Виды коллизии

• Введение
• 1. Виды коллизии: понятие, определение и причины возникновения
• 1.1 Понятие коллизий и причины их появления
• 1.2 Виды коллизий
• 2. Коллизии юридической ответственности
• 2.1 Понятие коллизии института юридической ответственности
• 2.2 Пути преодоления коллизий юридической ответственности (на примере коллизии (конкуренции) норм, предусматривающих административную и уголовную ответственность)
• Заключение

Список использованных источников

Актуальность темы

исследования обусловлена тем, что по вопросу понимания коллизионного права, его отраслевой принадлежности, роли в правовом регулировании в отечественной правовой науке не сложилось единства мнений. Многие годы правовая природа, особенности, виды коллизионных норм рассматривались преимущественно в рамках международного частного права.

В ходе исторического развития с усложнением процессов государственной и общественной жизни изменяется и природа внутренних и внешних конфликтов. Изменяется и инструментарий правового регулирования отношений между государствами, их органами и населением, между различными государствами. В последние годы все более отчетливой стала тенденция широкого подхода к пониманию коллизионного права. В соответствии с этим подходом коллизионное право рассматривается не только с позиции гармонизации норм международного права, но и в рамках национальной правовой системы. Это имеет особенное значение для стран с федеративной формой государственного устройства, имеющих наряду с федеральной правовой системой и системой законодательства правовые системы и системы законодательства субъектов федерации.

При этом, с позиции системы права и законодательства (по принадлежности норм права к отраслевому законодательству) коллизии юридических норм обычно подразделяют на межотраслевые и внутриотраслевые коллизии.

Таким образом, цель курсовой работы — исследовании теории коллизий норм права на примере относительно обособленного элемента действующей системы права — комплексного института юридической ответственности.

Для детального изучения данной цели следует выделить следующие задачи для раскрытия темы:

— проанализировать понятие коллизий и причины их появления;

— исследовать виды коллизий;

— охарактеризовать понятие коллизии института юридической ответственности;

— определить пути преодоления коллизий юридической ответственности (на примере коллизии (конкуренции) норм, предусматривающих административную и уголовную ответственность).

Объектом исследования является комплексный институт юридической ответственности.

Предметом исследования являются коллизии института юридической ответственности.

Методологическую базу исследования составили диалектический метод и системный подход при изучении взаимосвязи элементов системы права, определении специфики коллизионных дефектов. Комплексный подход, основанный на единстве анализа и синтеза, позволил исследовать наличие юридических конфликтов во взаимоотношениях норм права, коллизий института юридической ответственности, их влияние на общественные отношения.

В исследовании также применяется как логический, так и исторический метод, которые помогают выявить особенности развития отечественной системы права, института юридической ответственности в условиях реформирования российского общества.

Сравнительно-правовой метод дал возможность сформулировать общеправовые положения, обнаружить закономерности возникновения и существования коллизий института юридической ответственности. В настоящей работе данный метод проявился в сравнении норм, предусматривающих юридическую ответственность в различных отраслях права, а также норм внутреннего и международного права.

Структура курсовой работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованных источников.

1. Виды коллизии: понятие, определение и причины возникновения

1.1 Понятие коллизий и причины их появления

Конституция Российской Федерации в значительной мере расширила сферу применения коллизионного права (нормы-запреты, ч. 4, ст. 3; нормы-приоритеты, ч.4, ст. 15; федеральное коллизионное право, п. «п» ст. 71; отдельные юридические противоречия ч. 5, 6 ст. 76, ч. 2 ст. 85). В конституциях и уставах субъектов Российской Федерации получили закрепление правила разрешения разногласий испоров. Расширение самостоятельности субъектов Российской Федерации не может не влечь увеличения объема разногласий между ними. При этом крайне важно, чтобы согласование интересов и устранения разногласий осуществлялось преимущественно путем закрепления легальных процедур.

Нормы коллизионного права имеются и в конституциях других стран.

Так действующая Конституция Германии содержит нормы, закрепляющие преимущества федерального права перед правом земель, норм международного права — перед законами. Четко разграничиваются сферы законодательства, установлены способы и процедуры преодоления противоречий.

Стремительный рост массива нормативно — правовых актов является предпосылкой возникновения юридических коллизий и необходимости разработки коллизионных норм.

В юридической науке уже на протяжении многих лет активно развивается такое научное направление как юридическая конфликтология, которая изучает природу и сущность юридических конфликтов. Конфликты возникают в различных отраслях права. В зависимости от природы правовых норм различают и типологию юридических конфликтов.

Для анализа отраслевой принадлежности коллизионного права представляется важным рассмотрение сущности и особенностей юридической коллизии.

Под юридической коллизией понимается расхождения, противоречия между актами, регулирующими одни и те же, либо смежные отношения.

Кроме того, юридическая коллизия рассматривается отдельными авторами как противоречие в процессе право применения и осуществления органами и должностными лицами их полномочий.

Выделяют коллизии: между нормативными актами (или отдельными правовыми нормами), коллизии в правотворчестве, коллизии в правоприменении, коллизии полномочий и статусов органов и должностных лиц.

Юридическая коллизия находит различные формы выражения. Она может выражаться:

— в противоречии норм и актов внутри правовой системы (как в отраслевом, так и в федеративном контекстах);

— неправомерных действиях внутри механизма публичной власти;

— столкновениях норм иностранных законодательств;

— в противоречиях между нормами национального и международного права.

В юридической литературе имеются и иные классификации юридических коллизий. Так, некоторые авторы делят все коллизии правовых норм на 6 групп:

1) коллизии между правовыми актами и отдельными правовыми нормами;

2) коллизии в правотворчестве (бессистемность, дублирование, издание взаимоисключающих актов);

3) коллизии в правоприменении;

4) коллизии полномочий и статусов государственных органов, должностных лиц;

5) коллизии целей (когда в нормативных актах разных органов закладываются противоречащие друг другу целевые установки;

6) коллизии между национальным и международным правом.

Профессором Н. А. Власенко была предложена и обоснована классификация коллизий норм права, согласно которой они подразделяются на темпоральные, пространственные, иерархические (субординационные) и содержательные. Темпоральные коллизии имеют место в случаях издания в разное время по одному и тому же вопросу различных норм, содержащих разные правовые предписания. Эти коллизии, как правило, возникают в результате ошибок, допускаемых в юридической технике, когда при принятии новой нормы не отменяется норма действующая. Способом разрешения темпоральных коллизий является формула, согласно которой ранее принятые нормы применяются в части непротиворечащей нормам принятым позднее. Пространственные коллизии обусловлены действием правовых норм в строгих пространственных пределах. Может иметь место несовпадение границ общественного отношения, регулируемого этими нормами с границами действия самих норм. Например, такое встречается при регулировании отношений собственности, наследования и др. Таким образом, выделяя темпоральные и пространственные коллизии, автор рассматривает коллизии норм законов во времени и в пространстве.

Иерархические или субординационные коллизии представляют собой несогласованность норм разной юридической силы. Эти коллизии имеют место тогда, когда регулирование конкретного общественного отношения осуществляется одновременно нормами разного уровня, содержащие различные предписания. Такие коллизии разрешаются также на основе правила, в соответствии с которым предпочтения нормам более высокого уровня, более высокой юридической силы.

Содержательные коллизии возникают между общими и специальными нормами права. В данном случае коллизия возникает между нормами, регулирующими род и вид общественных отношений, причем они регулируют одну и ту же ситуацию.

Такие коллизии возникают в одно и то же время между нормами одинаковой юридической силы. Различие между ними состоит в объеме регулирования. Общая норма призвана регулировать общественные отношения в целом, тогда как специальные нормы — подвид или часть этих отношений. Специальная норма делает своего рода изъятие отдельных обстоятельств из действия общей нормы.

В научной литературе выделяется и такой сложный вид коллизий правовых норм как «совпадение нескольких видов коллизионных норм» .

Так, в случае совпадения коллизий приоритет отдается акту или отдельному его предписанию, действующему на данной территории и имеющей более высокую юридическую силу, затем специальным положениям и, наконец, предписаниям, принятым в более позднее время.

В свою очередь, в доктрине отдельно выделяют коллизии между национальным и международным правом. К ним относятся коллизии норм (нормативных правовых актов) российского законодательства и общепризнанных норм (нормативных правовых актов) и принципов международного права.

