Внетеоретические формы русской средневековой мысли

Интерес к прошлому — интерес непреходящий (100, с. З). В настоящий период в России обращение к прошлому получило дополнительный импульс. Общество переживает переломный момент, сопровождающийся обращением к прошлому и поисками исторических аналогий.

Нынешний этап развития цивилизации отличается рядом особенностей. Главная из них — необходимость подведения итогов огромного периода существования человечества. На стыке тысячелетий возникает потребность осмысления приобретённых за столь длительный срок опыта и знаний, их оценки с тем, чтобы в будущем не возвращаться к отрицательному опыту. Очевидно, глобальное обобщение не может состояться без анализа конкретных составляющих цивилизационного опыта. Такой подход является еще одной особенностью нынешнего этапа, ибо осознание побед и поражений, приобретений и утрат происходит лишь в связи с обращением к идейным истокам, к культурному фундаменту общества.

Актуальность темы

Данная работа актуальна тем, что в ней исследуются проблемы, являющиеся составляющими фундамента отечественной цивилизации.

В настоящее время наблюдается подъём общественных настроений, которые характеризуются утверждением идеи национального самосознания. В годы национального и культурного безвременья, когда происходило крушение национальных ценностных ориентиров, последние заменялись мнимыми, чуждыми нашему духу. Потребовались годы, чтобы осознать их несостоятельность. Более десяти лет большинство средств массовой информации, часть официальной науки и официальной политики были ориентированы на нивелирование собственной исторической значимости и 4 отрицание многолетнего опыта и традиций в развитии нашего общества. Понятие «российский», «отечественный» становились синонимами слов «неудавшийся», «несостоятельный», «отрицательный».

Но доказательством высокой степени духовности и природного самосохранения нашего народа стало то, что вопреки колоссальному давлению возродилось и стало развиваться национальное самосознание. Очевидно, толчком к этому послужили политические, социально-экономические события последних лет в нашей стране и за рубежом. Они, подобно лакмусовой бумаге, проявили несостоятельность многих нововведений и ценность собственных традиций. Осознавая всю сложность этого процесса, мы не призываем к полному отрицанию опыта периода «безвременья». Мы лишь приветствуем появление тенденции к национальному возрождению. Его предпосылки состоят в обращении к идейным истокам развития общества. Не познав их, мы не сможем двигаться вперёд. Поэтому таким важным нам представляется изучение мыслительного наследия Древней Руси.

Возрождение национального самосознания характеризуется осмыслением ценности собственного мировоззренческого опыта в контексте развития цивилизации в целом. Общецивилизационный подход позволяет в большей степени изучить и понять русскую культуру, декларирует метод исследования идейно-исторического наследия страны с позиций здравого смысласинтеза положительного опыта всех культур.

Ещё одной характерной чертой современного состояния общества, определяющей актуальность настоящего исследования, является возросшая религиозная составляющая российского менталитета. Интерес к религии наблюдается как на бытовом, так и на общенациональном, общекультурном уровне. Пришло осознание значимости религиозного наследия как важнейшей части отечественной культуры в целом. Поэтому поставленные в 5 данной работе проблемы осмысления ранних этапов русской духовности представляются ценными для познания специфики средневековой отечественной философии.

Таким образом, в наше время особенно актуально изучение истоков, сущности, динамики развития отечественной культуры и, в частности, мировоззрения. На этой основе будут сформированы новые идейные ориентиры России. Требует осознания проблема собственного пути развития, причин переживаемого ныне кризисного момента, поиска новых путей развития. Для этого важно осмысление собственного культурного прошлого, начиная с самых древних времён, когда происходило становление и развитие философской мысли Древней Руси.

Степень разработанности проблемы. В трудах В. Н. Татищева, Н. М. Карамзина, М. П. Погодина, С. М. Соловьёва, В. О. Ключевского, И. В. Киреевского, А. А. Потебни, А. Н. Веселовского, Ф. И. Буслаева, Н. С. Тихонравова, арх. Гавриила (Воскресенского), М. В. Безобразовой и других ученых дореволюционного периода прослеживается тенденциявыявить философско-мировоззренческие основы жизни древнерусского человека, вскрыть его богатый духовный мир, понять своеобразие породившей его социальной и природной среды. Интерес, проявленный учеными к внутреннему содержанию отечественной истории и культуры, заслуживает несомненного внимания и в настоящее время.

