Было время, и очень недавнее, когда идея о возможности •узнать состав небесных тел считалась даже и у знаменитых ученых и мыслителей безрассудной. Теперь это время прошло. Мысль о возможности более близкого, непосредственйого изучения вселенной, я думаю, в настоящее время покажется еще «золее дикой. Стать ногой на почву астероидов, поднять рукой камень с Луны, устроить движущиеся станции в эфирном пространстве, образовать живые кольца вокруг Земли, Луны, •Солнца, наблюдать Марс нарасстоянии нескольких десятков верст, спуститься на его спутники или даже на самую его поверхность, — что, повидимому, может быть сумасброднее! Однако только с момента применения реактивных приборов начнется новая великая эра в астрономии: эпоха более пристального изучения неба. Устрашающая нас громадная сила тяготения не пугает ли нас более, чем следует!
Пушечное ядро, вылетающее со скоростью 2 км/сек, не кажется нам изумительным. Почему же снаряд, летящий со скоростью 16 км/сек и удаляющийся навеки от солнечной системы ъ бездны вселенной, одолевающий силу тяготения Земли, Солнца и всей его системы, — должен повергать нас в ужас. Разве такая пропасть между числами 2 и 16! Всего только одно больше другого в 8 раз.
Если возможна единица скорости, то почему невозможна скорость в 8 таких единиц. Не все ли прогрессирует, 'движется вперед и притом с поражающей наш ум быстротой.
Давно ли десятиверстная скорость передвижения по земле •казалась нашим бабушкам невероятной, головоломной, а теперь автомобили делают 100—200 верст в час, т. е. в 20 раз •быстрее, чем ездили при Ньютоне. Давно ли казалось стращ ным пользоваться иною силою, кроме силы мускулов, ветра и >воды! Говоря на эту тему, можно, никогда не кончить.
