Явление лексической полисемии

• Введение
• §I. Полисемия и ее семантическая неоднозначность
• 1.1 Определение полисемии
• 1.2 Факторы, определяющие развитие полисемии
• 1.3 Типы семантических изменений
• Метонимия и синекдоха
• Метафора и функциональный перенос
• Омонимы и полисемия
• Паронимы
• 1.4 Функции полисемии
• Заключение
• Литература

Способность слова иметь несколько значений считается одной из самых распространенных явлений языка. Лексическая полисемия обусловлена, с одной стороны, безграничностью внешнего мира как совокупности предметов и явлений, а с другой стороны, ограниченностью словарного запаса даже самого развитого языка. Ограниченность словарного запаса, в свою очередь, связывается с принципом языковой экономии — потенциальные комбинации фонем позволяют значительно увеличить количество слов в любом языке, однако на практике этого не происходит.

Лексическая полисемия ставит перед исследователями несколько серьезных теоретических и практических проблем. Решение вопросов, связанных с лексической полисемией, составляет существенную часть любого словаря.

Цель работы — рассмотреть многозначность слова на материале русского и английского языков.

Для достижения поставленной цели перед нами были выделены следующие задачи:

· Дать определение полисемии и её видов.

· Рассмотреть явление полисемии на исследуемом материале.

· Систематизировать полученные результаты для дальнейшего его использования в учебных целях.

Материалом исследования послужили словари В. К. Мюллера и С. И. Ожегова.

Объектом данной курсовой работы является художественный текст на английском и русском языках.

Предметом данной работы является полисемия.

Актуальность данной работы заключается в ее дальнейшем использовании в учебных целях.

§ I. Полисемия и ее семантическая неоднозначность

1.1 Определение полисемии

Полисемия (от греч. polysemos — многозначный) (многозначность) — наличие у единицы языка более одного значения — двух или нескольких. [Немченко 2008: 281] Часто, когда говорят о полисемии, имеют в виду, прежде всего многозначность слов как единиц лексики. Лексическая полисемия — способность одного слова служить для обозначения разных предметов и явлений действительности. [Шмелев 208: 382] Например, существительное модель — 1) образцовый экземпляр какого-л. изделия, а также образец для изготовления чего-л. (выставка моделей женского платья);

2) воспроизведение или схема чего-л., обычно в уменьшенном виде (модель станка);

3) тип, марка, образец, конструкция (новая модель автомобиля);

4) то, что служит материалом, натурой для художественного изображения, воспроизведения;

5) образец, с которого снимается форма для отливки или для воспроизведения в другом материале [Ожегов 2010: 540].

То, в каком из лексических значений выступает слово, определяется его сочетаемостью с другими словами: модель платья, модель мира, модель детали. Реализацию того или иного значения слова осуществляет и более широкий контекст или ситуация, общая тематика речи. Точно так же, как контекст обусловливает конкретное значение многозначного слова, в определенных условиях он может создавать совместимость отдельных лексических значений, когда их разграничение не осуществляется (и не представляется необходимым). Некоторые значения проявляются только в сочетании с определяющим словом (модель мира). Не только лексическая сочетаемость и словообразовательные особенности характеризуют различные значения слов, но также в ряде случаев и особенности грамматической сочетаемости. [Немченко 2008: 282]

Между значениями многозначного слова существует определенная связь, что дает основание считать их значениями одного слова в отличие от значений слов-омонимов. Лексические значения в ряде работ обозначаются как лексико-семантические варианты. В зависимости от лексического окружения (контекста, ситуации) слово как бы поворачивается разными гранями присущей ему семантики, причем отстраненные значения продолжают потенциально присутствовать и при данном словоупотреблении, о чем, в частности, свидетельствуют как ограничения, налагаемые на семантическое развитие слова, так и возможность применения производных и использования синонимичных замен.

Образуя определенное семантическое единство, значения многозначного слова связаны на основании сходства реалий (по форме, внешнему виду, цвету, положению, общности функции) или смежности, в соответствии с чем различают метафорические и метонимические связи значений. Между значениями многозначного слова существует семантическая связь, выражающаяся также в наличии у них общих элементов — сем. Однако в ряде случаев переносные значения слов связаны с основными не общими элементами смысла, а лишь ассоциативными признаками: тень сомнения и быть чьей-либо тенью. Толкование этих значений не содержат указание на те признаки, которые отмечаются для других значений того же слова.