В советское время исследования проблем философско-мировоззренческого характера в рамках своей профессиональной деятельности проводились историками (Б.Д.Грековым, М. Н. Тихомировым, А. М. Сахаровым, М. Н. Покровским и др.), литературоведами (Д.С.Лихачёвым, Я. С. Лурье, А. М. Панченко, А. Н. Робинсоном и др.), искусствоведами (И.Э.Грабарем, В. Н. Лазаревым, М. В. Алпатовым, М. А. Ильиным и др.), археологами (Б.А.Рыбаковым, А. В. Арциховским, П. Н. Третьяковым, 6.

В.Л.Яниным и др.), а также лингвистами, фольклористами, этнографами, правоведами и другими специалистами, в том или ином аспекте изучавшими богатое древнерусское наследие.

Рассуждения о древнерусском мировоззренческом наследии содержатся не только в трудах учёных гуманитарных специальностей, но и в работах специалистов по истории отечественной биологии, медицины, химии, физики, механики, математики и других естественных наук (Т.И.Райнова, Н. А. Богоявленского, А. П. Юшкевича и др.), которые стремились вычленить элементы рационального порядка в общей структуре древнерусского знания.

В большом количестве монографий, статей, заметок и других публикаций по древнерусской тематике можно отыскать немало серьёзных обобщений, наблюдений, выводов, но многие из них, как правило, не содержат последовательного рассмотрения всей системы древнерусского мировосприятия и мироотношения.

Собственно философская историография древнерусской мысли начинается с 1840 года, когда вышла книга архимандрита Гавриила, посвящённая отечественной философии и входившая в его шеститомное историко-философское обозрение. Автор впервые в отечественной историографии попытался начать отсчёт истории русской философии не с XVIII, а с Х1-ХП вв. Он отметил практический характер древнерусской мудрости, её тяготение к художественному выражению идей, к живому образному слову. Им высказана здравая и для своего времени ценная мысль: «Каждый народ имеет свой особенный характер, отличающий его от других народов и свою философию, более или менее наукообразную, или, по крайней мере, рассеянную в преданиях, повестях, нравоучениях, стихотворениях и религии» (52, с.6).

Пытался в своих трудах обосновать самобытность России влиянием общинного быта Древней Руси и М. П. Погодин, ученик архимандрита 7.

Гавриила. Весомым вкладом в изучение философии Древней Руси стали работы М. В. Безобразовой, в которых ставилась задача изучения русской средневековой философии. Она опубликовала несколько книг и статей, в которых обращалась к истории древнерусской мысли («Философские этюды», «Изречения святого Кирилла», «Послание митрополита Пикифора», «Краткий обзор существенных моментов истории философии» и др.). М. В. Безобразова подвергла критике укоренившееся предубеждение относительно подражательного характера древнерусской мысли и выступила с призывом к её изучению. Но он не был услышан ни в конце XIX, ни в первой половине XX века, так как в философских кругах того времени, к сожалению, господствовала европоцентристская концепция развития отечественной мысли. Примером крайнего её выражения служат высказывания Г. Шпета о древнерусской духовной культуре: «Сколько древние русские Поучения и Слова говорят о низком культурном уровне, о дикости нравов и об отсутствии умственных вдохновений у тех, к кому они обращались, столько же они свидетельствуют об отсутствии понимания задач истинной умственной культуры у тех, от кого они исходили» (241, с.4).

Древнерусский период у Г. Шпета носит название «Невегласие» (то есть невежество). Несмотря на такую позицию учёного, в исследовании мы будем опираться на некоторые положения его герменевтической теории. Так, учение Шпета о действительности, как о системе знаков, позволит нам попытаться отстоять точку зрения, противоположную Шпетовской.

Сходную позицию занимал Н. О. Лосский. Он писал: «Русская философия начала развиваться только в XIX веке, когда русское государство уже имело тысячелетнюю историю» (124, с.5). Объяснял это Лосский тем, что татарское господство и последующая изоляция Московского государства лишили русский народ возможности ознакомиться с западноевропейским культурным и философским наследием, и только реформы Петра повернули 8.

