Потребительская кооперация в России в конце XIX — начале XX вв.: Опыт общественного регулирования

Актуальность исследования. Обращение к историческому опыту российского кооперативного движения было характерно для периодов, когда наиболее остро вставал вопрос о путях дальнейшего развития, и в кооперативной форме видели способ оздоровления экономики. Так было в начале 20-х, 60-х, середине 80-х гг. XX в. Представляется, что как явление многогранное, кооперация требует пристального внимания к себе не только в переломные эпохи. Изучение истории кооперации актуально не только в научно — познавательном плане, но и имеет практическое значение. Формы общественной самодеятельности, примерами чего так богата отечественная дореволюционная кооперация, могут в значительной степени способствовать устойчивому поступательному развитию страны.

Среди явлений социально-экономической жизни России конца XIX-начала XX вв. кооперация занимала особое место. На фоне широкого общественного движения она выделялась сочетанием в своей деятельности хозяйственных и общественных функций. Объединяющие к началу 1917 г. более 17 млн. человек1, кооперативные организации представлялись реальными защитниками интересов наиболее нуждающейся в поддержке части населения. В них видели не только средство смягчения существующих противоречий, сопровождающих развитие рыночной экономики, но и один из путей обновления всех сторон жизни общества на демократических началах. В условиях роста революционных настроений в обществе в начале XX в. кооперация являлась примером движения, направленного на эволюционный путь развития, на создание новых форм хозяйственных отношений, носящих характер сотрудничества. Обращение к ее истории дает возможность изучения реформаторской альтернативы в отечественной истории начала XX века.

В кооперации сложилась внутренняя система организаций, выделились центры, был налажен выпуск периодических изданий, являющихся проводником кооперативных идей, стала формироваться система кооперативного образования. В основе кооперативной деятельности лежали такие принципы, как добровольность, открытость, демократичность управления, равноправие всех ее участников. Следование им создавало основы для развития общественной самодеятельности, самостоятельности, самоуправления. Проходя через эту «школу общественности», участники движения учились диалогу, умению выражать свое мнение, принимать согласованные решения и нести ответственность за них, осознавать свои интересы и отстаивать их, в том числе перед властью. Заинтересованность и личное участие в развитии дела, как необходимые составляющие кооперативной практики, способствовали развитию их активной жизненной позиции. Тем самым, кооперация являлась, с одной стороны, одним из факторов формирования элементов гражданского общества в России, с другой — она сама может рассматриваться как один из таких элементов. Именно эта сторона кооперации придает особую актуальность ее опыту в условиях современной России, когда об идее гражданского общества, характеризующегося высоким уровнем самоорганизации народа, говорится как о возможной национальной идее.

Объектом исследования стала потребительская кооперация как явление, способствующее развитию общественной самодеятельности в России в конце XIX — начале XX вв.

Степень изученности проблемы. Нельзя не согласиться с Н. К. Фигуровской, отметившей, что осмысление исторического опыта развития кооперации в России предполагает, в первую очередь, анализ ее дореволюционного пути 2.

Российская кооперация привлекала внимание ученых — историков, экономистов с самого зарождения в 60-х гг. XIX в. Всплески в развитии кооперативного движения стимулировали работу научной мысли, что сопровождалось выходом в свет большого числа книг, статей, периодических кооперативных изданий 3. Как правило, авторы всех первых исследований о разных видах кооперативных учреждений не были сторонними наблюдателями развития кооперации. В большинстве своем они являлись участниками кооперативной деятельности, стояли у истоков формирования кооперативных центров, возглавляли важнейшие кооперативные периодические издания, были инициаторами развития кооперативного права и образования и пр. Близость к реальному кооперативному делу обусловила особую значимость их трудов, отличающихся практической направленностью теоретических построений, обилием современного им фактического материала 4. Многие работы в силу своей актуальности выдержали в дореволюционный период несколько изданий. Кооперация привлекала внимание авторов не только новизной самой формы организации хозяйственной жизни, но и возможностями в обновлении народнохозяйственной жизни, смягчении противоречий социально-экономического развития страны, «гармонизации» буржуазного общества.

Изучение потребительской кооперации началось с конца 60-х гг. XIX в., когда представители либеральной интеллигенции приняли активное участие в организации первых обществ и пропаганде кооперативных идей. Начало осмыслению первых шагов развития потребительских обществ было положено в трудах Н. И. Зибера, Н. П. Баллина 5. Оба были знакомы с практикой европейской потребительской кооперации, с ее организационными основами, нашедшими выражение в рочдельских правилах. Анализируя эти правила с целью определения механизма функционирования обществ и условий их деятельности, полезности для разных социальных слоев, определения социального содержания кооперативной деятельности, они «примеряли» их к практике русских обществ. Н. И. Зибер сумел выявить различия в организации их деятельности и расхождения со сложившимся европейским опытом. Его выводы о содержании уставов обществ, замечания о недостатках в системе распределения прибыли свидетельствовали о понимании природы кооперативного предприятия и отличий его от предприятия капиталистического. О Н. П. Баллине в кооперативных кругах писали как о «пионере», «лирике кооперации», «идеалисте-оригинале"6. В кооперации он видел в первую очередь широкое общественное движение, благотворительное дело и именно в этом направлении строил деятельность Харьковского потребительского общества в конце 60-х гг. XIX в. Кооперация, в его представлении, «это внутренняя человеческая потребность, задача всего человечества, всего космоса». Он был одним из ярких пропагандистов кооперативных идей во второй половине XIX в. В 1870 г. Н. П. Баллин составил «Первую памятную книжку потребительных обществ», собрав свидетельства первого отечественного опыта кооперативного строительства, представив отечественную и зарубежную литературу о развитии кооперативных идей.

После первых работ вплоть до середины 90-х годов XIX в.

литература

о потребительской кооперации в России не издавалась. Сказалось, как писал M.JI. Хейсин, разочарование интеллигенции, осознавшей невозможность о быстрых перемен, спад в развитии обществ. Интерес к кооперации в этот период проявило лишь С.- Петербургское отделение Комитета о сельских ссудосберегательных и промышленных товариществах, проведя в начале 70-х гг. обследование потребительских обществ и представив его результаты в «Сборнике материалов об артелях в России» 9. Тем заметнее оказалось появление в 1894 г. труда И. Х. Озерова 10. Его интерес к кооперации, как замечает М. Ю. Лачаева, не был данью моде. От анализа основ капитализма он пришел к поиску более справедливых социально-организационных форм (схожий путь проделал и М.И. Туган-Барановский). На рубеже веков, делает она вывод, «кооперация как средство противодействия крупной фабрике-монополии» стала одной из «магистральных идей русской национальной научной школы» п. Работа И. Х. Озерова знаменует собой переход от накопления фактов о развитии кооперации к осмыслению накопленного опыта. Процесс развития кооперации он ставил в зависимость от зрелости экономических условий, подготовленности народа к восприятию кооперативных идей. Издание этого труда было своевременным. В то время в потребительской кооперации все более явным становится стремление к объединению операций, возникает необходимость в развитии кооперативного права. Исследовательская работа И. Х. Озерова являлась основой для выработки позиции по отношению к потребительской кооперации С.- Петербургского отделения Комитета, бывшего тогда центром развития кооперативной мысли в России.

Изучение западного опыта, накопление собственного, сбор фактов о развитии потребительской кооперации 60−90-х гг. XIX в., экономическая и социальная востребованность кооперативной форма организации жизни стали основой для создания работ теоретического характера.

