Формирование и развитие социально-культурной сферы Западной Сибири (начало 1920-х — середина 1950-х гг.)

Кардинально изменившаяся в конце XX в. социально-экономическая и политическая ситуация в России объективно повысила общественную потребность (как и общественную значимость) в достоверном историческом знании, позволяющем как можно глубже разобраться в фундаментальных вопросах развития советского общества.

Как ответ на требование времени, в российской исторической науке с той или ииой степенью интенсивности идет расширение проблемного поля исторических изысканий, разработка ранее табуированных тем, переосмысливаются сюже! ы, до того считавшиеся полностью изученными.

Выработка новых подходов к, казалось бы, давно изученным фактам, явлениям и процессам тем более актуальна для историко-культурных исследований, на протяжении десятилетий являвшихся одним из наиболее идеологизированных направлений советской исторической науки, характеризовавшейся не-адеква шыми оценками государственной культурной политики и ее результатов. Смена парадигмы в данном случае чрезвычайно важна не только в интересах исторической правды, но и с учетом того, что «широкие слои населения, большинство неспециалистов знакомятся с историческим прошлым через историю культуры"1.

Анализируя в свете подобных обстоятельств ситуацию, сложившуюся в этой области исторического знания в пределах двух последних десятилетий, отметим заметный поворот к осмыслению локального (регионального) социокультурного процесса, отражающий общий сдвиг общественного интереса в сторону изучения истории отдельных территорий. Постоянно побуждаемые местными потреб! юс 1ями, удовлетворение которых обеспечивается наличием близкой источниковедческой базы, подобного рода исследования, в странах Запада проводимые под девизом «Копай, где стоишь!», представляющие собой комплексное описание социальных и культурных отношений в масштабах одного региона2, в.

1 Материалы круглого стола журнала «История СССР» «Предмет и метод истории культуры» // «История СССР» 1979 № 6 С 95.

2 См Flugel, А Chancen der Regionalgeschichte // Regionalges Prisma der Vergangenyeit Perspektiven der modernen Regionalgeschichte (19 / 20 Jahrhundert) / hrsg von E Dillmann St Ingbert, 1996 S 40 ff, Hoock, J Regionalgeschichte als Method Das franzosische Beispiel // Kultur und Staat in der Provinz / hrsg von S Brakensiek, 3.

России активизировались в условиях характерного для конца XX — начала XXI вв. расширения прав регионов и появившейся в связи с этим потребностью углубленного изучения местного исторического опыта с целью его использования в ходе решения насущных задач жизнедеятельности отдельных территорий, а также разработки перспективных планов их развития. Отражением этого явления стала, в частности, организация в 1993 г. общероссийского журнала «Регионоло-гия», а также проведение преимущественно в провинциальных городах (Курган, Челябинск, Ижевск, Пермь, Улан-Удэ, Рязань, Якутск) научно-практических форумов, посвященных истории регионов в контексте поиска путей устойчивого разви гия страны. После некоторого периода «застоя» активизировали свою работу в этом направлении и сибирские исследователи1. Относительно регулярный характер приняло обсуждение региональной тематики и в ходе научных конференций «Проблемы истории местного управления Сибири XVI—XXI вв.», проводившихся в Новосибирске, начиная с 1996 г.

В сфере культуры сибирская ветвь регионоведения в настоящее время представлена преимущественно коллективом расположенного в Омске Сибирского филиала Российского института культурологии, «лицом» которого является выходящий с 1999 г. журнал «Культурологические исследования в Сибири». «В теоре гико-методологических подходах, — характеризуют отмеченный процесс и породившие его причины омские историки В. Г. Рыженко и В. Ш. Назимова, -усиливается признание особого прогностического значения локальных культуро-ведческих и историко-культурных исследований для практики подготовки и принятия управленческих решений. .Ив этом отношении представляется необходимым более эффективное использование и осмысление местного культурно-исторического опыта советской эпохи"2. На другую сторону того же процесса обратил внимание патриарх сибирских историков культуры B. J1. Соскин. «Нель.

А. Flugel, F. Werner. Bielefeld, 1992. Bd. 2. S. 38 f.- Dillmann, E. Sozialer Raum zwischen Micro und Macrohisto-rie. Versuch methodologicher Klarungen aus der Erfahrung regionalgeschichtlichter Arbeit // Regionalges Prisma der Vergangenheit. S. 389 ff.- Flugel, A. Der Ort der Regionalgeschichte in der neuzeitlichen Geschichte // Kultur und Staat in der Provinz. S. 1 и др.

1 См.: сборники Института истории СО РАН, например: Социальные проблемы сибирских городов в ретроспективе XX века / под ред. H.H. Аблажей, С. С. Букина. — Новосибирск, 2002; Сибирская провинция и центр: Культурное взаимодействие в XX веке / под ред. С. А. Красильникова. — Новосибирск, 1997.

2 Рыженко, В.Г., Назимова, В. Ш. Трансформации культурного потенциала сибирских городов в экстремальных условиях советской эпохи // Городская культура Сибири: история и современность. — Омск, 1997. С. 127. зя не использовать очевидный крен в сторону регионоведения, — пишет он, — памятуя о необходимости создания обобщающих трудов. Один из вариантов види і ся в сквозных культуроведческих исследованиях в границах определившихся региональных объединений — Урал, Сибирь, Дальний Восток и т. д."1. При этом, добавим, не исключена возможность выводов общего порядка, выходящих за пределы изучаемого региона.

Другой принципиально важной чертой последнего времени является такой подход к изучению историко-культурной проблематики, при котором социально-кулыурная сфера территорий — от малых городов до больших регионов рассматриваем «как некая целостная система, обладающая соответствующей структурой, характеризующейся тем или иным строением, т е совокупностью элементов, а іакже определенным типом взаимосвязи этих элементов и присущих им чсрі и свойств"2. За последние полтора десятилетия в российской историографии уже накоплен некоторый опыт подобного рода исследований, реализованный как в рабо і ах концептуального характера, так и анализирующих проблему на уровне 01 дельных регионов, в пределах которых она рассматривается либо в виде обобщающих трудов4, либо в отраслевом ракурсе5.