Россию лицом к Просвещению. Лосский утверждает, что «национальная культура приобретает известность во всём мире только тогда, когда ценности, развитые в ней, становятся достоянием всего человечества» (там же, с.4). Положение русской культуры в средние века, по Лосскому, этим не отличалось. Можно спорить с таким утверждением. Во-первых, философия Пифагора или Аристотеля как проявление национальной культуры также в своё время не оказывала влияния на умы всего человечества. Мировым достоянием она стала гораздо позднее, более того, никому не приходит в голову упрекать Запад в калькировании аристотелизма. Во-вторых, из курса истории нам известны примеры связи Руси с внешним миром — участие иерархов церкви во Всемирных соборах, выезды «русских посольств» за рубеж, распространение там культурных ценностей (книги, произведения искусства), браки иностранных вельмож с представителями русской знатиэто влекло за собой распространение русской культуры за рубежом. Означенные примеры доказывают как само существование культурной жизни на Руси в тот период, так и её определённый международный резонанс. По этому поводу писал Д. С. Лихачев в своей работе «Исследования по древнерусской литературе: «.если влияния и взаимовлияния осуществлялись широким фронтом в самых различных областях культуры., то, значит, перед нами явление одного умственного движения, достаточно мощного, чтобы охватить разные страны и достаточно глубокого, чтобы сказаться одновременно в литературе, письменности в целом, живописи, религии (119, с. 17). Тот факт, что памятники древнерусской культуры имеют широкую международную известность и всемирную значимость в настоящее время, сомнению не подлежит. А фактэто основа всех теоретических построений.

Более умеренную позицию в оценке древнерусской мудрости занял Э. Радлов: «Историю русской философии можно разделить на два периода: 9 подготовительный и иостроительный. Подготовительный период отхватывает время до Ломоносова. Хотя этот период более интересен для историка литературы, чем для историка философии, но основные черты русского мировоззрения и в нём уже проявляются» (180, с.8−9).

Возникновение самобытной русской философии Э. Радлов связывал с появлением славянофилов и особенно творчеством Владимира Соловьёва. Эта точка зрения получила наибольшее распространение в дореволюционной философской литературе. Формально не отрицая наличия философских идей в Древней Руси, она уходила от содержательного их анализа.

Работы В. В. Зеньковского, Н. О. Лосского, Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, С. Л. Франка, Л. И. Шестова и других мыслителей русского зарубежья, посвященные изучению русской культуры и философии и основанные на традициях дореволюционной историографии, оцениваются в настоящее время чрезвычайно высоко. В исследованиях этих авторов отмечается особое влияние религиозной жизни на русскую историю и культуру. Так, В. В. Зеньковский полагал, что было бы неверно думать, что в Древней Руси люди не жили философскими запросами, просто эти запросы укладывались в рамки религиозного мировоззрения. Он писал: «Русское философское творчество. настолько глубоко уходит своими корнями в религиозную стихию древней Руси, что даже те течения, которые решительно разрывают с религией вообще, оказываются связанными. с этой религиозной стихией» (75, с.37).

Русский философ и богослов Г. Флоровский по-своему объяснял специфику развития древнерусской мысли: «Нельзя объяснять трудности древнерусского развития из без-культурности: этот кризис был кризис культуры, а не без-культурности» (230, с.2).

Флоровский считал своеобразие древнерусского умозрения проявлением кризисных тенденций культуры Древней Руси. Но далее он сам.

10 отвечал на свою озабоченность: древнерусская культура является «безгласной и точно немой» (там же, с.2), поэтому русский дух не сказался в словесном и мысленном творчестве. Мы продолжим мысль Зеньковского и осмелимся утверждать, что дух этот проявился в бессловесной форме, он оказался закодированным в невербальных памятниках культуры, особенно, в памятниках русской религиозной культуры. Как писал Г. Флоровский, «крещение было пробуждением русского духа» (там же, с.4).

В начале XX века вышла брошюра И. С. Свенцицкого, в которой была предпринята попытка выделить основные тенденции в изучении древнерусской мудрости: «В историографии русской философии можно выделить два главные направления: по мнению одних исследователей, например, архимандрита Гавриила и М. В. Безобразовой, русская философия начинается вместе с началами русской литературы вообще. Все древнерусские писатели, касавшиеся так или иначе метафизических или теологических вопросов, как летописец Нестор, Владимир Мономах, епископ Никифор, были, таким образом, первыми представителями русской философии. По мнению других, философия на Руси начинается не раньше XVIII века, со времени Григория Сковороды и епископа Георгия Конисского, „правильное“ же развитие её начинается только в XIX веке, когда проникли и распространялись на Руси философские учения Западной Европы, преимущественно Вольфа, Гегеля, Канта» (187, с.1−2).

В некотором отношении работа И. С. Свенцицкого была итоговой. Она дала оценку различным концепциям в области изучения древнерусской философии. Сам автор придерживался такой точки зрения, которая допускала существование философии в Древней Руси, но только в виде отдельных мыслей и суждений, не развившихся в зрелое течение мысли до Нового времени.

