Вербализация сравнения в карачаево-балкарском нартском эпосе

ВЕРБАЛИЗАЦИЯ СРАВНЕНИЯ В КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКОМ НАРТСКОМ ЭПОСЕ

М.А. Ахматова Карачаево-балкарский нартский эпос характеризуется многообразием различных образных лексических средств, ориентированных на репрезентацию живости, наглядности, красочности всего многообразия окружающей действительности. К ним относятся такие тропы, как метафора, олицетворение, синекдоха, аллегория и др. К образным лексическим средствам примыкает и сравнение, традиционно определяемое как сопоставление одного предмета с другим с целью описания первого и являющееся изобразительным средством в металогической речи. Однако сравнение вовлекается в сферу лексических средств несколько условно, поскольку оно проявляет себя не только на уровне лексики, но и на других языковых уровнях¹.

Обратимся к основным средствам репрезентации сравнения, представленным в текстах карачаево-балкарского нартского эпоса. В предложении Къап-къара кёзлери жауун кюнден сора кюн таякълагъа ушагъандыла (Ее черные глаза были похожи на солнечные лучи после дождя) маркером сравнения является специализированная глагольная лексема со значением уподобления `уша-' `быть похожим'. Выражению отмеченного значения способствуют и другие средства, к которым относятся: а) послелоги типа кибик, чакълы, маталлы, тенгли, сыфатлы и др.; б) морфемыча, -лай/-лей: Къужзын анда черен кибик бир акъ ташны алгъанды (Кужзин тогда взял белый камень величиной со скирду); Сосуркъа ол къая тенгли мазаллы жан сюекге бек уллу сейирсиннгенди (Сосурка очень удивился этому огромному, как скала, тазобедренному суставу); Къолташлары уа къоргъашинден, гебен чакълы бир уллу (Колташ (ядро) же был из свинца, а величиной со стог сена); Ачыуланса, кёзю, отча, жанады (Когда свирепеет, глаза его как огонь горят); Нарт жортууул жел ургъанлай барады (Как ветер мчится нартовский поход) и т. п. Часто значение уподобления реализуется без показателей сравнения и вытекает из самой структуры синтаксической конструкции. При этом важную роль играет предикативное употребление одного из элементов сравнения: Аны ийнеси да чынар терек, аны халысы да къыл аркъан (Ее иголка ствол чинары, ее нитка волосяной аркан); Ой Ёрюзмег’а нарт элни жарытхан кюндю (А Ёрюзмек солнце, освещающее страну нартов).

В нартском эпосе значительными функциональными возможностями отмечены и сравнительно-различительные конструкции. При этом маркером сравнения обычно выступает аффиксракъ/-рек: Бу Созук телиракъ эди (Этот Созук был глуповатым). Имеют место и специализированные синтаксические конструкции, построенные по модели `имя существительное в основном падеже + имя существительное в исходном падеже + имя прилагательное': Къурчдан кючлю болгъанды жаякълары, турчдан къаты эди туякълары (Крепче стали были его челюсти, тверже чугуна были копыта).

Безусловно, употребление различных компаративных форм способствует эмоционально-экспрессивной окрашенности эпического текста и делает его язык богатым и сочным: Ол сюеклени садакъ окъла тешмейдиле, къылыч да кесмейди, кёз жылтырагъанлары да налмас ташдан къатыдыла, ич хантлары уа, бир башхасы болмай, балыкълагъа ушайды (Эти кости не пробивают стрелы, не рассекает меч, зрачки их крепче алмазного камня, а внутренние части похожи на рыб).

Однако роль сравнения в эпосе гораздо шире. В нем проявляется дуалистический принцип объяснения объектов и явлений действительности. Поскольку сравнение денотативно ориентировано, оно базируется на различного рода восприятиях, благодаря которым человек моделирует языковую картину мира, зависящую от мировосприятия этноса в целом. Здесь достаточно релевантным следует признать тот факт, что сравнение есть одно из мощных средств познания окружающей действительности, в силу чего без него не может обойтись и сам человек, так как оно представляет собой обязательный мыслительный процесс².

Многие элементы национального сознания, представляющие собой «одновременно и процесс сознания, и совокупность мировоззренческих представлений, отражающихся в национальном языке»³ находят свое выражение в фольклорных сравнительных конструкциях, в том числе и в эпосе. Именно национальное сознание способствует структурированию национальной картины мира, характеризующейся многомерностью и выявляющейся через категории типа `пространство', `время', `я/другие', `жизнь и смерть', `движение/статика', `мужское/женское', `вертикаль/горизонталь' и т. п.⁴

