Преступность в лесной отрасли и кризисное состояние криминалистики

Реферат Преступность в лесной отрасли и кризисное состояние криминалистики На протяжении последних лет нарушения в лесной отрасли приобрели массовый характер. Львиная доля всех выявленных незаконных действий, это прежде всего огромные рубки, загрязнение лесных участков, самовольное занятие и использование лесов. Продолжает расти объем теневого сектора лесопромышленного комплекса. Следует заметить, что для преступлений в лесной отрасли характерен признак рациональности, то есть, в субъектах РФ где большие территории лесного фонда и имеется спрос на лес, в том числе зарубежный, усматривается резкий рост таких преступлений. Иркутская область является регионом, где расчетная лесосека по доступным и возможным для эксплуатации лесам составляет 56,2 млн. м³ — это 10% от расчетной лесосеки России, иными словами 10% общероссийских запасов. Общие запасы древесины области составляют 9 млрд. кубометров. Лесные земли занимают 64,3 млн. гектаров или 80% территории области. Представленные цифры и обуславливают известный интерес криминалитета, где значительный сегмент в структуре преступности, занимает незаконная рубка лесных насаждений. Высокий уровень криминализации лесной отрасли региона способствует также близость одного из крупнейших потребителей лесной продукции — Китая. Кроме того, в отличие от других «лесных регионов» Иркутская область обладает развитой железнодорожной и автомобильной транспортными системами, что создает дополнительные условия для сбыта незаконно добытой древесины. Так, ежегодно в структуре экспорта товаров, оформленных в зоне деятельности Иркутской таможни, лес и лесоматериалы составляют свыше 60%. В силу этого декриминализация лесной отрасли является приоритетным направлением в служебной деятельности всех правоохранительных и надзорных органов.

Так, за последние несколько лет в Иркутской области прослеживается рост выявленных преступлений по ст. 260 УК РФ: в 2012 г. — 2084, в 2013 г. — 2349, в 2014 г. — 2604.

К сожалению, правоприменительная практика ориентирована, прежде всего, на выявление фактов правонарушений в отрасли. Становиться повсеместным выявление небольших вырубленных лесных участков и при этом спиленных, как правило, не один месяц назад. В этой части еще в 2013 г. В. В. Путин негативно высказался по данному вопросу «…Нам нужно не количество возбужденных дел, а результат по тем ситуациям и по тем правонарушениям, которые выявили». В этой части можно провести параллель с незаконным оборотом наркотиков, когда на первый взгляд и выявляется большое количество преступлений, а с другой стороны средней размер изъятых наркотиков на уровне несколько граммов. Получается, что в реальности противодействие организованной преступности не осуществляется.

Незаконная рубка лесных насаждений является самым распространенным преступлением в лесной отрасли, уголовная ответственность за которое предусмотрена ст. 260 УК РФ.

Порядок осуществления рубок лесных насаждений определяется правилами заготовки древесины, правилами санитарной и пожарной безопасности в лесах, правилами ухода за лесами. Соответственно, рубка насаждений, не в соответствии с изложенными требованиями, является незаконной.

Незаконной признается рубка хотя бы и при наличии разрешительного документа, но с нарушением указанных в нем условий: произведенная не на отведенном участке, не в том количестве, не тех пород деревьев, какие указаны в документе, до или после сроков, указанных в нем, деревьев, кустарников и лиан, запрещенных к рубке, или после вынесения решения о приостановлении, ограничении или прекращении деятельности лесопользователя или права пользования участком лесного фонда.

На основании вышеизложенного следует заметить, что криминалистическим аспектом расследования незаконной рубки лесных насаждений является знания в сфере правового регулирования лесных правоотношений и устройства лесного хозяйства, специфичной «лесной» нормативно-правовой лексики, основных понятий.

