Место действия. 
Интерпретация художественного текста как проблема межкультурной коммуникации

Следуя правилам «потерянного поколения», главный герой вместе со своей семьей, как впрочем, и сам Фицджеральд, уехал из Америки 20-х, колесил по Европе, прожигая жизнь в духе своего поколения («tearing around Europe throwing money away) и добрался до Парижа, который является местом действия рассказа. Произведение пронизано упоминаниями о парижских районах, улицах, кафе, казино, бистро, благодаря чему создается особая атмосфера, дающая читателю иллюзию прогулки по этому городу вместе с главным героем: …It was late afternoon and the streets were in movement; the bistros gleamed. At the corner of the Boulevard des Capucines he took a taxi. The Place de la Concorde moved by in pink majesty; they crossed the logical Seine, and Charlie felt the sudden provincial quality of the Left Bank…

…Charlie directed his taxi to the Avenue de l’Opera, which was out of his way. But he wanted to see the blue hour spread over the magnificent faзade, and imagine that the cab horns, playing endlessly the first few bars of La plus que lente, were the trumpets of the Second Empire. They were closing the iron grill in front of Brentano’s Book-store, and people were already at dinner behind the trim little bourgeois hedge of Duval’s…

…After an hour he left and strolled toward Montmartre, up the Rue Pigalle into the Place Blanche…

Париж 20-х годов — это центр мировой художественной жизни, которая характеризуется широким спектром направлений — это и художники, и поэты, и танцовщики. Этот культурно-исторический феномен находит в рассказе отображение через упоминание Жозефины Бейкер (1906 — 1975), знаменитой американской темнокожей танцовщицы, певицы и актрисы, с огромным успехом выступавшей в Париже в конце 20-х гг.: He bought a strapontin [strapontin (фр.) — откидное место] for the Casino and watched Josephine Baker go through her chocolate arabesques. Упоминание этого имени из всего разнообразия художественной жизни не случайно. Творческая карьера этой «черной Венеры», урождённой Фриды Джозефин МакДональд, началась в 16 лет в Филадельфии. Затем она выступала в Нью-Йорке в «чёрном» ревю «The Chocolate Dandies». Впоследствии перебралась в Париж, где в 1925 году с успехом выступала в «Театре на Елисейских полях». В ее исполнении парижская публика впервые увидела чарльстон, символ века джаза, который принес ей стремительную популярность. Очевидно, что именно американец должен был так метафорически сформулировать впечатление от ее танца: her chocolate arabesques. Для него оно естественно, поскольку явно перекликается с названием ревю «The Chocolate Dandies». [http://ru.wikipedia.org/wiki].

Излюбленными местами встреч парижской богемы были кафе и бары. Пик популярности кафе в Париже приходился именно на период между двумя мировыми войнами, когда их в Париже насчитывалось более семи тысяч. В 1910;20-е годы в моду вошли монмартрские кафе, упоминание о которых находим в рассказе. У англичан и американцев, живших в Париже в то время, сложился целый ритуал, когда утром они пили кофе в одной компании, к полудню перебирались в другое кафе и принимали аперитив в новой компании, к вечеру перемещались в третье, четвертое кафе, где бесконечный праздник продолжался уже в компании самых близких. [http://langinfo.ru/index.php?sect_id=1735]. Одним из таких излюбленных американцами мест был the Ritz bar, который является местом действия начального эпизода, и который далее не раз упоминается в тексте рассказа: But the stillness in the Ritz bar was strange and portentous. It was not an American bar any more — he felt polite in it, and not as if he owned it. It had gone back into France.

В 20-е годы с Монмартром связана еще одна перемена. Славившийся в конце 19 века тем, что здесь, благодаря невысоким ценам на жилье, селились деятели искусства, и в монмартрских кафе была написана не одна великая книга и была совершена не одна сделка по продаже великих картин, этот район превратился в печально известное место, где находился парижский квартал красных фонарей. Указание на это мы находим в тексте рассказа: The Poet’s Cave had disappeared, but the two great mouths of the Cafй of Heaven and the Cafй of Hell still yawned… и далее:. cocottes prowling singly or in pairs… In the glare of a brasserie a woman spoke to him. He bought her some eggs and coffee, and then, eluding her encouraging stare, gave her a twenty-franc note and took a taxi to his hotel. В нескольких местах рассказа автор прямо говорит о пороках города, явно проводя параллель с Вавилоном, не давая при этом самого названия этого месопотамского города, упоминаемого в Книге Бытия:

…So much for the effort and ingenuity of Montmartre. All the catering to vice and waste was on an utterly childish scale, and he suddenly realized the meaning of the word «dissipate» — to dissipate into thin air; to make nothing out of something.

.A few doors farther on he found another ancient rendezvous and incautiously put his head inside. Immediately an eager orchestra burst into sound, a pair of professional dancers leaped to their feet and a maоtre d’hфtel swooped toward him, crying, «Crowd just arriving, sir!» But he withdrew quickly. «You have to be damn drunk,» he thought.

Эта мысль о пороке и разврате разбросана по всему тексту в виде слов и словосочетаний, составляющих тематическую сетку «vice». Само заглавное слово сетки присутствует в повествовании, а наполнение тематической сетки осуществляется, как правило, за счет сленга: the Snow Bird, strident queens, a vile hang-over, damn drunk или за счет ситуативного расширения: the women and girls carried screaming with drink or drugs out of public places… a nightmare… —people who couldn’t add a row of figures or speak a coherent sentence…

Однако Париж в образе Вавилона выступает также и как многоголосая толпа, как город, собирающий людей, говорящих на разных языках: …a local, colloquial French crowd, … many Negroes, …contents of a tourist bus — a German, a Japanese, and an American couple who glanced at him with frightened eyes. Так в рассказе реализуется еще одна составляющая рассматриваемой аллюзии.

Таким образом, Париж как место действия в рассказе предстает не просто как многоязыкий город, но как город, утопающий в роскоши и погрязший в пороке.