1 Соскин В Л История советской культуры некоторые историографические и методологические аспекты // Кпьтра и интеллигенция сибирской провинции в XX в Материалы региональной науч конференцииНовосибирск, 2000 С 10.

2 Количественные методы в исторических исследованиях — М, 1984 С 5 См Гопышев, А И Развитие социокультурной сферы как предмет культурной политики в регионе автореф дис докт культурологии — С-Пб, 2000, Денисов, Н Г Региональные субъекты социокльтурного развития структура и функции автореф дис докт философских наук — М, 1999, Горлова И И Культурная политика в условиях переходного периода федеральный и региональный аспекты автореф дис докт пед наук — М, 1997, Ерошенко, Е В Музыка в социокультурном пространстве регионов автореф дис канд философ наук — Краснодар, 2001 и др См Чеченская, ТВ Культурно-просветительные учреждения Дона и Кубани в период Великой Отечественной войны (1941 — 1945 гг) автореф дис канд ист наук — Ростов-на-Д, 2005, Бовтун, В С Развитие учреждений культуры в сибирском регионе, 1970 — 1990;е гг дис докт ист наук — Барнаул, 1996, Касаткина, Е М Состояние и развитие учреждений социокультурной сферы Бурятии в 1940 — 1950 гг автореф дис канд ист наук — Улан-Удэ, 2006, Пивень, В Н Партийно-государственная политика в отношении культуры в 1941 — 1953 гг опыт и уроки (на материале юга России) автореф дис докт ист наук — М, 2004, Сперанский, А В Культура Урала в годы Великой Отечественной войны автореф дис докт ист наук — Екатеринбург, 1997, Храмкова, МП Культура Среднего Поволжья в годы Великой Отечественной войны автореф дис канд ист наук — Самара, 1993, Карпова, Г В Культурно-просветительные учреждения Якутии в годы Великой Отечественной войны — М, 2005 и др

5 См Ьаринов, ДВ Художественная интеллигенция Поволжья в годы Великой Отечественной войны, 1941 — 194з гг (проблемы профессиональной и общественной деятельности) автореф дис канд ист наукСаратов 1996, Иванова, Е К Библиотечные и просветительские учреждения Чувашской республики в годы Великой Отечественной войны — Чебоксары, 2000, Коварская, С, А Деятельность государственных и общественных организаций по развитию художественной культуры в 1944 — 1953 гг (на материалах Новгородской, Великолукской областей) автореф дис канд ист наук — Новгород, 1995, Королева, В, А Музыкапьная культура юга Дальнего Востока России 1917 — 1929 гг очерки истории автореф дис канд неI наук — Владивосток, 1996, Кузахметов, РК Художественная культура Южного Урала в годы 5.

В русле тенденций, характерных дня современного историко-культурного направления, подготовлено и данное исследование, актуальность которого определяется следующими основными факторами:

1 Феноменом культуры, которая не только испытывает на себе влияние различных политико-идеологических и социально-экономических факторов, но и сама, ишегрируясь в другие сферы жизнедеятельности, оказывает серьезное воз-дейспше на их развитие, выступая в качестве одного из катализаторов общественных процессов.

2. Необходимостью обращения к культурному прошлому России, культурно-исторической парадигме изучения советского общества в условиях происходящих в стране социально-экономических и иных перемен, сопровождающихся у1срсй многих духовных, нравственных, национальных, патриотических ценное! ей.

3. Насущной потребностью в этой связи научного осмысления социо-кулыурных процессов, происходивших в «доперестроечной» России, советского опьпа кулыурного строительства, чрезвычайно значимого не только для понимания сущности социально-культурной деятельности в СССР, но и нынешней кулы урной политики российского государства, закономерностей и особенностей современного духовного развития страны.

4. Новой конфигурацией в системе внутригосударственных отношений по вер 1 икали «центр — регионы», актуализирующей необходимость территориальной локализации историко-культурных исследований, наиболее эффективных, как показывает опыт, в том случае, когда они «предприняты на уровне целое гною геополитического образования, в качестве которого выступает культурное пространство региона"1.

Вепикоп Отечественной войны вклад в борьбу с фашизмом автореф дис канд ист наук — Оренбург, 2002 Лымарев, А Н Периодическая печать Южного Урала накануне и в годы Великой Отечественной войны аитореф дис канд ист наук — Челябинск, 2002, Погарцев, В В Становление и развитие системы радиовещания на Дальнем Востоке (1901 — 1956) автореф дис канд ист наук — Хабаровск, 2006, Тузова, О В Музыкальная культура Среднего Поволжья в годы Великой Отечественной войны — Самара, 2005, Хавторин, Б П Музыкальная культура Оренбурга XX столетия — Оренбург, 1999, Шардарова, Б Б История развития журналистики Бурятии (1920 — 1945 гг) автореф дис канд ист наук — Улан-Удэ, 2006 и др

1 Попов, В, Попова Ф X Культурно-досуговая деятельность в контексте научного исследования — Тюмень, 2004 С 10.

5. Практической целесообразностью регионального подхода в изучении социокультурной проблематики, обеспечивающего наибольшую глубину изучения исторического опыта, возможность вскрыть положительные и негативные моменты реализации на местах культурной политики прошлого, что в значительной мере способно повысить значимость научных выводов в случае их использования в решении социально-культурных задач на уровне отдельных муниципальных и региональных управленческих структур.

6. Интересами российской исторической науки, поскольку потребность в изучении истории регионов диктуется не только их особенностями и местными пристрастиями, но и тем, что история страны формируется из историй ее отдельных территорий. «История русской культуры, — как подчеркивал академик Д. С. Лихачев, — может быть выстроена лишь в результате многочисленных частных исследований, охватывающих достаточно обильный и широкий материал"1.

7. Степенью изученности проблемы, наличие в которой белых пятен историографами отмечалось как в конце 1970;х, так и на рубеже 1990;х — 2000;х гг." .