В марксистской философии, как в дореволюционные годы, так и в первые десятилетия после Октябрьской революции, древнерусская философия не стала объектом специального изучения. Лишь некоторые мыслители касались этой проблемы в своих работах. Г. В. Плеханов в «Истории русской общественной мысли» посвятил раздел «Движению общественной мысли в допетровский период». Он писал, что «ход развития общественной мысли определяется ходом развития общественной жизни». Литературовед В. В. Сиповский (195), философ В. К. Сережников (193) также обращались к проблеме древнерусской философии, но их подход к её решению оказался упрощённым и поверхностным.

Заметный вклад в изучение древнерусской мысли внёс О.Трахтенберг. В своей статье «Общественно-политическая мысль в России в ХУ-ХУНвв.» он охватил важнейшие идейные течения древнерусского периода. Вывод учёного о том, что «вопросы морали и общественно-политической жизни составляли главное содержание теоретической мысли Древней Руси» (195, с.22), оставлял в тени философско-исторические, эстетические, натурфилософские и гносеологически идеи. Но всё же, следует помнить о том, что это были первые, трудные шаги в деле изучения древнерусского мыслительного наследия.

Академик М. Н. Тихомиров написал обширную, оставшуюся незавершённой работу «Философия в Древней Руси», в которой сделал интересные выводы о первоначальном развитии философского знания на Руси.

Сложный духовный мир Древней Руси формировался не только под влиянием христианской идеологии. Предшествующие мировоззренческие системы не были разрушены и вытеснены полностью, они деформировались и соединились с, казалось бы, несовместимыми установками новой, отрицавшей их идеологии. Не только в бытовых традициях, в народных.

12 обрядах, в фольклоре, но даже в очищенной и догматизированной ортодоксальной части средневековой идеологии можно найти элементы дохристианского происхождения и внехристианского содержания.

Влияние философско-мировоззренческих идей в древнерусском сознании должно учитывать многослойный и противоречивый характер средневековой культуры, содержание которой отнюдь не исчерпывается догмами официальной идеологии. Вместе с тем нельзя забывать о господстве христианства в европейском и русском феодальном обществе и о том положении, которое занимала в нём церковь. Поэтому попытки представить язычество в качестве противостоящей православию «здоровой» основы духовного и культурного развития общества вряд ли можно признать достаточно обоснованным.

При воссоздании возможно более объективной картины древнерусского мировоззрения следует избегать абсолютизации отдельных его компонентов, преувеличения или преуменьшения их роли и места в общей структуре духовной культуры феодального общества. Это относится к языческим традициям, к средневековым ересям, к влиянию политических, сословных интересов и т. д.

Достаточно обстоятельным исследованием в философской литературе по русской средневековой философии является первый том пятитомного труда «История философии в СССР». Всё же его недостатком является фрагментарность и неравноценность выдержанных в различных параметрах отдельных частей общего исследования. Избежать подобных промахов удалось В. В. Сербиненко в своей работе «История русской философии Х1-Х1Х вв.» (191).

Несомненно, важным шагом на пути изучения древнерусской философии оказались работы М. Н. Громова. В них впервые древнерусское мыслительное наследие было представлено как философская система.

Сделано это на высоком уровне эмпирических и теоретических разработок с учётом новейших достижений медиевистики, истории философии, источниковедения и методологии исследования. Всесторонний анализ древнерусской мысли представлен в книге М. Н. Громова и Н. С. Козлова «Русская философская мысль Х-ХУ11 вв.» (52). Наиболее полную картину древнерусской философии можно найти в работе М. Н. Громова «Структура и типология русской средневековой философии» (54).

Древнерусская мысль является предметом изучения многих современных учёных-философов как в России, так и за её рубежами. На Украине — это В. С. Горский, А. К. Бычко, С. В. Бондарь и др., в Белоруссии П. И. Порецкий, Е. С. Прокошина, В. М. Конон и др., в Литве — Р. М. Плечкайтис и т. д.

Подытоживая вышесказанное, отметим, что историки философии считали древнерусскую философию особым, уникальным феноменом. Очевидно, это связано с особенностями исторического и культурного развития русского народа, общества. Постижение этих особенностей позволит более глубоко осмыслить идейное наследие человечества на пороге XXI века. Ибо в процессе исследования нетипичного для многих стран пути культурного (в нашей работе — философского) развития одного народа-российского, исчезнут многие белые пятна в мировоззрении других. Это позволит многое переосмыслить, понять и предпринять во имя прогресса и гуманизма.

Об особенностях древнерусской философии писал А. Ф. Лосев: «.почти вся русская философия являет собой до-логическую, до-систематическую, или, лучше сказать, сверх-логическую, сверхсистематическую картину философских течений и направлений». Далее автор продолжает: «Поэтому тот, кто ценит в философии прежде всего систему, логическую сделанность, ясность диалектики, одним словом, научность,.