Особенностями полисемии в основном определяется своеобразие лексики английского языка и несовпадение его семантической структуры.

1.2 Факторы, определяющие развитие полисемии

Среди причин, вызывающих повторное использование уже существующего имени с закрепленным за ним значением, главными, по-видимому, являются различные исторические, социальные, экономические, технологические и другие изменения в жизни людей, порождающие необходимость в новых наименованиях.

Весьма важную роль в изменении семантики слова играют социальные факторы, прежде всего использование слов определенными социальными группами. [Маслов 2005: 116] Каждая социальная среда характеризуется своеобразием своих обозначений, вследствие чего слово приобретает иное содержание в речи разных социальных, культурных, профессиональных групп и соответственно становится многозначным. Таковы многозначные слова кольцо; кольцо для спуска (альпинизм); кольцо корзины (баскетбол); цирковая арена; ринг, площадка (для борьбы); годовое кольцо древесины; труба; курительная трубка; свирель, дудка, волынка; геол. удлиненное рудное тело; боцманская дудка; доктор, врач; доктор (ученая степень); ученый богослов, теолог в современном английском языке.

Полисемия рассматривается как результат тенденции языковой экономии и является следствием того, что для обозначения новых предметов, явлений и ситуаций, входящих в сферу опыта, человек не изобретает новых знаков, а использует уже существующие, приспосабливая их для выполнения новых функций.

Укажем на причины, приводящие к возникновению полисемии в языке:

· расширение значения слова

· дифференциация значений

· заимствования;

· вхождение в обиход с новым значением некогда устаревшего слова;

· перенос значений (метафорический и метонимический).

Подобно другим семантическим категориям (синонимии, антонимии), многозначность характеризует и язык, и речь.

В актуализации значений многозначного слова особую роль отводят контексту, который является условием снятия полисемии через существующее лексическое и грамматическое окружение. В речи, как правило, каждое многозначное слово реализует/актуализирует лишь одно из своих значений, что является необходимым условием формирования однозначной коммуникации. В зависимости от контекстной и ситуативной дистрибуции многозначное слово высвечивает разные грани своей семантики. В определённой ситуации речевого общения коммуникативно-релевантными становятся только те значения многозначного слова, которые необходимы в силу коммуникативного задания. В процессе декодирования ситуации адресатом осуществляется выбор из возможных семантических вариантов той или иной многозначной лексемы. Такое варьирование значения слова в зависимости от конкретной коммуникативной ситуации его употребления называют лексико-семантическим варьированием.

Поскольку многозначное слово выступает в речи только в одном актуальном значении из ряда возможных, то справедливо утверждение, что полисемия нейтрализуется в речи, происходит процесс перехода от полисемии к моносемии.

Однако всё же существуют примеры неоднозначности слова в речевом употреблении, явления амбивалентности/двуплановости высказываний, что привело к необходимости пересмотра положения о нейтрализации полисемии в речи. Наличие амбивалентных высказываний свидетельствует о том, что контекст может не только выступать в качестве гаранта против двойственности при толковании значений многозначного слова (функция снятия многозначности), но и способен выполнять функцию сохранения неоднозначности высказывания.

Многозначность слов в речи — это не отклонение от нормы, она вполне допустима. В этом случае правомерно говорить о речевой многозначности.

Предлагаем различать случайную, непреднамеренную, являющуюся «издержкой» многозначности слова в языке, и преднамеренную речевую многозначность, заключающуюся в нарочитом, сознательном использовании многозначности слова.

Преднамеренная, нарочитая двусмысленность, характеризующая юмор как таковой, может создаваться, по мнению учёных, за счёт конфронтации отдельных семем при полисемии. Одновременная реализация двух лексико-семантических вариантов/двух словарно фиксированных ЛСВ полисемантического слова и лежит в основе создания комического эффекта.