В развитии теории кооперации, в формировании ее идеологии нашли отражение, по мнению А. В. Лубкова, идеи и теории консерватизма, либерализма, народничества, русского социализма, марксизма, но ее стержнем был социально преобразующий идеал |2, выросший на традициях русской общественной мысли — ее социальной направленности, поиске путей достижения социальной справедливости, оценке социально-экономических отношений с позиции этики и нравственности. На особое отношение русской кооперации к социальной стороне экономики обращает внимание Н. К. Фигуровская |3.

Анализируя развитие кооперативной мысли в начале XX в., современные исследователи выделяют в ней различные направления, в дискуссиях между представителями которых и формировались взгляды на место и роль кооперации в социально-экономической жизни. Так, Ким Чан Чжин дает глубокую характеристику трудов представителей так называемых «артельного» направления (П.В.Воронцов, А. А. Исаев, А.А. Николаев), направления чистого кооператизма (В.Ф^Тотомианц, СН. Прокопович) и направления социалистической ориентации (М.И. Туган-Барановский, В. А. Поссе, К.А. Пажитнов) 14. Такое деление носит во многом условный характер. Эти направления не существовали в чистом виде. Как многогранное, постоянно развивающееся явление противоречивой российской действительности, кооперация давала почву для самых разных оценок и взглядов, которые не оставались неизменными на протяжении жизни ученых 15.

Из многочисленных проблем кооперативного строительства в исследованиях конца XIX — начала XX вв., помимо рассмотрения развития отдельных видов кооперации, поднимался вопрос об отношении государственной власти к кооперации, о ее роли в развитии кооперативного движения. Специальных исследований этих проблем тогда не проводилось (за исключением работ о государственном влиянии на кредитную кооперацию). Авторы не имели возможности глубоко анализировать складывающиеся на практике административные условия развития кооперации, выступать с их критикой. Хотя, безусловно, примеры негативного влияния административной волокиты и проволочек при открытии обществ, при организации ими культурно-просветительской деятельности в трудах содержатся 16. Прежде всего, это работы о развитии потребительской кооперации: для нее, развивающейся за счет собственных средств, такое вторжение в ее деятельность было особенно болезненным. По этому поводу В. Ф. Тотомианц писал: «что касается специально потребительских обществ, то они почти во всех странах принципиально против государственной помощи» 17. Подчеркивая самодеятельный, самостоятельный характер кооперативных объединений, большинство исследователей допускали участие государства в содействии кооперативному движению путем «экономической политики» и установления правовых гарантий, исключая вмешательство во внутренние дела кооперативов, 8. В самых важных своих жизненных проявлениях, отмечал А. А. Николаев, кооперация тесно связана с полной самостоятельностью, независимостью, полной ответственностью за свои действия и правительственное вмешательство, даже денежная помощь, может задержать и исказить кооперативное движение |9. В помощи государства усматривалась опасность установления опеки и контроля над кооперацией со стороны разных административных структур и в качестве примера делались ссылки на кредитную кооперацию, материально зависимую от него и находящуюся под контролем его учреждений.

В то же время, по более позднему признанию В. Ф. Тотомианца, государственная помощь «является той лестницей, которую правительство подает народу, чтобы он сам взобрался по ней вверх», «государственную помощь надо умело сочетать с самопомощью или взаимопомощью, впрыскивая ее в кооперативный организм умеренными дозами и с перерывами» 20.

От государства ожидалось, прежде всего, признание в законе права на само существование кооперативной формы самоорганизации населения. Содействие государства допускалось лишь в той степени, в какой «оно опирается на местную инициативу и самодеятельность и не нарушает ее» 21.

Решение проблемы создания благоприятных условий для функционирования кооперативных организаций связывалось теоретиками и практиками движения с урегулированием кооперативного права (в большинстве своем они были единодушны, признавая необходимость издания единого кооперативного закона). О создании общекооперативного законодательства кооператоры говорили лишь в связи с демократизацией всей российской жизни. Для нормального функционирования кооперации нужны, писал С. Н. Прокопович, «реформы в области политического и административного строя страны, которые обеспечивали бы полный простор развитию этой формы народной самодеятельности». А. Н. Анциферов считал недостаточным издание «хорошего» кооперативного закона, устраняющего административные препятствия при возникновении обществ, в первую очередь, по его мнению, требовалось «предоставление народу общегражданских свобод и их гарантий» 23. В то же время, отсутствие кооперативного законодательства, по признанию В. Ф. Тотомианца, не являлось главной причиной, тормозящей развитие кооперации. Он отмечал, что «когда потребность в кооперативных организациях ощущается трудящимися сильно, тогда даже отсутствие законодательства не в состоянии задержать появление кооперативов» 24.

В условиях общественного подъема начала XX в. проблемы кооперации в национальном научном и общественном сознании заняли исключительно важное место, анализ кооперативной деятельности все чаще становился частью вопроса о перспективах и путях развития страны. В связи с этим в работах поднимается вопрос об отношении кооперации к политической борьбе. В целом кооператоры исповедовали необходимость соблюдения принципа политического нейтралитета. Еще Н. П. Баллин писал,.

9S что «деятельность кооперации не должна быть революционной» Последовательно выступал против вовлечения кооперации в политическую борьбу В. Ф. Тотомианц. В одну из своих работ он включил отрывок из письма ему JT.H. Толстого: «.кооперативная деятельность — учреждение кооперативов, участие в них, — есть единственная общественная деятельность, в которой в наше время может участвовать нравственный, уважающий себя человек, не желающий быть участником насилия» 26. Известнейший деятель российской кооперации, один из создателей и руководителей таких кооперативных центров, как Московский союз потребительских обществ, Московский народный банк, Н. П. Гибнер, неоднократно подчеркивал, что борьба кооперации с существующим капиталистическим строем «мирная и по самому существу своему может вестись не насилием, а исключительно культурными средствами» 21. М.И. Туган-Барановский допускал участие кооперации в политической жизни, например, для защиты ее «жизненных интересов» законодательным путем. Вовлечение же ее в политическую борьбу неизбежно должно было привести движение, по его мнению, к раздроблению и, следовательно, ослаблению .

В начале века характерным становится рассмотрение функций и значения кооперации не только для ее членов, но и для всего общества. Об обществах потребителей, как школе солидарности, В. Ф. Тотомианц писал, что «путем взаимопомощи здесь создаются не только материальные, но и духовные блага на пользу всех» 29. Кооперация рассматривается как основа для раскрытия творческого потенциала личности, «проявления скрытых в народе талантов». Общественно-культурная деятельность считалась неотъемлемой частью кооперативной работы. Признавалась ее активная роль в кооперативном строительстве и развитии культуры народа.

В трудах кооператоров начала XX века разрабатывалась, по сути дела, модель гражданского общества (хотя это понятие ими не употреблялось), и кооперации в ней отводилось существенное место. Теоретики кооперации рассматривали возможности использования кооперации в переустройстве общества на демократических началах 30. В литературе этого периода утвердилось представление о том, что «сущностной задачей кооперации является защита экономических и социальных интересов трудящихся» 31. Это и стало определяющим при анализе природы кооперативных организаций. В этот период был введен в оборот богатейший фактический материал, который часто невозможно почерпнуть из других источников. В то же время авторы объективно не могли охватить своим вниманием все вопросы развивающегося современного им движения. Обращаясь к российской истории, в том числе к ее недавнему прошлому, П. А. Кропоткин сделал вывод, что «Россия представляет наилучшее поле для изучения кооперации в бесконечно разнообразных формах», имея в виду и кооперативное движение конца XIX — начала XX вв.32.