Вопрос реализации норм международного права в отечественной правовой системе является одной из центральных проблем в правоприменительной практике правовой системы Российской Федерации. В случае коллизий между национальными (внутригосударственными) и международными нормами (нормативными актами) приоритет имеют международные нормы (нормативные акты). Часть 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации гласит: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора». Однако в процессе осуществления способов приведения в действие норм международного права внутри страны возникают несогласованности, и даже прямые противоречия между содержанием норм международного права и внутригосударственного права. При этом, если в случае противоречия национального законодательства и международных договоров Конституция Российской Федерации признает приоритет последних, то в отношении общепризнанных норм и принципов международного права отсутствует четкое указание о соотношении их с нормами международного права, хотя именно они служат критерием правомерности международных договоров.

1.2 Виды коллизий

коллизия юридический ответственность уголовный

В юридической литературе чаще всего встречаются исследования коллизий норм права, коллизий законов. В этой связи, попытку дать полную классификацию коллизий норм и нормативных правовых актов в российском праве предпринял А. Я. Курбатов. Им выделены следующие виды коллизий:

1. Между положениями вступившего в силу для Российской Федерации международного договора и нормами национального права. Например, между содержащимися в международных соглашениях по вопросам налогообложения и в российском налоговом праве.

2. Между нормами федеральных законов и актов субъектов Российской Федерации. Например, между нормами, содержащимися в федеральном законе и законе субъекта Российской Федерации.

3. Между нормами, содержащимися в актах различной юридической силы. Например, в федеральном законе и указе Президента Российской Федерации.

4. Между нормами кодифицированных актов, в отношении которых установлен приоритет их норм. Например, Гражданского кодекса Российской Федерации и Трудового кодекса Российской Федерации.

5. Между общими и специальными нормами. Например, между нормами Гражданского кодекса Российской Федерации и нормами Федерального закона «О банках и банковской деятельности» .

6. Между ранее действующей нормой и нормой, принятой позднее, которые содержатся в актах одного уровня. Например, при вступлении в силу нового закона без отмены ранее действующего закона, регулирующего этот вопрос.

7. Между нормами частного и публичного права. Например, между нормами Гражданского кодекса Российской Федерации и нормами Бюджетного кодекса Российской Федерации.

8. Между нормами различных отраслей права, например, гражданского и конституционного.

9. Между нормами подзаконных актов организаций, не находящихся в подчинении друг у друга. Например, Федеральной налоговой службы и Банка России.

10. Между общеправовыми принципами и нормами права, закрепляющими иные принципы права, либо представительно-обязывающими нормами, то есть нормами, закрепляющими права и обязанности.

11. Между положениями одного акта. Например, содержащимися в различных главах гражданского кодекса Российской Федерации.

Приведенные виды юридических коллизий, возникающих или могущих возникнуть в правовой системе России, безусловно, не являются исчерпывающими. Выделяются коллизии в публичном и частном праве, которые имеют свои особенности.

В публичном праве выделяются следующие виды коллизий форм права: коллизии нормативных правовых актов, коллизии муниципальных правовых актов, коллизии компетенции органов государственной власти (органов местного самоуправления), коллизии между федеральными законами и международными актами Российской Федерации.

В свою очередь, коллизии нормативных правовых актов делятся наследующие подвиды:

— между федеральными конституционными законами и федеральными законами;

— между федеральными законами и кодексами;

— между «старыми» и «новыми» законами;

— между общими и специальными законами;

— между федеральными законами и нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации;

— между федеральными законами и международными договорами Российской Федерации;

— между федеральными законами разных отраслей права.

Имеются и иные классификации правовых коллизий. Так, коллизии нормативных правовых актов отдельными авторами разделяются наследующие подвиды, в соответствии с федеративным устройством государства: Коллизии между федеральными нормативными правовыми актами. К ним относятся: противоречия (несоответствия) между нормами Конституции Российской Федерации и федеральными конституционными законами; противоречия (несоответствия) между нормами Конституции Российской Федерации и федеральными законами; противоречия (несоответствия) между нормами Конституции Российской Федерации, иных федеральных законов и нормами, содержащимися в указах Президента Российской Федерации, актах Правительства Российской Федерации и других подзаконных актах.

Коллизии между федеральными нормативными правовыми актами и нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации. К ним относятся: противоречия (несоответствия) между нормами федеральной Конституции, федерального законодательства и нормами конституций, уставов, законов и иных нормативных правовых актов органов государственной власти субъектов Федерации; противоречия (несоответствия) между нормами Конституции Российской Федерации, федеральных законов и договорами между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации о разграничении предметов ведения и полномочий.

Коллизии между нормативными актами субъектов Российской Федерации.

К ним относятся: противоречия (несоответствия) между конституциями (уставами) субъекта Российской Федерации и законами субъекта Российской Федерации; противоречия (несоответствия) между законами субъекта Российской Федерации и иными нормативными актами субъекта Российской Федерации; противоречия (несоответствия) между актами государственных органов субъекта Российской Федерации и актами органов местного самоуправления, изданными вне пределов их ведения, а также между муниципальными правовыми актами.

Интерес представляют также коллизии в законодательстве субъектов Российской Федерации. В свою очередь, такие коллизии можно разделить на два подвида — внешние и внутренние. Внешние коллизии представляют собой противоречия (несоответствия) между нормами законодательства субъектов Федерации и Конституцией Российской Федерации 1993 года, федеральными законами, иными правовыми актами субъектов Федерации по предметам совместного ведения, исключительного ведения Российской Федерации и по предметам ведения субъектов Федерации. При внутренних коллизиях в противоречие вступают между собой нормативные правовые акты субъекта Российской Федерации1.

Динамизм развития общественных отношений, большое число и разнообразие юридических коллизий предопределяет повышенный интерес юридической науки к способам их преодоления. Одним из эффективных способов разрешения юридических коллизий является разработка и применение коллизионных норм.

Относительно правовой природы коллизионных норм в юридической науке нет единства мнений. Одни авторы полагают, что коллизионные нормы действуют только в сочетании с материальными нормами (Л.А. Лунц, С.С. Алексеев). Другие ученые полагают, что коллизионные нормы выступают самостоятельным регулятором общественных отношений в целях разрешения правовых коллизий (Н.А. Власенко, Ю.А. Тихомиров). Вторая позиция представляется более обоснованной. Коллизионные нормы имеют особую правовую природу и выполняют важные специфические функции: функцию обслуживания права (разрешения коллизий, возникающих в правовой системе, противоречий между нормами национального и международного права) и функцию обеспечения законности (устранения столкновений норм).

Что следует понимать под коллизионной нормой? Коллизионной нормой является правовая норма, содержащая правило устранения противоречия норм и актов внутри правовой системы, норм национального и международного права, норм национального и иностранного законодательства, правило устранения в механизме публичной власти. Нормы коллизионного права, действующие в различных сферах весьма своеобразны по своему содержанию. Так, они могут выступать в виде: материальных и предметных норм, определяющих права, обязанность и ответственность граждан и юридических лиц; норм-принципов, дающих ориентацию для правотворчества; норм-приоритетов (п. 5 ст. 3 ГК РФ); норм-доминантов; норм-запретов; норм-предпочтений; норм-санкций и др. Коллизионные нормы, действующие в отдельных отраслях права, обладают присущей только им спецификой. Так, спецификой обладают такие нормы в конституционном праве. Она заключается в том, что часть этих норм содержится в акте высшей юридической Конституции Российской Федерации.

В зависимости от уровня правового регулирования выделяют конституционно-правовые нормы федерального уровня (содержащиеся в федеральных законах, подзаконных актах), уровня субъектов федерации (содержащиеся в конституциях, уставах субъектов РФ, законах и иных нормативных актов субъектов РФ) и муниципального уровня (коллизионные нормы в муниципально-правовых актах).