Таким образом, сомнению не подвергается тот факт, что многозначное слово обычно выступает в речи только в одном актуальном значении из ряда возможных. Однако нередки случаи амбивалентности высказываний, когда в одном контексте одновременно актуализируются разные значения одного и того же слова. Возникающая вследствие этого неоднозначность высказывания может быть как непреднамеренной, случайной, так и преднамеренной, сознательной. [Москалева 2010: 2]

Помимо указанных факторов, обусловливающих развитие многозначности слов, заслуживают внимания и психологические причины семантических изменений. Это прежде всего существование различного рода запретов, или табу, продиктованных чувством страха и религиозными верованиями (люди из суеверия избегают называть своими именами дьявола, злых духов, бога и т. д.), чувством деликатности, когда речь идет о неприятных темах, например болезни, смерти и т. д., стремлением соблюдать приличия при разговоре о явлениях, относящихся к сексуальной сфере жизни, определенным частям и функциям человеческого организма, а также различного рода изменения в эмоциональной оценке предметов и явлений. В силу названных причин говорящие начинают использовать для выражения необходимых значений эвфемизмы, т. е. слова-заменители, которые с течением времени приобретают эти значения качестве постоянных своих семантических характеристик.

1.3 Типы семантических изменений

Ассоциативные связи, являясь отражением наших понятий и представлений о взаимодействии фактов и явлений предметного мира, сложны и многообразны. Наиболее устойчивые из них, вошедшие в социальный опыт языкового коллектива и предопределяющие появление вторичного употребления слов, базируются на устанавливаемой нашим сознанием реальной или вымышленной связи и общности объектов окружающего нас мира. В зависимости от того, что является основанием ассоциативных связей — связь, смежность явлений или общность некоторых их признаков и вытекающее отсюда сходство, — различают метонимические и метафорические переносы значений и как их разновидности — синекдоху и функциональный перенос.

Метонимия и синекдоха

Метонимия есть такой тип семантических изменений, при котором перенос имени того или иного предмета или явления на другой предмет или явление осуществляется на основе реальных (а иногда воображаемых) связей между соответствующими предметами или явлениями. Связь (смежность) во времени или пространстве, причинно-следственные связи и т. д. могут вызывать регулярные, устойчивые ассоциации, что позволяет установить некоторые модели метонимических переносов.

К сожалению, в англистике отсутствует более или менее исчерпывающее описание типов метонимических переносов, имеющих место в семантике многозначных слов английского языка, и их характеристика по степени продуктивности и регулярности. Известно, однако, что каждое шестое значение частотных существительных, входящих в первую тысячу частотных слов, является результатом метонимического переноса.

Метонимические переносы свойственны не только существительным, но и словам других частей речи: прилагательным и глаголам (напр., зеленый - 1) зеленый, зеленого цвета;

2) незрелый, неспелый, зеленый; старый - 1) старый, дряхлый;

2) почтенный, убеленный сединами; умудренный (годами); сидеть - 1) сидеть;

2) заседать, проводить заседание;

3) сосредоточенно заниматься чём-л., сидеть над чём-л. и др.).

Разновидностью метонимии, зачастую трактуемой как отдельный вид семантических изменений, является синекдоха. Представляя собой перенос имени с части на целое (напр., кошка - 1) кошка домашняя;

2) животное семейства кошачьих; голова - 1) голова;

2) человек;

3) голова скота;

4) стадо; стая (птиц) и т.д.) либо с целого на часть (напр., доктор - 1) уст. наставник, учитель, ученый муж;

2) доктор (ученая степень);

3) доктор, врач), синекдоха выделяется как отдельный вид переносов потому, что в ее основе лежат логические связи. При синекдохе происходит изменение круга обозначаемых словом референтов: имя более узкого множества используется для обозначения более широкого множества объектов, в котором узкое множество является лишь составной частью, и наоборот: обозначение широкого множества становится обозначением отдельных его подмножеств. В лингвистической литературе этот процесс описывается и как расширение и сужение значений [Маслов 2008: 52].