В первые годы советского периода работы по истории кооперации по своему содержанию и оценкам были тесно связаны с предшествующими 33. Большей частью переиздавались более ранние труды с соответствующими времени дополнениями и изменениями. Вопросы потребительской кооперации получили освещение в работах А. В. Меркулова, М. Л. Хейсина, Н. Я. Макеровой 34.

В начале 20-х гг. центр русской кооперативной мысли переместился заграницу. В Праге в 1922 г. был создан Русский институт сельскохозяйственной кооперации 35. Видные деятели русской кооперации, ученые продолжали там разработку теории кооперации. Анализ ими кооперативной деятельности в революционные годы убедил их в необходимости соблюдения кооперацией принципа политического нейтралитета: «кооперация апеллирует не к классовому чувству, а к чувству общечеловеческой солидарности», подчеркивал в очередной раз В. Ф. Тотомианц, говоря о способности кооперации, как самоорганизации личностей, направлять развитие общества по эволюционному пути, без насильственных преобразований сверху или бурных революций снизу 36.

Из кооператоров, которые пытались адаптировать опыт кооперативной работы в новых исторических условиях, следует назвать представителей организационно — производственного направления экономической мысли, оформившегося еще в 1910;е годы — А. В. Чаянова, Н. П. Макарова, А. Н. Челинцева, А. А. Рыбникова и др 37. Уже на ранних этапах научного творчества они обратились к истории сельского хозяйства, связывая его судьбу с заметно развившимися в начале XX в. формами кооперативного движения. В дореволюционные годы они изучали зарубежные кооперативные организации, исследовали состояние отечественных кооперативов и создавали работы о разных видах и формах сельскохозяйственной кооперации38. В опубликованных и переиздававшихся в послереволюционные годы трудах видна эволюция взглядов ученых на кооперацию, они изучают и отстаивают перспективность кооперативных форм хозяйствования 39. А. В. Чаянов ищет возможности для проявления организованной общественной самодеятельности в деревне, но одновременно включает деревню через систему кооперации в «русло планового хозяйства» и говорит о втягивании сельскохозяйственной кооперации в общую систему государственных органов, о слитной и согласованной работе с ними 40. Активно участвуя в жизни страны, ученые в 20−30-е гг. были вовлечены в сложные политические процессы, арестованы по делу Трудовой крестьянской партии. По-разному сложились их судьбы, на долгие годы их труды были закрыты для исследователей. Последовавшая в конце 80-х годов XX в. реабилитация стала толчком не только для изучения взглядов ученых, но и в целом кооперативной мысли. Однако, если кооперативное содержание творчества А. В. Чаянова неоднократно было предметом исследования в 90-е гг. XX в. 41, то научное наследие Н. П. Макарова только начинает осваиваться 42. Между тем он внес заметный вклад в разработку теории и идеологии кооперации в новых исторических условиях 43, исследуя социологическую и этическую природу кооперативного движения, определяя границы распространения кооперации и ее место в смене общественных форм жизни. В его представлении, солидарность экономических интересов в кооперации — это и «фактор движения, и его цементирующая сила. Солидаризм делает эгоизм общественно-ценным, общественно-творческим"44.

В начале 20-х годов в целом сложилось отношение к центру дореволюционной потребительской кооперации — Московскому союзу потребительских обществ, не меняющееся вплоть до 80-х гг. Идеология «старых» кооператоров, основателей и руководителей союза из-за их приверженности мирному пути достижения «кооперативных идеалов» была тогда признана чуждой современному пониманию задач кооперации. Историю Центросоюза стали вести, начиная с советского периода, а в исторической литературе деятельность МСПО стала получать негативные оценки: союз «обвинялся» в реформаторской позиции, в сотрудничестве с властью в годы Первой мировой войны, в стремлении наживаться на вздорожании продуктов и пр. 45.

С конца 20-х до начала 60-х гг. прошлого века интерес исследователей к проблемам функционирования кооперации в царской России практически не нашел отражения в научных трудах. На первый план тогда вышли практические задачи колхозного строительства и их научного обоснования. Однако неверно считать, что в этот период советская историческая наука совсем обходила своим вниманием вопросы развития дореволюционной кооперации. К ней обращались, чтобы путем сравнения отметить успехи социалистического кооперативного строительства, в первую очередь потребительской кооперации (например, Я.А. Кистанов46), либо при характеристике розничной торговой сети в России в конце XIX — начале XX вв. (работа Дихтяра Г. А.47). Деятельность кооперации характеризовалась авторами в связи с этапами развития революционного движения в стране, подчеркивался ее буржуазный, реформистский характер. Для авторов характерен взгляд на потребительскую кооперацию как на хозяйственную организацию, преследующую цель борьбы против торгового капитала, за расширение потребления трудящихся путем снижения цен на товары и продукты в рамках капитализма. Общественно-культурная сфера деятельности потребительской кооперации обоими авторами не рассматривается.

На рубеже 1950;60-х гг. кооперативная тематика возвращается в круг научных исследований. Толчком к ее развитию послужила дискуссия на.

48 и страницах историческои и экономической печати. И хотя в центре нее были вопросы о месте и роли кооперации в социалистическом строительстве, она сосредоточила внимание ученых на необходимости проведения комплексного исторического исследования прошлого российской кооперации. В последовавших вскоре работах рассматривались проблемы кооперативного движения конца XIX — начала XX вв. как регионального, так и российского масштаба 49. В них вводился широкий круг новых источников, проводилось исследование уровней развития дореволюционной и социалистической кооперации, делались попытки проследить преемственность в их развитии, выявлялись общие закономерности и местные особенности кооперативного движения.

Особый вклад в изучение потребительской кооперации внес В. Г. Тюкавкин 50. Анализируя историю потребительских обществ Сибири в начале XX в., масштабы и формы их деятельности, он, по сути дела, впервые в послереволюционный период ставит исследовательские проблемы, общие для российской кооперации: природа и особенности кооперативов, регулирующая роль союзов, правовое обеспечение кооперативной деятельности, отношение правительства к кооперации и др. Широкой постановкой вопросов он стимулировал исследовательскую работу, направляя ее в конкретно историческое русло.

В середине 80-х гг. XX в. о кооперации снова заговорили как об универсальном средстве реформирования и оживления экономики, высвобождения творческой энергии народа. Естественным было в этих условиях обращение к опыту российской кооперации. Заметным стало появление в конце 80-х гг. монографии А. П. Корелина 51, в которой на основе изучения архивных материалов проанализированы формы и этапы развития дореволюционной кредитной кооперации, роль государства в формировании системы мелкого кредита. На примере кредитной кооперации автором показана выработка правительственной стратегии, которая будет применяться в отношении движения в целом.

В конце 1980;х — 90-е годы по разным аспектам кооперативного движения защищались кандидатские и докторские диссертации52. Вопросы кооперативного движения были в центре дискуссий на научных конференциях, на сессиях всероссийского аграрного симпозиума. С середины 90-х годов появляются монографические исследования, в которых обобщается дореволюционный опыт функционирования всех видов кооперативных учреждений в региональном или российском масштабе. Кооперация рассматривается как компонент рыночных отношений, анализируются организационные основы кооперативной деятельности 53. В центре внимания авторов в эти годы вопросы взаимоотношений крестьянской общины и кооперации54, власти и кооперации55, общественно-политическая деятельность кооперативных учреждений и их лидеров 56.