В зависимости от видов коллизий конституционно-правовые коллизионные нормы подразделяют на темпоральные, пространственные, иерархические и компетенционные. Примером темпоральной коллизионной нормы является часть вторая заключительных и переходных положений Конституции Российской Федерации, в соответствии с которой законы и другие правовые акты, действовавшие на территории Российской Федерации до вступления в силу Конституции, применяются в части, не противоречащей Конституции Российской Федерации. К числу пространственных коллизионных норм относят ч. 2 ст. 4 Конституции РФ «Конституция Российской Федерации и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации». Среди иерархических коллизионных норм в конституционном праве выделяют следующие разновидности: нормы, разрешающие противоречия между Конституцией РФ и всеми иными нормативными правовыми актами (ч. 1 ст. 15 Конституции РФ); нормы, разрешающие противоречия между законами, законами и подзаконными правовыми актами (ч. 3 ст. 76, ч. 3 ст. 90 Конституции РФ); нормы, разрешающие противоречия между федеральными актами и актами субъектов РФ (ч. 5 и ч. 6 ст. 76 Конституции РФ, ст. 2 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях»); нормы, разрешающие противоречия между национальным и международным правом (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, ч. 2 ст. 5 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации»).

Компетенционными являются нормы, устанавливающие уполномоченный орган, который вправе осуществлять правовое регулирование конкретного вопроса на подзаконном уровне и в случае возникновения коллизии акту данного органа отдается приоритет.

В других отраслях права также существуют многочисленные классификации коллизионных норм: в гражданском, административном, трудовом и других.

Не трудно предположить, что в обозримом будущем объем юридических коллизий и необходимость разработки коллизионных норм будут только возрастать. Это связано не только с резким ростом объема законодательных и иных нормативно — правовых актов внутри национальной правовой системы, но и внешними факторами. Глобализация, все более активное включение России в мировые интеграционные процессы обусловливают необходимость гармонизации, а во многих случаях и унификации законодательства.

Высокие темпы развития межгосударственных отношений, национального законодательства неизбежно ставят на повестку дня проблему не только разработки способов преодоления юридических противоречий, но и отраслевой принадлежности норм коллизионного права.

Коллизионное право имеет свой предмет регулирования, обладающий очевидной спецификой. Эта особенность предмета регулирования состоит в том, что нормы коллизионного права регулируют сферы связанные, со спорными правоотношениями. Коллизионные правоотношения являются смежными, регулируемыми различными правовыми актами, принадлежащими к различным отраслям права. Как отмечает профессор Ю. А. Тихомиров, коллизионные нормы содержат в себе двоякого рода правовые регуляторы: позитивные (обеспечивающие приоритет актов, норм, которым отдается предпочтение) и негативные (содержащие вариант преодоления разногласий испоров).

2. Коллизии юридической ответственности

2.1 Понятие коллизии института юридической ответственности

Система коллизионного права характеризуется сложностью и многообразием. Некоторые авторы выделяют в ней общую и особенную части. В особенной части выделяют три группы норм, регламентирующих спорные правоотношения: в рамках национальной правовой системы; между национальными законодательствами; между национальным правом и международным правом. Формирование коллизионного права не предполагает какого-либо изъятия норм из традиционных отраслей права. Напротив, разработка коллизионных норм придает особый динамизм правовому регулированию в этих сферах. Как верно указывает Ю. А. Тихомиров, «традиционные отрасли получают дополнительные стимулы к расширению своих предметов, внутренних и внешних связей» .

Тем не менее, нет достаточных оснований утверждать, что в российской правовой системе окончательно сложилась самостоятельная отрасль — коллизионное право, хотя нельзя исключать формирование такой комплексной отрасли права в будущем. В настоящее время более уместно говорить о формировании комплексного правового института коллизионного права, разработка норм которого осуществляется в рамках соответствующих отраслей права.

Вместе с тем, на сегодняшний день в праве часто встречается ситуация, когда одно определенное деяние подпадает под регламентацию двух и более правовых норм. Однако такое деяние все же окончательно более точно соответствует одной правовой норме.

Обычно данное явление именуется в теории права конкуренцией правовых норм (в законодательстве данного термина нет). Также используется и термин «коллизия правовых норм». Вследствие этого между учеными возникает спор о том, как соотносятся эти понятия в праве. Одни считают, что понятия равнозначны, другие полагают, что они являются отличными друг от друга и требуют разграничения. На наш взгляд, данные понятия все же носят различный характер, и относительно явления, указанного выше, нужно использовать термин «конкуренция». Обоснование данной точки зрения в следующем: во? первых, в коллизии находятся нормы, противоречащие друг другу, в конкуренции нормы не противоречат одна другой, а лишь соперничают. Во-вторых, о конкуренции речь идет в конкретном случае применения закона, а коллизия (противоречие) существует независимо от наличия какой? либо конкретной ситуации.

В теории права выделяют несколько видов конкуренции правовых норм юридической ответственности:

1) конкуренцию норм, различающихся между собой по содержанию, называют содержательной;

2) конкуренция норм с разной временной протяженностью именуется темпоральной;

3) конкуренция норм с разной пространственной сферой действия является пространственной;

4) конкуренция норм с разной юридической силой именуется иерархической.

Конкуренция общей и специальной норм представляет собой соотношение правовых норм, находящихся в отношении подчинения по объему. В этой конкуренции всегда применяется специальная норма, которая уже по объему и является индивидуальным случаем — одним из множества. А. Н. Трайнин писал: «Специальный состав, так сказать, берет верх над родовым. Родовой состав, таким образом, как бы сохраняется в резерве для тех случаев, которые специальными составами не охватываются» .

Конкуренция общей и специальной норм встречается в нескольких разновидностях. Основной случай таков: имеются две (или более) различные статьи Особенной части УК РФ, одна из которых носит общий характер, а другая — специальный.

Однако конкуренция может возникать и между двумя разновидностями состава одного и того же преступления, предусмотренными в разных пунктах или частях одной и той же статьи. Это конкуренция между основным и квалифицированным видами состава. Так, например, ч. 1 ст. 159 УК РФ предусматривает основной состав мошенничества, а ч. 2 — квалифицированный.

В данном случае ч. 2 специальная, поэтому при наличии признаков ч. 2 должна применяться она, а не ч. 1. Всякий квалифицированный вид состава имеет приоритет перед основным видом.

Трудности при квалификации деяния возникают в том случае, когда образуется конкуренция между несколькими квалифицированными видами состава. Предположим, что было совершено мошенничество группой лиц по предварительному сговору (ч. 2 ст. 159 УК РФ) в крупном размере (ч. 3 ст. 159 УК РФ). Какую часть ст. 159 УК РФ следует применять в данном случае? В судебной практике в подобных случаях действует правило: более тяжкий квалифицирующий признак поглощает менее тяжкие, поэтому в данном случае деяние будет квалифицированно по ч. 3 ст. 159 УК РФ.

Сложнее решается вопрос о конкуренции пунктов (частей), один из которых предусматривает отягчающие, а другой — смягчающие обстоятельства. Большинство ученых полагают, что всегда должна применяться норма о привилегированном составе. Фактически, такая рекомендация по квалификации содержится в разъяснении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1″ О судебной практике по делам об убийстве". В нем указано, что убийство с особой жестокостью, совершенное в состоянии аффекта, следует квалифицировать только по ст. 107 УК РФ как убийство при смягчающих обстоятельствах. Интересная точка зрения по данному вопросу у В. Н. Кудрявцева, он говорит о том, что когда смягчающие и отягчающие признаки сформулированы конкретно и определенно, то преимущество должно отдаваться привилегированному составу, но, если отягчающие признаки прямо определены, а смягчающие лишь упомянуты в общей форме, пункты с отягчающими признаками следует считать специальными нормами и их применять при конкуренции. Все же более верной представляется первая точка зрения.

2.2 Пути преодоления коллизий юридической ответственности (на примере коллизии (конкуренции) норм, предусматривающих административную и уголовную ответственность)

Среди правовых средств укрепления правопорядка в России важное место отведено институту административной ответственности. Более 500 статей КоАП РФ формулируют составы административных правонарушений и устанавливают административные наказания за их совершение.

Причем значительное число статей Особенной части КоАП РФ содержит описание нескольких составов, поэтому их общее количество более чем в два раза превышает число статей Особенной части. Помимо КоАП РФ, законодательство об административных правонарушениях включает в себя и законы субъектов Российской Федерации (кодексы об административных правонарушениях), также формулирующие многие составы административных правонарушений.

В стране ежегодно к административной ответственности привлекаются миллионы физических и юридических лиц. Помимо этого, дела об административных правонарушениях рассматривают должностные лица более 70-ти федеральных органов исполнительной власти, многочисленные органы исполнительной власти субъектов федерации, комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав, административные комиссии, действующие при органах исполнительной власти субъектов федерации и в муниципальных образованиях.

