Реалии российской действительности

А между тем с самого начала между теорией просвещенного абсолютизма, созданной Вольтером, Руссо и французскими энциклопедистами, и попыткой Екатерины II реализовать ее на практике лежала огромная, обусловленная российской действительностью дистанция. С годами она увеличивалась и по политическим мотивам. Так что в конце концов императрица отказалась от воплощения в жизнь идей Просвещения в том виде, в каком они были осуществлены в странах Европы, — через создание гражданского общества и ломку сословных преград. Реалии российской действительности убедили Екатерину в том, что предоставление свободы всему обществу чревато неуправляемым хаосом…

Два решающих события повлияли на ее сознание: восстание Пугачева и Французская революция. По справедливому замечанию историков, «просвещенный» либерализм Екатерины II не выдержал этого двойного испытания. В радужные 60- е годы XVIII века и в самом начале следующего десятилетия императрица, пропагандируя идеи европейских просветителей, не уставала повторять: «благо народа и справедливость неразлучны друг с другом» и что «свобода — душа всего» и без нее «все мертво». Но с началом революционных событий во Франции, представлявших реальную угрозу для всей Европы, она решительно отвергает право этого народа (теперь презрительно называемого ею «толпой») на свободу волеизъявления.

Отход от ранее пропагандируемых принципов просвещенного абсолютизма ускорило и появление книги А. Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву». Гнев императрицы был неописуем, она — в ярости (крайне нехарактерное для нее состояние) и напрочь забыла о своем недавнем утверждении, что нельзя наказывать людей за убеждения, за несовпадающие с ее взглядами суждения. Она готова на сей раз применить самые суровые меры к автору — «бунтовщику хуже Пугачева». Екатерина, видимо, искренне не понимала, что творение Радищева есть следствие распространения в России идей Просвещения, начало которому было положено по ее собственной инициативе. Как заметил С. М. Соловьев, «мудрая мамаша Екатерина II, которая писала такие прекрасные правила для воспитания граждан, на старости лет заметила вредные следствия своих уроков и сильно гневалась на непокорных детей, заразившихся правилами так любимых ею прежде учителей» .

Главное же средство и надежная гарантия успеха реформаторских начинаний виделись Екатерине II в неограниченной самодержавной власти монарха, который всегда, повсюду и во всем направляет общество на разумный путь, но направляет не силой, не угрозами, не чередой жестоких наказаний (как это делал Петр I), a убеждением, внедрением в сознание каждого необходимости объединить усилия всех сословий для достижения «общего блага», общественного спокойствия, прочной стабильности. Именно она впервые в России четко определила такое «просвещенное» понимание этой основной функции самодержца.

Невероятно инертное российское общество через своих представителей власти на местах (по мысли императрицы, первых и главных ее помощников), на деле не блиставших умом и дальновидностью, а главное, не желавших никаких перемен, вносило свои коррективы в обширные планы и намерения Екатерины II. Чтобы преодолеть эту умственную заскорузлость, а нередко и прямое противодействие, императрице надо было обладать особой твердостью. И она это осознавала: «Может быть, я добра, обыкновенно кротка, но по своему званию я должна крепко хотеть, когда чего хочу». Как показывают исторические реалии, «кротость» Екатерины имела все же четко очерченные пределы — незыблемость самодержавной власти и соблюдение интересов ее опоры — дворянства. При любом посягательстве на них кротость императрицы сменялась беспощадной решимостью. Свидетельство тому трагические судьбы Емельяна Пугачева, А. И. Радищева, Н. И. Новикова (правда, в судьбе последнего сыграли свою роль и издание им запрещенной масонской литературы, и обнаружившиеся по ходу следствия тайные связи с цесаревичем Павлом).