С учетом приоритетов, сложившихся в современных историко-культурных исследованиях, обусловленных реалиями современного российского общества, объектом данной диссертации стала социально-культурная сфера Западной Сибири (сфера организованного и нормативно регулируемого бытия культуры), в контексте российского законодательства трактуемая как особая область деятельности, функционально ориентированная на «сохранение, созидание, распространение и освоение культурных ценностей"3. Предметом исследования определен комплекс культурно-просветительных (культурно-досуговых) организаций и учреждений, выступавших в качестве субъектов социально-культурной политики государства на региональном и местном уровнях. Подобный подход к изучению темы объективно предполагал включение в круг авторских интересов как инсти См.: Масленникова, H.H. Проблемы становления истории культуры как отрасли исторической науки // Методологические проблемы исследования истории культуры. — Л., 1982. С. 4. См.: Историография культуры и интеллигенции Сибири. — Новосибирск, 1978; Рыженко, В.Г., Назимова, В. Ш Изучение культуры в Сибири: современные признаки и перспективы // Русский вопрос: история и современность — Омск, 1998. С. 79−85- Соскин, В. Л. Изучение истории советской культуры Сибири: современный этап // Советская региональная культурная политика: проблемы изучения. — Новосибирск, 2004.С. 3−47.

J См.: Закон Российской Федерации «Основы законодательства РФ о культуре». Раздел I. Ст. 4. тутов, непосредственно занимающихся организацией и реализацией культурно-просветительной и культурно-досуговой функций, так и средств массовой информации, для которых деятельность в сфере культуры является хотя и не единственной, но одной из важнейших.

Анализу в предлагаемой работе, тем самым, подлежал процесс становления и эволюции системы учреждений и организаций, составлявших институциональное ядро социально-культурной сферы региона, в связи с чем, в поле зрения автора находились ее следующие основные элементы:

— учреждения, производящие духовные ценности, либо непосредственно осуществляющие культурную деятельность (библиотеки, музеи, клубные учреждения, редакции печатных СМИ, кинорадиои телестудии, профессиональные и самодеятельные художественные коллективы, концертные организации, лекторские группы и т. д.);

— организации, обеспечивающие их функционирование, либо занятые трансляцией духовных ценностей (учебные заведения начального, среднеспеци-альної о и высшего образования, технические службы, сети кинотелеи радиофикации);

— управленческие и организационно-методические структуры, регулирующие деятельность учреждений культуры, а также технических и технологических служб, обеспечивающих их развитие и функционирование.

Исходя из актуальности проблемы, степени ее научной разработанности, а также имеющейся источниковой и историографической базы, автор в качестве региона историко-культурных изысканий избрал Западную Сибирь в пределах административно-территориальных границ Новосибирской, Омской, Томской, Кемеровской областей и Алтайского края, существовавших на конец рассматриваемого периода. Данный выбор был обусловлен:

— значительными совокупными размерами этих административно-территориальных образований;

— общностью их исторических судеб, экономических и социальных связей;

— определенным единством культурного пространства и происходивших в его пределах социокультурных процессов;

— идентичной динамикой социального и культурного развития в пределах хронологических рамок темы.

Тюменская и Курганская области, хотя и относятся географически к районам Западной Сибири, в силу целого ряда обстоятельств (пограничное положение эгих территорий между Уралом и Сибирью, чаще всего именуемых Зауральем, в чем проявляется их тяготение к первомунахождение Тюменской области в разные периоды в составе каждого из регионовее специфика в виде наличия крупных национальных округов), а также некоторых других факторов, определивших их нынешний статус в качестве субъектов Уральского федерального округа, 13 круг авторских интересов не входили.

Заявленная тема разрабатывалась в пределах хронологических рамок, нижней границей которых является начало 1920;х гг., отмеченное процессом огосударствления в стране учреждений культуры, регламентации их деятельности, а также выстраиванием вертикали управления социокультурной сферой в соответствии с ленинскими представлениями о том, что партия «призвана руководи 1ь не только политикой, но также экономикой и культурой"1, в короткие сроки^{расформированными} в тоталитарные методы управления.

В качестве верхней границы исследования выбрана середина 1950;х гг., «ко торая с полным правом может быть отнесена к переломным периодам советской истории». Отмеченный процессом обновления, в основе которого лежала попытка демократизации общественной жизни, в сфере культуры этот период характеризовался переходом от тоталитарных методов управления — к авторитарным, а также постепенной, хотя и противоречивой либерализацией отношений власти и художественной интеллигенции3, сопровождавшихся кардинальными позитивными переменами в области социального, в том числе культурного строительства. В то же время, в целях наиболее полного и объективного представления о развитии социально-культурной сферы региона, автор в ряде случаев выходил за верхний и нижний пределы обозначенных хронологических рамок, обращаясь к событиям предшествующего и последующего временных отрезков.

1 Из истории советской эстетической мысли. — М., 1959. С. 490. См. Исторический опыт и перестройка: Человеческий фактор в социально-экономическом развитии СССР. — ?VI. 1989 С. 195.

3 См. Сизов, С. Г. Региональные органы ВКП (б) — КПСС и интеллигенция Западной Сибири в 1946 — 1964 гг.: автореф дис.. докт. ист. наук. — Омск, 2004. С. 9. 9.

Цель исследования заключалась в выявлении сущностных черт, специфики и особенностей процесса становления, развития и функционирования системы учреждений и организаций социокультурной сферы Западной Сибири в пределах 1920 — 1950;х гг. Наиболее рациональным способом достижения поставленной цели в данном случае представлялось изучение совокупности историй становления и развития профильных и непрофильных подсистем культурно-досуговой сферы, что позволяло с достаточной степенью полноты рассмотреть перемены социокультурного характера как единый многоуровневый и многоплановый процесс, развивавшийся под воздействием политических, идеологических и социально-экономических обстоятельств своего времени. В этой связи в качестве задач исследования предстояло определить:

— основные этапы становления и эволюции социально-культурной сферы Западной Сибири в хронологических рамках исследуемого периода;

— динамику развития в пределах выявленных этапов материально-технической основы сферы, количественный и качественный состав ее организаций и учреждений, источники и способы их кадрового пополнения;

— причины отставания в развитии системы социально-культурных институтов Западной Сибири от среднероссийских показателей;

— содержание, направленность, виды и формы деятельности учреждений культуры и искусства, средств массовой информации, а также характер их трансформации в условиях смены экономической и политической обстановки и идеологической парадигмыроль разноуровневых органов власти в системе управления социокулыурной сферой, степень их организационно-идеологического воздействия на различные отрасли культуры и искусства;

— условия труда и быта работников сферы, их статус и материальное положение, влияние этого фактора на стабильность кадрового состава культурно-просветительных учреждений и художественных профессиональных коллективов;

— социальные последствия формирования и функционирования региональной системы учреждений культуры и искусства, степень интереса к ним населения, масш табы его участия в их деятельности.

