Модели взаимодействия исполнительной власти с группами интересов

Существует мнение, согласно которому все разнообразие национальных вариантов взаимодействия государства (его исполнительных органов) с группами интересов можно свести к двум моделям: плюралистической и корпоративистской.

В плюралистической модели государство (исполнительная власть) открыто для борьбы за влияние разных интересов — множество групп соревнуются за то, чтобы воздействовать на процесс принятия политико-государственных решений. Далеко не все они равны по численности и ресурсам влияния и, следовательно, имеют разные перспективы в конкурентной борьбе. Кроме того, государство — не просто арена для борьбы, но и активный ее участник. Тем не менее, считается, что группы интересов соперничают на равных. Кроме того, ни у государства, ни у групп интересов нет четко выраженных взаимных обязательств. В таком случае решения, на которые группы хотят повлиять, будут приниматься в рамках сложного торга и взаимодействия обеих сторон: групп интересов, с одной стороны, и государства (исполнительной властью) — с другой. В такой модели обеспечивается учет мнений и интересов значительного числа групп.

Если плюрализм превозносит соревновательность между группами, то корпоративизм подчеркивает координацию связей между группами и государством. В корпоративистской модели государственные решения вырабатываются в результате взаимодействия правительства и небольшого числа привилегированных групп, с которыми правительство имеет дело. Обычно эти группы включают ассоциации предпринимателей и профсоюзы.

Переговоры между такими группами и правительством имеют административно-технический характер, а принятие решения деполитизировано. Обе стороны, как правило, достигают своих интересов: группы давления свои, а правительство заинтересовано в такой модели принятия решения потому, что надеется на помощь наиболее авторитетных и сильных групп (именно с такими группами правительство старается иметь дело) в достижении принятых решений.

Помимо плюралистической и корпоративистской модели в последнее время право на существование получила «новая правая» модель. Она разработана на основе либеральных теорий, а либерализм, как известно, отрицательно относится к вмешательству государства в экономику и вообще в жизнь общества. Это с одной стороны. С другой стороны, либералы негативно оценивают деятельность любых социальных групп и коллективистскую политику вообще. Они считают, например, что быстрый экономический рост возможен только при отсутствии взаимодействия между группами интересов предпринимателей и государством. Ибо, если предприниматели успешно взаимодействуют с государством в продвижении своих интересов, то обществу навязываются их узкогрупповые интересы. А ведь есть и другие интересы, очень серьезные — потребителей, безработных и т. д. Но они хуже организованы и никто их не слышит.

Стоит отметить, что отнесение тех или иных стран к «зоне» действия определенной модели, достаточно условно. Чаще всего наличествуют элементы всех моделей. Например, традиционно США и Великобритания считаются государствами преимущественно плюралистической модели взаимодействия групп интересов с государственными структурами. Количество групп интересов в США превышает 40 тыс. Большинство самых активных ныне групп — преподаватели, экологисты, защитники гражданских прав и др., т. е. наиболее активно продвигают свои интересы неэкономические группировки. В то же время в 1980;е годы, когда возглавлять правительства стали Рейган и Тэтчер, во внутренней политике этих стран появились элементы третьей модели — «новой правой». Правительство Тэтчер исключило профсоюзы из числа тех групп, с которыми оно советовалось; связи с промышленниками остались, но только на уровне отдельных компаний.

Наилучшим примером корпоративизма, по мнению зарубежных специалистов, является Австрия. Почти все экономические и социальные решения в этой стране принимаются в рамках «экономического и социального партнерства». В Австрии существуют установленные законом палаты — торговые, трудовые, сельскохозяйственные и др., к которым должен принадлежать каждый работающий человек. К Лиге австрийских промышленников, например, принадлежат 85% частных предпринимателей. Централизованный характер носят не только определенные законом палаты, но и добровольные объединения предпринимателей. Все стороны стремятся к переговорам и компромиссу.

Корпоративистская модель характерна, главным образом, для европейских стран, однако, некоторые авторы считают корпоративизм феноменом мирового порядка, к возникновению которого ведет экономическое и социальное развитие всех индустриальных стран. Корпоративистские тенденции, по их мнению, отражают своеобразный симбиоз групп и государства. В зависимости от политического режима, в котором существует корпоративная модель, исследователи выделяют тоталитарный корпоративизм, где вовлеченность во взаимодействие носит принудительным характер; демократическим корпоративизм, при котором взаимодействие является добровольным и строится на договорной основе; для подчеркивания наибольшей влиятельности одного из участников взаимодействия — «олигархический», «бюрократический», «государственный» корпоративизм.

В некоторых странах, например Франции и Японии, существует полукорпоративистский вариант лоббизма. Французское государство всегда сотрудничало с большим бизнесом и само выбирало, к каким группам прислушиваться. При этом влияние профсоюзов на политику было слабым даже при социалистических правительствах. В Японии партнерство правительства и групп предпринимателей исторически очень развито, а профсоюзы не играют важной роли в процессе принятия решений; с ними считаются только как с подчиненными партнерами по бизнесу.