Нерченский сговор и крах переселенченской политики первых романовых

Казацкая этническая экспансия в Забайкалье и Амурский край вызвала острое недовольство Цинской империи Китая. Потерпев военную катастрофу под Албазином, цинские дипломаты решили выиграть войну с казаками за столом дипломатических переговоров с Московией. Застигнутая врасплох Московия, десятилетиями ничего не делавшая для эффективного и быстрого освоения земель Восточной Сибири, согласилась на эти переговоры.

В результате подписания 27 августа 1689 года боярином Федором Головиным Нерчинского договора (который правильнее, наверное, назвать Нерчинским сговором) Московская Русь отказалась в пользу Цинской империи от всего бассейна Амура. Нерчинский сговор означал де-факто подлинную геополитическую катастрофу. Были полностью уничтожены земледелие и промыслы в бассейне реки Амур, которые казацкое и русское население создавало без малого целое столетие. Были срыты или переданы Цинскому Китаю важнейшие крепости и остроги, имевшие стратегическое значение. Например, Албазин. Разрыв удобнейшего водного пути по Амуру резко затруднил для Российского государства дальнейшее освоение Охотского побережья, Камчатки, Сахалина, Курильских островов, Русской Америки.

На протяжении почти двухсот лет — с конца ХVII до второй половины ХIХ века — возможности социально-экономического освоения востока Евразии казацким и русским населением были насильственно ограничены, по существу, одним Забайкальем. В административном отношении в конце ХVII — начале ХVIII века районы восточнее Байкала входили в Иркутское, Якутское и Нерчинское воеводства. Все они подчинялись более высокой административной инстанции — Енисейскому разряду.

В дальнейшем административное деление Восточной Сибири непрерывно и большей частью непродуманно менялось. Во многих случаях административная сетка нарезалась абсолютно волюнтаристски — в соответствии с личными пожеланиями очередного административного временщика, присланного из Москвы или Петербурга. Так, например, в 1724 году Западное Забайкалье было выделено из состава Иркутского воеводства в самостоятельное — Селенгинское. Зачем это было сделано, совершенно непонятно, поскольку ни отдельного финансирования, ни даже отдельного административного аппарата новоиспеченное воеводство не получило. В 1782—1783 годах воеводства как названия единиц административного деления были окончательно упразднены — Российской империи очень хотелось казаться европейской державой, а термин «воеводство» отдавал чем-то уж слишком славянским.

Несмотря на успешное прорубание окна в Европу, а может быть, именно благодаря этому процессу освоение Восточной Сибири в ХVIII веке продолжало оставаться, по преимуществу, уделом местного казацкого населения. Именно те казаки, которые успели переселиться в новую азиатскую Украину до эпохи Петра I, демографически составляли основу русскоязычного народонаселения Восточной Сибири. Важно отметить, что казацкое переселение на азиатский восток с началом беспрерывных войн Петра I и последующих монархов резко пошло на убыль — все силы казацкого народа уходили на выплату «налога кровью» в составе регулярных войск империи. Великорусское население, придавленное в царствование Петра I тяжелейшим крепостническим ярмом, и подавно не имело ни возможностей, ни желания к переселению в азиатские палестины.

Форменным издевательством над идеей освоения сибирских территорий выглядит решение имперской власти о преимущественном заселении Сибири каторжными преступниками. Известен ряд указов Петра I, Екатерины I, Елизаветы и даже Екатерины II об отправлении в сибирский край колодников, осужденных на ссылку и вечное поселение. Казалось бы, что было проще — перестать взимать с казацкого народа «налог кровью», но одновременно обязать войсковых атаманов Донского, Уральского и Оренбургского казачьих войск об обязательном ежегодном переселении установленных партий казаков в Сибирь и на Дальний Восток. Вместо этого имперское правительство продолжало с завидной регулярностью штамповать благопожелательные указы, которые должны были подвигнуть русских помещиков на организацию заселения Сибири своими крепостными людьми. Подобные указы вышли, например, 13 декабря 1760-го и 15 марта 1761 года — результат их действия был практически нулевой. Да и зачем было русским помещикам, по простой логике, отправлять своих крепостных в сибирскую ссылку, получая за это действие зачет поставки в войска рекрутов в отношении 1:1?

Российское правительство, невзирая на очевидную неэффективность аналогичных предшествующих указов, тем не менее продолжало идти этим же порочным путем. В 1799 году администрация Павла I приняла очередной благопожелательный указ «О заселении земель, лежащих между Байкалом, рекою Верхнею Ангарою, Нерчинском и Кяхтою, отставными солдатами, ссыльными и помещичьими крепостными людьми, отдаваемыми в зачет рекрутов». Во исполнение этого указа предполагалось направлять переселенцев в Забайкалье из ряда губерний центра России, в общем числе около 10 тысяч душ мужского пола с семьями. Переселение началось в 1801 году, но вплоть до конца 1805 года за Байкал было переселено всего 610 душ, причем в это мизерное, смехотворное в сравнении с колоссальными масштабами сибирских территорий число переселенцев вошли, по-видимому, также женщины и дети.

Казацкой вольницы на востоке Сибири не получилось. На фоне краха правительственной политики по переселению в Сибирь великорусских крестьян, общее число этнических казаков, предки которых прибыли на сибирскую землю с Дона, Запорожья и Яика, продолжало устойчиво увеличиваться.

Со второй половины ХVII века по 1851 год общее число казацкого населения на востоке Сибири увеличилось в 8,8 раза. По оптимистическим расчетам некоторых исследователей увеличение казацкого населения на восточносибирских территориях было еще значительнее. Так, например, известный историк Сибири и Дальнего Востока О. И. Сергеев считает, что за указанный период «если принять за конечную грань 1852 год (первый год существования Забайкальского казачьего войска), то увеличение будет еще более значительным — в 21 раз».

С мнением Сергеева можно согласиться, поскольку в год образования Забайкальского казачьего войска в «казаки» официально записали несколько десятков тысяч бурят, которые в этническом аспекте к исторически сформировавшемуся славянскому народу казаков, конечно же, не имеют отношения.

Тем не менее бесспорно, что даже за минусом официозных иноэтнических приписок, казацкое население Восточной Сибири за годы, прошедшие после Нерчинского договора, очень сильно выросло. В Забайкалье, например, число этнических казаков только за 50 лет (с 1801 по 1851 год) увеличилось в 5,6 раза.