Вследствие универсальности законов человеческого мышления и использования в качестве фундамента метонимии и синекдохи, как правило, объективно существующих связей между называемыми одним именем объектами и явлениями, можно было бы ожидать появления у коррелятивных слов в разных языках однотипных переносных значений. Как показывает сопоставление многозначных слов в разных языках, такое совпадение действительно имеет место (ср. приведенные ранее модели метонимических переносов), но оно не абсолютно. Наряду с аналогичными типами значений (ср., напр., англ. hope, love, loss и эквивалентные им рус. надежда, любовь, потеря, обозначающие как действие, так и в результате метонимического переноса объект, на который направлено это действие, и многие другие) в семантике коррелятивных многозначных слов в разных языках наблюдаются многочисленные метонимические лакуны. Так, англ. citation на основе значения 'цитирование, цитация' приобретает значение объекта действия 'цитата', в то время как в русском языке ему соответствуют два разных слова — цитация, цитата. Англ. writing означает как процесс 'написание', так и его результат — 'письмо, записка, надпись, письмена' и т. д. Рус. письмо имеет иную систему значений:

1) написанный текст, посылаемый для сообщения чего-н. кому-н.;

2) умение писать и т. д. Не увеличивая числа примеров, как аналогичных метонимических переносов, так и их отсутствия в семантике коррелятивных слов в разных языках, что было бы достаточно просто, следует сделать вывод о специфике данного явления в каждом языке. Важно, однако, подчеркнуть, что своеобразие метонимии заключается не в ее основаниях и процессуальном аспекте (они универсальны). Своеобразным может быть выбор отправной точки или наименования для метонимического переноса, обусловленный частично особенностями системы номинативных знаков каждого языка. Своеобразным может оказаться выбор типа связи (пространственной, временной, причинно-следственной и т. д.) как основания переноса. Различна, наконец, продуктивность той или иной модели метонимических переносов в разных языках. Все эти факторы, вместе взятые, обусловливают в конечном итоге своеобразие языковой картины мира в той ее части, которая представлена значениями, возникшими как результат метонимических переносов.

Метафора и функциональный перенос

Еще одним чрезвычайно продуктивным типом семантических изменений, ведущим к формированию вторичных, производных значений, является метафора. Метафора представляет собой перенос наименования того или иного предмета или явления на другой предмет или явление на основании их сходства, причем уподобление одного предмета другому может осуществляться вследствие общности самых различных признаков: формы, цвета, внешнего вида, положения в пространстве, вызываемого ощущения, впечатления, оценки и т. д. В том случае, если имя предмета или явления переносится на другой предмет/явление вследствие их функциональной общности, выделяют функциональный перенос как разновидность метафоры. В качестве источников для метафорических переносов могут послужить различные группы лексики. Разнообразны и метафорические отношения между значениями слов, одно из которых является первичным, исходным, второе — вторичным, производным. Все это затрудняет выведение более или менее устойчивых моделей метафорических переносов. В то же время можно отметить некоторые закономерности действия метафоры, общие для многих языков. К ним относится частое использование наименований животных для обозначения людей, которым приписываются свойства животных (напр., осел - 1) зоол. осел домашний, ишак;

2) глупец, невежда; корова - 1) зоол. корова;

2) разг. неуклюжий, глупый, надоедливый человек; волк - 1) зоол. волк;

2) жестокий, безжалостный или жадный человек; волк, хищник и др.; ср. рус, осел, корова, волк, собака, обезьяна и т.д.), использование наименований частей тела для обозначения различных частей предметов.

В сфере адъективной лексики как наиболее регулярные отмечаются перенос наименований различных физических признаков (температуры, размера, вкуса, света и т. д.) для наименования интеллектуальных характеристик, оценки эмоционального состояния и других рациональных признаков (напр., теплый - 1) теплый; согретый, подогретый;

2) горячий; сердечный;

3) горячий, страстный, пылкий; сухой - 1) сухой;

2) сухой, сдержанный; холодный; бесстрастный; острый - 1) острый, отточенный, остроконечный;

2) умный, сообразительный; остроумный; проницательный;

3) ловкий, искусный; хитрый и др.; ср. рус. теплый, холодный, сухой и т. д.). Весьма интересны среди прилагательных так называемые синестезические переносы, при которых наименования одного типа чувственно воспринимаемых признаков используются для обозначения другого типа чувственно воспринимаемых признаков.