В последние годы наблюдается тенденция возрастания репрессивной составляющей административных наказаний. Лица, в отношении которых они применяются, претерпевают весьма существенные лишения и правоограничения.

Изложенные обстоятельства актуализируют проблему законности, обоснованности и справедливости при применении норм законодательства об административных правонарушениях.

Качество правоприменения обусловлено множеством факторов, среди которых важнейшее место занимает качество правового материала, подлежащего применению.

Неотъемлемой и важнейшей составной частью деятельности по применению законодательства об административных правонарушениях является сопоставление признаков совершенного деяния с признаками, включенными законодателем в конструкцию состава административного правонарушения, предусмотренного той или иной нормой КоАП РФ (соответствующих законов субъектов федерации), т. е. квалификация правонарушения. При квалификации правоприменитель сопоставляет выстроенную им в своем сознании на основе анализа данных (доказательств) о фактически совершенном деянии «идеальную» модель этого деяния с правовой моделью правонарушения, сконструированной законодателем в соответствующей правовой норме.

В результате сопоставления этих двух моделей и установления полного их совпадения правоприменитель делает вывод о совершении лицом конкретного вида административного правонарушения. Безупречность этого вывода зависит от качества сопоставленных моделей.

Если качество «идеальной» модели фактически совершенного деяния обусловлено деятельностью правоприменителя по сбору, проверке, оценке доказательств по делу об административном правонарушении, то качество правовой модели правонарушения детерминировано законодателем, формулирующим нормы, содержащие описание составов административных правонарушений.

Анализ норм Особенной части КоАП РФ свидетельствует о наличии множества дефектов в их структурно-логическом и системном построении. Излишнее дублирование, внутренняя и внешняя противоречивость, несогласованность норм порождают коллизии в законодательстве об административных правонарушениях. Распространенность такого правового явления, как коллизии норм права, его негативное влияние на правоприменительную деятельность обусловливают интерес к исследованию причин их возникновения и способов разрешения.

Наибольшее внимание исследованию этой проблемы уделяется представителями науки уголовного права и теории права. Проблемы коллизии в административном праве, и в частности в законодательстве об административных правонарушениях, до настоящего времени остаются вне поля зрения юридической науки. Совершенствование законодательства и правоприменительной практики не может осуществляться без учета реального существования этого правового явления, его оценки и определения способов разрешения как в законотворчестве, так и в правоприменении.

Не претендуя (в рамках данной работы) на всестороннее и глубокое исследование указанной проблемы, авторы ставят своей целью осветить ее отдельные аспекты, представляющиеся наиболее актуальными, высказать некоторые суждения по ее разрешению, могущие оказаться полезными законодателю и правоприменителям и привлечь внимание исследователей.

Юридическая наука под коллизией в праве понимает противоречия, расхождения, содержащиеся в нормах права, регулирующих одинаковые или родственные (смежные) общественные отношения. Аналогичное понятие коллизии получило законодательное закрепление в Законе г. Москвы «О правовых актах города Москвы», ст. 22 которого коллизиями правовых актов признает «противоречия между правовыми актами, регулирующими одни и те же общественные отношения, а также между положениями одного и того же акта» .

Наряду с термином «коллизия» в юриспруденции широко распространен термин «конкуренция» правовых норм. При этом некоторыми авторами они полностью отождествляются и рассматриваются как одно правовое явление. По мнению других, конкуренция правовых норм является частным случаем коллизии, и наоборот, коллизия рассматривается как частный случай конкуренции. Существует также мнение, что это совершенно разные правовые явления, не связанные друг с другом.

Не акцентируя внимания на деталях многолетней научной полемики по поводу соотношения и содержания коллизии и конкуренции норм права, следует заметить, что независимо от занимаемых авторами позиций по этому вопросу все они признают, что и при коллизии, и при конкуренции проблема заключается в том, что две или более правовые нормы регулируют одно или несколько смежных (родственных) общественных отношений. Однако регулируют они их по-разному. При этом для коллизии характерно противоречие норм, а для конкуренции — лишь их различие по полноте, объему регулируемого общественного отношения. И при коллизии, и при конкуренции правовых норм наблюдается ситуация, при которой на регулирование одного общественного отношения претендуют две (или более) нормы. Проблема состоит в выборе из них той, которая подлежит применению. Для решения этой проблемы не имеет существенного значения, отличаются эти нормы противоречием или различием. Тем более, между терминами «противоречие» и «различие» имеется смысловая взаимосвязь. Существенное различие может рассматриваться как форма противоречия.

При сравнении некоторых правовых норм весьма не просто сделать категорический вывод о том, отличает ли их противоречие или всего лишь различие. Так, если одна норма разрешает какое-то деяние, а другая запрещает его, то вполне очевидно, что между ними существует противоречие. Если же обе нормы признают деяние противоправным и за его совершение одна из них устанавливает административное наказание, а другая — уголовное, то ответ на вопрос о степени их отличия (противоречие или различие) представляется не столь очевидным.

Не случайно авторы, отстаивающие тезис о необходимости разграничения конкуренции и коллизии в праве по признакам противоречия (свойственно коллизии) и различия (характерно для конкуренции), замечают, что излишняя, неоправданная конкуренция приводит к коллизии, которая выступает как частный случай конкуренции. То есть представляется вполне оправданным признание коллизии и конкуренции если не всегда тождественными, то, по меньшей мере, однородными явлениями правовой действительности. При этом следует заметить, что о коллизии чаще говорят исключительно как о негативном явлении в праве, порожденном ошибками законодателя. В то время как конкуренция правовых норм может в одних случаях оцениваться как дефект законодательства (избыточное, несогласованное правовое регулирование), а в других — как необходимый, обоснованный прием законодательной техники.

Законодательству об административных правонарушениях присущи коллизии (противоречия и различия) правовых норм как негативного свойства, т. е. порожденные ошибками законодателя, так и те, появление и существование которых объективно обусловлено и необходимо. Первые должны устраняться законодателем путем отмены, изменения законов. Вторые — преодолеваться правоприменителем правильным выбором одной из конкурирующих норм. Так как процесс устранения коллизий законодателем значительно отстает от процесса порождения новых коллизий в ходе его активной правотворческой деятельности, то правоприменителю приходится преодолевать не только объективно необходимые коллизии (конкуренции) правовых норм, но и те, которые рождены ошибками законодателя.

Разрешение (устранение и преодоление) коллизий требует исследования большого массива норм законодательства об административных правонарушениях, их рассмотрения во взаимосвязи друг с другом и с нормами других отраслей законодательства (конституционного, уголовного, гражданского и др.). Такой подход позволяет выделить два основных вида коллизий: внутриотраслевые (между нормами законодательства об административных правонарушениях) и межотраслевые (между этими нормами и нормами других отраслей законодательства).

Среди внутриотраслевых коллизий следует обратить внимание на коллизии норм Особенной части КоАП РФ и норм законодательства об административных правонарушениях субъектов Федерации, а также на коллизии общих и специальных норм.

КоАП РФ к предметам ведения субъектов Российской Федерации в области законодательства об административных правонарушениях относит установление законами субъектов Федерации административной ответственности за нарушения законов и иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации и нормативных правовых актов органов местного самоуправления (ст. 1.3.1 КоАП РФ).

Так как защита прав и свобод человека и гражданина, обеспечение законности и правопорядка, общественной безопасности, природопользование, землепользование и многие другие вопросы отнесены к совместному ведению Российской Федерации и находящихся в ее составе субъектов (ст. 72 Конституции РФ), то последними по указанным и другим вопросам совместного ведения принимается множество нормативных правовых актов и устанавливается административная ответственность за их нарушения. Однородность общественных отношений, регулируемых законодательством об административных правонарушениях Федерации и ее субъектов, создает предпосылки для коллизии (конкуренции) норм этого законодательства.

Так, с принятием Кодекса г. Москвы об административных правонарушениях все нормы его главы 15 («Административные правонарушения против порядка управления») до 2009 г. почти дословно воспроизводили тексты ст. 19.4, 19.4.1, 19.5, 19.6, 19.7 КоАП РФ, устанавливая при этом размеры административных штрафов, более чем в 10 раз отличающиеся от установленных за такие же правонарушения федеральным законодательством. В 2009 г. эта коллизия была устранена исключением из московского Кодекса норм главы 15. Однако и до настоящего времени Кодекс г. Москвы об административных правонарушениях содержит ряд правовых норм, пребывающих в коллизии с нормами Особенной части КоАП РФ.