Научная новизна исследования определяется следующими основными обстоя гслъствами: Автором представлена обобщающая характеристика социально-культурного развития такого крупного района, как Западная Сибирь, в хронологических рамках столь длительного исторического периода, каковым была первая половина советской истории.

2. Определены критерии периодизации истории социокультурной сферы региона, исходя из которых в хронологическом пространстве темы выделены этапы се наиболее значительных количественных и качественных изменений.

3. Впервые обобщен более чем полувековой историографический опыт изучения проблемы, а в научный оборот введен значительный массив разнообразных по характеру и содержанию источников, ранее не использовавшихся в научных разработках. Содержащийся в них эмпирический материал нашел отражение в 49 составленных автором таблицах.

4. Работа выполнена в форме комплексного труда, в орбиту которого вошли как о тносительно изученные отрасли культуры и искусства, так и те, которые до roi о либо изучались в пределах узких тематических, временных и территориальных границ, либо вообще не являлись предметом научных изысканий. Это позволило представить историю социально-культурной сферы Западной Сибири в рамках заявленного периода с ранее отсутствовавшей степенью полноты.

5. Развитие социокультурной сферы региона рассматривается в контексте ее досове гского и советского прошлого, что позволило проследить историю сферы от се истоков, а также процесс трансформации социальных институтов культуры Западной Сибири на этапе перехода страны от дореволюционной к советской модели традиционного общества.

6. В работе в диалектическом единстве инфраструктурной и творческой составляющих проанализированы основные количественные и качественные характеристики социокультурного потенциала регионавыявлены позитивные и негативные черты его состояния и реализации в различных социально-экономических и политических условияхдана оценка эффективности функционирования социально-культурной сферы и ее отдельных отраслей как в пределах всего рассматриваемого периода, так и на его отдельных временных этапах.

Теоретическая и методологическая основа исследования определяется философскими положениями о диалектическом соотношении общего, особенного и единичного, взаимосвязи и взаимообусловленности явлений, фундаментальными идеями философии истории. Автор при этом руководствовался историко-материалистическими подходами в осмыслении социокультурной реальности, базирующимися на социальной теории К. Маркса, которая, по признанию одного из его наиболее принципиальных оппонентов, М. Вебера, «при свободном от догматизма применении остается на все обозримое время творческим и плодотворным научным принципом"1.

Опираясь на законы материалистической диалектики, а также такие основополагающие принципы, как достоверность, объективность, историзм, и исходя из конкретных целей и задач исследования, автор в процессе выявления, систематизации и анализа эмпирического материала использовал комплекс общенаучных методов и подходов, традиционно применяемых в отечественной исторической науке. При этом учитывался тот очевидный факт, что, в силу неисчерпаемого многообразия черт и свойств общественного развития, основным («необходимым», «безусловным») компонентом исторического познания является синтез «различных социологических и философско-исторических теорий в качестве их органического соединения на концептуальной основе"3. В практике историко-культурных изысканий необходимость комплексного использования различных подходов и методов подтверждается опытом исследований в области социокультурной проблематики, не поддающейся объективному анализу исключительно в рамках одной из двух фундаментальных теорий — формационной и цивилизаци-онной, поскольку приверженность к первой из них ведет к экономическому детерминизму, а доминирование второй — к абсолютизации культурологических импера тивов. В подобном же ключе автор в процессе исследования опирался на методологические установки теорий модернизации и традиционализма, весьма продуктивных при их сопоставлении с российскими реалиями рассматриваемого периода. Диссертант исходил из того факта, что советское государство в ходе.

1 Вебер. М Исследования по методологии науки. Ч. II. -М., 1980. С. 30. Ковалі.ченко, И. Д. Методы исторического исследования. — М., 2003. С. 454.

3 Могильницкий, Б.Г. Историко-методологические исследования в Томском университете (1950;е — начало 1990;х гг.) // Материалы международной науковедческой конференции. Вып. 1. — Новосибирск, 1992. С. 120.

12 культурной модернизации, сопряженной с ее другими составляющими, формировало многопрофильную систему социокультурных институтов, призванных обеспечить запросы широких слоев населения и одновременно приспособленных реагировать на меняющуюся социально-экономическую и политико-идеологическую ситуацию. При этом СССР, как и царская Россия, являл собой пример государства традиционного общества с присущими последнему чертами идеократичности, патернализма, открытого принуждения, преобладания государственных и иных иерархических интересов над частными. Добавим к этому, что синтез теорий, подходов и методов, тенденция к применению которого в исторической науке XX в. в наиболее яркой форме проявилась во французской школе «Анналов», чрезвычайно актуален для изучения истории советской России, проводимого в условиях лавинообразного увеличения количества источников.

То обстоятельство, что как объект исследования социокультурная сфера Западной Сибири в рамках исследуемого периода выступала в качестве формировавшейся, а на значительном временном промежутке и вполне сложившейся системы, изначально предполагало использование автором историко-системного метода, отличающегося цельным и комплексным подходом в изучении объекта исследования, в его тесном сочетании с методом структурно-функционального анализа, главным образом применяемого в отношении социальных, а в их рядусоциокультурных явлений. Подобный выбор позволил выявить основные формообразующие элементы исследуемой системы, их специфические черты, сущностное состояние на различных этапах рассматриваемого периода, формы и методы функционирования в обстановке жестких государственно-партийных требований и установок, что, в конечном счете, характеризовало систему как таковую. Исследование при этом велось синхронно и диахронно, что позволило изучить состояние социокультурного потенциала Западной Сибири во времени и простра! 1стве («в форме расположения одного подле другого» и «в форме последовательности одного после другого"1) и тем самым выявить качественные изменения изучаемых объектов, а также установить период таких изменений и их продолжительность. На основе проблемно-хронологического метода собранный.