Метафора вездесуща. Она выполняет роль призмы, способной обеспечить рассмотрение вновь познаваемого через уже познанное, зафиксированное в виде значения языковой единицы. Основанная на сходстве вещей, метафора теснейшим образом связана с познавательной деятельностью человека, ибо она предполагает сопоставление как минимум двух объектов и установление каких-то общих для них признаков, функционирующих в ходе семантических изменений как основание для переноса имени. В выборе свойств, служащих основанием для метафорического переноса, важную роль играют антропоцентричность и антропометричность метафоры. Эти два параметра, согласно которым явления природы, абстрактные понятия и т. д. мыслятся как живые существа или лица (антропоцентричность), а эталоном, ориентиром, мерой всех вещей выступает сам человек (антропометричность), в сочетании с модусом фиктивности, представляющим собой допущение, что Х есть как бы Y, обеспечивают необычайную продуктивность метафоры, а вместе с нею и собственно человеческую — антропоцентрическую — интерпретацию концептуальной модели мира. Благодаря указанным выше свойствам метафора становится важнейшим средством создания языковой картины мира, в которой хранятся соответственно не только наименования реалий как видимого, чувственно воспринимаемого мира, так и невидимого, психического миpa, но и связанные с ними ассоциации [Шмелев 2008: 56].

Эта языковая картина мира, запечатленная в значениях, возникших в результате метафорических переносов, характеризуется значительным своеобразием в разных языках, гораздо большим, нежели своеобразие метонимических значений. Несмотря на многочисленные аналогии, продиктованные, по-видимому, универсальными законами ассоциативного мышления (см. ранее приведенные примеры), в семантике коррелятивных слов наблюдаются еще более многочисленные расхождения метафорических значений (напр. слово нога в таких его значениях, как: ножка; подпорка, подставка; стойка; этап, часть пут и; спорт. тур, круг; линейка (рейсшины); тех. косяк; колено; угольник; эл. фаза; плечо (трехфазной системы) ' и многие другие).

В настоящее время наиболее популярной является концепция метафоры, получившая название интеракционистской. Согласно этой концепции, в той ее версии, метафоризация протекает как процесс, в котором взаимодействуют два субъекта, или две сущности, и две операции, посредством которых осуществляется взаимодействие. Одна из этих сущностей — это тот субъект, который обозначается метафорически. Вторая сущность — вспомогательный субъект, который соотносим с обозначаемым уже готового языкового наименования. Механизм метафоры заключается в том, что к главному субъекту прилагается система «ассоциируемых импликаций», связанных со вспомогательным субъектом. Эти импликации обычно есть не что иное, как общепринятые ассоциации, связанные в сознании говорящих со вспомогательным субъектом, но в некоторых случаях это могут быть и нестандартные импликации, установленные автором. В качестве примера приведем метафорическое выражение человек - это волк. Эффект метафорического использования слова «волк» применительно к человеку состоит в актуализации соответствующей системы общепринятых ассоциаций. Если человек — волк, то он охотится на остальных живых существ, свиреп, постоянно голоден, вовлечен в вечную борьбу и т. д. Все эти возможные суждения должны быть мгновенно порождены в сознании и тотчас же соединиться с имеющимся представлением о главном субъекте (о человеке). Метафора человека-волка устраняет одни детали и подчеркивает другие, организуя таким образом наш взгляд на человека.

Резюмируя смысл интеракционистской концепции метафоры, отметим что говорящий в процессе коммуникации не прибегает к использованию новых слов, а отбирает нужные ему (как правило, маргинальные) признаки, содержащиеся в определённой лексеме, и транспортирует их в структуру другого знака, относящегося к иной понятийной сфере, в результате чего последний уплотняет свой семантический контент и приобретает новые свойства, которыми он до этого не обладал. Такой интерактивный процесс носит явно выраженный эмергентный характер, его результатом является возникновение так называемой «эмергентной лексемы/метафемы» , обладающей качественно новыми свойствами, отсутствовавшими у её составных частей.

Подчеркнём, что в актуализации метафорического потенциала той или иной лексемы чрезвычайно важную роль играет контекст. Именно контекст осуществляет «селекцию релевантных семантических параметров лексемы» и является необходимым условием для идентификации метафоры, что переносный/метафорический смысл слова выявляется в несколько шагов и допущений. Вначале устанавливается достаточный контекст, позволяющий определить предметно — референциальную область высказывания. Это позволяет судить о том, какие слова употреблены в прямых значениях, а какие своими первичными значениями не вписываются в данную предметно-референциальную область сообщения. Затем последние слова переосмысливают, руководствуясь знанием мира, его связей, а также общими универсальными связями ассоциирования понятий. Из первичных значений отбирают такие семантические признаки, которые отвечают строению заданной предметно-референциальной области, а потом эти признаки организуют в структуры — вторичные значения.