14 может без мучительных раздумий оставить русскую философию без внимания" (121, с.68).

Итак, очевидно, что древнерусская философия — это не «просто некоторый этап развития отечественной философии, но. особый феномен, имеющий качественное своеобразие», это «совокупность идей, образов и концепций философского порядка, содержащихся в памятниках культуры XXVII вв.» (52, с.24).

В нашей работе мы изучаем философскую сторону невербальных памятников культуры. Всё же неверно было бы строить исследование вне комплексного подхода к источникам, то есть, не упомянуть вербальные культурные памятники того периода, в которых со всей очевидностью прослеживаются философские мотивы.

В памятниках летописания можно выделить идеи философии истории. Этими идеями пронизаны «Слово о законе и благодати» Илариона, послания старца Филофея и др. О морали, нравственности, об этических вопросах говорили в своих поучениях Владимир Мономах, Феодосий Печерский, Серапион Владимирский, Симеон Полоцкий. Да и сам народ в своём фольклоре посвящал этическим моментам большую часть пословиц, поговорок, былин, песен, плачей, духовных стихов. В произведениях протопопа Аввакума, Симеона Полоцкого можно выделить эстетические идеи. Этих проблем касались в своих произведениях Симон Ушаков, Иосиф Владимиров. Иоанн Дамаскин, чьи произведения получили мировую известность, анализу мировоззренческой стороны иконы посвятил отдельный труд, фундаментальный по тем временам. Политические доктрины того времени имели ярко выраженный философский характер: концепция «МоскваТретий Рим» до сих пор привлекает умы исследователейфилософов и политологов. В период Древней Руси много письменных источников содержало в себе элементы учения о мире и человеке. Так,.

15 сочинения патристики, переводные сборники (Изборники 1073 г. и 1076 г.), апокрифическая литература («Галиново на Ипократа», «Аристотелевы врата») дают глубокие представления о картине мира древнерусского человека. Идеи философской антропологии присутствуют в переводной литературе («Пчела», «Диоптра» и др.), в работах Нила Сорского, Максима Грека, митрополита Никифора и др. В литературе, содержащей толкование канонических и апокрифических текстов прослеживается гносеологические идеи. Элементы гносеологии и логики присутствуют, например, в «Диалектике» Иоанна Дамаскина, «Логике Авиасафа», «Книге глаголемой логика», в переводах Андрея Курбского. Историко-философские идеи прослеживаются в произведениях, анализирующих античную, восточную, западную философию.

Философскую мысль Древней Руси нельзя постигнуть, обращаясь только к вербальным источникам — текстам, даже самого разнообразного содержания. Мудростью было пропитано всё бытие и сознание людей, потому её отражение прослеживается в неисчерпаемом разнообразии и множестве сохранившихся памятников культуры.

Данный тезис не следует вульгаризировать, представляя дело так, что буквально все виды деятельности, все продукты творчества относятся к философии, речь идёт о повсеместном присутствии философского элемента в контексте культуры и о разной степени его концентрации в зависимости от рода деятельности. Не всё было мудростью, но всюду была мудрость. Положим, в духовной области, особенно в сфере этического или религиозного сознания, философский элемент присутствовал в несравненно большей степени, чем в политической или экономической практике. В литературном творчестве он также выражен сильнее, нежели в деловой переписке или нормативных актах. В аскетическом самоуглублении.

16 монашествующих он ощущается глубже, чем в хозяйственной деятельности крестьянина (52).

Особенностью философского сознания в средневековом обществе вообще и древнерусском в частности было то, что оно, не выделившись в обособленную сферу созерцательной замкнутой деятельности, рассредоточилось во всем живом социальном организме. Это относится не только к философии, но и, например, к эстетике. Как теоретической, чётко выделившейся, обособленной, со специальными научными подразделениями её, разумеется, не было. Но сам эстетический элемент наполнял жизнь древнерусского общества не в меньшей, а даже в большей степени, нежели в современном обществе. Он был неотделим от устного и письменного народного творчества, от архитектуры и культовой практики, от яркой образной речи и облика древнерусских городов. Даже крестьянский дом и быт городских и сельских жителей, даже одежда стрельцов и монахов, даже крепостные сооружения, свадебный или погребальный обряды — буквально всё несло на себе печать своеобразного эстетического сознания и развитой художественной деятельности.

