более обостряющемуся противостоянию и открытому конфликту (десятилетие нестабильности).

Анализируя особенности народной культуры, диссертант исходил из понимания культуры в целом, прежде всего, как процесса развития сущностных сил человека, отражаемых и закрепляемых в социальной предметности. Отсюда выделение в качестве основных компонентов любой культуры самого человека, как субъекта культурного процесса, творца культуры (первоначально в форме предметно неоформленных феноменов сознания — ментальностей, категорий и т. п.) — культурных ценностей (т. е. результатов деятельности в предметной форме) — и социальных механизмов культуры (инновационных и стабилизационных), выполняющих функции регуляции деятельности, отбора и трансляции ценностей следующим поколениям и, тем самым, объединяющих все элементы культурной сферы в непрерывный процесс. Вторым принципиальным моментом здесь является понимание диссертантом народа не как населения, а как определенного социокультурного слоя, ведущей характеристикой которого является непосредственная включенность в материальное производство, занятие исключительно или преимущественно физическим трудом, создание, распространение и трансляция ценностей культуры непосредственно в процессе жизни и повседневной деятельности.

Таким образом, под народной культурой в работе понимается, прежде всего, процесс воспроизводства и развития физических и духовных качеств широких народных масс в их повседневной жизни, который отражается и закрепляется в таких ценностях, как: народное искусство, народная наука (В. П. Филатов), народная эстетика (M. М. Бахтин), народная философия (Э. А. Орлова), народная религия («народное христианство» — А. Я. Гуревич, школа Анналов"), народное право и т. д. Исключительная устойчивость народной культуры объясняется функционированием в ее рамках целой системы средств обеспечения стабильности, важнейшими из которых являются обряды, обычаи и традиции.

Обряд представляет собой, в рамках данного подхода, исторически первый социальный стабилизатор, возникающий в ответ на объективную потребность ограничения в обществе природного эмоционального психонейрофизиологического регулятора (общего для человека и высших животных), как следствие, в свою очередь, становления трудовой деятельности. Позднее, обряд входит в качестве элемента в обычай, представляющий собой правило поведения в стандартной, стереотипно повторяющейся ситуации, и традицию, задающую лишь общую направленность поведения в системе гораздо более сложных социальных связей и отношений. Система народной стабилизации создает условия и предпосылки для развития более сложных и уязвимых стабилизаторов в рамках авторской (официальной) культуры — права, идеологии, хозяйственного механизма и др., оставаясь, до сих пор, резервной системой общесоциальной регуляции и проявляясь, в полной мере, лишь в периоды глобальных природных катаклизмов и социальных потрясений.

Выделение фактора народной культуры и механизмов обеспечения ее устойчивости позволяет, на взгляд диссертанта, выделить в качестве одной из основных причин нестабильности крайнее ослабление всех ныне существующих социальных стабилизаторов (как народных, так и официальных), вызванное продолжающимся межкультурным конфликтом. Характер, движущие силы и перспективы развития конфликта между народной и авторской (прежде всего официальной) культурами до сих пор остаются вне поля зрения как исследователей культуры и общества, так и широкой общественности, сосредоточившей свое внимание на противоречиях в верхних эшелонах власти. Однако эти противоречия ни в коей мере не могут сравниться по масштабам и последствиям с противостоянием народа и правящей элиты в рамках всего общества. Свидетельством этого противостояния являются, с одной стороны, постоянно усиливающийся социальный протест широких слоев населения, грозящий перейти рамки борьбы за чисто экономические интересы, а с другой — явная враждебность господствующей идеологии по отношению к народу, и прежде всего русскому. Отличительными чертами последнего объявляются отсталость, невежество, генетическая склонность к алкоголизму и воровству, патологическая лень и зависть, отсутствие всякого желания трудиться, которые в совокупности образуют специфический менталитет, представляющий собой основное препятствие на пути прогрессивного развития общества.

Вновь, как это уже не раз бывало в российской истории, официальная культура обладает истиной в форме единственно верного учения (в данном случае это современные праволиберальные экономические теории) и лишь собственный народ мешает воплотить их в действительность. Вновь возникает соблазн загнать большинство населения «железной рукой к счастью», свидетельством чему являются непрекращающиеся попытки популяризации таких одиозных фигур как генералы Франко, Пиночет и им подобные. При этом забываются уроки российской истории, показавшей, что применение насилия неизбежно заводит общество в тупик,. поскольку открывает путь к еще большему насилию. Не переделка собственного народа, а изменение официальной культуры, ее идеологии, правовых норм и экономического механизма способны дать обществу шанс на выход из кризиса.

Ответ на вопрос, какими должны быть эти изменения, может дать изучение народной культуры, вернее всего многообразия национальных народных культур в России, в том числе и территориальных особенностей русской народной культуры. Такие исследования позволят объяснить то удивительное разнообразие результатов проводимых федеральным центром реформ в различных регионах страны, от устойчивого развития (Москва) до хаоса и анархии (Северный Кавказ, Дальний Восток).

В качестве гипотезы, требующей дальнейшего подтверждения, диссертант выдвигает положение о том, что само существование демократического общества, основывающегося на рыночной экономике, гарантирующего права и свободы личности, возможно лишь при условии перехода народной культуры от жесткой регулятивной системы на основе обрядов и обычаев (напр.: Сев. Кавказ) к более либеральной на основе традиций. На территории современной России такие условия сложились лишь в узкой полосе, протянувшейся от С.-Петербурга через Москву и Н. Новгород к Екатеринбургу. Здесь преодоление межкультурного конфликта возможно посредством перехода общества к преимущественному использованию в качестве стабилизаторов нравственных норм, возникающих на пересечении народной и авторской (прежде всего высокой) культур.

Более детальное рассмотрение возможности такого перехода в историческом, региональном, национальном, футурологическом и других аспектах должны стать предметом дополнительных исследований.