В качестве особенности историографии 90-х гг. XX в. А. В. Лубков выделяет тенденцию включения кооперации в контекст исследования более общих проблем отечественной истории (модернизации страны, альтернативности ее развития, русского менталитета), переосмысление авторами (Файн JI.E., Кабанов В.В.) своих прежних оценок и выводов. Как институт общественной самодеятельности, самостоятельности, самоуправления рассматривает кооперацию В. В. Кабанов. Отмечая «многомерность, разнофункциональность» кооперации, ее негосударственный и всесословный характер, он прежде всего акцентирует внимание на влиянии кооперации на крестьянский мир. Автор имеет в виду не только разрушение натуральной замкнутости крестьянского хозяйства и втягивание его в рыночные отношения, но изменение личности крестьянина, возникновение новых интересов, расширение представлений о взаимоотношениях людей, стремление к развитию образования. В свою очередь, обращает внимание автор, «кооперированный крестьянин сам начинает оказывать воздействие на общество, внося в него нечто новое, приобретенное на кооперативной основе"58.

В середине 90-х гг., в связи с определением перспектив становления в России гражданского общества, исследованиям кооперации придается новое звучание. В ходе дискуссий, направленных на поиск ориентиров общественного развития, в которые включились с конца 80-х годов XX в. и российские обществоведы, обозначились разные подходы к определению, составу, элементам, функциям гражданского общества. В самом общем виде под гражданским обществом понимается внегосударственная «сфера общества, характеризующаяся спонтанным самоуправлением индивидов и добровольно сформировавшимися ассоциациями и организациями граждан, которая защищена от прямого вмешательства и произвольной регламентации со стороны органов власти» 59. Акцент в исследованиях делается на то, что формирование и развитие институтов гражданского общества предполагает наличие свободных, экономически независимых, самодеятельных и самосознающих себя граждан. Важнейшим критерием такого общества является способность граждан к самоорганизации на демократических основах. Говоря о возможности создания эффективно действующей национальной модели гражданского общества, исследователи обращают внимание на то, что «архетип гражданского общества заложен в культурном коде российской цивилизации"6^, что уже в конце XIX — начале XX вв. были очевидны тенденции формирования в России гражданского общества 61. В качестве примера, как правило, приводятся организации местного самоуправления, благотворительные организации, не рассматривая, однако, в этом контексте кооперативное движение.

В этом отношении интерес представляют работы Ким Чан Чжина и А. В. Лубкова, в которых впервые кооперация рассматривается с точки зрения создания условий для формирования гражданского общества. Ким Чан Чжин отмечает, что содержание кооперативных идей и их практическое воплощение были «своеобразной попыткой формирования гражданского общества, основанного на социализации личных экономических интересов широких масс», но главным препятствием здесь был, по его мнению, недостаток «сознательности» русского народа вообще, и членов кооперативов в частности 62. А. В. Лубков, анализируя процесс кооперативного строительства в Центральной России и разные направления кооперативной деятельности, приходит к выводу, что реальный кооперативный опыт при всей его неоднозначности вселял надежду на успешное продвижение от традиционного общества к гражданскому 63.

В целом для современных исследований характерным становится утверждение взгляда на кооперацию начала XX в. как на социокультурное явление российской жизни, своим влиянием выходящее за рамки кооперативных организаций. Кооперация представляется как «своеобразное воплощение синергетических теорий на практике, носитель экономических и социальных функций» 64. Внимание исследователей в последнее время сосредоточивается на изучении взглядов и деятельности видных представителей дореволюционного кооперативного движения, с которыми связано становление отдельных отраслей кооперации, создание центральных органов, развитие теории кооперации 65. Движению возвращаются, таким образом, его лидеры, его «духовные отцы» и организаторы.

Планомерный характер исследованию исторического опыта отечественной кооперации придается Институтом экономики РАН. С 1991 г. здесь ведется выпуск сборников научных статей под общей редакцией Н. К. Фигуровской 66. В них представлены результаты исследований историков, экономистов, социологов по разным видам кооперации, а также опубликован ряд документов, открывающих новые факты в истории кооперативного строительства. Продолжением этой работы стала и осуществляющаяся в настоящее время публикация работ российских экономистов, общественных деятелей, кооператоров — практиков, показывающих в целом процесс формирования российской кооперативной мысли. Благодаря этому изданию становятся доступными сочинения, давно ставшие библиографической редкостью. Кроме того, предваряющие публикации работ очерки раскрывают характер и содержание кооперативной деятельности на разных этапах и имеют самостоятельное научное значение.

Богатейший опыт российской кооперации привлекал внимание и иностранных ученых. Еще в 70-е гг. XX в. к истории потребительской кооперации обратилась американская исследовательница K.JI. Салзман, написавшая диссертацию «Потребительские общества и потребительское кооперативное движение в.

России (1897 — 1917)" 68. Начало развития потребительской кооперации она связывает с изданием в 1897 г. нормального устава потребительских обществ и с созданием в 1898 г. МСПО, ставшего идейно-организационным центром движения. Большое внимание в работе уделяется исследованию отношения власти к кооперации. Потребительские общества в условиях царской России, пишет она, были демократическими организациями под «воздействием» недемократического правительства. В потребительской кооперации она увидела иллюстрацию «хрупких потенциальных возможностей» постепенных демократических перемен в России 69. Препятствиями на пути развития потребительской кооперации были, по ее мнению, политика правительства и отсталость страны — имелись в виду «ограничение социальной и экономической свободы», неграмотность и бедность населения.

Исследователи отечественной кооперации прошли путь от идеализации кооперативных форм хозяйствования через критику их буржуазного, реформистского характера к взвешенному анализу сущности движения, от накопления количественных характеристик к теории кооперации, к характеристике ее как общественно-хозяйственного движения, направленного на достижение социального идеала. Но, открывая все новые страницы в истории кооперации, исследователи обнажают и проблемы, вызывающие научный интерес. Кооперация в целом и отдельные ее виды, сами по себе на протяжении многих лет пользующиеся вниманием исследователей, практически не рассматривались с точки зрения их принадлежности к сфере гражданского общества. При значительном количестве работ по истории кооперации в целом, дореволюционная потребительская кооперация не являлась предметом комплексного исследования, не предпринималось специальное изучение ее центральных органов, их роли в процессе кооперативного строительства, а вошедшие в историческую науку оценки нуждаются в пересмотре и взвешенном анализе. В то же время из всех видов кооперативных учреждений в начале XX в. именно потребительская кооперация при ее массовом характере оставалась самой независимой, наиболее полно реализуя на практике общие принципы кооперативного строительства. Это обусловило то, что она стала, по заключению А. П. Макаренко, «основным источником основополагающих концепций кооперативного движения, кооперативных принципов, кооперативного образа жизни, кооперативного самоуправления и законодательства"70. Представляется важным изучить, благодаря чему потребительская кооперация смогла сохранять в самых главных своих проявлениях «чистоту» кооперативного движения.

Как в любой системе, способной к саморазвитию и самоорганизации, на определенном этапе развития в потребительской кооперации возникла проблема регулирования ее деятельности, решение которой предполагало участие общественных и государственных структур.