Как правило, рубка лесных насаждений является лишь первым этапом в криминальном обороте древесины, который, если рассмотреть наиболее доходную схему, состоит в нелегальной заготовке, перевозке и сбыте с помощью фиктивных документов, а также контрабанде круглого леса и лесоматериалов за рубеж. Стоимость товара возрастает многократно, а в криминальную цепочку вплетаются многочисленные посредники в лице коррумпированных чиновников, сотрудников лесоохраны, представителей правоохранительных органов, таможенных работников, что существенно усиливает общественную опасность преступлений, совершаемых в лесной отрасли.

В то же время отмечается повышение организованности и профессионализации лесонарушителей. Современная ситуация характеризуется тенденцией к объединению нарушителей закона в устойчивые группы, а их преступная деятельность становится своеобразным бизнесом. Значительное количество лиц, занимающихся незаконными лесозаготовками на территории Иркутской области, проживают в сельской местности, где и сосредоточены лесные массивы. В то же время отсутствие коммуникации (дороги, связь), удаленность населенных пунктов от мест дислокации правоохранительных органов затрудняют систематические обследования лесных массивов сотрудниками полиции. Во многих случаях незаконные рубки лесных насаждений совершаются в условиях неочевидности. В связи с этим большое значение имеет правильная организация совместной работы с оперативными подразделениями органов внутренних дел. Именно поэтому при получении экстренной информации о совершаемой незаконной рубке следует принять меры к организации незамедлительного выезда следственно — оперативной группы с привлечением специалиста лесничества, в количестве сотрудников, способных обеспечить возможность задержания нескольких нарушителей в условиях лесной местности, к проведению оперативно-розыскных мероприятий, направленных на задержание преступников на месте совершения преступления при том, чтобы последние не имели возможности скрыть следы преступления, орудия преступления, специальную технику, предупредить соучастников о факте задержания.

При расследовании незаконных рубок лесных насаждений в перечень обстоятельств, подлежащих обязательному установлению относятся:

— категория лесов, в которых произведена заготовка древесины, отнесение их к лесному фонду либо к собственности субъектов Российской Федерации, муниципальных образований, режим пользования лесами;

— характеристики лесного участка или иного участка местности, на котором произведена рубка;

— количество, порода, объем срубленных деревьев;

— способы и виды произведенных рубок, правила пользования лесами, которые были нарушены или не соблюдены;

— при наличии разрешительных документов — определение законности их происхождения, количество, породы, объем деревьев, срубленных не на разрешенном участке либо в нарушение разрешительных документов;

— установление причинно-следственной связи между противоправными действиями и наступившими последствиями;

— определение размера ущерба, причиненного незаконной рубкой, с использованием установленных Постановлением Правительства Российской Федерации от 8 мая 2007 г. № 273 такс, кратно увеличивающих величину ставок за единицу объема лесных ресурсов, в зависимости от места, времени рубки.

Как показывает практика, преступники применяют следующие схемы совершения преступлений в данной сфере:

— при наличии легальных документов на разработку лесосек (когда бригада работает на официальной деляне, но в непродолжительные промежутки времени совершает рубки на граничащих участках лесного фонда);

— незаконная рубка возле отдалённых населённых пунктов (бывшие рабочие поселки «леспромхозов»). В данном случае по маршруту заезда в лесной участок (в основном на возвышенностях) выставляются посты оборудованные переносимыми рациями — «фишки», часто задействуют детей, женщин, стариков.

Изучение и анализ статистических данных позволили выявить основные причины негативных тенденций криминогенной обстановки в лесной отрасли, складывающейся на территории Иркутской области:

— высокий спрос на древесину на рынках КНР, добытую посредством незаконных рубок деревьев;

— отсутствие адекватного законодательства об обороте круглых лесоматериалов, эффективного государственного контроля за их оборотом;

— отсутствие единой системы государственного учета заготовленной древесины, позволяющей с целью подтверждения ее законности отслеживать движение древесины от места заготовки, места переработки и до потребителя;

— возможность быстрого сбыта незаконно заготовленной древесины (наличие многочисленных пунктов приема и отгрузки древесины и частных пилорам);

— высочайший уровень коррупционности данной отрасли;

— отсутствие полноценной лесной охраны, которая заменена федеральным государственным лесным надзором, осуществляемым в соответствии с ФЗ РФ от 26.12.2008 № 294 «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля» один раз в три года, в то время, как охрана леса должна осуществляться путем постоянного нахождения в ленных массивах.