При метафорической связи значений общей частью являются обычно семы импликационала и реже семы интенсионала исходного значения, которые в производном значении играют роль гипосемы. «Гиперсемой» производного значения служит понятие о классе, в котором выделяется подкласс, конституируемый признаком — гипосемой. При метафорическом словоупотреблении нейтрализуется «категориальная сема» при сохранении минимум одной семы (базы сравнения).

Итак, в актуализации метафорического потенциала той или иной лексемы ведущая роль отводится контексту, поскольку именно контекст является необходимым условием для идентификации метафоры. Контекст должен быть достаточным для установления предметно — референциальной области высказывания, в рамки которой та или иная лексема вписывается либо своим прямым, либо переносным, метафорически переосмысленным значением. [Москалева 2010: 41]

Завершая описание типов и природы семантических изменений, необходимо сказать, что метонимические и метафорические переносы как способы создания вторичных значений отличаются от метонимии и метафоры как особых приемов образной речи — тропов, используемых в стилистических целях. Главное их отличие в том, что, возникая первоначально в высказывании, метафорические и антонимические переносы первого типа в результате частых употреблений становятся фактами языка и должны усваиваться людьми, изучающими соответствующий язык, в то время как приемы образной речи — метафорические и метонимические переносы — остаются фактами речи, создающими особую выразительность, образность и воздействующими на художественное восприятие слушателя или читателя.

Омонимы и полисемия

В лексической системе немецкого языка есть слова, которые звучат одинаково, но имеют совершенно разные значения. Такие слова с внешне совпадающими оболочками (означающими) и различными значениями в лингвистике принято называть лексическими омонимами, а звуковое и грамматическое совпадение разных языковых единиц, которые семантически не связаны друг с другом, называется омонимией (гр. homos — одинаковый, onyma — имя). Следовательно, омонимия предполагает, что за одним словом-знаком стоят два лексических понятия, практически не связанных друг с другом и указывающих на разные денотаты.

Явление омонимии, издавна привлекавшее внимание учёных, является абсолютной лингвистической универсалией, наличие омонимов в естественных языках обязательно и закономерно. Среди причин, вызывающих возникновение омонимов в языке, учёные называют следующие:

· совпадение слов, прежде различавшихся по звучанию;

· расхождение значений одного и того же слова (распад полисемии);

· заимствование или образование новых слов, совпадающих по звучанию с уже имеющимися в языке словами.

В лингвистической литературе известны различные формы омонимии. В частности, омонимия может быть полной и частичной. Полная омонимия предполагает, что слова, принадлежащие к одной части речи, совпадают во всех формах. При частичной омонимии совпадение в звучании и написании наблюдается у слов, относящихся к одной части речи, но не во всех грамматических формах.

В соответствии с тем, что существуют полная и частичная формы омонимии, учёные указывают на наличие разных типов омонимов:

· полные омонимы — слова, совпадающие во всех формах по звучанию и написанию;

· омофоны — слова, совпадающие по звучанию, но не по написанию;

· омоформы — слова, совпадающие лишь в некоторых из своих форм;

· омографы — слова, имеющие одинаковое написание, но разное произношение.

Что касается употребления омонимов в речи, то возникает вопрос, не снижает ли омонимия информативную функцию слова, так как разные значения получают одинаковую форму выражения. Поскольку значения омонимов не связываются в один семантический пучок и образуют различные слова, то они предполагают различные контексты. Именно контекст уточняет смысловую структуру омонимичных слов, исключая их неуместное толкование. Омонимы, принадлежащие к разным сферам употребления и обладающие различной функциональной отнесённостью, как правило, не сталкиваются в речи, их «пути не перекрещиваются». В этой связи, очевидно, что непонимание, возникающее на основе сходства звучания омонимичных лексем, маловероятно.