Цель исследования — изучить формы проявления общественной инициативы, направленной на развитие внутреннего регулирования кооперативной практики, раскрыть характер и формы общественного и государственного влияния на развитие системы потребительской кооперации в России, на содержание и направления кооперативной деятельности.

Для достижения этой цели предполагается необходимым решение следующих наиболее важных исследовательских задач: раскрыть внутренний механизм функционирования потребительской кооперации, выявить слабые стороны в ее деятельности на начальном этапе и источники ее дальнейшего развитияпоказать создание центров потребительской кооперации как результат проявления общественной инициативы и самодеятельности, проанализировать процесс становления основных направлений их деятельностирассмотреть правовые условия развития российской кооперации, охарактеризовать общественные и государственные инициативы в развитии кооперативного законотворчествапроанализировать отношение правительства к потребительской кооперации на разных этапах ее развитиявыявить роль всероссийских и региональных кооперативных съездов в организационном строительстве потребительской кооперациираскрыть роль Московского союза потребительских обществ в развитии системы потребительской кооперации, в организации и развитии торговой и общественно-культурной деятельности потребительских обществ.

Хронологические рамки исследования охватывают период с середины 90-х годов XIX в. до начала 1917 г. В это время в условиях общественного подъема шел интенсивный процесс развития потребительской кооперации. Бурный количественный рост обществ выдвигал задачи как внутреннего организационного строительства, так и координации их деятельности в российском масштабе. В 90-е гг. было положено начало формированию и общественных центров регулирования их деятельности, и государственному регулированию через разработку юридических норм их функционирования. До начала 1917 г. правовые основы развития потребительской кооперации не менялись. В этот период сложилась в целом внутренняя система потребительской кооперации. Иные условия и характер деятельности кооперации после Февральской революции позволяют говорить о новом этапе ее развития. Историческое отступление в 60−80-е гг. XIX в. обусловлено необходимостью выявления уроков функционирования первых потребительских обществ.

При анализе развития потребительской кооперации, ее организационного строительства автор исходит из выработанных теоретиками кооперации начала XX в. и усвоенных и развитых отечественной исторической наукой принципов, методологических по своему значению: признание кооперации общественно-хозяйственным движением, преследующим социально преобразующий идеалинституционализация хозяйственных интересов и их социализация осуществляются на основе рыночных отношенийкооперативное движение предполагает своей основой и направленностью эволюционный путь развития обществакооперация как форма самодеятельности и самоорганизации граждан представляет внегосударственную сферу общественной деятельности, создающую условия для формирования гражданского общества.

Основой для восприятия кооперативного движения как многогранного, противоречивого явления социально-экономической жизни страны, обладающего внутренней логикой, общими основами и особенностями, выражающимися в конкретных проявлениях отдельных его частей, являются принципы диалектического познания общества.

Общенаучный метод восхождения от абстрактного к конкретному позволил рассмотреть потребительскую кооперацию как элемент формирующегося в начале XX века гражданского общества. Системный подход и метод структурно — функционального анализа дал возможность изучения потребительской кооперации как системы, компоненты которой развивались во взаимосвязи друг с другом, ее структуры и динамики ее развития и функций, а также характера влияния на нее государства. Обращение к историко — генетическому, историко — сравнительному методам было необходимо при анализе причин возникновения и развития союзных организаций в потребительской кооперации, характеристике правительственной политики на разных этапах развития кооперативного движения.

Анализ общественных функций кооперации осуществлен на основе социокультурного подхода, ориентирующего на рассмотрение влияния общественных сил на ход исторических событий.

В распоряжении исследователей кооперативного движения широкий круг источников. Являясь открытыми организациями, обладая собственной материальной базой, кооперативные организации публиковали отчеты о своей деятельности, их центры выпускали периодические издания, вели статистику потребительских обществ. Часть из них введена в научный оборот в предшествующих исследованиях, однако постановка проблемы данного исследования требует их нового прочтения. Значительное же количество материалов, характеризующих процесс строительства потребительской кооперации, привлекается впервые.

Особое значение для решения задач исследования имеют отчеты.

Постоянной комиссии по делам потребительских обществ (их ценность возрастает в связи с утратой архива этой организации) и Московского союза потребительских обществ (издавались ежегодно с 1900 г. по итогам операционного года). Особенностью отчетов является то, что помимо данных о внутренней деятельности, они содержат информацию о развитии потребительской кооперации в целом. При отсутствии налаженной статистики эти сведения часто являются единственным источником при количественных характеристиках потребительской кооперации.

Наиболее богатое опубликованное документальное наследие оставил Московский союз. Содержание его отчетов отражает этапы становления и развития союзной деятельности, изменения в организационной структуре союза. В них содержатся данные о составе союза, характере и объеме торговых операций, о направлениях общественно-культурной деятельности МСПО. Качество отчетов с каждым годом улучшалось. Со временем в них стал включаться раздел об операциях союзных обществ, отчеты о деятельности бюро и коллегии распорядителей.

ТУ.

С 1911 г. союз стал выпускать «Ежегодники», представляющие собой своды сведений о потребительских обществах в России, о деятельности союзных обществ и самого МСПО. Они дают представление о составе потребительской кооперации, об организации внутренней деятельности обществ, позволяют проследить расширение форм взаимодействия союза с обществами потребителей, освоение ими на практике основополагающих кооперативных принципов. Кроме того, в «Ежегодники» включались труды собраний уполномоченных за прошедший период, содержащие стенографические отчеты, доклады, принятые резолюции (они публиковались и отдельными изданиями). Их изучение раскрывает механизм принятия коллегиальных решений, особенности регионального развития потребительских обществ, анализ выступлений позволяет делать вывод об уровне кооперативного сознания участников движения.

Чрезвычайно важным источником являются издававшиеся (правда, малыми тиражами) труды всероссийских кооперативных съездов. В них наиболее полно отражена борьба кооперативных сил за демократизацию движения, за освобождение от административного усмотрения, за создание благоприятных условий для кооперативной деятельности. Их содержание позволяет проследить, как происходила выработка организационных основ кооперативного строительства, определялись перспективы развития, приоритетные направления деятельности. На местах публиковались отчеты о региональных совещаниях и съездах, дающие представление о развитии кооперативного творчества первичных организаций, об их видении путей совершенствования деятельности, о росте объединительных тенденций в потребительской кооперации.

Особое место среди источников по истории потребительской кооперации занимает периодическая печать. Она содержит богатый фактический материал о разных сторонах кооперативной деятельности, в свою очередь сама являясь важной составляющей этой деятельности. Так, Московский союз с 1903 г. издавал журнал «Союз потребителей», ставший проводником кооперативных идей, своеобразной летописью союзной деятельности, связующим звеном между союзом и обществами. На его страницах отражалось накопление российского кооперативного опыта, освоение обществами кооперативных принципов. В 1911 г. издательская деятельность союза расширилась — он стал выпускать журнал «Объединение», ориентированный на городских потребителей, а в разгар мировой войны, в 1916 г. еще и журнал «Общее дело», предназначенный для сельской среды.

Общекооперативными периодическими изданиями, содействовавшими разработке вопросов теории, истории и практики движения, в том числе потребительской кооперации, были журналы «Вестник кооперации» (изд. СПб. отделением с 1909 г.), «Кооперативная жизнь» (изд. Комитетом о сельских ссудосберегательных и промышленных товариществах с 1912 г.). Общее направление этим изданиям придавали публикации авторитетных теоретиков и практиков кооперативного движения М.И. Туган-Барановского, А. В. Меркулова, M.JT. Хейсина, А. А. Евдокимова, В. Ф. Тотомианца, В. Н. Зельгейма, Н. П. Гибнера, А. В. Чаянова, А. Н. Анциферова и др.