1 Маркс. К., Энгельс, Ф. Сочинения. 2-е изд-е. Т. 20. М. С. 351.

13 эмпирический материал осмысливался в пределах отдельных периодов и в свете проблем, присущих каждой из отраслей социокультурной сферы региона.

В процессе работы автор также обращался к общеисторическим методам и подходам, представляющим собой «то или иное сочетание общенаучных методов, направленных на изучение объекта исторического познания, то есть учитывающих особенности этого объекта, выраженные в общей теории исторического познания"1.

В качестве одного из основных методов этой группы использовался исто-рико-гепегический метод, суть которого состоит в последовательном раскрытии свойств, функций и изменений изучаемой реальности, что в данном случае позвонило, опираясь на значительный массив эмпирического материала, выявить причинно-следственные связи и закономерности социокультурного характера, присущие заявленному периоду. (В контексте нашего исследования применение историко-генетического метода органично сочеталось с избранным автором нарративным принципом изложения, также предполагающим последовательность, описательпость, фактографию и эмпиризм).

Необходимым дополнением к историко-генетическому методу явилось использование сравнительно-исторического метода, позволившего вскрыть сущность изучаемых институтов, явлений и процессов по их сходству и различию, провест и сравнение в пространстве и времени («по горизонтали» и «вертикали»), сопоставить количественные и качественные изменения в рамках отдельных отраслей па различных временных промежутках, на уровне составляющих регион административно-территориальных образований, а также в сравнении с другими регионами Российской Федерации.

Объективным условием эффективного использования вышеперечисленных методов являлось повсеместное обращение к статистическому способу анализа. Вместе с тем в процессе исследования темы было привлечено и включено в ткань рабо ты большое количество текстового материала — как в виде извлечений из официальных документов и средств массовой информации, так и полученных методом интервью, что не только расширило источниковую базу исследования и ее репрезентативность, но и позволило понять менталитет, настроение и поведе Ковальченки, И. Д Указ. соч. С. 183. ниє субъектов и объектов этого процесса, его «человеческую» составляющую. Неизбежное увеличение объема работы в данном случае компенсировалось возможностью вжиться в дух изучаемой эпохи, «исходя из нее самой, без оценок и мерок чуждого ей по духу времени"1, что, как известно, является одним из ключевых принципов исторической психологии, широко используемого приверженцами уже упоминавшейся школы «Анналов».

Резюмируя характеристику методологической базы, отметим и тот факт, что в силу сложности и многогранности исследуемой темы, автор обратился к междисциплинарному подходу, полидисциплинарности, выходя, в частности, в область культурологических знаний и методов, которые затрагивали проблемы организации, специфики, форм и результатов творческо-производетвенной деятельности в рамках отдельных отраслей социокультурной сферы Западной Сибири и составляющих их институтов.

Многоплановость и тематическое разнообразие исследования потребовали привлечения широкого круга источников, как уже известных (в том числе опубликованных в сборниках документов и материалов, а также используемых в основе изысканий других авторов), так и впервые вводимых в научный оборот. Основной эмпирической базой исследования являлась информация, извлеченная из недр трех федеральных и семи местных архивов. К числу первых относятся Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ), Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ). Вторую группу составляют: Государственный архив Алтайского края (ГААК), Государственный архив Томской области (ГАТО), Государственный исторический архив Омской области (ГИА-00), Центры документации новейшей истории Томской (ЦЦНИ ТО) и Омской (ЦЦНИ ОО) областей, Государственные архивы Новосибирской (ГАНО) и Кемеровской (ГАКО) областей. Посредством фронтального и выборочного методов были изучены материалы более 150 фондов (20 в федеральных архивах, остальные — в архивах региона), значительная часть содержания которых ранее не привлекала внимание исследователей.

1 Горбатов, A.B. Государство и религиозные организации Сибири в 1940;е — 1960;е годы: автореф. дне. докт. ист. наук. — Кемерово, 2009. С. 23.

В соответствии с характером содержащейся в документах и материалах информации, ее происхождением, предназначением, сущностной формой, структурой и наполнением, источники, использовавшиеся автором в ходе исследования, подразделяются на следующие группы.

1. Документы высших партийных и государственных органов, содержащие стенографические отчеты и другие материалы Съездов и конференций РКП (б) — ВКП (б) — КПСС, пленумов ее ЦК, а также постановления Совета Народных Комиссаров, Советов Министров СССР и РСФСР, являвшихся первоосновой всех других документов законодательного и директивного характера, руководством к действию в центре и на местах, идеологическим стержнем функционирования всех социокультурных институтов. Без обращения к этому массиву источников, позволяющих определить общую направленность и факторы эволюции культурной политики советского государства на различных этапах его истории, нельзя изучить и понять ни один из сюжетов рассматриваемой в исследовании проблемы.

2. Нормативные и директивные акты союзных и республиканских органов управления культурой, конкретизирующие характер и направленность текущей деятельности организаций и учреждений культуры, а также постановления союзных и республиканских органов власти, касающиеся отдельных проблем культурного обслуживания населения в пределах локальных территорий Западной Сибири, содержащие информацию об отношении местных властей к сфере культуры, материально-технической базе этой сферы, качестве работы составлявших ее учреждений и др. В ряде случаев подобного рода постановления относились к ее отдельным отраслям.

3. Опубликованные и неопубликованные документы местных (в том числе первичных) партийных, советских и профсоюзных органов: материалы конференций, совещаний, пленумов, сессий, заседаний, собраний коллективов, в повестке дня которых стояли вопросы состояния, функционирования, проблем и перспектив развития сферы региональной культуры. Как правило, дублировавшая постановления вышестоящих инстанций, подобного рода документация, тем не менее имеет и самодостаточное значение, поскольку детализирует социокультурную ситуацию применительно к местным реалиям, характеризует материальное и организационное обеспечение принятых решений, позволяет проследить направленность и результаты проведения культурной политики на местах и, в данном случае на более низком уровне, степень интереса властных структур к проблемам культурного развития и досуга населения.