Но в некоторых контекстах значения омонимов могут каламбурно сталкиваться, сближаться в смысловом отношении, когда одно слово употребляется с намёком на другое или вместо ожидаемого слова, в той же формальной оболочке, но с совершенно иным значением. В результате такого нарушения межзнаковых отношений возникает эффект «обманутого ожидания». Случаи, когда в ситуации речевого общения всё же возникает непонимание между коммуникантами за счёт столкновения в рамках одного контекста формально сходных, но не связанных друг с другом семантически омонимичных лексем, в зарубежной лингвистике называют конфликтом омонимов.

Причины создания комизма через звуковую форму лежат в особенностях психофизиологических механизмов восприятия звукового потока речи. При сближении омонимичных лексических единиц происходит неожиданное столкновение смыслов.

Таким образом, омонимичные лексемы, не связанные друг с другом семантически, предполагают разные контексты своего употребления. Однако формальное сходство омонимов провоцирует их неуместное/ошибочное толкование в контексте. [см. Москалёва 2010: 42−44]

Паронимы

Одним из достаточно противоречивых, но постоянно затрагивающихся в лексикологии является вопрос об определении содержания термина «пароним» .

Некоторые исследователи относят к паронимам (от греч. para - рядом, возле; onyma - имя) близкие по звучанию, но не совпадающие в значениях однокоренные слова.

Однако в лингвистике существует и более широкий подход к определению сути паронимических образований, позволяющий причислять к классу паронимов любые семантически неэквивалентные и близкие, но не тождественные по звучанию слова, как однокоренные, так и разнокоренные.

Этим утверждается, что паронимичные лексические единицы обладают наряду с тождественными также и различительными признаками.

В качестве тождественных признаков лингвисты называют морфологическое и структурное сходство, близость понятийно-предметного плана. К разводящим признакам относят семантическое различие, производность и непроизводность основ, отличие в приставках и суффиксах.

Паронимы, как и любые другие лексические единицы, не изолированы от системы речи.

Для слов-паронимов характерно почти полное несовпадение сфер лексической сочетаемости, что исключает употребление одной паронимической лексемы вместо другой в одном и том же контексте. В лингвистической литературе подчёркивается, что читающий или говорящий должен обладать навыком «чёткой дифференциации паронимических лексем», поскольку их смешение в речи может приводить к недоразумениям и речевым ошибкам.

Но, тем не менее, паронимы останавливают на себе внимание лингвистов потенциальной возможностью смешения в речи. Так, слова, чаще однокоренные, имеющие общие грамматические признаки, обладающие звуковым сходством, нередко смешиваются в сознании говорящего, ошибочно употребляются в речи одно вместо другого. В этом случае неправильное употребление паронимов нарушает точность речи, затрудняет её восприятие. В результате этого паронимами считают не только этимологически близкие пары слов, но и явные речевые ошибки, возникающие спонтанно в потоке речи под влиянием различных языковых и внеязыковых факторов.

Очевидно, что для декодирования значений паронимов особенно важен контекст. В этой связи справедливо отмечается, что именно в контексте раскрываются все нюансы оттенков значений, и что очень важно для паронимии, «высвечивается логическая цепочка, необходимая для понимания паронимичных образований» .

Таким образом, паронимы, характеризующиеся несовпадением сфер лексической сочетаемости, нормативно не должны употребляться в потоке речи один вместо другого. Однако звуковое сходство паронимичных лексем может способствовать их ошибочному употреблению, что затрудняет восприятие и понимание речи. [см. Москалева: 44−46]

1.4 Функции полисемии

Еще одним важным моментом в описании семантических изменений является та роль, которую они играют в сохранении единства слова и обеспечении семантической устойчивости значительных пластов лексики. Весьма часто изменение предметов и окружающего нас мира, равно как и изменение наших и знаний о мире, не влечет за собой замены старых наименований, семантика которых претерпевает значительные изменения. Напротив, уже существующие имена переносятся на возникший в ходе развития новый круг предметов или явлений, особенно если их предназначение и функциональная направленность остались прежними. Так, хлеб в настоящее время называет продукт, значительно отличающийся от того, который данное слово обозначало столетия тому назад, равно как виды оружия, обозначаемые словом weapon в современном английском языке, совершенно иные по сравнению с периодом средневековья, хотя неизменно их целевое использование. Изменилось и наше представление о структуре атома, который не мыслится более неделимым, как это подсказывает этимология, и соответственно изменилось семантическое наполнение слова atom. Сохранение имени имеет место не только в случаях изменения внутреннего устройства, формы предметов, характера осуществления ими действия и т. д. Имя сохраняется и тогда, когда изменяется — расширяется или сужается в процессе исторического развития — круг обозначаемых им денотатов или же изменяется эмоционально-оценочное отношение к обозначаемому. Например, слово кук до XVI века употреблялось для обозначения только поваров-мужчин, в настоящее время область его референции включает и женщин; дядя используется сегодня не только для обозначения брата матери (его первоначальное значение), но также брата отца, мужа тети, тем самым значительно расширив обозначаемое им множество людей.