Понимание условий развития кооперации невозможно без привлечения законодательных и нормативных документов, лежащих в основе ее деятельности. Именно они позволяют установить, как государство вырабатывало свою стратегию в отношении кооперативного движения в целом, и потребительской кооперации, в частности. Нормативные акты, относящиеся к возникновению и деятельности кооперативов, вошли в «Полное собрание законов Российской Империи», тематические «Своды законов Российской Империи». Уставы, положения, правила и др. содержатся в ведомственных сборниках циркуляров, распоряжений, которые должны были служить практическим руководством для различных типов кооперативов. Проекты положений, не ставшие законом, сохранились в архивных фондах соответствующих ведомств.

При большом количестве и разнообразии опубликованных источников, значительную часть документов, характеризующих кооперативное строительство и государственное влияние на него, составляют неопубликованные архивные материалы.

Сложность изучения потребительской кооперации заключается в том, что документальные свидетельства ее развития отложились в разных фондах государственных архивов. В Российском государственном историческом архиве (РГИА) это, прежде всего, фонды ведомств, разрешающих открытие обществ, проведение кооперативных съездов, организацию кооперативных курсов (Ф. 1284. Департамент общих дел МВДФ. 1288. Главное управление по делам местного хозяйстваФ. 391. Переселенческое управлениеФ. 1287.

Хозяйственный департамент МВД.). Здесь сосредоточены уставы обществ, присланные в МВД на утверждение, ходатайства о разрешении организации союзной деятельности, местных съездов кооперативных организаций с программами занятий, перечнем участников, резолюции ведомств, отчеты обществ потребителей. Материал неравномерно представлен по годам и регионам, что затрудняет его систематизацию. Тем не менее он дает представление о характере деятельности обществ, о развивающемся в кооперации объединительном движении и оценках его правительственными органами.

В фондах Государственной думы (1278), Совета министров (1276), Министерства торговли и промышленности (23) сохранился важный материал о выработке органами власти и управления законодательных предположений об отдельных видах кооперации, в том числе проектов о потребительской кооперации, отзывы о проекте общекооперативного закона. Большую его часть составляют делопроизводственные материалы правительственных учреждений. Они разнообразны по содержанию, происхождению, форме. Их привлечение необходимо для характеристики отношения власти к кооперативным организациям и их союзам, для анализа этапов выработки и рассмотрения в законодательных учреждениях законопроекта о кооперации. Все ведомства давали свои заключения на законопроекты, что позволяет выявлять как общее в их позиции, так и различия во взглядах. Особый интерес представляют журналы заседаний комиссий Государственной думы. Они не подлежали публикации, поэтому на заседаниях комиссий звучали откровенные выступления, раскрывающие позицию членов Думы. Содержание фондов отражает стремление правительства, а именно Министерства торговли и промышленности, взять на себя руководство потребительской кооперацией, установление контроля над ее деятельностью и конкретные шаги в этом направлении.

Отчеты о кооперативном движении, агентурные донесения о слежке за деятелями кооперации, наблюдении за работой съездов и совещаний и пр. содержатся в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) в фонде Департамента полиции МВД (Ф. 102. Особый отдел, 2-е, 4-е делопроизводства) и Московского охранного отделения (Ф. 63. Отделение по охране общественной безопасности и порядка в Москве при Московском градоначальнике). Полицейское ведомство было важным каналом, связывающим верховную власть с обществом, собирая сведения об общественном мнении, настроениях, потребностях населения. Разветвленная сеть агентуры работала в столицах и губернских центрах, оценки кооперативной деятельности давались с точки зрения соблюдения интересов «государственной безопасности», политической благонадежности членов кооперативных организаций. В фондах сохранились циркуляры об установлении надзора за движением, заключения о запрещении кооперативных съездов, аналитические записки об участии в работе кооперативных организаций представителей демократических политических партий. Под особым контролем органов полиции были все направления неторговой деятельности кооперативов, сведения о которой содержатся в отчетах агентов. Необходимо отметить, что при тенденциозности взглядов полиции на кооперативное движение, многие свидетельства отличает глубокое восприятие действительности.

Материалы, отложившиеся в фонде Департамента полиции (2-е делопроизводство), позволяют проанализировать попытки МВД усилить свое влияние на потребительскую кооперацию посредством издания нового нормального устава, проект которого был разработан в 1910 г. и рассматривался в правительственных учреждениях.

Особое внимание было уделено изучению фондов кооперативных центров в Центральном историческом архиве Москвы (ЦИАМ): Ф. 326 (Московский союз потребительских обществ), Ф. 255 (Московский народный банк), Ф. 635 (Московский городской университет им. A.JI." Шанявского), Ф. 419 (Московское общество сельского хозяйства). Их материалы, в первую очередь Ф. 326, позволяют составить целостное представление о формировании деятельности МСПО, о сложностях роста союза, о содержании и направлениях торговых операций, о деятельности по пропаганде кооперативных идей, установлении связи с союзными организациями. Особую ценность представляют книги подлинных протоколов заседаний бюро союза, коллегии распорядителей, секретариатской комиссии, дающие возможность проследить выработку планов деятельности союза, стратегии внутреннего строительства потребительской кооперации. В сокращенном виде они входили в военные годы составной частью в печатные отчеты союза. В составе фонда МСПО — инструкции, определяющие содержание деятельности разных подразделений союза, доклады к собраниям уполномоченных, заявления обществ о вступлении в союз и др. Дополняют их отдельные материалы других фондов, свидетельствующие о координации действий кооперативных организаций, заключении соглашений о совместной деятельности и пр. В документах фондов отражено расширение сфер деятельности союза в годы Первой мировой войны. Представление о масштабах торговых операций МСПО дают и отдельные документы фонда Особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по продовольственному делу (РГИА, Ф. 457) и созданного после реорганизации МСПО фонда Всероссийского центрального союза потребительских обществ (Российский государственный архив экономики, Ф. 484).

Материалы центральных архивов дополняют документы ряда региональных, позволяющие проследить связь центрального союза с провинциальными обществами, роль местных съездов в кооперативном строительстве: Государственного архива Астраханской области (ГААО) -Ф. 37 (Астраханская губернская земская управа) — Ф.896 (Астраханское общество потребителей. 1910;1917) — Государственного архива Саратовской области (ГАСО) — Ф.2. (Саратовское губернское правление) — Ф. 176. (Саратовское губернское по делам об обществах и союзах присутствие) — Ф. Р — 403. (Саратовский краевой союз потребительских обществ) — Государственного архива Ростовской области (ГАРО) — Ф. 37. (Общество потребителей служащих Владикавказской железной дороги) — Ф. 178. (Ростовское-на-Дону отделение МНЕ).

Комплексный анализ источников позволяет составить объективную картину развития разных сторон деятельности потребительской кооперации, раскрыть механизм ее функционирования и регулирования, социальное содержание.

Научная новизна работы определяется постановкой проблемы исследования. В литературе не рассматривались в комплексе проблемы общественного и правового регулирования потребительской кооперации. В диссертации изучаются роль и формы проявления общественной инициативы, направленной на развитие внутреннего регулирования кооперативной практики, на установление в законодательном порядке условий деятельности, не препятствующих реализации основополагающих кооперативных принципов. В работе показано, как в условиях формирования гражданского общества осуществлялось взаимодействие общественных структур в решении задач кооперативного развития.

