Эмоциональный уровень языковой личности и средства его объективации

Реферат по теме:

Эмоциональный уровень языковой личности и средства его объективации

1. Теория языковой личности (ЯЛ)

Основоположником теории ЯЛ по праву считается Ю. Н. Караулов, хотя сам термин и понятие ЯЛ впервые в лингвистику были введены В. В. Виноградовым /Виноградов 1930/. «Языковая личность — вот та сквозная идея, которая, как показывает опыт её анализа и описания, пронизывает и все аспекты языка и одновременно разрушает границы между дисциплинами, изучающими человека, поскольку нельзя изучать человека вне его языка» /Караулов 1987, 3/. Под ЯЛ Караулов понимает совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений, предлагая описание ЯЛ по следующим параметрам /там же, 43/:

характеристика семантико-строевого уровня её организации, что предполагает для носителя нормальное владение естественным языком, а для исследователя — традиционное описание формальных средств выражения определённых значений;

реконструкция модели мира или тезауруса данной личности на основе произведённых ею текстов или на основе специального тестирования;

выявление жизненных или ситуативных доминант ЯЛ, её установок, мотивов, находящих отражение в процессах порождения текстов и их содержании, а также в особенностях восприятия чужих текстов.

Таким образом, в структуре ЯЛ выделяются 3 уровня: вербально-семантический (языковая картина мира — ЯКМ), тезаурусно-когнитивный (концептуальная картина мира — ККМ) и мотивационно-прагматический. Обоснованием выделения этих уровней является наличие на каждом уровне соответствующих единиц и отношений между ними, их обособление и взаимодействие в процессе речемыслительной деятельности (РМД). Однако чёткость обособления этих уровней присуща им только в теоретическом плане, на практике границы между ними размыты.

Базисным понятием теории ЯЛ является понятие картины мира — «исходного глобального образа мира, лежащего в основе мировидения человека, репрезентирующего сущностные свойства мира в понимании её носителей и являющегося результатом всей духовной активности человека» /Серебренников 1988, 21/. Картина мира предстаёт, следовательно, как субъективный образ объективной реальности, который опредмечивается в знаковых формах, не запечатлеваясь полностью ни в одной из них. Это значит, что ККМ богаче ЯКМ, т.к. в её создании участвуют различные типы мышления, в том числе и невербальные. «Память может сохранить и музыкальный мотив, и аромат цветка, и вкус плода, …которые лишены дискретности и не допускают материальной репрезентации» /Звегинцев 1982, 75/. Без использования естественного языка возможны и некоторые виды абстрактного мышления, например, математическое. Специфика ЯКМ состоит в том, что она не образует самостоятельной картины мира, существующей наряду и параллельно с ККМ, а как бы «встроена» в неё. ЯКМ, единицами которой являются слова, словоизменительные и словообразовательные формативы, синтаксические конструкции, выполняет две основные функции:

означивание элементов ККМ;

экспликация средствами языка ККМ (наряду с жестами, мимикой, модой, социально-культурными стереотипами и др. «следами»).

Единицами ККМ являются С-модели — идеальные модели в индивидуальном сознании. По определению О. Л. Каменской /1990, 23/, в С-модели «индивид реализует личностную экспликацию данных (представлений, мнений, знаний) о том или ином фрагменте внешнего мира, то есть то, что он (индивид) думает, воображает, предполагает, знает об объектах мира и их отношениях, включая и абстрактные отношения между классами объектов». ККМ также имеет две функции:

интерпретативная, т. е. осуществление видения мира;

регулятивная, т. е. осуществление ориентации человека в мире.

ККМ формирует тип отношения человека к миру — природе, другим людям, самому себе как члену этого мира, задаёт нормы поведения человека в мире, определяет его ценностную ориентацию. Ядро ККМ составляет образ мира, который не является врождённым, а формируется у человека в процессе всей его жизнедеятельности, в ходе всех его контактов с миром и на базе самых разнообразных его способностей.