Главное, однако, заключается в том, что благодаря переносу наименований постоянные семантические изменения, обусловленные экстралингвистическими и лингвистическими причинами, вызывают не кардинальную смену токсического состава языка, что можно было бы ожидать, а лишь затемнение или полную потерю первоначальной мотивированности слов.

лексическая полисемия омоним метафора Таким образом, семантические изменения выполняют двоякую функцию. С одной стороны, они выступают в качестве фактора, обеспечивающего преемственность и постоянство лексического состава языка. С другой стороны, они являются эффективным средством создания вторичных значений и приводят в конечном итоге к возникновению многозначности лексических единиц. Следует еще раз подчеркнуть, что пути семантических изменений, несмотря на их универсальную природу и технику осуществления, специфичны в каждом языке, что подтверждается также и примерами разного семантического развития генетически идентичных слов.

Заключение

В данной курсовой работе было исследовано такое явление как полисемия. Поставленные цели были достигнуты, основные задачи были выполнены. Было дано определение полисемии, описаны ее виды, выявлены факторы, вызывающие это явление в английском языке. Также были описаны исторические предпосылки возникновения полисемии. Показано, какая важная роль принадлежит контексту при переводе многозначных слов. Весь исследованный материал был систематизирован для удобства его дальнейшего использования в учебных целях.

Итак, полисемия — это многозначность слова, наличие у слова одного или более значений. Это способность одного слова служить для обозначения разных предметов и явлений действительности.

Следует сказать, что по проблеме многозначности посвящено большое количество литературы, что свидетельствует о большом интересе лексикологов к явлению полисемии. Множество книг было изучено в процессе написания данной работы.

Результаты данной курсовой работы лишь доказывают актуальность проблемы многозначности в английском и русском языках. Не вызывает сомнения тот факт, что явление полисемии включает в себя очень много аспектов и требует намного более глубокого исследования.

Подводя итоги всему вышесказанному, необходимо подчеркнуть, что вопрос выработки комплексного подхода к изучению такого явления в лексикологии как полисемия представляется интересным и особенно злободневным в настоящее время в связи огромным (и растущим) количеством многозначных слов как в английском, так и в русском языках, — это еще одно доказательство актуальности предмета исследования данной курсовой работы и плодотворности дальнейших размышлений над ним.

1. Вендина Т. И.

Введение

в языкознание. 2-е изд., испр. и доп. — М.: Высшая школа, 2005. — 389 с.

2. Коломейцева Е. М., Макеева М. Н. Лексические проблемы перевода с английского языка на русский. — Тамбов.: ТГТУ, 2004. — 92 с.

3. Маслов Ю. С.

Введение

в языкознание. 4-е изд., М.: Издательский центр «Академия», 2005. — 304 с.

4. Москалева С. И. Лингвистические способы создания комического в некооперативном речевом общении. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Иваново, 2010. — 200 с.

5. Мюллер В. К. Англо-русский словарь. 24-е изд. — М., 2010. — 1072 с.

6. Немченко В. Н.

Введение

в языкознание. Учебник для вузов / М.: Дрофа, 2008. — 703 с.

7. Никитин М. В. Основы лингвистической теории значения. — М.: Ленингр. университет, 1988. — 108 с.

8. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. — Толковый словарь русского языка. М., 2003. — 940 с.

9. Реформатский А. А.

Введение

в языкознание: Учебник для вузов/ 5-е изд., испр. — М.: Аспект Пресс, 2006 — 536 с.

10. Шмелев Д. Н. Проблемы семантического анализа лексики. М., 2008. — 280 с.