Если устраненная коллизия была полной и очевидной, не представляющей трудности в ее обнаружении, то большинство сохраняющихся коллизий норм указанных законов предстает в более «скрытом» и неполном виде. Так, например, ст. 11.10 КоАП г. Москвы формулирует состав административного правонарушения, являющегося одной из возможных форм проявления составов административных правонарушений, предусмотренных ст. 14.5, 14.8 КоАП РФ, а составы, предусмотренные ст. 11.3 и ч. 3 ст. 10.9 КоАП г. Москвы, содержат признаки административных правонарушений, предусмотренных соответственно ст. 14.15 и ч. 1 ст. 11.15 КоАП РФ. При этом размеры административных штрафов, установленных в указанных нормах КоАП г. Москвы, существенно превышают те, что установлены нормами федерального законодательства.

Вместе с тем, в законодательстве остаются и очевидные коллизии норм, содержащие признаки одного и того же состава административного правонарушения. Так, ст. 6.11 Кодекса г. Москвы об административных правонарушениях и ст. 7.1 КоАП РФ содержат описание признаков состава административного правонарушения — «самовольное занятие земельного участка». При этом московское законодательство устанавливает за его совершение административные штрафы, существенно превышающие установленные федеральным законодательством.

Анализ содержания приведенных выше и подобных им правовых норм показывает, что их коллизии преимущественно являются следствием ошибок, допущенных законодателями субъектов Федерации. Подобные коллизии должны быть устранены законодателями. Однако их существование не может быть исключено полностью, поэтому перед правоприменителями всегда будет стоять задача преодоления имеющихся коллизий в законодательстве Федерации и ее субъектов.

По общему правилу, установленному ст. 76 Конституции РФ, законы субъектов Федерации, принятые по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, не могут противоречить федеральным законам. В случае такого противоречия действует федеральный закон. Статья 72 Конституции РФ административное законодательство относит к предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов. Следовательно, при обнаружении коллизий в нормах законодательства об административных правонарушениях субъектов Федерации и в КоАП РФ правоприменитель должен руководствоваться нормами федерального законодательства.

Представляется, что реализации этого конституционного принципа разрешения коллизий способствовало бы включение в КоАП РФ и в соответствующие законы субъектов Российской Федерации правовых норм, провозглашающих приоритетное применение норм КоАП РФ в случаях обнаружения их расхождения (противоречий) с нормами соответствующих законов субъектов Федерации.

Другим распространенным видом коллизии (конкуренции) норм законодательства об административных правонарушениях является коллизия общих и специальных норм, формулирующих составы административных правонарушений.

Причем составы, содержащиеся в общей и специальной норме, совпадают по всем конструктивным признакам. Специальная норма лишь уточняет, конкретизирует, индивидуализирует один или несколько признаков состава правонарушения, определенных в общей норме. Это может быть указанием специальной нормы на специфику предмета правонарушения, места и обстановки его совершения.

Объективно потребность в специальных нормах обусловлена необходимостью дифференциации уровня правовой защиты конкретного вида общественных отношений, т. е. установления более или менее строгого (по сравнению с предусмотренным общей нормой) административного наказания за совершение посягательства на указанный в специальной норме предмет, за совершение противоправного деяния в определенном месте, конкретной обстановке. Например, ст. 7.17 КоАП РФ устанавливает ответственность за уничтожение или повреждение чужого имущества, а ст. 11.15 и 13.24 КоАП РФ — за повреждение имущества соответственно на транспортных средствах и повреждение телефонов-автоматов.

Последние, являясь специальными нормами по отношению к ст. 7.17 КоАП РФ, устанавливают более строгие административные наказания за уничтожение или повреждение указанного в них чужого имущества.

Однако КоАП РФ содержит множество специальных норм, анализ которых показывает, что их принятие объективно не обусловлено необходимостью дифференциации административной ответственности, а скорее является следствием непродуманности, несогласованности, бессистемности, фрагментарности законотворчества.

Так, например, трудно обосновать какой-либо объективной потребностью существование специальных норм, предусмотренных ст. 19.9 КоАП РФ. Часть 1 этой статьи устанавливает административную ответственность в виде штрафа в размере от 100 до 300 рублей за нарушение должностным лицом установленных законодательством сроков рассмотрения заявлений граждан о предоставлении земельных участков или сокрытие информации о наличии свободного земельного фонда. Часть 2 этой статьи устанавливает такое же наказание за нарушение установленных законодательством сроков рассмотрения заявлений граждан о предоставлении водных объектов. В то же время действуют общие нормы, предусмотренные ст. 5.59 (нарушение порядка рассмотрения обращений граждан) и ст. 5.39 КоАП РФ (отказ в предоставлении информации). При этом санкция ст. 5.59 КоАП РФ предусматривает административный штраф от 5 до 10 тыс. рублей, а ст. 5.39 КоАП РФ — от 1 до 3 тыс. рублей, т. е. на порядок выше предусмотренных специальными нормами. Таким образом, подобная «привилегизация» составов административных правонарушений, предусмотренных ст. 19.9 КоАП РФ, представляется следствием излишней, несогласованной правовой регламентации.

С точки зрения здравого смысла труднообъяснимо существование «привилегированного» состава, предусмотренного ч. 1 ст. 20.27 КоАП РФ «Неповиновение законному требованию должностного лица органа федеральной службы безопасности о соблюдении мер и временных ограничений, установленных на территории (объекте), в пределах которой (на котором) введен правовой режим контртеррористической операции». Санкцией этой нормы предусмотрен административный штраф, налагаемый на граждан, в размере до 500 рублей, на должностных лиц — от 1 до 3 тыс. рублей, на юридических лиц — от 5 до 10 тыс. рублей. В то же время значительно более строгие наказания (штраф на граждан от 500 до 1000 рублей или административный арест до 15 суток, штраф на юридических лиц — от 10 до 50 тыс. рублей) предусмотрены общей нормой, содержащейся в ч. 4 ст. 19.3 КоАП РФ «Неповиновение законному распоряжению или требованию сотрудника органов федеральной службы безопасности в связи с исполнением им служебных обязанностей…». То есть совершение правонарушения, предусмотренного ч. 4 ст. 19.3 КоАП РФ, в условиях особого режима контртеррористической операции законодатель сформулировал как самостоятельный состав, установив за его совершение более мягкие наказания. Такое положение не может быть оценено иначе как дефект законодательства.

Подобных дефектов, порожденных необоснованным принятием излишних специальных норм, в действующем Кодексе достаточно много. Приведенные примеры демонстрируют лишь наиболее очевидные коллизии в законодательстве об административных правонарушениях, подлежащие безусловному устранению законодателем.

Вместе с тем, в ряде случаев принятие специальных норм объективно необходимо, но поскольку они находятся в конкуренции с общими нормами, то правоприменитель всегда стоит перед выбором той из них (общей или специальной), которая подлежит применению в конкретном случае. Например, использование земельного участка без оформленных в установленном порядке правоустанавливающих документов содержит признаки состава административного правонарушения, предусмотренного ст. 19.1 КоАП РФ (самоуправство). Одновременно эти же действия охватываются составом административного правонарушения, предусмотренного ст. 7.1 КоАП РФ (самовольное занятие земельного участка). Согласно ч. 1 ст. 4.4 КоАП РФ при совершении лицом двух и более административных правонарушений административное наказание назначается за каждое совершенное правонарушение. В отличие от уголовного законодательства, КоАП РФ не использует термин совокупности правонарушений. Однако по смыслу ст. 4.4 КоАП РФ он признает такие правовые явления, как реальная совокупность административных правонарушений (совершение лицом нескольких противоправных деяний, содержащих признаки различных составов) и идеальная совокупность (совершение одного противоправного деяния, подпадающего под действие двух или более статей Особенной части КоАП РФ). Но в отличие от уголовного законодательства (ст. 17 УК РФ), КоАП РФ не содержит указания о том, какая из двух норм (общая или специальная) должна быть применена в случае, если противоправное деяние содержит признаки составов правонарушений, предусмотренных каждой из них. Исходя из текста ч. 2 и 3 ст. 4.4 КоАП РФ деяние должно квалифицироваться по двум статьям КоАП РФ.