Материал нартского эпоса позволяет говорить о том, что ключевым концептом в нем является `человек-нарт' (`богатырь'), который, с одной стороны, выступает как творящий субъект карачаево-балкарской языковой картины мира, с другой как ее объект. Его образ в эпосе представлен в основном через внешние характеристики, в репрезентации которых участвуют и лексемы с показателями сравнения. Сравнивается обычно соматика нартов (глаза, руки, шея, усы и т. п.): Къол аязынг жора батман тенглиди (Ладонь твоя с улей); Сосурукъну къашлары, оракъла кибик, кёзлери, танг чолпаныча, жаннгандыла (Брови Сосурука как серпы, глаза горели как утренняя звезда (Венера)); Кёкюреги къая кибикди аны [Дебетни], бойну эмен тюккюшча, тёгерек (Грудь его [Дебета] словно скала, шея как дубовый пень, круглая); Ёрюзмекни эки мыйыгъы кёрпелей (У Ёрюзмека усы словно мерлушка); Сингирлери жыя кибик созулгъанды, хар бир жиги безги кибик ачылгъанды (Сухожилия растягивались как тетива, каждый сустав открывался как петли); Бууунлары, балдырлары, орталыкъ иликичлеча, базыкъ болгъанды (Запястья, икры были толстыми как коновязь) и др. Эталонами сравнения в данных примерах выступают различные артефакты и элементы окружающей действительности, благодаря чему дается в основном характеристика физических параметров нартов. Это следствие отражения наиболее раннего этапа жизнедеятельности этноса.

Физическая сила персонажей проявляется и в их действиях, что передается путем употребления при глаголах действия различных слов и дескрипций сравнительного характера. Об этом свидетельствуют следующие примеры: Арсланны къыркъыллыкъ къойлай байлайды (Льва вяжут как барана на стрижку); Чинар тереклени кырдыкла кибик эзеди (Чинары мнет как травинки); Жел кибик, уруп, ташайып кетди (Исчез как ветер); Ташны алып, узакъ сызып ийгенди, Состар, барып, бир къаягъа тийгенди. Къысыр къая, кюл тёбелей, чачылды, Ортасы бла кенг арба жол ачылды (Камень взял и бросил далеко, Гранит попал в скалу. Скала рассыпалась, как куча пепла, посередине открылась широкая тележная дорога).

В самом общем виде настоящему нарту в эпическом тексте присущи такие характеристики, как быстрота, красноречивость, мужество, патриотичность, что также часто передается посредством сравнения. Это наиболее релевантные характеристики настоящего мужчины в восприятии этноса, которые существенны для любого этапа его жизнедеятельности. В качестве примера приведем эпический отрывок, ориентированный на характеристику Ёрюзмека, являющегося одним из основных персонажей карачаево-балкарского нартского эпоса: Таулагъа чыкъса чыпчыкъ аякълы, Тёреде сёлешсе багъыр жыякълы. Нартла ючюн, къурч къылышча, турад да, Жауну кёрсе, аслан кибик урад да (Взбирается в горы легконогий как птица, говорит на Тёре с медными щеками. За нартов стоит как стальной клинок, если увидит врагов, то бьет как лев).

Особо в эпическом тексте выделяется военное снаряжение персонажей, его различные свойства также выявляются на базе сравнения. Оружие, как правило, блестит как солнце, луна и сверкает подобно молнии: Къамалары кюнча, айча жылтырай эдиле (Мечи их блестели как солнце, луна); Сырпыны да элияча чакъгъанды (Меч его сверкал как молния).

Часто благодаря сравнению актуализируется острота оружия: Къылычлары бла эмен, чынар тереклени, уллу къая ташланы серметип кёрдю къуйрукънуча, сапынныча кесдиртдиле (Мечами попровал ударить чинары, большие камни резал как курдюк и мыло); Къаяланы [гебох], къош бишлакълай тешеди (Скалы пронизывает как сыр).

Для оружия, как и для многого другого, характерно гиперболизированное представление: Аллай къылыч ишлетигиз Дебетге: Ауурлугъу доммай тенгли болгъан, Узунлугъу узун болгъан тау къолдан, Кенглиги уа кенг болуп чана жолдан (Такой меч закажите у Дебета: По тяжести чтобы был с зубра, Чтобы по длине был длиннее горного ущелья, По ширине был шире санной дороги).

Образная составляющая выявляется и по отношению к богатырским коням. Так, лошадь Ёрюзмека ассоциируется с ветром: Оноу этип, Ёрюзмекге жел атны жибердиле (Решили Ёрюзмеку отправить ветряного коня). У извечного врага нартов Фука лошадь другого плана чудовище и обладает соответствующими характеристками: Къызыл Фукну барды желмаууз аты, Анга минсе, барады желден къаты. Ачыуланса, кёзю, отча, жанады, Силкинсе уа, жели къая жонады (У красного Фука есть лошадь-чудовище, Если сядет на него, идет быстрее ветра. Если рассердится, глаза горят как огонь, А если встряхнется, то от ветра содрогаются скалы).

