Постановлением Президиума ВАС РФ оставлены в силе акты нижестоящих судов, разрешившие указанный вопрос в следующем смысле: (1) восстановление прав должника, выдавшего новый вексель взамен признанного утраченным, " …должно осуществляться через суд посредством специально предусмотренных в процессуальном законодательстве правил о повороте исполнения судебного акта (применительно к актам судов общей юрисдикции ст. 430−432 ранее действовавшего ГПК РСФСР и ст. 443−445 ГПК РФ); (2) требования такого должника о взыскании сумм, уплаченных им по векселю, выданному взамен признанного утраченным, как сумм неосновательного обогащения удовлетворению не подлежат, поскольку векселедержатель «…получил вексель на основании вступившего в законную силу судебного решения», отмена которого состоялась лишь после того, «…когда вексель уже был погашен и изъят из оборота». Иными словами, все действия, совершавшиеся со спорным векселем (его выдача, обращение и оплата), имели место в тот период, когда судебный акт, предписывающий необходимость его выдачи, существовал, более того, вступил в законную силу и действовал, т. е. все они были законными и основательными.
Правильность такого решения вызывает, как минимум, некоторые сомнения. Прежде всего, законность не тождественна основательности. Обогащение может быть законным, но неосновательным. Именно так и произошло в нашем случае: отмена судебного акта, предписывавшего выдачу нового векселя взаимен утраченного, свидетельствует о том, что такая выдача была неосновательной, точнее, о том, что основание выдачи векселя и получения за него каких-либо выплат когда-то существовало, но отпало впоследствии. Неосновательным, стало быть, было и получение любых сумм (выплат) за этот вексель; поскольку ко времени рассмотрения спорной ситуации вексель не просто был выдан и оказался в обороте, но и успел из этого оборота выбыть вследствие его оплаты пряным должником, очевидно, что именно последний и должен был бы быть признан тем лицом, за счет которого произошло обогащение. Такой выход из создавшегося положения напрашивается, что называется, сам собой, поскольку предписание судов о том, что восстановление прав векселедателя «…должно осуществляться в порядке исполнения определения о повороте исполнения», в ситуации, когда спорный вексель уже и без всякого «поворота» вернулся к векселедателю с его оплатой, выглядит издевательством.
В то же время нельзя не обратить внимания и на другой момент спорного постановления — то его место, где сказано, что по делу о восстановлении нрав на утраченный вексель отмененное решение было заменено … определением об оставлении соответствующего заявления без рассмотрения. Нс об отказе в восстановлении прав по утраченному векселю, а актом чисто процессуального свойства, никак не предрешающим вопроса о существе самого спора. В чем разница? В том, что только при «отказном» решении, которое разрешило бы по существу спор в том смысле, что заявитель не имел прав ни на вексель, ни на полученные по нему суммы, и возможно было бы констатировать факт его неосновательного обогащения. В иной же ситуации констатация такого факта была бы возможной только в том случае, если бы векселедателю пришлось бы расплатиться по одному и тому же векселю дважды — один раз, но векселю, признанному утраченным, второй — по тому, который выдан взамен него. Этого не произошло — неосновательное обогащение, стало быть, либо не состоялось вовсе, либо если и состоялось — то не за счет прямого должника. В том и другом случае решение судов, отказавших в его взыскании, начинает казаться все-таки резонным. Во всяком случае, объяснимым.