4. Материалы, содержащие входящую и исходящую информацию (докладные записки и справки, направлявшиеся с мест в высшие эшелоны власти, переписка региональных управленческих органов и их лидеров с различными структурами и руководителями ЦК партии, правительств СССР и РСФСР). Подобного рода информация, как правило, имевшая гриф «секретно», не только полнее и объективнее других источников отражает реальную картину культурной жизни Западной Сибири и ее социокультурного потенциала, но и в той или иной мере характеризует отношение к культурным потребностям жителей восточных районов страны со стороны союзных, республиканских и региональных органов власти.

5. Делопроизводственная документация, содержащаяся в отчетах разноуровневых управлений культуры, отдельных учреждений и организаций этой сферы, а также профильных отделов партийных органов. Особенностью работы с источниками данной группы являлась постоянная необходимость сопоставления сведений, исходивших из советских и партийных институтов власти, поскольку первые, представляя собой значительный массив фактологического материала, как правило, были отмечены стремлением сс авторов уравновесить положительные и негативные факты, а вторые акцентировали внимание преимущественно на упущениях и недостатках в решении социокультурных проблем. Объединяет их та часть, в которой конкретизируется состояние социокультурной сферы территорий и перспективы их развития в свете постановлений центральных органов союзной и республиканской власти, а также «человеческая» составляющая, складывавшаяся из писем и заявлений работников культпросветучреждений, отражавших не только факты критического в целом ряде случаев состояния самих этих учреждений, их материального и финансового состояния, но и бедственного положения основной массы их сотрудников. В контексте рассматриваемой темы и структуры исследования особый интерес представляла отчетная документация, отражающая ситуацию в пределах отдельных учреждений социокультурной сферы Западной Сибири, в той или иной мере представленная во всех местных архивах, а также в ГА РФ и РГАЛИ. В ней содержатся сведения, относящиеся к вопросам материально-технического обеспечения этих учреждений, их финансирования, кадрового ресурса, форм и содержания деятельности, масштабов и эффективности обслуживания населения, а также заработной платы работников и их жилищно-бытовых условий, то есть та информация, которая не входила в официальную отчетность более высокого уровня, что позволило составить достаточно полное представление о различных аспектах социокультурной жизни региона на ее микроуровне.

6. Статистическая документация, являющаяся одним из главных видов эмпирической информации при характеристике социальных, в том числе социокультурных процессов. Привлечение в этой связи цифрового материала позволяло проследить динамику количественных, а в ряде случаев и качественных изменений в материально-финансовом и кадровом сегментах социокультурной сферы Западной Сибиривыявить на этой основе ведущие тенденции на различных временных этапахпровести сравнительный внутрирегиональный (межобластной) анализ темпов развития социокультурной инфраструктуры, а также сопоставить их с аналогичными показателями других районов России и республики в целом. В исследовании широко использовались как опубликованные статистические данные, так и архивный материал. В первом случае основным подспорьем являлись сведения, содержащиеся в общероссийских и областных (краевом) сборниках и других изданиях, характеризующих развитие Западной Сибири и ее отдельных административно-территориальных образований, включающие разделы, посвященные переменам в сфере культуры. Во втором случае статистические данные извлекались из анналов партийно-советского делопроизводства: а) фондов статистических управлений ГА РФ и местных архивовб) фондов РГАСПИ, а также бывших партийных архивов краевого и областного уровней. Предпочтение при этом отдавалось материалам с грифом «Для служебного пользования», как содержащих более полную и достоверную информацию. В силу огромного количества имеющихся в них показателей, автором использовался принцип преимущественного отбора документов, содержащих материалы обобщающего характера. Что, тем не менее, не исключало необходимость постоянного уточнения как опубликованных, так и архивных статистических сведений, обусловленное не только присущим для исследуемого периода стремлением отражать преимущественно данные, свидетельствовавшие об успехах социалистического, в нашем случае культурного строительства (подобная тенденция наиболее заметна в региональных сборниках), но и несовершенством государственной системы статистики, постоянной сменой показателей и методики подсчета, вольными или невольными отклонениями публиковавшихся материалов от первичных подсчетов и т. п. К тому же достаточно длительное время в стране отсутствовали четко сформулированные критерии классификации объектов статистики, из-за чего, к примеру, в категорию театров включали и кино (электро)-театры, не всегда проводилась грань между профессиональными и самодеятельными художественными коллективами, не исключался и двойной счет, когда один и тот же объект одновременно включался в разные графы, что создавало иллюзию значительного прогресса.

7. Материалы печатных средств массовой информации, как и материалы других СМИ, в данном случае выступающих в двуедином качестве предмета исследования и исторического источника. Наиболее ценные сведения для раскрытия темы содержатся в центральных газетах административно-территориальных образований региона (в связи с переименованием большинства из них, приводятся их нынешние названия): «Советская Сибирь» (Новосибирск), «Кузбасс» (Кемерово), «Красное знамя» (Томск), «Омская правда» (Омск), «Алтайская правда» (Барнаул), а также в некоторых городских газетах, таких, например, как «Кузнецкий рабочий» (Новокузнецк) и др., каждая из которых имела рубрики, отражающие культурную жизнь Алтайского края и областей Западной Сибири: театральные и музыкальные события, рецензии на них, факты, связанные с закладкой или открытием учреждений культуры, интервью с руководителями творческих организаций и художественных коллективов, заметки и репортажи о смотрах и конкурсах и т. п. Интерес в данном случае представляет даже газетная реклама, позволяющая судить об интенсивности культурной жизни наиболее крупных городов региона, репертуаре местных и гастролирующих театральных и концертных коллективов, о составе зрительской аудитории и стоимости билетов для различных категорий населения. Будучи подцензурной, периодическая печать, тем не менее, отражала и негативные проявления в сфере региональной культуры, основное внимание обращая на вопросы материально-технической базы культ-просветучреждений и направленности их деятельности. С позиций рассматриваемой темы важен тот факт, что частота обращения прессы к тем или иным аспектам социокультурной сферы может служить показателем остроты проблем, присущих ей на различных временных отрезках. Особую значимость имели публиковавшиеся в местных газетах письма рабселькоров и рядовых читателей, свидетельствовавшие о работе учреждений культуры, дополняющие и корректирующие иные источники информации и в той или иной мере свидетельствовавшие о степени удовлетворенности населения состоянием и качеством работы социокультурной системы досуга. Косвенным образом региональная печать отражала и такой специфический сюжет, как реакция местной советско-партийной власти на постановления центральных органов, повлекшие за собой гонения на деятелей культуры в период политических и идеологических кампаний.