При рассмотрение правовых условий деятельности кооперации предпринят анализ влияния кооперативной общественности на развитие законотворчества в области кооперации в целом и потребительской, в частности, в начале XX в. Взгляд на кооперацию как на школу самодеятельности в экономической и социальной сферах жизни позволил выявить ее вклад в демократизацию российской жизни, в пробуждение общественной активности, в воспитание сознательных, неравнодушных к судьбе страны граждан. В связи с этим рассматривается не исследованная ранее в данном ключе роль региональных и всероссийских кооперативных съездов в организационном строительстве потребительской кооперации, в определении направлений развития кооперативной деятельности, в формировании кооперативной общественности.

В диссертации впервые исследуется весь комплекс опубликованных и архивных материалов, связанных с созданием и развитием деятельности Московского союза потребительских обществ, ставшего центром российской потребительской кооперации, сыгравшего важную роль в расширении сети обществ, в становлении системы потребительской кооперации, в кооперативном просвещении масс.

Структура работы продиктована целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, библиографии. Приложения работы включают вышедшие из кооперативных кругов и правительственные законопроекты о кооперации, документы,.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Потребительская кооперация конца XIX — начала XX вв. содержит в себе богатый опыт проявления общественной самодеятельности и самоорганизации в разных исторических условиях.

На начальном этапе развития носителями кооперативной идеи были представители народничества, либеральной интеллигенции, дворянства, земские деятели. Создаваемые ими первые общества потребителей, не имевшие под собой экономической почвы, как правило, быстро погибали. Не помогало и стремление практически в полном объеме перенести на русскую почву сложившиеся европейские формы кооперативного строительства. Особенностью адаптации западного опыта на русской почве стал благотворительный характер потребительской кооперации в первые десятилетия ее развития. В этот начальный период кооперации было придано особое идейное содержание, высокая цель, что оказало влияние на развитие теории кооперации и содержание кооперативной практики в будущем.

Потребительская кооперация явилась результатом развития рыночных отношений и фактором их дальнейшего расширения и углубления, облегчая выход на рынок массы потребителей и одновременно сглаживая на практике противоречия, сопровождающие становление рыночной экономики, путем сплочения потребителей повышая в целом покупательную силу народа, способствуя «гармонизации» общественных отношений на эволюционном пути развития страны. Такая роль потребительской кооперации являлась почвой для поддержки государством проявления широкой хозяйственной инициативы и самодеятельности, находящей реализацию в кооперативной форме.

Количественный рост потребительской кооперации и возникновение в ней объединительных тенденций вызвали необходимость регулирования ее деятельности: организационного и правового. Внутренний механизм функционирования потребительской кооперации, воплотившийся в рочдельских правилах, обеспечивал ее способность к самоорганизации, саморазвитию, саморегулированию, подтверждением чего стало развитие системы потребительских организаций в дореволюционной России, формирование в ней горизонтальных и вертикальных связей. Для реализации в полной мере кооперативных принципов требовалось создание правового поля деятельности. Инициатива в разработке законодательных норм, определяющих условия и содержание кооперативной практики, исходила от кооперативной общественности. Выработанный ею в 1896 г. проект нормального устава потребительских обществ лег в основу изданного в 1897 г. правительственного, носящего обязательный характер и регламентировавшего деятельность потребительской кооперации в течение всего дореволюционного периода.

Законодательное поведение власти в начале XX века менялось под воздействием роста кооперации и нажима кооперативной общественности. Поддерживая в целом развитие хозяйственной стороны кооперативной деятельности, правительство шло по пути сужения ее нерегламентируемой сферы, свидетельством чего стал проект нормального устава потребительских обществ 1911 г., подготовленный МВД. Проблема определения правовых условий развития кооперации была предметом сложного диалога кооперативной общественности с властью, в ходе которого выявилось разное понимание ими природы кооперации. Власть хотела видеть в потребительской кооперации прежде всего «лавочку» и в этих границах стремилась ее удержатьдля кооператоров же важно было не «скатиться» до просто «лавки» и иметь возможность всесторонне развивать неторговую сферу деятельности, как неотъемлемую часть кооперативной практики.

Рассматривая каждый вид кооперации отдельно, правительство закрепляло ведомственную разобщенность кооперации. Эта позиция наиболее последовательно проявилась в 1915;1916 гг. при разработке Министерством торговли и промышленности законопроекта о потребительской кооперации и обсуждении в законодательных инстанциях проекта общекооперативного закона, ставшего результатом творчества самих кооператоров. Благодаря согласованной деятельности кооперативных сил, общественных организаций содействия кооперации, кооперативных центров, идеологов движения, проявивших высокий уровень компетенции, членов Думы проект общего для всех кооперативных организаций закона дошел до Государственного совета, сохранив свою кооперативную сущность.

Борьба кооперации за самоопределение, самостоятельность, освобождение от административной опеки стала свидетельством зрелости движения. Последовательное отстаивание идеи общекооперативного законодательства не позволило правительству распространить на потребительскую кооперацию модель государственного регулирования, сложившуюся ранее в отношении кредитной кооперации. В целом в правительственной политике в отношении потребительской кооперации ясно выделяется ряд этапов: до начала XX в. — восприятие потребительских обществ как благотворительных организаций, невмешательство во внутренние дела кооперативовдо Первой мировой войны — стремление воспрепятствовать использованию кооперации в целях революционной пропаганды, усилить влияние на потребительскую кооперацию через ограничительные меры административного контроля, регулирование состава обществ, попытки установления контроля за внутренней деятельностью (проект 1910;1911 г.) с целью сохранения кооперативов как хозяйственных организацийпериод войны — использование сложившегося кооперативного аппарата в решении экономических проблем, разработка проектов государственного регулирования и контроля за потребительской кооперацией. История взаимоотношений власти и потребительской кооперации подводит к выводу, что общественные начала в механизме регулирования потребительской кооперацией в дореволюционной России были сильнее государственных.

Внутреннее строительство потребительской кооперации во многом определялось деятельностью ее центров — Постоянной комиссии-по делам потребительских обществ и Московского союза потребительских обществ, возникших в конце XIX в. в условиях подъема движения и наметившихся в нем объединительных тенденций. Научно-теоретическая и методическая работа Постоянной комиссии дополнялась широкой практической деятельностью МСПО.

Московский союз вырос из кооперативной среды, по инициативе самих потребительских обществ для организации их совместной деятельности. В создании союза велика была роль субъективного фактора. Возникший на этапе, когда движение не приняло еще массового характера, он первыми годами своего существования был обязан энтузиазму, подвижничеству своих руководителей. Их преданность идее, ответственность за взятые на себя обязательства оказывали мощное воспитательное воздействие на союзные общества.

Московский союз потребительских обществ был уникальным явлением для России конца XIX — начала XX вв. Он был первым разрешенным кооперативным союзом и единственным союзом потребительских обществ на протяжении десятилетия. В этих условиях решение естественной задачи объединения возможно большего числа потребительских кооперативов, централизации части торговых операций и укрепления тем самым позиций союза на рынке в полной мере отвечало интересам российской кооперации в целом. За короткое МСПО прошел путь от всероссийского характера деятельности к выполнению роли всероссийского центра потребительской кооперации, внося организационное начало в разрозненную деятельность обществ, помогая им осваивать на практике правила ведения дел, способствуя осознанию солидарности интересов и включая их в единое кооперативное движение.