При этом существовала, преимущественно в имплицитной форме, но также и в виде переводных (статья «Об образах» Георгия Хировоска в составе Изборника 1043 г.) и оригинальных (трактаты Иосифа Владимира и Симеона Ушакова) профессиональных сочинений собственно древнерусская эстетика, понимаемая как теоретическое отражение художественного творчества, осмысление его на уровне категорий и концепций.

В целом практическая, творческая, активная сторона эстетической и философской деятельности на Руси была не ниже, а выше, нежели мы наблюдаем сейчас, хотя в теоретическом, спекулятивном, созерцательном отношении современная эстетика и философия более репрезентативны (там же).

Но древнерусская и современная философская мысль, философствование как таковое лучше будут поняты с позиций комплексного анализа всех их проявлений. В настоящее время философская деятельность сконцентрирована в руках ограниченного круга профессионалов за счёт ослабления её позиций во всех остальных видах творчества, а это декларирует не только её определённые достоинства, но и существенные потери. Вследствие профессионализации и обособления философия во многом утратила свои активные позиции в обществе и стала походить на схоластическую «игру в бисер», по выражению Германа Гессе, что является общечеловеческой современной проблемой (53).

Цель и объект исследования.

Целью нашего исследования является изучение целого культурного пласта периода Древней Руси и Руси средневековой (историческая наука термины «Древняя Русь» и «средневековая Русь» считает во многом тождественными) — невербальных памятников культуры того времени в контексте цивилизационного развития общества. А именно — их философского содержания, влияния общественного мировоззрения на памятники культуры и искусствавыявление особой роли этих памятников в развитии национальной идеологии, науки, культуры. По этому поводу В. В. Мильков писал, что традиционный для философии круг проблем формулировался древнерусскими мыслителями не на языке науки, а на языке художественных образов и религиозных понятий. Такая своеобразная форма являлась превращенным способом существования философской мысли русского средневековья (144, с.7). Конечно, нам будет не под силу выстроить целостную картину русского умозрения Х-ХУ11 веков, заключенную в невербальных знаковых системах. Мы предпримем попытку выявить и донести до читателя глубину смысловой наполненности некоторых памятников русской культуры и далее на основании результатов научного.

18 исследования сделать выводы, которые будут способствовать более полному пониманию философского наследия нашего Отечества в целом.

Объектом изучения станут для нас памятники культуры, но не в искусствоведческом аспекте, а в смысловом, мировоззренческом, философском. Их мы будем рассматривать во взаимосвязи с идейно-политическими, религиозными, историческими и философскими течениями Древней Руси. Особую роль в нашей работе мы будем уделять религиозному искусству. Именно в религиозном творчестве аккумулировались философские взгляды русского человека той эпохи. Предметами исследования станут для нас памятники религиозной живописи (иконы), архитектуры (храмы). Также мы будем изучать смысловую сторону предметов пластических искусств, орнамента — памятников русского бытового творчества.

Особое место в настоящем исследовании займет рассмотрение феномена русского монашества и, в частности, его роли в развитии отечественной культуры и мысли. Полагаем, это оправдано в силу того, что иночество в Древней Руси играло необычайно важную роль в хранении, развитии, трансляции знаний и участвовало в реализации многих мировоззренческих и культурных программ. Монастырская культура являлась образцом соединения различных видов творчества, образующих сложную знаковую систему. А монашеское делание стало невербальной манифестацией образа духовной жизни.

Мы также обратимся к теории «Третьего Рима», так как ее реализация в Древней Руси ярко продемонстрировала взаимосвязь идейно-политических доктрин с памятниками культуры, их взаимное влияние друг на друга.

Для наиболее всестороннего, полного, систематизированного исследования будем изучать невербальные памятники культуры как.

19 фрагменты единой невербальной знаковой системы. Невербальная знаковая системаэто языковая система, в которой знакисимволы, не выраженные в словах. Полагаем, что семиотический подход является методологически оправданным для нашей работы.

В своей работе «Очерки по предыстории и истории семиотики» (77) Вяч.Вс.Иванов говорит о том, что существует древняя традиция, «позволяющая думать, что знаки. давно уже обратили на себя внимание. Первоначальные размышления о них принимали форму мифов или мифопоэтических текстов (там же, с.606). «Пользуясь методами сравнительно-исторического языкознания и сравнительной мифологии, -говорит Иванов, — можно реконструировать эти древние предсемиотические представления» (там же).