Однако это противоречило бы общепринятому в юриспруденции правилу преодоления конкуренции (коллизии) правовых норм, согласно которому в подобных случаях подлежит применению специальная норма. Это правило прямо закреплено и в ч. 3 ст. 17 УК РФ, устанавливающей, что если преступление предусмотрено общей и специальной нормой, то ответственность наступает по специальной норме.

В законодательстве об административных правонарушениях правоприменитель ориентируется на это правило другим приемом законодательной техники. В тексте некоторых норм Особенной части КоАП РФ содержится оговорка, указывающая, что эта норма не распространяется на деяния, содержащие те же признаки состава, но предусмотренные другой статьей КоАП РФ.

Такой прием законодательной техники представляется вполне приемлемым, исключающим излишнее усмотрение в правоприменении. Однако он охватывает далеко не все имеющиеся в законодательстве случаи конкуренции общих и специальных норм КоАП РФ. Возможности его применения весьма ограничены при «скрытой», неполной конкуренции и исключены в случаях, когда конкуренция (коллизия) норм Особенной части КоАП РФ является следствием ошибок законодателя. Однако правоприменитель независимо от вида, характера, природы коллизии всегда должен выбрать, какие нормы, содержащие описание признаков совершенного деяния, подлежат применению в конкретной ситуации. Решению этой задачи способствовало бы включение в Общую часть КоАП РФ нормы, аналогичной содержащейся в ч. 3 ст. 17 УК РФ, устанавливающей правило, согласно которому если административное правонарушение предусмотрено общей и специальной нормами, то ответственность наступает по специальной норме КоАП РФ.

Особый научный и практический интерес представляет проблема межотраслевой коллизии норм законодательства об административных правонарушениях, и прежде всего их конкуренции с нормами уголовного законодательства.

С начала кодификации и в ходе дальнейшего развития законодательства об административных правонарушениях (1984 г.) обнаруживается выраженная тенденция его сближения с уголовным законодательством. Это сближение обусловлено прежде всего совпадением задач этих отраслей законодательства (охрана прав и свобод человека и гражданина, общественного порядка и общественной безопасности и др.), однородностью общественных отношений, регулируемых ими (отношения между лицом, совершившим правонарушение, и государством), идентичностью методов правового регулирования (установление запрета на совершение деяния и наказания за его нарушение). Совпадением (за небольшим исключением) круга общественных отношений, находящихся под защитой уголовного закона и законодательства об административных правонарушениях, объясняется наличие в УК РФ и КоАП РФ множества сходных, совпадающих по основным конструктивным признакам составов преступлений и административных правонарушений.

Такие составы в юридической литературе называют «смежными», «пограничными», «парными». При совпадении основных видовых признаков таких составов, характеризующих противоправные деяния (например, как хищение, уничтожение, повреждение чужого имущества, неправомерный отказ в предоставлении информации и др.), их отличает наличие или отсутствие некоторых дополнительных признаков, в конечном счете и определяющих юридическую природу противоправного деяния (как преступления или административного правонарушения).

Анализ УК РФ и КоАП РФ показывает, что такими отличительными признаками являются прежде всего признаки, характеризующие объективную сторону составов. При совпадении всех признаков многих составов административных правонарушений и преступлений их наиболее часто различает наличие или отсутствие вредных (общественно опасных) последствий либо характер таких последствий противоправного деяния.

Например, нарушение требований пожарной безопасности, не повлекшее вредных последствий или повлекшее возникновение пожара и уничтожение или повреждение чужого имущества либо причинение легкого или средней тяжести вреда здоровью человека, признается административным правонарушением (ст. 20.4 КоАП РФ). То же деяние, повлекшее причинение тяжкого вреда здоровью человека либо смерть, является преступлением, предусмотренным ст. 219 УК РФ.

Реже неоднократное совершение деяния, содержащего признаки состава административного правонарушения, законодателем признается преступлением. Например, незаконные действия по усыновлению ребенка предусмотрены ст. 5.37 КоАП РФ. Те же действия, совершенные неоднократно, оценены законодателем как преступление, предусмотренное ст. 154 УК РФ.

Отличительными признаками смежных составов административных правонарушений и преступлений являются и признаки, характеризующие предмет правонарушения (его свойства, стоимость, размер и др. качества). Например, хищение чужого имущества путем кражи, мошенничества, присвоения или растраты, если стоимость имущества не превышает 1 тыс. рублей, признано законодателем административным правонарушением, предусмотренным ст. 7.27 КоАП РФ. Те же действия, совершенные в отношении чужого имущества стоимостью, превышающей 1 тыс. рублей, образуют один из составов преступлений, предусмотренных ст. 158, 159, 160 УК РФ.

В некоторых случаях отличительными признаками смежных составов являются признаки субъективной стороны. Например, незаконные действия по усыновлению ребенка (ст. 5.37КоАП РФ), совершенные из корыстных побуждений, признаются законодателем преступлением, предусмотренным ст. 154 УК РФ.

Наличие в КоАП РФ множества таких (смежных) составов порождает возникновение коллизий (конкуренции) содержащих их норм с нормами Особенной части УК РФ. В ряде случаев законодатель успешно избегает возникновения таких коллизий, используя в нормах КоАП РФ оговорки, указывающие, что изложенные в них деяния признаются соответствующим административным правонарушением, если они «не содержат уголовно наказуемого деяния», или «если эти действия не повлекли причинение значительного ущерба», либо «при отсутствии (в них) признаков уголовно-наказуемого деяния» .

Такой прием законодательной техники наиболее часто применяется при одновременной деликтолизации и криминализации деяния (например, установление административной и уголовной ответственности за продажу несовершеннолетним спиртных напитков), при одновременном внесении изменений и дополнений в соответствующие статьи КоАП РФ и УК РФ, содержащие описание смежных составов.

Во многих других случаях нормы КоАП РФ не содержат указаний на наличие смежных составов в уголовном законодательстве. Так, например, ст. 6.8 КоАП РФ формулирует состав административного правонарушения (незаконный оборот наркотических средств…), не определяя размера наркотических средств и других предметов незаконного оборота и не указывая, что данные действия являются административным правонарушением при отсутствии в них признаков уголовно наказуемого деяния. В то же время ст. 228 УК РФ описывает аналогичный состав, но уже преступления, включая в него лишь один дополнительный признак, характеризующий размер средств и веществ, являющихся предметом незаконного оборота (крупный, особо крупный).

Принятие (изменение) норм законодательства об административных правонарушениях и уголовного законодательства, осуществляемое автономно, без должного учета их объективной взаимосвязи нередко приводит к коллизии норм КоАП РФ и УК РФ. Сравнительно-правовой анализ этих законодательных актов показывает, что они содержат немало норм, формулирующих составы административных правонарушений и преступлений, которые совпадают по своим конструктивным признакам. В результате ряд противоправных деяний подпадает одновременно под действие КоАП РФ и УК РФ, т. е. обнаруживается межотраслевая коллизия (конкуренция) правовых норм.

В зависимости от формулировок конкурирующих статей кодексов некоторые коллизии являются очевидными (имеющими как смысловую, так и терминологическую, лингвистическую идентичность правовых норм), а другие — скрытыми (формулировки норм различаются по терминологии, но совпадают по содержанию). Например, сравнительный анализ составов, предусмотренных ст. 5.38 КоАП РФ («Нарушение законодательства о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании») и ст. 149 УК РФ («Воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участию в них»), показывает фактическое совпадение и терминологически идентичное описание признаков объективной стороны этих составов.

Воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участию в них, а равно принуждение к участию в них являются общими признаками объективной стороны административного правонарушения, предусмотренного ст. 5.38 КоАП РФ, и преступления, предусмотренного ст. 149 УК РФ.

Субъектом этого преступления является должностное лицо, использующее свое служебное положение при совершении указанных действий. В санкции ст. 5.38 КоАП РФ в числе субъектов этого правонарушения также присутствуют должностные лица. Очевидно, что они признаются специальным субъектом этого правонарушения не просто в силу своего должностного положения, а в связи с его использованием при совершении указанных в правовой норме противоправных действий. Описанная коллизия этих правовых норм представляется очевидной.