Его деятельность не ограничивалась только сферой торговли. Учредители исходили из признания общественно-экономической сущности кооперации и уже при проектировании предполагали осуществление широкого круга организационных и общественно-культурных задач.

Направляя свою деятельность на укрепление положения обществ на рынке, расширение их сети, союз брал на себя сложную функцию привнесения в жизнь обществ «кооперативного духа», развития кооперативного сознания масс. Являясь проводником в жизнь кооперативных принципов, союз сам строился на тех же принципах открытости, самодеятельности, демократичности управления, личного участия в делах и равенства прав всех его членов, что являлось основой для установления прочных связей его с обществами.

Увеличиваясь численно, укрепляясь материально, создавая региональные отделения, развивая планомерно свою деятельность, Московский союз становился значительной силой и наглядно демонстрировал возможности объединенных усилий отдельных обществ. Стремление союза максимально централизовать покупательную силу потребительских обществ диктовалось уровнем развития потребительской кооперации, состоянием внутреннего рынка страны.

Союз не осуществлял прямого руководства деятельностью, обществ. Создавая условия для их сплочения, придавая этим силу • каждому отдельному обществу, стабильность кооперативной деятельности, он тем самым способствовал наиболее полной реализации хозяйственных и социальных функций потребительской кооперации, раскрытию ее творческого потенциала.

Влияние МСПО на потребительскую кооперацию не ограничивалось только союзными организациями. Через все подразделения союза его услугами пользовалось большое число не входящих в его состав обществ. Кроме того, связь с обществами устанавливалась через собственную периодическую печать, выпуск популярно-пропагандистских изданий, литературы инструкторского содержания.

Принципы кооперативного строительства, направления и содержание деятельности вырабатывались на региональных и всероссийских кооперативных съездах. Они стали ярким свидетельством того, как через самопознание кооперация сама регулировала свою деятельность, адаптируя накопленный опыт кооперативной деятельности к местным условиям, проводя в жизнь принципы кооперации. В открытом обсуждении наиболее значительных вопросов кооперативного строительства, в рождающихся дискуссиях и спорах шел поиск кооператорами путей совершенствования кооперативной работы, вырабатывались навыки принятия коллегиальных решений. В процессе работы съездов шло формирование кооперативной общественности, способной представлять и солидарно отстаивать интересы как своих организаций, так и движения в целом. Съезды являлись показателями стремления к сотрудничеству и взаимодействию заинтересованных в успехе кооперативного дела, в повышении в целом уровня жизни населения самих кооперативов, организаций содействия кооперации, местных органов самоуправления, правительственных организаций.

Кооперация в целом, а потребительская в большей мере, как наиболее открытая и материально самостоятельная из всех видов кооперативных организаций, способствовала структурированию общества не на сословной, а на общегражданской основе, что создавало почву для его консолидации.

В конце XIX — начале XX вв., в период активного становления в России гражданского общества, кооперация в целом и потребительская, в частности, стала его важным структурным элементом, обладающим необходимыми атрибутами: собственной идеологией, в основе которойобщечеловеческие ценности свободы, справедливости и эволюционный путь достижения ихпрессой, не подлежащей предварительной цензуре, проводящей идеи кооперации в жизнь миллионов населения странысобственной экономической базой, обеспечивающей самостоятельность внутренней деятельности. Кроме того, кооперация была основой расширения рядов общественности, реально включая в нее представителей тех социальных слоев, для которых были ограничены другие пути — крестьян и рабочих. Движение к гражданскому обществу осуществлялось «снизу», сверху" же было очевидным отставание, стремление взятьг процесс самоорганизации общества под государственный контроль, хотя в целом российская государственность развивалась в сторону правового государства, способствуя формированию гражданского общества.

Естественное развитие потребительской кооперации было прервано начавшейся Первой мировой войной. В годы войны она пережила период наивысшего подъема. Это касалось не только ее резко возросших количественных показателей. Происходили качественные изменения: повсеместно создавались союзные объединения на договорных началах, развивалось собственное производство кооперативов. Сфера деятельности ее значительно расширилась. Кооперативы участвовали в снабжении армии, в решении продовольственного вопроса, превращаясь в местные распределительные пункты, сближаясь на этой почве с органами местного самоуправления. Стихийный рост потребительской кооперации в годы войны вызвал расширение состава Московского союза, особенно в 1916 г., и изменение его структуры. Он реально стал превращаться из союза обществ в союз союзов. В его деятельности также происходили изменения: значительное внимание стало уделяться реализации промышленной программы, широкий размах приобрела культурно-просветительская, общественно-политическая, благотворительная работа. Руководство союза выступило инициатором создания всероссийской общекооперативной организации, принимало участие в работе экономических совещаний. Война обнаружила неспособность власти самостоятельно руководить страной и необходимость использования помощи существующих общественнохозяйственных организаций. В своей деятельности кооперация выходила за рамки чисто кооперативных задач, беря на себя часть государственных функций: распределение продовольствия, обеспечение общественных и государственных структур, демонстрируя высокий уровень самоорганизации в чрезвычайных обстоятельствах военного времени. Устойчивость потребительской кооперации придавало то, что на почве общественной самодеятельности, финансовой самостоятельности она выросла в наиболее завершенную в российском кооперативном движении систему, обеспечивающую ее внутреннее единство и силу на товарном рынке, фактически реализуя на практике общекооперативный лозунг «в единении — сила».

Вместе с тем, принимая помощь кооперации, правительство традиционно ставило рамки кооперативной практике, препятствовало объединению усилий общественности в решении экономических проблем, усиливая в обществе оппозиционные настроения. В свою очередь, вовлечение кооперации в общественно-политическую борьбу размывало «чистоту» кооперативной инициативы, приводило к разногласиям внутри кооперативного движения и ослаблению его. Кооперация не смогла удержаться на провозглашавшихся ею принципах политической нейтральности, что предопределяло изменение ее деятельности в революционном 1917 году и судьбу в годы строительства советской власти.

В советский период в условиях жесткой регламентации и идеологизации жизни практически не оставалось места для проявления общественной самодеятельности. За десятилетия общество утратило способность к самоорганизации и самоуправлению. Демократические принципы развития кооперации подверглись деформации, возрастала зависимость потребительской кооперации от государства. Центросоюз решал задачи быстрого развития розничного товарооборота, расширения сети предприятий торговли и общественного питания, государственных заготовок сельскохозяйственного сырья и продуктов, что, безусловно, важно, но далеко от самодеятельной природы кооперативной организации.

Сегодня важно, чтобы ушедшее столетие не унесло с собой ценнейший опыт кооперативного строительства, принесшего миллионам российского населения возможность адаптироваться в условиях модернизации страны в конце XIX — начале XX вв. В возрождающихся в последнее время тенденциях формирования гражданского общества есть место и кооперации, которая может стать в свою очередь источником пробуждения общественной инициативы, основой самоорганизации общества, прежде всего сельских жителей, так как среда гражданского общества в России территориально фрагментарна и существует пока лишь в крупных городах.

Современная потребительская кооперация провозглашает принципы и ценности, в содержании которых ясно прослеживается преемственность с кооперативным движением начала XX в. Возможно, обращение к опыту отечественной дореволюционной кооперации поможет, с учетом реалий сегодняшнего дня, в определении социальных ориентиров движения, что придаст ему действительно добровольный, самодеятельный характер.