Такой подход, несомненно, ценен для нашего исследования. Учитывая особый ход развития культуры Древней Руси в период с X по ХУ11 века по сравнению с культурным развитием других стран, необходимо отметить большую роль невербальных памятников миросозерцания того периода. Их изучению поможет метод, предложенный В. В. Ивановым. По этому поводу писал также выдающийся семиотик Ю. М. Лотман в своей работе «О семиотическом механизме культуры»: «.Культура выступает как знаковая система» (127, с.324). Если Лотман считал это замечание справедливым, имея в виду культуру вообще, то нам представляется возможным применить эту схему для изучения отдельного культурного пласта, области культуры. Мы лишь сузим границы изучаемого объекта, но как далее продолжает Лотман, «. во всех случаях мы имеем дело с разными аспектами знаковой сущности культуры». По Лотману, культура играет роль структурного организатора окружающего человека мира. Но для того, чтобы выполнить эту роль, культура должна иметь внутри себя структурное «штампующее устройство». Его функцию выполняет язык. Именно язык.

20 позволяет членам социума интуитивно чувствовать структурность, он «.своей очевидной системностью заставляет людей трактовать как структуры явления такого порядка, структурность которых. не является очевидной» (там же). Взгляд на объект нашего исследования как на невербальную знаковую систему, позволит нам выявить именно те стороны изучаемых памятников культуры, которые зашифрованы посредством невербальных знаков и символов, сделает возможным вычленить из общей культурной значимости философскую сторону.

Итак, невербальную форму мысли, заключённую в памятниках культуры, мы будем рассматривать как особую знаковую систему. Если использовать терминологию Карла Поппера, третий мир (соответствующий миру платоновских идей) открывается людям не только благодаря текстам, но и знакам, доступным для наших органов чувств. Т. е. мысль может существовать не только в вербальной, но и в невербальной форме.

Для того чтобы читать знаки (в нашем случае — мысль, заключённую в невербальных знаках), нужно знать определённый код, иметь способность познавать сообщения, состоящие из его элементов. Чтобы выявить философскую нагрузку того или иного памятника культуры, необходимо изучить принципы строения этого памятника, значение его элементов, выявить принципы взаимодействия элементов и т. д. — исследовать структуру невербальной знаковой системы, которую представляет собой тот или иной памятник культуры. Наряду с этим, необходимо соотносить полученную информацию с вербальными текстами, что позволит расширить угол зрения на ту или иную философскую проблему.

Таким образом, наше исследование мы будем проводить, исходя из того, что невербальные источникипамятники культуры и искусства-являются важной формой существования русской средневековой мысли. Их изучение, несомненно, дополнит картину древнерусского мировоззрения,.

Заключение

.

История отечественной мысли Х-ХУП вв. предстает как духовное отражение исторического опыта. Ее начала остались в языческом прошлом, формировалась и развивалась она под влиянием христианской идеологии, впоследствии закрепила за собой статус основополагающего, исходного момента эволюции русской философии, когда были заложены основные структурно-типологические доминанты.

Русская средневековая мысль являет собой комплекс представлений, заключенных в различных формах. Большая их частьтеоретические-заключены в вербальной форме. Значительный пласт древнерусской мысли выражен также во внетеоретических источниках, некоторые из которых-невербальные памятники культуры того периодаявились предметом нашего исследования.

На основе многочисленных источников вырисовывается полисемантическое понимание философии на Руси: как всеохватывающее познание мира, как вершина человеческого самосознания, как жизнестроительное учение, как мастерство экзегезы и герменевтического истолкования, как высшая духовная ценность. Наиболее адекватным термином для обозначения русской средневековой философии представляется понятие «мудрость», соотнесенное с понятием Божественной Премудрости. Полисемантизм данного понятия отражает полифункциональность древнерусской мысли и позволяет более объемно представить ее как целостный культурно-исторический феномен (53).

Мудрость Древней Руси проступает не только в письменных источниках, но и во всем многообразии памятников культуры: в архитектонике храмов, в образах иконописи, в композициях монументальных.

141 фресок и гармонии изящных миниатюр, в древнерусском шитье и произведениях пластики. Средства выражения идей могут быть различнымислово, образ, поступок — и все они суть обозначения, знаки, промежуточные звенья для донесения идейного содержания. Как композитор всюду улавливает мелос, так философ всюду должен улавливать мудрость, рассеянную в многообразии воплощений по всей сфере жизнедеятельности человечества, а не видеть ее только в узкопрофессиональной ипостаси (там же).

В Древней Руси, в эпоху господства донаучного мировоззрения, наиболее значительным в философском аспекте был метод символизации, выступавший заместителем теоретического мышления. Исходя из этого, семиотический подход является важным методом дешифровки идейного содержания памятников древнерусской культуры. Истолкование и пониманиеосновные этапы этого процесса.