Факторами, способствующими высокой криминогенности в лесной отрасли являются:

— низкий уровень жизни населения, безработица, которая заставляет людей идти на совершение правонарушений и преступлений;

— низкий уровень развития лесопромышленного комплекса и глубокой переработки древесины;

— несовершенство налогового законодательства и законодательства, регулирующего проведение проверок государственными органами;

— несовершенство федерального и регионального законодательства;

— ненадлежащее выполнение органами исполнительной власти Иркутской области переданных полномочий в области лесных отношений;

— большое количество неконтролируемых пунктов приема и отгрузки древесины, которые способствуют быстрой переработке незаконно заготовленной древесины и ее реализации под видом пиломатериала, переработанного из легального сырья;

— хорошо отлаженная на протяжении многих лет система фальсификации документов на лесоматериалы при их перевозке;

— слабый контроль и фактическое отсутствие охраны лесов от лесонарушений контролирующими органами и правоохранительными органами, что в первую очередь связано с недостатком людских и технических ресурсов, обусловленных проведенным сокращениями;

— привлечение арендаторами для заготовки древесины иностранных работников, плохо владеющих русским языком и не знающих нормативно — правовых актов лесного законодательства РФ;

— недостатки действующего законодательства, не позволяющие эффективно взыскивать причиненный ущерб лесному фонду.

В заключении следует отметить, что уровень преступности в лесной сфере зависит не только от эффективности деятельности правоохранительных органов. Не мало важное значение играет организационные и законодательные аспекты. Так, в частности заслуживает внимание программа декриминализации нефтяного комплекса, полагаем, что необходимо разрабатывать аналогичные программы на уровне округов и в лесопромышленном комплексе. Кроме того, следует на законодательном уровне закрепить госрегулирование оборота круглого леса, в частности, закрепить в обязательном порядке контроль на этапах приема, хранения, переработки и транспортировки древесины, после чего данные сводить в единую автоматизированную информационную систему, что в конечном счете позволит усилить госконтроль, пресечь нелегальную рубку, факты поступления на рынок лесоматериалов криминального происхождения, в том числе обеспечен строгий таможенный контроль. И конечно же провести инвентаризация лесов и поставить земли Лесного фонда на кадастровый учет. лесной рубка насаждение криминогенность