8. Обращение автора к истории сибирского кинематографа предопределило использование в процессе работы и такого источника, как кинофотохроника. Снятые в свое время операторами «Киносибири», затем — Сибирской базы «Союзкинохроники», а в последствии — Западно-Сибирской (Новосибирской) студии хроникально-документальных фильмов, ее сохранившиеся фрагменты хранятся в краеведческих музеях региона, в том числе в Кемеровском музее-заповеднике «Красная Горка» и частных собраниях, любезно предоставленных для просмотра автору их владельцами. По своему тематически-жанровому характеру кинофотоисточники во многом аналогичны печатным, представляя собой преимущественно событийные сюжеты, репортажи, зафиксировавшие различного рода события культурного содержания регионального и местного масштаба, и, в небольшом количестве, — материалы критической направленности. Естественно, что большинство этих лент также несет на себе печать идеологических установок своего времени. Однако степень доверия к ним выше, чем к газетной информации, поскольку сопротивляемость кинофотофакта, по сравнению с другими источниками, в силу прямой фиксации действительности, весьма значительна.

9. Использованные автором радиоматериалы по большей части содержатся в так называемых «микрофонных папках» Новосибирского и Омского радиокомитетов, а также радиоредакций Алтайского края, Кемеровской и Томской областей. На основе этого вида источников удалось выявить содержание, объем и соотношение художественных и общественно-политических программ, извлечь сведения о творческих коллективах этих вещательных организаций, на отдельных временных промежутках являвшихся центрами культурной жизни территорий, особенностях их репертуарной политики.

10. Материалы, полученные посредством обращения к новым средствам массовых коммуникаций — интернет-источникам, а также представленных на электронных носителях. Будучи весьма полезным в условиях труднодоступности части необходимой исследователю литературы, интернет-ресурс в то же время обладает рядом недостатков, главными из которых являются отсутствие стабильности в функционировании сайтов, проблемы авторства и достоверности содержащейся на них информации. Вследствие чего автор прибегал преимущественно к услугам сайтов государственных структур, в том числе архивов, а также традиционных общественных организаций и культурно-просветительных учреждений — музеев, театров, библиотек и др., наиболее надежных в этом информационном поле.

11. Источники личного происхождения. Автором была использована литература очеркового жанра, наиболее значительной из которой была и остается книга A.B. Луначарского «Месяц по Сибири», написанная по горячим следам поездки Наркома просвещения по региону в конце 1920;х гг. Источниковедческий интерес представляли воспоминания директоров Кемеровского краеведческого музея А. И. Мартынова и З. П. Верховцевой, ветеранов кузбасской журналистики, сведения из хранящихся в госархивах личных фондов основателя музыкального образования на Алтае и в Новосибирске М. А. Невитова, кемеровского радиожурналиста и телережиссера Ф. М. Ягунова, артистов сибирских театров Е. Г. Агароновой, Н. Ф. Михайлова, П. Г. Князева и др., а также интервью, в разное время взятые у работников и деятелей культуры, как самим автором, так и другими учеными и журналистами. Однако значение этого вида источников в целом оказалось не столь значительным, как это представлялось изначально. И дело здесь не только в том, что подобного рода свидетельства носят субъективный характер, а оценка прошлого проходит через призму мировоззрения их авторов, но и в малочисленности подобного рода документов, во многом объясняемой характерной для Западной Сибири высокой степенью подвижности кадров работников культуры и искусства, отсутствием в этой сфере (в пределах рассматриваемого периода) значительного кадрового ядра. Что, впрочем, лишь подчеркивает значимость имеющихся источников этой группы.

Подводя итог анализу использованных в процессе работы видов источников, отметим, что, несмотря на их различное происхождение, степень репрезентативности, определенную ограниченность, в совокупности они, тем не менее, представляют собой достаточно прочный документальный массив, позволяющий с высокой степенью достоверности и полноты добиться поставленной в работе цели и решить соответствующие ей задачи.

Практическая значимость исследования определяется, в частности, возможностью применения проанализированного и обобщенного в диссертации материала при подготовке комплексных научных трудов по истории России, Сибири, составляющих ее административно-территориальных образований, а также написании учебников и учебных пособий, предназначенных для студентов соответствующих специальностей вузов и су зов культуры и искусства, отделений и факультетов журналистики. Имеющиеся в работе концептуальные положения и конкретно-исторический опыт советского периода могут быть использованы и при определении стратегии развития социально-культурной сферы в пределах отдельных территорий западносибирского региона.

Структура диссертации включает введение, четыре главы, заключение, список источников и литературы и приложение в виде 49 таблиц.

Выводы по материалам главы IV.

1. Как и другие субъекты социокультурной сферы, музыкальные и театральные коллективы Западной Сибири функционировали в условиях подконтрольности со стороны местных партийно-государственных органов, осуществлявших надзор не только за содержанием репертуара и уровнем его воплощения, но также за атмосферой в коллективах, постановкой в них идейно-политической и воспитательной работы, исполнением ими шефских обязанностей. Примечательным в данном случае является тот факт, что идеологическое и административное давление на учреждения искусства со стороны местных властей в Западной Сибири, как правило, не носило огульного характера, а тональность критики в их адрес и последствия «оргвыводов» были достаточно сдержанными и ограниченными.

2. Непосредственным следствием вассального положения театральных и музыкальных коллективов являлась постоянная зависимость их жизнедеятельности от изгибов идеологического характера, преимущественно проявлявшаяся в переменчивости репертуарной политики. Устойчивой тенденцией при этом был периодический отказ от рационального соотношения.

1 См.: Музыкальная культура Сибири. Т. 3. Кн. 2. С. 202.

2 ГАНО. Ф. Р-1812. Оп. 1.Д. 14. Л. 11. между российской и зарубежной классикой и произведениями советских авторов в пользу последних, что снижало не только художественную ценность театральной и музыкальной продукции, но и интерес к ней со стороны значительной части потенциальных зрителей и слушателей.