Единицей мотивационного уровня является мотив, задаваемый «таким целевым состоянием отношения „индивид — среда“, которое само по себе желательнее и удовлетворительнее наличного состояния» /Хекхаузен 1986, 34/. Понятие мотивации объединяет всю совокупность факторов, механизмов и процессов, обеспечивающих возникновение на уровне психического отражения побуждения к жизненно необходимым целям, т. е. направляющих поведение на удовлетворение потребностей. Высокий уровень мотивированности является одним из неотъемлемых атрибутов человеческой деятельности, в том числе и коммуникативной. По определению Т. М. Дридзе /1980, 25/, «деятельность — это осознанная, мотивированная, предметная и целенаправленная социально регламентируемая активность, опосредствующая все связи человека с его естественным (природным) и искусственным (социокультурным) окружением». Именно уровень мотивации и соответствующая ему мера осознанности мотивов действия отличают деятельность от поведения, трактуемого как «неосознанная (мало осознанная) активность» /там же/. Единица деятельности — действие, направленное на достижение некоторой конкретной осознаваемой цели.

«Специфика текстопорождающего действия как одного из видов коммуникативной деятельности, в отличие от предметно-практической и познавательной деятельности, заключается, прежде всего, в том, что это действие (и, соответственно, его результат — текст) в подавляющем большинстве случаев не является самоцелью» /Каменская 1990, 113/. В зависимости от частной цели, которую автор ставит перед коммуникативным актом, О. Л. Каменская выделяет три основных праксиологических направления текстопорождающего действия: информационное, побудительное и аффективное. Порождение информационного текста вызвано целью передачи реципиенту нового знания. Побудительная цель инициирует текст, направленный на непосредственное или опосредованное побуждение реципиента к некоторым целенаправленным действиям. Аффективная цель инициирует текст, воздействующий на эмоциональную сферу психики реципиента. Таким образом, мотивация коммуникативной деятельности связана с достижением некоторой конкретной цели, которая по существу неотделима от самого мотива и инициирует предстоящий коммуникативный акт.

Подход к порождению текста как к способу достижения человеком определённой цели и рассмотрение под этим углом зрения используемых им языковых средств является главной особенностью теории речевых актов (ТРА) Остина Сёрля /НЗЛ, 1986/. Главное внимание в ТРА уделено иллокуции, понимаемой как намерение говорящего получить с помощью высказывания определённый результат, благодаря осознанию слушающим этого намерения.

2. Эмоциональный уровень языковой личности

Хотя трёхуровневая модель ЯЛ хорошо согласуется с процессами речемыслительной деятельности (РМД) и является эффективным инструментом лингвистических исследований, изменение проблем, к решению которых обращается лингвистика, требует адекватной модификации структуры ЯЛ. В частности всё более настойчиво заявляет о себе эмоциональный аспект языка и речи. В связи с этим О. Л. Каменская /1997, 9/ дополняет структуру ЯЛ эмоциональным уровнем, объединяющем эмоции в составе ЯЛ в их концептуальном представлении.

Расширенная модель ЯЛ охватывает основные этапы РМД от коммуникативного намерения (мотивационный уровень) до конечного продукта — текста в отчуждённой от автора форме (моторико-артикуляционный уровень). Переход от трёхуровневой структуры ЯЛ к пятиуровневой является примером интернальной модификации /Каменская 1998, 30/. Второе направление модификации ЯЛ — экстернальное «определяется параметрами коммуникативной среды и соответственно изменением числа её факторов, учитываемых при анализе процесса коммуникации» /там же, 31/. Примером такой модификации может служить предложенное И. И. Халеевой понятие вторичной языковой личности /Халеева 1989/.

Правомерность выделения эмоционального уровня подтверждается экспериментальными данными физиологии о межполушарной асимметрии мозга: правое полушарие «заведует» эмоциональным и образным восприятием человека, а левое — логическим мышлением, но работают они синхронно и взаимосвязанно /Ротенберг 1984/. Эмоции человека протекают на фоне его интеллектуальной деятельности, переплетаются с ней. Само слово «эмоция» (от лат. еmovere — возбуждать, волновать) обозначает душевные переживания, волнения, чувства, например, страх, гнев, радость. Современная наука определяет эмоции как психическое отражение в форме непосредственного субъективного переживания явлений и ситуаций в их отношении к потребностям личности. Причём, одни и те же события в зависимости от состояния памяти могут вызывать как положительные, так и отрицательные эмоции /Вайнцвайг 1987, 224−225/. Значение эмоций в жизни человека можно представить следующим образом:

эмоции являются одним из основных регуляторов действий человека;

в эмоциях отражаются потребности и мотивы личности;

эмоции отражают окружающий мир, причём специфика эмоционального отражения состоит в том, что оно (в отличие от познавательного) отражает не столько свойства самих вещей, сколько их значение для жизни человека;

эмоции способствуют сохранению социальной солидарности и общности на различных (суб)культурных уровнях; способность к эмпатии является предпосылкой кооперации между индивидами /Edith 1995, 313−314/;

эмоции вносят вклад в деятельностную ориентацию индивида, облегчая последнюю за счёт своего типизированного, рутинного характера (особенно при недостатке информации, релевантной для деятельностной ориентации);

эмоции энергетизируют индивида, дают ему импульс к действиям, хотя и не детерминируют их.

Совокупность эмоций, присущих индивиду, обозначается термином «эмоциональная сфера» (ЭС). ЭС — это личностное образование, структурными единицами которого являются эмоции, различаемые по следующим характеристикам:

качественные (знак и модальность);

количественные (продолжительность и интенсивность).

Знак эмоции определяется отношением индивида к своим переживаниям и связан с удовлетворением или неудовлетворением потребностей и ожиданий. Модальность эмоции определяется её содержанием: радость, печаль, возмущение. В количественном аспекте различают кратковременные эмоциональные состояния (волнение, аффект) и более продолжительные устойчивые (чувства, настроения).

Эмоции человека отличаются чрезвычайным разнообразием (психологи насчитывают их более 500), что объясняется сложностью отношений между предметами потребностей, конкретными условиями возникновения этих потребностей и разнообразными видами деятельности, направленными на их удовлетворение. В своей совокупности эмоции — это непрерывный динамический процесс, где каждый квант существует ограниченное время, после чего сменяется следующим, возможно, другой модальности или знака. Можно постулировать существование психического механизма концептуализации эмоций, который селектирует из эмоционального континуума конкретный фрагмент и маркирует его единицей личностного семиотического пространства. Маркированный фрагмент выступает в дальнейшем как эмоциональный концепт. Иногда эмоциональный концепт может встраиваться в С-модель и становиться атрибутом концептуальной системы индивида /Каменская 1993, 41/. Таким образом, эмоции индивида образуют следующий трансформационный ряд:

эмоции как психические переживания, которые в совокупности составляют эмоциональную сферу индивида;

эмоции, представленные эмоциональными концептами;

эмоции в составе С-модели наряду с другими её компонентами.

3. Механизмы объективации эмоциональных состояний. Понятия эмоциональности, эмотивности, экспрессивности

Эмоции как «внутрипсихические явления могут лишь в том случае обрести социальную реальность, если они будут в той или иной форме выражены» /Edith 1995, 308/. Эмоции объективируются во внешних проявлениях — поведении, мимике, жестах, речи, т. е. в разнообразных манифестациях, которые окружающими воспринимаются как индикаторы тех или иных эмоций. Один из наиболее универсальных и распространённых способов актуализации эмоций состоит в их вербализации во внешней речи. Отметим, что сама речь никаких эмоций не содержит, так как эмоция — феномен психический. Текст может содержать лишь описание эмоций. Таким образом, эмоциональность — это психологическая характеристика личности, состояния её эмоциональной сферы.

Важно отметить, что в тексте вербализуются не все, а лишь некоторые эмоции из эмоциональной сферы автора и, кроме того, вербализованная эмоция не полностью адекватна авторскому замыслу, т. е. своему эмоциональному прототипу. Принципиально вербализация эмоций возможна двумя способами /Телия 1991,7/:

Называние эмоциональных состояний как фактов. Так, когда мы употребляем слово «смерть» или «смех», то не умираем и не смеёмся, а только называем или описываем эти состояния как факты.

Выражение эмоциональных состояний с помощью экспрессии. Так, когда мы говорим «дать дуба» или «смеяться до слёз», то передаём ещё и чувство-отношение своего «я» к обозначаемым понятиям.