Современный кризис криминалистики

21-й век знаменовал себя масштабными философско и научно-мировоззренческими изменениями, оказавших и продолжающих оказывать существенное влияние на состояние и развитие отечественной философской и научной мысли. Смена мировоззрения всегда эпохальна, уже потому, что это время оценки и переоценки, осмысления и переосмысления достигнутого философской и научной мыслью интеллектуального горизонта, научно-мировоззренческой и научно-познавательной моделей науки, понимания того, что философская и научная мысль не стоят на месте, что философия и наука это развивающиеся области знания, что они становятся содержательно другими. Как отмечается в современных исследованиях «К началу ХХ1 в. положение во всех областях теоретического человековедения изменилось заметно, если не радикально. И прежде всего — в логике реконструкции начал собственно человеческого типа жизнедеятельности» [1. С. 18]. Существо современных философско-мировоззренческих взглядов и представлений, радикальность расстановки научно-познавательных акцентов состоит в том, что утверждавшаяся не в столь далеком прошлом зависимость сознания от материи, сегодня расценивается как не актуальная. Исследователями отмечается, что «отношение сознания и материи сегодня не выражает сущности философского мировоззрения. Современность в качестве основного, стержневого вопроса вновь ставит вопрос об отношениях человека и мира. Здесь нет категоричного и абсолютного противопоставления идеального и материального, но есть ориентация на человека как субъекта практической и познавательной деятельности» [2. С. 58]. К этому следует добавить знания, кардинально меняющие природу физической картины мира, природу знаний о человеке. Не только философия, но и современная наука также в качестве стержневого вопроса ставит перед собой задачу познания не только Вселенной, сколько необходимость познания законов Мироздания, нарастающей потребностью углубления понимания в таких вопросах … как природа жизни, смерти, сознания, мышления. В исследованиях отмечается, что «Помимо научного, существуют и другие представления об устройстве мира — религиозные, мистические, языческие и др. Особо следует сказать о ведическом видении мироздания, которому около пяти тысяч лет и которое дошло до нас без искажений. …Творцами донаучных мировоззрений были люди, обладавшие редкой способностью информационного общения с представителями других, скрытых от нас миров, наделявших их эзотерическими, мистическими, религиозными знаниями. Люди, владеющие таким информационным каналом, существовали во все времена» [3. С. 8.17] Философско-мировоззренческие, научно-мировоззренческие и научно-познавательные искания, так или иначе, замыкаются на человека. Возвращение к человеку, к познанию жизни человека во всей ее объемности, внимание даже к тому, что еще совсем недавно расценивалось как идеалистическое, как мистификация и безоговорочно отвергалось, кардинально изменилось. Вместе с тем, как всякое новое в научно-мировоззренческом и научно-познавательном пространстве, меняющаяся система взглядов и представлений сопровождается не только интересом к происходящему, но и непрятием. «Если что-то противоречит существующей парадигме, то оно отвергается как лженаука, шарлатанство, некорректный опыт или просто выдумка. …науке присуща консервативность, но для своего развития она должна уметь адаптировать новые идеи, какими бы, на первый взгляд, безумными они не казались» [4. С. 18]. Ищущая мысль уже не склонна расценивать прежний диалектико-материалистический принцип разделения и противопоставления мировоззрения как эвристичный, выдвигая в качестве принципа идею единения различных знаний, единения выработанного философией и наукой знаний и опыта. Идея единения материалистического и идеалистического невозможна вне человека, вне понимания природы его глубинной сущности. Определение сущности личности как носителя совокупности общественных отношений в качестве единственной и исчерпывающей характеристики человека, в действительности весьма далека от полноты жизни человека, от сущности человека. Предельно радикализированный философско-мировоззренческий и научно-познавательный поворот к истокам человека, к полноте жизни человека, к познанию предназначенности человека, к осмыслению сущности человека, возвращение к парадигме «человек — мир» стали приметой современной философской и научной мысли. В этом состоит один из глубинных смыслов уникальности смен мировоззренческих эпох. Криминалистика часть этого мира, неотъемлемый компонент