Впрочем, обществу никогда, даже в самые стабильные периоды своего существования, не удается сохранить языковую систему неизменной. Индивид всегда в той или иной мере противится унификации: один человек — из-за врожденных дефектов речевого или слухового аппарата, мешающих ему правильно воспроизводить звуки; другой ленив и плохо усваивает нормы; третий привык противопоставлять себя окружающим и нарочно говорит и пишет не так, как ему велят; четвертый чересчур талантлив, чтобы слепо следовать заданным образцам… Стоит одному такому «революционеру» завоевать авторитет в компании, как ему начинают подражать, и если возникающие «круги на воде» расходятся шире, то норма теряет устойчивость.
Но все эти явления, оказывается, вовсе не относятся к недостаткам языковой системы. Наоборот, они обеспечивают ее гибкость: возникнет потребность в новом значении слова — мы получим его, нарушив нормы сочетаемости; понадобится новое слово — его можно построить из известных морфем (частей слова). А ведь, скажем, школьнику в сочинении поставят в вину и неправильное сочетание слов, и неоправданное словоизобретательство. Так что неправильность речи — оборотная сторона творческого начала языка.
Творческое в языке тесно связано с поэтической и экспрессивной функциями языка. Поэтическая (иначе — эстетическая) функция языка проявляется не только в литературных произведениях — благодаря ей становится возможной языковая игра (см. п. 3.7). Мы обыгрываем сходство звучаний и значений, любую двусмысленность и многозначность. Кроме того, в соответствии с психологическими законами каждый человек в зависимости от своего опыта по-своему связывает понятия: для одного запах розового масла ассоциируется с мигренью (Понтий Пилат из романа «Мастер и Маргарита» М. Булгакова), для другого — с домашним уютом, для третьей — с флакончиком духов, подаренным ей в юности влюбленным одноклассником. Каждый видит в языке свое, и это неизбежно отражается в речи.
Экспрессивная (иначе — волюнтативная) функция позволяет человеку выразить свое отношение к тому, о чем он говорит, свое отношение к собеседнику. Эта функция реализуется во многом за счет существования вариативных способов выражения одного и того же значения. А вариативность — это следствие изменчивости языка: устаревающие элементы системы сосуществуют с наиболее распространенными и инновационными, исконные — с заимствованиями из различных языков; близкие по смыслу элементы уживаются друг с другом, но могут и начать конкурировать между собой. Благодаря экспрессивности язык обретает способность воздействовать на человека (см. п. 3.7,4.3).
При отсутствии этих двух «антинормативных» функций — поэтической и экспрессивной — не существовало бы ни художественной литературы, ни публицистики, а язык был бы гораздо беднее.