Центральным следует признать образ коня Карашауая Гемуды, который также наделен сверхъестественными способностями. В цикле сказаний о Карашауае раскрытию образа Гемуды в немалой степени способствуют сравнения. При этом, в первую очередь, они нацелены на вербализацию его хода: Элдеги атланы бир айгъа жюрюгенлери чакълы бир жерге бу тай бир атлап къойгъанды, жылгъа жюрюгенлерине уа бир сагъат да турмай баргъанды. Чынгагъаны уа тюз атланы жыл жарымгъа жюрюгенлери тенгли болгъанды (То расстояние, которое проходили лошади страны, этот жеребенок одолевал за шаг, а что проходили за год добирался меньше чем за час. Один прыжок составлял расстояние, которое проходили равнинные лошади за полгода). Быстрота лошади передается сравнительными дескрипциями следующего типа: желча учады (летит как ветер), къуш учханча барады (идет, словно летит птица (орел)), илячинча сылжырайды (исчезает как сокол), садакъ окъча, ташайды кёз туурадан (исчез с поля зрения словно стрела), кёзден ташайды, жулдуз учханча (с глаз долой словно летит звезда"). О мощи же Гемуды свидетельствуют следующие синтаксические построения сравнительного плана: Туман дегенибиз тылпыу шытыла, Чаукалауа туякъдан учхан зылдыла (Туман пар, идущий из его ноздрей, А галки дерн, летящий из-под его копыт).

В эпосе имеет место сравнительная характеристика женщины. При этом в качестве эталона выступает солнце: Къыз да, кюн тыякъча, бир сейирлик жан болгъанды (Девушка была очень красивой, словно луч солнца); Аны [Акъбилекни] санлары къарангы кечени кюнча жарытхандыла (Руки, ноги ее [Акбилек] темную ночь освещали как солнце). Посредством таких конструкций репрезентируется красота женщины, которая представляется лучезарной. Ср. также: Сатанай нарт Ёрюзмекни къатыныды. Кеси ариуланы ариуу, акъыллыланы акъыллысы, жигерлени жигери, усталаны устасы болгъанды (Сатанай была женой нарта Ёрюзмека. Сама была красивее красивых, умнее умных, трудолюбивее трудолюбивых, искуснее искусных). В данном случае следует говорить о скрытом сравнении, которое реализуется благодаря повтору имен прилагательных, образующих дескрипции, построенные по образцу третьего типа изафета. Это ведет к выражению ценностного отношения представителей этноса к женщине. В результате носителем языка конструируется приемлемый положительный образ женщины.

В эпосе миру нартов противопоставляется другой, враждебный, мир, яркими представителями которых выступают мифические существа, называемые эмегенами. Эпический дискурс репрезентирует их отрицательно посредством различных языковых средств. В этом плане особая роль отводится и сравнениям: Мангылайларында, къара миялача жылтырагъан, жумдурукълача, бирер кёзлери, къуш тырнакълача, къынгыр ёсген тырнакълары. Ауузларыны, эринлерини эки жанына чыкъгъан, къабан тишлеча, тишлери. Къулакълары уа, бир башхасы болмай, биттиркочну тырнакъларыча, гитче, тюклю къулакъчыкъла (На лбах по одному глазу, светящиеся как черное стекло, как кулаки, криво растущие как орлиные когти ногти. Зубы как клыки кабана, выступают по краям губ и рта. А уши маленькие, словно когти летучей мыши, волосатые). Правда имеет место тот факт, что некоторые представители противоборствующего мира, обычно молодые эмегенши, по родству уже могут относиться к нартам. В этом случае такие эмегенши, сохраняя традиционные для эмегенов отрицательные характеристики, воспринимаются более привлекательными: Зинзиуар эмеген къыз болса да, атасы нартла къатышладан болгъаны себепли, башха эмеген къызладан аз ушагъыулуракъды дерча кёрюнеди: кёзлери чёмючлеча, бели антау гебенча, къарны сыра къазанча, билеклери, бутлары чигинжилеча, ауузуну жарылгъаны беш къарыш чакълы болуп, къулакъ артларына жете, къызгъан багъырча кёрюндю (Хотя Зинзиуар и является девушкой эмегенов, поскольку ее отец имеет отношение к нартам, она кажется немного симпатичнее других эмегенш: глаза ее были огромными, как ковши, талия подобна стогу сена, живот как огромный казан для варки пива; руки, ноги как столбы; рот до ушей словно раскаленная медь).

Таким образом, проанализированный выше фактологический материал свидетельствует о том, что сравнение является одним из облигаторных элементов эпического текста, функция которого состоит не только в украшении речи, но и в познании через восприятие окружающей действительности. Сравнение способствует также кодифицированному представлению архетипических образов-символов национальной культуры этноса, выявление и описание которых является одной из основных задач современной карачаево-балкарской филологии, что предопределяется современной парадигмой науки о языке.

сравнение нартский эпос лексема.

Примечания

• 1 Голуб, И. Б. Стилистика русского языка. М.: Рольф, 2001. 448 с.
• 2 Бодуэн де Куртенэ, И. А. Избранные работы по общему языкознанию. Т. 1. М.: Изд-во АН СССР, 1963. 384 с.
• 3 Зайнуллин, М. В. Общие проблемы лингвокультурологии / М. В. Зайнуллин, Л. М. Зайнуллина. Уфа: БашГУ, 2008. 206 с.

Гачев, Г. Д. Ментальности народов мира. М.: Эксмо, 2003. 544 с.