мировоззрения, кардинально меняющейся общей физической картины мира, знаний о человеке. Адекватное времени укрепление и развитие криминалистикой научно-мировоззренческого и научно-познавательного статусов, своей уникальности в формате парадигмы «человек — мир» является фундаментальной предпосылкой, определяющей перспективы роста криминалистики. В контексте изложенного, в сообществе отечественных философов, сдержанно, но неуклонно назревавшее критическое отношение к ранее навязанному интеллектуальной мысли диалектическому материализму, кардинально открывается миру философов и миру науки. В исследованиях современных отечественных философов отмечается, что в переломные времена «возникают условия для самокритики, смирения гордыни, той самой догматической гордыни, которая порождала видение в нашей собственной философской позиции „высшую ступень“. …» Шествие впереди прогресса" нанесло отечественной философии немалый урон, обеднило нашу философскую культуру" [5. С. 4]. В этих словах оценивается состояние не только философской культуры, они в равной степени соотносимы и с миром науки, с миром криминалистических знаний, неразрывно связанных с философской культурой мировоззрения, с культурой мышления, с культурой познания. Каждая наука имеет свою долю философии. Не является исключением и криминалистика, мировоззрение которой за долгие годы заполнилось разнообразными, нередко разноречивыми философско-мировоззренческими положениями, принципами, она изрядно пропитана марксистско-ленинской культурой философствования своеобразно интерпретировавшей интеллектуальную связь мировоззренческих эпох и человека в мировоззренческом пространстве. Чего стоит, например, утверждавшийся в философии и науке принцип партийности и сопряженный с ним принцип большевистской критики и самокритики, или ленинская теория отражения, интерпретировавшаяся как высший этап марксистской философии, или преувеличенное понимание научно-познавательного значения ощущения, или интерпретация сущности мировоззрения ядром которого утверждались общественно-политические отношения, или трактовка смысла объективности [6. С. 7−9]. «Шествие впереди прогресса» породило в культуре познания, в культуре научно-мировоззренческого и научно-познавательного отношения интеллектуальную приспособительность, существовавшую как неписаное, но каждому приобщающемуся к науке хорошо известное правило, «что может советский ученый и чего не должен делать». Следование неписаному принципу долженствования стало главной заботой криминалистов. Неписаный принцип долженствования раздваивал мысль, ставил ее перед выбором следования тому, что утверждалось диалектическим материализмом и одобрялось государством либо приоритетность интеллектуального решения, идущего в разрез с принятыми установками. В результате, сколько незадействованных, неразвернутых, неосмысленных, свернутых идей оказалось навсегда утраченными, сколько нераскрытого творческого потенциала оказалось невостребованным. Это самые невосполнимые утраты [7. С. 205−230]. Русский философ Николай Александрович Бердяев, рассуждая о гражданской позиции ученого, писал: «В новые времена иссякает в господствующем сознании творческое дерзновение. Думают о чем-то, пишут о чем-то, но были времена, когда думали и писали что-то, когда было то, о чем теперь вспоминают, о чем пишут исследования. Наша эпоха потому, быть может, так „научна“, что наука говорит о чем-то, а не что-то. …Мало кто уже дерзает писать так, как писали прежде, писать что-то, писать свое,… Мы стыдливо прячемся за исторические исследования о чем-то, боимся науки, которая требует, чтобы говорили лишь о чем-то. …Мы дерзаем обнаружить лишь свое о чем-то и не дерзаем быть чем-то. …легче и лучше говорить и писать о чем-то, а не что-то, — меньше ответственности» [8. С. 6, 7, 8]. Английский философ и методолог Карл Поппер, анализируя марксистское понимание диалектики, делает ряд примечательных выводов, имевших принципиальное значение для дальнейшей судьбы этого учения в отечественной философии. Как отмечает Карл Поппер, «марксистское философствование и ее ядро, — диалектика, предстают во всей своей объемности как эмпирическая описательная теория. Можно сказать, что диалектика — насколько мы можем найти для нее разумное применение — является не фундаментальной, но просто описательной теорией. …Только расплывчатая, метафоричная и двусмысленная манера говорить… может привести к мысли, что диалектика является как теорией, описывающей определенные типичные процессы развития, так и фундаментальной теорией» [9. С. 126−127].