Очевидна и коллизия норм, содержащихся в ч. 6 ст. 20.8 КоАП РФ и в ч. 4 ст. 222 УК РФ. Объективная сторона административного правонарушения, предусмотренного ч. 6 ст. 20.8 КоАП РФ, включает в себя незаконные продажу и передачу гражданского огнестрельного гладкоствольного оружия и огнестрельного оружия ограниченного поражения. Незаконный сбыт этих же предметов (который может выражаться и в продаже, и в передаче) образует объективную сторону преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 222 УК РФ. Обнаруживается полное совпадение рассматриваемых норм по признакам субъективной стороны и частичное — по субъекту (в ст. 222 УК РФ — субъект общий, в ст. 20.8 КоАП РФ — общий (должностное лицо и юридическое лицо)).

В отличие от рассмотренных коллизий, обнаружение которых не представляет большой сложности, имеются скрытые коллизии норм, существенно различающихся по формулировкам, используемым при описании составов, но совпадающих по юридическому характеру предусмотренных ими противоправных деяний. Так, в числе признаков объективной стороны административного правонарушения, предусмотренного ст. 7.19 КоАП РФ, названы самовольное подключение к нефтепроводам, нефтепродуктопроводам, газопроводам, а равно самовольное (без учетное) использование нефти, газа или нефтепродуктов. Очевидно, что самовольное использование нефти, нефтепродуктов и газа является незаконным. Незаконное и без учетное их использование не может осуществляться на возмездной основе, т. е. оно безвозмездно. Такие действия осуществляются с корыстной целью. В соответствии с примечанием к ст. 158 УК РФ подобные действия признаются хищением. Часть 3 ст. 158 УК РФ содержит квалифицированный состав кражи (т.е. тайного хищения чужого имущества), совершенной из нефтепровода, нефтепродуктопровода, газопровода.

Таким образом, действующее законодательство в равной мере допускает возможность привлечения лица, совершившего подобные правонарушения, как к административной, так и к уголовной ответственности. При этом ни КоАП РФ, ни УК РФ не содержат указаний о приоритете конкурирующих норм. Какая из этих норм подлежит применению в подобных случаях? Ответ оставлен на усмотрение правоприменителя. Так, более 95% опрошенных сотрудников полиции полагают необходимым в подобных случаях применять нормы УК РФ как предусматривающие более строгие наказания.

Однако подобный способ преодоления коллизии норм КоАП РФ и УК РФ не имеет правового обоснования. Если КоАП РСФСР (1984 г.) в ст. 10 содержал указание на приоритетное применение норм уголовного законодательства при такой межотраслевой конкуренции, то действующий Кодекс подобной нормы не имеет. Бесспорно, что существование коллизий, подобных указанным выше (предоставляющих совершенно равные возможности для квалификации деяния и как преступления, и как административного правонарушения), является серьезным, недопустимым дефектом законодательства, требующим устранения. Однако устранение обнаруженных коллизий в законодательстве не исключает появления новых. Поэтому представляется необходимым внесение в Общую часть КоАП РФ статьи, предусматривающей правила разрешения (преодоления) конкуренции норм Особенной части КоАП РФ и Уголовного кодекса. Аналогичной нормой следовало бы дополнить и УК РФ.

Вопрос о признании приоритетности норм УК РФ или КоАП РФ, устанавливающих запреты на совершение аналогичных деяний, представляется важнейшим в рассматриваемой проблеме.

Его разрешение фактически относится к области уголовной и административной политики государства и требует консолидированных усилий ученых-криминалистов и административистов.

Ни федеральное законодательство, ни юридическая наука пока не дают однозначного ответа на этот конкретный вопрос.

Анализ литературных источников, решений Конституционного Суда Российской Федерации обнаруживает сформировавшийся подход к проблеме разрешения коллизий норм права равной юридической силы (какими и являются нормы КоАП и УК). Его суть заключается в том, что приоритет имеют специальные нормы по отношению к общим и изданные позже — по отношению к ранее изданным. Однако по отношению к рассматриваемой проблеме действие этого правила не представляется всеобъемлющим. Во-первых, КоАП РФ и УК РФ не соотносятся друг с другом как общий и специальный законы. Они равны не только по юридической силе, но и по характеру задач, для разрешения которых принимаются.

Поэтому весьма затруднительно признать нормы одного из этих кодексов специальными по отношению к нормам другого. Во-вторых, темпоральное правило разрешения коллизии (согласно которому действует более поздний закон) применительно к рассматриваемой проблеме не является безупречным. Существование этого правила объясняется тем, что именно в более позднем законе с наибольшей степенью достоверности выражена воля законодателя, якобы именно она в наибольшей мере соответствует задачам правового регулирования тех или иных общественных отношений. В большинстве случаев это соответствует действительности. Например, криминализируя деяние, за которое установлена административная ответственность, законодатель исключает его из КоАП РФ и наоборот. Так, за последние годы законодатель дважды вносил согласованные изменения в УК РФ и КоАП РФ, декриминализируя и криминализируя клевету, не допуская при этом коллизии норм этих законов.

Очевидно, что в каждом из этих законов выражалась «новая воля» законодателя.

Однако в других случаях, устанавливая административную ответственность за деяние, фактически уже предусмотренное уголовным законом (и наоборот), законодатель не вносит в него изменений, соответствующих его «новой воле» .

Представляется, что принятие таких повторных, дублирующих (уже существующих), но содержащих иную правовую оценку противоправного деяния норм, является следствием небрежности, неосведомленности участников законодательного процесса. Иначе не может быть объяснено появление в КоАП РФ некоторых составов правонарушений, имевшихся в уже действующем УК РФ, а также дополнение некоторых составов преступлений деяниями, содержащимися в действующем КоАП РФ, без отмены или изменения имеющихся (якобы уже не выражающих волю законодателя) норм соответствующих кодексов.

Темпоральное правило преодоления коллизий норм законодательства об административных правонарушениях и уголовного закона достаточно сложно реализуемо в правоприменительной практике.

Известно, что УК РФ принят в 1996 г., а КоАП РФ — в 2001 г. Следуя темпоральному правилу разрешения (преодоления) коллизий, при их обнаружении должны применяться нормы КоАП РФ. Но за время действия этих кодексов в них в разное время внесено множество изменений (в том числе и не согласованных между собой), касающихся различных составов преступлений и административных правонарушений. Поэтому правоприменителю весьма не просто определить, какая из конкурирующих норм кодексов принята раньше, а какая является отражением более поздней воли законодателя.

Тем более эта задача непосильна лицу, совершающему правонарушение. Согласно ст. 2.2 КоАП РФ интеллектуальная составляющая вины лица, совершившего правонарушение, заключается в осознании им противоправности своего деяния. Если это деяние предусмотрено КоАП РФ, то очевидно, что лицо осознает его административную противоправность и соответственно выраженную в ней степень общественной опасности содеянного.

Обнаружение правоприменителем в Уголовном кодексе (позже или раньше принятой) нормы, содержащей аналогичный состав преступления, не изменяет субъективного отношения лица к содеянному как административно-противоправному деянию. Если оно содержит признаки состава административного правонарушения, то подлежит применению соответствующая норма КоАП РФ, несмотря на наличие аналогичной нормы в УК РФ. Такая позиция представляется обоснованной и с точки зрения уголовного права, где интеллектуальной составляющей вины является осознание лицом общественной опасности своих действий и их последствий. Причем осознанию подлежат такие характер и степень общественной опасности, которые обусловливают именно уголовно-правовой запрет этого деяния. Осознание лицом такой степени и характера общественной опасности деяния при прямом указании законодательства на наступление административной ответственности за его совершение представляется сомнительным.

Например, как можно определить направленность умысла (на совершение преступления или административного правонарушения) лица, незаконно продавшего огнестрельное оружие ограниченного поражения, если это деяние одновременно предусмотрено ч. 6 ст. 20.8 КоАП РФ и ч. 4 ст. 222 УК РФ? В подобных случаях однозначный вывод о виновности лица в совершении преступления представляется сомнительным. В соответствии с ч. 3 ст. 49 Конституции Российской Федерации неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого.

Следовательно, выбор (среди конкурирующих норм) должен быть сделан в пользу нормы КоАП РФ независимо от того, раньше или позже по сравнению с конкурирующей нормой УК РФ она была принята. Следует согласиться с позицией авторов, считающих, что при коллизии нормативных актов в сфере публичного права применению подлежит акт, улучшающий положение граждан. В регулировании рассматриваемых общественных отношений законодатель не должен допускать правовой неопределенности (что и имеет место при коллизии норм КоАП РФ и УК РФ). Если же она допущена, то издержки дефектного правотворчества не должны возлагаться на граждан. То есть при совершении лицом деяния, одновременно содержащего признаки административного правонарушения и преступления, не должна применяться норма, предусматривающая более тяжкие правоограничения и лишения для правонарушителя.