Внетеоретическими иточниками русской средневековой мысли являются памятники культуры того периода, в частности, архитектура и живопись. Будучи созданными в особых рамках русского средневекового мировоззрения (ранее мы отмечали, что древнерусская мысль отличалась не формально-логическими, а образно-символическими качествами, формировалась и развивалось в тесной связи с христианской религией и т. д.), эти памятники существовали в тесной взаимосвязи с ним, взаимно влияя друг на друга. Отражая «дыхание» эпохи, они отражают ее мудрость.

Особого внимания заслуживает религиозная архитектура. Она представляет собой синтез искусств, а их взаимодействие с большей силой способно проявить идейную нагрузку памятника. Древнерусская иконопись также является особым феноменом в отечественной и мировой культуре. «Умозрение в красках» позволяет говорить о самобытности пути развития.

142 русской мысли, является иллюстрацией мыслительного процесса в русском средневековом обществе и свидетельствует о его необычайно уровне. «В иконе как бы снимается извечная антиномия культуры „духовноетелесное“, ибо в ней. духовность обретает абсолютное воплощение в материи, в тварном мире.», — писал В. В. Бычков (31, с.178−179). Полагаем, это в полной мере можно отнести к храмовому зодчеству и другим памятникам религиозного искусства.

Центральным, ключевым образом средневековой философии являлась София Премудрость Божия. Софиология стала доминирующей концепцией в отечественной философии, «сердцем образов религиозной философии» (53, с.262). В настоящей работе дан сравнительный анализ вербальной и невербальной версий этого учения, подтверждающий необходимость их изучения в тесной связи друг с другом.

Сложной символикой отличаются также произведения прикладного искусства, мелкой пластики и пр. Посредством их анализа перед нами предстает мировоззрение древнерусского человека, его представления о микро и макрокосме. Отличительной чертой этого ряда произведений является то, что они в большей степени иллюстрируют идейный мир отдельного человека. Сопоставление мировоззрения общенационального и индивидуального обнаруживает их идентичность. Это, в свою очередь, опровергает тезис о том, что человек русского средневековья не жил духовными запросами.

Внетеоретическим источником древнерусской мысли является монашеское миросозерцание. Представляя сложный комплекс традиций, иноческое «делание» становится декларацией особого типа миросозерцания, поступком как философией (термин Бахтина).

Трудно переоценить влияние древнерусской мысли во всех ее формах на дальнейшее развитие отечественной культуры. Но нельзя не вспомнить периоды, когда происходила ломка средневековых канонов. Примером явилась вторая половина XVII века. Архитектура этого времени поражает пышностью убранства, изысканностью декора (именно в эту эпоху Московский Кремль, ранее грозная по виду крепость, украсился шатровыми завершениями башен, утратив прежнюю суровость, аскетизм и лаконичность). В иконописи постепенно утверждается приоритет телесной достоверности изображения. Это повлекло за собой привнесение мирских элементов в религиозную и государственную доктрины. Смена эстетических принципов отразила смену принципов мировоззренческих, совершающуюся в конце XVIIначале XVIII вв.

Главный итог произошедших измененийнивелирование предустановленной иерархии ценностей, совлечение человека с высоты преображенного состояния, уравнение его с прочим тварным миром. С этого времени в искусстве уже не человек изображается, мыслится и оценивается по критериям Богоподобия, а к Богу прилагаются человеческие по своей природе мерки. Не человек уподобляется Богу, но Бог человеку.

Своеобразие русского духа заключено в способности к покаянию. Отечественная история свидетельствует о том, что в трудные периоды происходил возврат к древнерусским истокам. Обращение к заветам свв. Кирилла и Мефодия, преп. Сергия Радонежского, преп. Нила Сорского, преп. Иосифа Волоцкого, к образам Спаса и Богородицы происходило потому, что великое наследие направляло «все наши чувства., ум и всю нашу человеческую природу к ее исторической целина путь преображения.» (218, с.145−146). И ныне мы взываем о помощи наших заступников. Их молитвами и нашим покаянием будем идти к спасению и величию Отечества.

Во имя этой цели мы обязаны хранить наследие предков, чья высокая духовность питает многие поколения. Изучение русской средневековой мысливажный этап в продолжении древних традиций.

Представляется необходимым сочетать строгий научный подход в изучении древнерусского наследия с применением самой современной методологии исследования, ценностное рассмотрение выделяемых феноменов. История философии и аксиология должны быть соединены в процессе углубленного изучения древнерусской мысли.