Немного далее им подчеркивается: «Еще одна опасность, исходящая от диалектики, связана с ее туманностью. Она предельно облегчает применение диалектической интерпретации ко всякой разновидности развития и даже к тому, что не имеет никакого отношения к диалектике. Известна, например, диалектическая интерпретация, которая отождествляет пшеничное зерно с тезисом, развившееся из него растение — с антитезисом, а все зерна этого растения — с синтезом. Что такие примеры затуманивают и без того неясный смысл диалектической триады, делая ее расплывчатость просто угрожающей, — это очевидно; в какой-то момент, охарактеризовав развитие в том смысле, что рост растения есть отрицание зерна, которое перестает существовать, и что созревание многочисленных новых зерен есть отрицание отрицания — некое новое начало на более высоком уровне — значит просто играть словами. (Не по этой ли причине Энгельс сказал, что этот пример способен понять и ребенок?)» [10. 126−127]. Отечественный философ, В. С. Швырев, оценивая диалектический материализм и подытоживая сложившиеся мнения, высказывает много более резкие оценки по сравнению с оценками Карла Поппера. В своей статье «Как нам относиться к диалектике?» В. С. Швырев отмечает, что «Пиетет к диалектике входил как необходимая составляющая в „символ веры“ официального диамата, однако это никоим образом не способствовало ее подлинному пониманию и правильности оценки, напротив, идеологизация отношения к диалектике в принципе препятствовала таковым. …приводила к ее крайней примитивизации. …Исторической справедливости ради надо заметить, что эту традицию примитивизации, пусть и в такой одиозной форме, заложил уже Энгельс в „Анти-Дюринге“, формулируя свои „законы диалектики“. …Сциентистски ориентированные представители антидогматической волны, пытавшиеся связать как-то советскую философию с реальной наукой, … весьма скептически и подозрительно относились к диалектике, усматривая в ней… агрессивное невежество и конъюнктурное трюкачество… такому отношению способствовала и позиция самих, профессиональных диалектиков в советской философии. Нечего и говорить о всякого рода халтурщиках от диалектики» [11. С. 152]. После таких оценок к диалектическому материализму можно относиться по-разному, но официальная позиция отечественных ученых обозначена недвусмысленно. Помимо высказанных мнений неприятие диалектического материализма обусловлено и рядом других весомых факторов, их развернутый анализ еще только предстоит, здесь же в свернутом виде отметим следующее. Одной из ключевых идей диалектико-материалистического философствования стала идея разделения и противопоставления мировоззренческих и научных взглядов и представлений человека о мире на материалистические и идеалистические. Не устремленность к единению, не жажда жизнесозидания, а создание конфликторазжигающих предпосылок и условий в мировоззрении, в науке, в обществе задавали общую тональность. Названная идея стара как мир, испытанная временем она восходит к принципу древних римлян руководствовавшихся идеей «разделяй и властвуй». Принцип разделения и противопоставления закрепил в научном мировоззрении и в научном познании фрагментализм и спецификацию. Принцип дробления целого на части утверждался как единственно правильный методологический подход. В соответствии с данным принципом диалектический материализм безоговорочно утверждал приоритетность функции применения, взамен функции объяснения. По этому поводу К. Маркс заметил, что «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его» [12. С. 563]. Отделение объяснения от применения, отождествление духовного с идеалистическим, с религиозным и отвержение на этом основании духовного означало лишь одно — мировоззренческую и познавательную односторонность диалектико-материалистической модели, сводившей ее эвристичность до уровня примитивизации. Упрощенчество, подкрепляемое халтурщиками от диалектики процветало. Принцип разделения и противопоставления, встроенный в криминалистику, не лучшим образом отразился на состоянии научно-мировоззренческой и научно-познавательной культуры познания в криминалистике. Разделение и противопоставление, одномерность диалектико-материалистической модели миропонимания инспирировали в криминалистике научно-мировоззренческий кризис. Напомним, что в словарном звучании кризис определяется как поворотный пункт; резкий, крутой перелом, тяжелое исходное состояние [13. С. 318]. В криминалистике кризис ударил по самому слабому месту — по мировоззрению. Впервые это произошло после 1917 года. Именно тогда криминалистика оказалась в другом мировоззренческом пространстве. Каждая наука имеет свой исходный научно-мировоззренческий базис, свой объективно мотивированный научно-мировоззренческий взгляд, задающий избирательно обособляемую и целенаправленно познаваемую действительность. Научно-мировоззренческое отношение к действительности служит предпосылкой и условием понимания предназначенности науки, особенностей встроенности в общую картину мира, выполнения наукой своих социально и научно значимых функций, формирования предмета науки, определения приоритетных научно-познавательных направлений. Криминалистика, оказавшись в мире иных мировоззренческих ценностей, под прессом принципа долженствования постигала действительность неуклонно следуя названному принципу. Познание действительности в соответствии с тем «как оно должно быть» по сути дела приняло характер неписаной, но для всякого входящего в науку обязательной следованию научно-мировоззренческой модели. К числу базовых идей, перенесенных криминалистами из диалектико-материалистического мировоззрения в научно-мировоззренческую модель познания действительности «так как оно должно быть» относятся:

— идея разделения и противопоставления материалистического и идеалистического сознания;

— идея интеллектуального равенства, исключавшая развитие научного творчества;

— идея интеллектуального воспрепятствования всему, что не вписывалось в диалектико-материалистическое мировидение:

— идея доминирования в познании объектной (материально-вещественной) идеологии;

— идея абсолютизация опыта и практики;

— идея абсолютизация факта и логики;

— идея доминирования и развития в науке функции применения, взамен развития функции объяснения;

— идея приоритетного познания действия взамен познания мысли (интеллектуальной деятельности).

В философии и науке, названные идеи служили незыблемыми правилами, принявшими характер устойчивой тенденции. Как свод руководящих правил, они инспирировали, в свою очередь, нарастание в научном мировоззрении криминалистики тенденции подражания, обезопасивавшей социально-политический статус исследователя (избегание инакомыслия, разработка идеологически и политически нейтральных тем, формально-ритуальные ссылки, уместное цитирование, обращение к речам политических вождей и т. п.). Принужденная интеллектуально-мировоззренческая изолированность сдерживала развитие интеллектуального пространства, развитие интеллектуальных инициатив, масштабной реализации предназначенности интеллекта — поиск глубинной сущности и объемное объяснение познаваемого. Интеллектуальные искания в соответствии с марксистскими взглядами сконцентрировались на развитии и реализации функции применения. Развитие криминалистики приняло односторонний характер. Современная мысль настроена на все более полный охват познаваемого, поиска выхода на вторичный, глубинный уровень познания сущности, который в отличие от первичного, материального, видимого, чувственного, носит скрытый, невидимый характер, недоступный непосредственному восприятию, познанию привычными эмпирическими методами, на все более глубокое развитие не только классических, но и неклассических научно-познавательных моделей. Как подчеркивается в современных социологических и правовых исследованиях «Наука и образование все в более многообразных формах переплетаются с экономикой, политикой, культурой, мировоззрением, правопорядком, последовательно повышают свою преобразующую роль и функциональное значение во всех сферах социального и государственного управления. Не случайно ХХ1 век объявлен ЮНЕСКО „веком образования“, что означает — классическое образование займет одно из главных мест в жизни всего общества». 14.С.5]. В контексте сказанного возникает непростой вопрос: достигла ли криминалистика зрелости классической науки или продолжает оставаться «полицейской», узковедомственной наукой, озабоченной разрабатыванием для следователя планов расследования адекватных практическому сознанию — «как действовать?», адекватна ли она современным мировоззренческим и научно-познавательным идеям и тенденциям, качественно преобразующих образ современной науки? Обращение к истории знания всегда духоподъемно. Как заметил немецкий философ и экономист Карл Каутский, в науках о духе (Философия, история, право, политическая экономия) прошлое исследуется не для того, чтобы «высказать ему осуждение, а для того чтобы понять его; не для того, чтобы показать его бессмысленность, а для того, чтобы понять его разумность». 15.С.68]. В истории криминалистики примечательно имя Ганса Гросса, создавшего науку криминалистику. Именно его труды вывели расследование преступлений из области искусного ремесла и поставили на научную основу, заложили основательную научно-мировоззренческую модель криминалистики. В трудах Г. Гросса нет понятий «мировоззрение», «научное мировоззрение». Однако это совсем не означает отсутствия в работе научно-мировоззренческих идей. Комплекс идей обнаруживается лишь в контексте, как и сама научно-мировоззренческая модель познания действительности, сконструированная по правилу «так как оно есть». Для криминалистов поиск связи с действительностью, с самой жизнью (Г.Гросс, А. Вейнгарт, С.Н. Трегубов) был многократно приоритетней нежели следование политико-идеологическим установкам. Поиск связи криминалистики с реальностью приводил мысль к необходимости сочетания общественного и научного мировоззрений, к утверждению в криминалистике двух мировоззренческих начал — разумного и рассудочного. Придание данным началам общезначимого научно-познавательного характера по существу означало утверждение в научном познании объективно-мировоззренческого принципа. В целях успешного расследования преступлений данный принцип открывал возможность привлечения знаний с различным статусом и содержанием — от естественных, технических и гуманитарных, до здравого смысла, задействования научного и обыденно-житейского опыта, познания полноты жизни человека (преступника). Эти обстоятельства придавали криминалистике привлекательный характер, как среди научных кругов, так и в практическом правосудии. Поиск разумного в истории криминалистики означает, что научно-мировоззренческая модель познания действительности «так как оно есть» обладала высокой жизнеспособностью и наукосозидательным потенциалом. Возвращение к данной модели не означает возврат в прошлое, его смысл в другом — в поиске, в бережном сохранении и преумножении разумного, первый шаг по преодолению системного научно-мировоззренческого кризиса в криминалистике, шаг, открывающий перспективу вхождения криминалистики в парадигму «человек — мир», создающий условия перехода от принципа разделения и противопоставления к принципу единения, целостности и уникальности криминалистики. Разумеется, что изложенным не исчерпывается анализ системного кризиса криминалистики, его предпосылки, условия и следствия более сложны, их последовательное освещение еще предстоит.