В первом случае эмоция — не непосредственное чувство, а лишь логическая мысль о нём. Лексика, называющая эмоции, носит ассоциативно-эмотивный характер, т.к. она, не выражая эмоции, ассоциативно отсылает сознание говорящего к сфере эмоций /Шаховский 1987, 93/. Во втором случае речь идёт о непосредственной манифестации эмоций в речи, сопровождающейся внутренним и внешним переживанием. Лексика, выражающая эмоции, носит эмотивный характер. Таким образом, эмотивность — это характеристика языковых средств, употребляемых для кодифицированного выражения эмоций в речевом общении и способных произвести эмоциональный эффект на реципиента. Как видим, речь идёт о двух взаимосвязанных функциях эмотивов: первая сосредоточена на отправителе и связана с выражением собственных эмоций индивида, вторая сосредоточена на получателе и связана с достижением желаемого воздействия от сказанного. Экспрессивность — эта общая характеристика текста, «интегральный результат реализации эмотивности, оценочности, образности, интенсивности, стилистической маркированности, структурно-композиционных свойств, подтекста» /Маслова 1991, 186/. Следует отметить, что эмоциогенным может быть не только экспрессивный текст, но и любой другой за счёт своего понятийно-предметного содержания, «ибо всегда найдётся реципиент, для которого это содержание окажется личностно значимым» /там же, 185/.

Для вербализации личностных эмоций автора и эмоционального воздействия на адресата могут быть использованы языковые средства и речевые механизмы. Языковые средства — это эмотивные слова и выражения, обладающие эмоциональной значимостью. Иначе говоря, это то, что задано в языке. Как писал В. В. Виноградов, «в самом языке, а вовсе не в психологии говорящих и пишущих, кроме звуков, форм и знаков, есть нечто, именно экспрессия, принадлежащая звукам, формам и знакам» /Виноградов 1981, 244/. Речевые механизмы — это система организации языковых средств автором в процессе производства текста. В целях достижения эффективности и убедительности автор может синтезировать в потоке речи различные речевые механизмы экспрессивности, используя как эмотивные, так и нейтральные слова и выражения. «Исчислить все средства и приёмы невозможно, ибо в конкретном тексте может произойти эмоциональная, образная, эстетическая и другая трансформация любых нейтральных средств языка, которые в зависимости от намерения автора могут стать экспрессивными» /Маслова 1991, 196/.

Рассмотрим более подробно языковые средства. Среди учёных-лингвистов до сих пор нет единого мнения о том, какие лексические средства языка следует относить к эмотивной лексике. Например, Е. М. Галкина — Федорук относит к эмотивам и слова, выражающие чувства говорящего, и слова-оценки, квалифицирующие предмет, явление с положительной или отрицательной стороны всем своим составом, лексически. И. В. Арнольд исключает из состава эмотивов слова, называющие эмоции и чувства. А Вайгл Э. А. считает, что к эмоциональной лексике следует относить слова, являющиеся носителями информации об эмоциональном отношении говорящего к действительности, т. е. слова с объективно присущим им эмоциональным значением.

Мы будем понимать под фондом эмотивных лексических средств языка языковые единицы, в семантической структуре которых имеется эмоциональная доля в виде семы, благодаря чему эта единица адекватно употребляется всеми носителями языка для выражения эмоционального состояния /Шаховский 1987, 24/. Принципы классификации эмотивов пока ещё чётко не разработаны, их типология не создана. Пока отнесение к разряду эмотивов основывается на внешнем признаке — функциональном: если слово выражает или может выражать эмоции, то оно эмотивно.

Эмотивы подразделяются на:

аффективы — слова, которые включают только семы эмоциональности. Они характеризуют высшую степень эмоциональности говорящих. Это междометья и междометные слова, лексика обзывания и ласкания, бранная лексика (Бред! Чёрт знает что!).

коннотативы — слова, эмотивная доля значения которых является компонентом, т. е. сопутствует основному логико-предметному значению. Коннотативы по сравнению с аффективами характеризуют большую осознанность выражаемых эмоций. Это словообразовательные дериваты разных типов, зоолексика с чужими денотатами, эмоционально-оценочные прилагательные, эмоционально-усилительные наречия, обиходно-разговорная эмоционально окрашенная лексика, архаизмы, поэтизмы и др. (говорильня, склока, трёп).

сленгизмы, жаргонизмы, вульгаризмы, которые хотя и нейтральны в языке своего микросоциума, но в кодифицированном литературном языке относятся к разряду эмотивных средств (тусовка, базар — о споре).