Заключение

Таким образом, проведя исследование на тему «Коллизии юридической ответственности». Следует сделать вывод, что коллизионное право в настоящее время находится на этапе своего активного развития. Стремительный рост правотворческой деятельности на федеральном, региональном, муниципальном уровнях власти, увеличение числа правовых коллизий, обусловливают необходимость разработки и принятия значительного числа коллизионных норм внутри национальной правовой системы. Особенности норм коллизионного права внутри национальной правовой системы отражают проблемы и противоречия российского законодательства на всех его этапах от стадии правотворчества до стадии правоприменения, проблемы вследствие нечеткого закрепления компетенции и статусов государственных органов и должностных лиц.

Среди этой группы норм выделяются нормы, связанные с федеративным характером российского государства и направленные на установление порядка применения норм федерального законодательства и законодательства субъектов РФ в случае их конкуренции исходя из конституционных положений о разграничении предметов ведения и полномочий.

В содержательном плане нормы коллизионного права присутствуют в различных отраслях права: конституционном, гражданском, международном (публичном и частном), административном и иных отраслях права. В условиях интенсивного формирования коллизионного права представляется важной разработка общих принципов в обеспечении комплексного регулирования спорных отношений.

Увеличение числа межгосударственных соглашений, участником которых является Российская Федерация, также влечет за собой необходимость разработки большого числа коллизионных норм в будущем.

При всем динамизме развития коллизионных норм, вряд ли можно согласиться с утверждениями о том, что в отечественной системе права сформировалась новая суперотрасль — коллизионное право. В настоящее время нет оснований говорить о полностью сформировавшейся и обособившейся отрасли коллизионного права. Более верно считать, что сформирован комплексный правовой институт. Вместе с тем можно предположить, что формирование такой отрасли права в будущем вполне возможно.

Вместе с тем следует признать, что предложенный в исследовании способ разрешения коллизий на примере норм законодательства об административных правонарушениях и УК РФ не безупречен. Лицо, совершившее противоправное деяние, обоснованно криминализированное законодателем, но по его (законодателя) упущению сохраненное в структуре КоАП РФ или включенное в него как административное правонарушение, избежит уголовной ответственности. Соответствующая норма УК РФ окажется не работающей, что, несомненно, противоречит принципу обязательности закона. Но установление в подобных случаях приоритета уголовно-правовой нормы тоже не устраняет этого противоречия (в отношении административно-деликтного законодательства).

Ориентирование же правоприменительной практики на приоритет административно-деликтной нормы (при ее коллизии с уголовно-правовой) в наибольшей мере соответствует общеправовым принципам справедливости и гуманизма.

Несомненно, что наилучшим способом разрешения исследуемой проблемы является устранение законодателем существующих коллизий (путем внесения изменений в соответствующие законодательные акты) и предупреждение их появления в ходе правотворчества.

Решению этой задачи способствовала бы реализация предложений ученых-административистов и криминалистов о сосредоточении всех норм законодательства об административных правонарушениях в едином федеральном законе (КоАП РФ) и его одновременная разработка в УК РФ. Пакетный принцип формирования административно-деликтного и уголовного законодательства (т.е. криминализации и деликтолизации деяний) требует совместных правовых исследований проблем взаимосвязи и взаимозависимости уголовной и административной ответственности.

Список использованных источников

Нормативно-правовые акты

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ. — 2009. — № 4. — ст. 445.

2. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 22.10.2014) // Собрание законодательства РФ. — 1994. — № 32. — ст. 3301.

3. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 26.01.1996 № 14-ФЗ (ред. от 31.12.2014) (с изм. и доп., вступ. в силу с 22.01.2015) // Собрание законодательства РФ. — 1996. — № 5. — ст. 410.

4. Градостроительный кодекс Российской Федерации от 29.12.2004 № 190-ФЗ (ред. от 31.12.2014) (с изм. и доп., вступ. в силу с 22.01.2015) // Собрание законодательства РФ. — 2005. — № 1 (часть 1). — ст. 16.

5. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 31.12.2014) (с изм. и доп., вступ. в силу с 23.01.2015) // Собрание законодательства РФ. — 1996. — № 25. — ст. 2954.

6. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ (ред. от 31.12.2014) (с изм. и доп., вступ. в силу с 05.02.2015) // Собрание законодательства РФ. — 2002. — № 1 (ч. 1). — ст. 1.

7. О банках и банковской деятельности: Федеральный закон от 02.12.1990 № 395−1 (ред. от 29.12.2014) // Собрание законодательства РФ. — 1996. — № 6. — ст. 492.

8. О свободе совести и о религиозных объединениях: Федеральный закон от 26.09.1997 № 125-ФЗ (ред. от 31.12.2014) // Собрание законодательства РФ. — 1997. — № 39. — ст. 4465.

9. О международных договорах Российской Федерации: Федеральный закон от 15.07.1995 № 101-ФЗ (ред. от 12.03.2014) // Собрание законодательства РФ. — 1995. — № 29. — ст. 2757.

10. О правовых актах города Москвы: Закон г. Москвы от 08.07.2009 № 25 (ред. от 25.06.2014) // Тверская, 13. — № 90. — 2009.

11. Кодекс города Москвы об административных правонарушениях: Закон г. Москвы от 21.11.2007 № 45 (ред. от 21.01.2015) // Тверская, 13. — № 151. — 2007.

Научная литература

12. Алексеев С. С. Тайна и сила права / Российский ежегодник теории права. № 2. 2009 / Под ред.: Поляков А. В. — С.-Пб.: Издат. Дом СПбГУ, 2011. — С. 514−545.

13. Власенко Н. А. Конкретизация в праве: методологические основы исследования / Журнал российского права. № 7 — М.: Норма, 2014. — С. 60−75.

14. Власенко Н. А. Понятие коллизий норм в советском праве / Государство и право в системе социального управления. Межвузовский сборник научных трудов / Редкол.: Игнатенко Г. В. (Отв. ред.), Исаков В. Б., Комаров В. К., Кофман В. И., Петрищев Г. И., Ренов Э. Н., Стародубский Б. А. — Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1981. — С. 7−11.

15. Гражданско-правовые коллизии: выкуп земельного участка / Кабытов Н. П., Хмелева Т. И.; Науч. ред.: Рузанова В. Д. — Самара: Изд-во «Самарский университет», 2005. — 140 c.

16. Жалинский А. Э. Правотворчество и лоббизм в современной России. По следам интеллектуального штурма / Бизнес в законе. № 5 — М.: Изд. Дом «Юр-ВАК», 2013. — С. 9−11.

17. Курбатов А. Я. Система права и проблемы правоприменительной деятельности / Закон. № 10 — М.: Известия, 2003. — С. 108−115.

18. Лунц Л. А. Основные начала советского коллизионного права / Научная сессия, посвященная 20-летию существования Всесоюзного института юридических наук (1925 -1945). Тезисы докладов / Отв. ред.: Ошерович Б. С. — М.: Изд-во ВИЮН, 1946. — С. 37−39.

19. Тихомиров Ю. А. Закон: притязания, стабильность, коллизии / Законодательство России в XXI веке. По материалам научно-практической конференции. Москва, 17 октября 2000 г. / Редкол.: Боголюбов С. А., Окуньков Л. А., Тихомиров Ю. А. (Отв. ред.), Фролов Г. М., Хлестова И. О. — М.: Городец-издат, 2002. — С. 8−14.

20. Тихомиров Ю. А. Юридические приоритеты и коллизии в федеральном законодательстве / Журнал российского права. № 11 — М.: Норма, 2008. — С. 12−28.

21. Трайнин А. Н. Избранные произведения. Защита мира и уголовный закон / Трайнин А. Н.; Под общ. ред.: Руденко Р. А.; Редкол.: Полторак А. И., Ромашкин П. С., Смирнов Л. Н., Чхиквадзе В. М. — М.: Наука, 1969. — 454 c.

22. Кудрявцев В. Н. Теоретические основы квалификации преступлений / Российский криминологический взгляд. № 2 — Ставрополь, 2008. — С. 102−119.

Материалы судебной практики

23. О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ): Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 № 1 (ред. от 03.12.2009) // Российская газета. — № 24. — 1999.