1. Абрамова Н. Т. Самосознание и культура / Н. Т. Абрамова, А. А. Воронин, Ф. Т. Михайлов; Ин-т философии РАН. М.: Наука, 2009. 210с.

2. Философия как учение о человеке / под ред. проф. Ю. В. Петрова. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1994. 208 с.

3. Чернуха В. В. Мы и миры Мироздания: Новая физическая картина мира. М.: Ленанд, 2013. 400 с.

4. Любутин К. Н., Пивоваров Д. В. Диалектика субъекта и объекта. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 1993. 416 с.

5. Лекторский В. А. Эпистемология классическая и неклассическая. Изд. 3-е. М.: Эдиториал УРСС, 2009. 256 с.

6. Кривошеин И. Т. Методологические проблемы криминалистической методики (Этап становления). Томск: ТМЛ-Пресс, 2010. 368 с.

7. Бердяев Н. А. Философия свободы / Николай Бердяев. М.: АСТ, 2005. 333 с.

8. Поппер К. Что такое диалектика? // Вопросы философии. 1995. № 1. 118−183 c.

9. Там же.

10. Швырев В. С. Как нам относиться к диалектике? // Вопросы философии, 1995. № 10. 152−158 c.

11. Маркс К. и Энгельс Ф. Немецкая идеология. М.: Гос. Изд-во полит. лит. 1956. 615 c.

12. Современный словарь иностранных слов. М.: Рус.яз., 1993. 740 с.

13. Русская философия и социология права. Изд. 2-е. Ростов н/Д.: Феникс; Краснодар: Краснодарская академия МВД России, 2015. 400с.

14. Каутский К. Этика и материалистическое понимание истории (опыт исследования). М.: Едиториал УРСС, 2103. 136 с.