экспрессивы — языковые единицы, увеличивающие воздействующую силу за счёт сем усиления, образности и др. Например, идиомы, в семантической структуре которых выделяется 3 типа модальности: рационально-оценочная, деонтическая и эмотивная, выражаемая диапазоном чувств, ограниченных двумя полюсами — «плюс» и «минус». «Отличие идиом от слов заключается прежде всего в их экспрессивности» /Латина 1991, 136/. Сюда относятся также метафоры, паремии, аллюзии и др. лексические средства, обладающие ярко выраженным эмотивным потенциалом (жаркий спор, спорить до побеления, «великое стояние» — о споре).

Эмотивы не соотносятся непосредственно, как индикативные слова, с предметами и явлениями действительности. Они соотносятся с типизированными эмоциями, которые вызываются этими предметами. Однако установить для каждой эмоции соответствующие средства вербализации невозможно, т.к., с одной стороны, для выражения одних и тех же эмоций используются различные языковые средства, а, с другой стороны, одни и те же языковые средства могут быть использованы для вербализации различных эмоций. Примечательно, что в языке превалируют эмотивы неодобрения, т. е. эмоции неодобрения, порицания могут быть выражены гораздо более разнообразно, чем похвала, одобрение /Шаховский 1987, 57/.

Что касается речевых механизмов, то, как уже было отмечено, они синтезируются автором в процессе порождения текста и более индивидуальны, чем универсальные языковые единицы. Правда, с точки зрения логики, все приёмы, представляющие собой различные сущности, могут быть сведены к нескольким логическим основаниям. /Маслова 1991, 199/. Например, повтор или сбой в логике мышления. Так как выделить все речевые приёмы не представляется возможным, отметим лишь некоторые, которые релевантны для нашего исследования:

группа структурно — семантических приёмов, связанных с использованием в речи особых синтаксических конструкций или текстовых структур, свидетельствующих об эмоциональной напряженности говорящего и придающих его речи экспрессивный характер. Например, сюда можно отнести приёмы выдвижения, о которых впервые упоминается в исследованиях Пражского лингвистического кружка. Пражские лингвисты применяли термин «актуализация», под которым они понимали такое использование языковых средств, «которое привлекает внимание само по себе и воспринимается как необычное, лишённое автоматизма, деавтоматизированное» /Пражский лингвистический кружок, 355/. Особенно интересно в этой связи эмфатическое выдвижение, связанное с эмоциями и ожиданиями автора, его личностным восприятием фактов. «Эмфатическое выдвижение способствует выражению авторской оценки» /Бордукова 1991, 73/.

группа приёмов, связанных с нарушением всякого рода стереотипов — социальных, логических, поведенческих, языковых. Так, частным случаем нарушения языковых стереотипов является оксюморон — подчёркнутое соединение исключающих друг друга единиц языка, создающее абсурдность выражения: sьЯes Gift (сладкий яд), eine Niederlage erringen (завоевать поражение). С нарушением логических стереотипов связан, например, эффект «обманутого ожидания» или эффект неожиданности.

группа приёмов создания комического от юмора до сарказма, которые связаны с такой эмоцией как смех. Хотя приёмы создания комического можно определить как частный случай нарушения мыслительных стереотипов, мы выделили их в отдельную группу ввиду особой распространённости среди парламентариев. Как порождение, так и восприятие комического текста определяются понятиями «игра» и «стереотип», оппозиция которых составляет глубинный слой комического /Панина 1996, 71/. Причём в данном случае речь идёт не о приёмах игры языка (напр. игры слов), а об игре коммуникативной, понимаемой как «глубинная структура психики человека, приводящая в движение его творческие способности» /там же, 40/. В основе комического лежит сочетание заданности, предписанности, исходящих от стереотипного элемента текста, и изменчивости, вариативности, диктуемых игровым компонентом. Деятельность человеческого сознания базируется на фреймах, являющихся когнитивными коррелятами стереотипных ситуаций /Минский 1979, Караулов 1987, Каменская 1990/. Комический эффект достигается изменениями в структуре фреймов и в системе отношений фрейма со средой его функционирования.

приёмы языковых игр, основанные на многозначности слов, омонимии, деформации паремий и идиом, рифмовании, языковом контрасте и противопоставлении и др.