3. Отмеченные обстоятельства вкупе с другими факторами, определявшими невысокий уровень увлеченности сибирской провинции этими видами искусства, заставляли творческие коллективы прибегать к различным способам их пропаганды. Наряду с практикой выездных спектаклей и концертов, встречами с трудовыми коллективами, скидками на билеты для отдельных групп населения и т. п. формами и методами, руководство театральных и музыкальных организаций постоянно прибегало к помощи местных партийно-государственных структур, полагая, что, выступая в качестве идеологического центра и института власти, последние не только имеют законное право на контроль за учреждениями культуры, но и обязаны в силу этого оказывать им повсеместную помощь, включая содействие в привлечении аудитории.

4. На фоне преимущественно консервативных тенденций, отмеченных в области драматического театрального искусства Западной Сибири, материально-технический и творческий потенциал которого на протяжении достаточно длительного периода находился практически на одном уровне, значительно более динамичными и насыщенными выглядели эволюционные процессы в сфере музыкальной жизни региона, в те же сроки отмеченные такими серьезными проявлениями, как завершение строительства трехзвенной системы музыкального образованиясоздание концертных и музыкально-просветительских учреждений филармонического типаформирование крупных профессиональных коллективов оперного, симфонического и хорового народного исполнительстваорганизация Сибирского отделения Союза композитороврасширение зоны музыкальной пропаганды за пределы традиционных культурных центров.

5. Фактически на всем протяжении периода театральные и музыкальные коллективы Западной Сибири, в том числе и вновь созданные, за редким исключением функционировали при весьма ограниченных материальных и финансовых возможностях. В регионе отсутствовали специализированные концертные площадки, пригодные для выступления больших хоровых и инструментальных ансамблей, а абсолютное большинство театральных трупп и учебных заведений художественного профиля не имели собственных помещений. Труднорешаемой была также проблема обеспечения работников искусства жильем, что вкупе с ограниченными возможностями пополнения кадров за счет собственных воспитанников и особенностями сибирского региона, являлось одной из главных причин постоянного кадрового дефицита творческих работников, их бесконечной ротации, слабой производственной дисциплины, а нередко — и низкого профессионального уровня музыкально-театральной продукции.

6. Естественно, что обозначенные проблемы наиболее остро проявились в годы Великой Отечественной войны. Однако в отличие от других отраслей культуры Западной Сибири, в которых этот период был отмечен преимущественно явлениями контрпродуктивного характера, ситуация в сфере театральной и музыкальной жизни региона была не столь однозначной. С одной стороны, эвакуация в Сибирь большого числа художественных коллективов негативно сказалась на условиях труда и быта работников ряда местных трупп, перемещенных из крупных промышленных и культурных центров в средние и малые города, либо реорганизованных в передвижные и функционировавших в условиях резко сократившегося государственного субсидирования. С другой стороны, тот же «эвакуационно-перемещенческий» процесс, во-первых, значительно расширил театральное и музыкальное пространство региона в его географическом и, соответственно, «аудиторном» измерении и, во-вторых, дал возможность сибирскому зрителю и местным работникам искусств максимально близко познакомиться с творческими методами элитных коллективов страны, после чего, как показало время, возврат к довоенному состоянию местной театральной и музыкальной культуры был уже невозможен.

Заключение

.

На рубеже XIX — XX вв. в Западной Сибири начала складываться система социальных институтов культуры, представлявшая собой комплекс культурно-просветительных (так называемых внешкольных) и культурно-досуговых учреждений, носивших ярко выраженный общественный и светский характер и базировавшихся преимущественно на частной или коллективной инициативе. Формируясь и функционируя на подобной основе и не получая со стороны государства сколько-нибудь серьезной материальной и финансовой поддержки, она (система) в то же время находилась в зоне его идеологических установок и надзора.

Сменившая ее система советских социокультурных институтов уже в начале рассматриваемого периода приобрела тот вид, который в наибольшей мере соответствовал решению задач социалистического строительства и коммунистического воспитания масс. С этих позиций учреждения культуры и искусства на большей части рассматриваемого периода позиционировались не только в качестве культурно-просветительных и культурно-досуговых, но также (на отдельных этапах — преимущественно) политико-просветительных, производственно-просветительных и агитационно-пропагандистских центров.

Функционируя на основе вырабатывавшихся партией идеологических представлений и политических установок, они на долгий срок превратились в одну из отраслей народного хозяйства, находившуюся по большей части не только под политико-идеологическим контролем, но и под материально-финансовым патронажем государства. Их материальный и творческий потенциал формировался и реализовывался в заданных партией параметрах, определявших не только цели, задачи, содержание и идеологическую направленность их деятельности, но также масштабы и темпы развития их инфраструктурных составляющих.

В силу подобного характера отношений между государством и культурным сообществом, основными критериями периодизации истории социально-культурной сферы Западной Сибири в границах заявленных хронологических рамок стали кардинальные перемены количественно-качественного и организационно-идеологического характера, в одном случае определявшиеся социальноэкономической обстановкой на тех или иных этапах истории страны, а в другом — сменой партийно-государственных подходов к функциям и степени самостоятельности учреждений и отраслей социокультурной сферы.

На основе первого из этих критериев возможно выделение следующих этапов: 1920;е — 1927 гг. (становление региональной сети организаций и учреждений культуры) — время первых пятилеток (кардинальное укрепление социокультурной инфраструктуры в условиях индустриального развития региона, расширение его культурного пространства) — годы Великой Отечественной войны (неоднозначные, но в целом эволюционные процессы, прежде всего, качественного характера) — восстановительный период 1946 — 1950 гг. (возвращение даже самых пострадавших отраслей на довоенный уровень с последующим наращиванием потенциала) — середина 1950;х гг. (переход к новому витку культурного строительства, сопряженный с очередным этапом социально-экономического развития Западной Сибири).

В соответствии со вторым критерием особыми этапами в истории предмета исследования являлись: 1918 — 1920 гг. — начало 1930;х гг. (создание Главпо-литпросвета, прямое или опосредованное огосударствление учреждений культуры, смена приоритетов в деятельности последних, отмеченная переходом от культурно-просветительной функции к преимущественно политико-просветительной и агитационно-пропагандистской) — начало 1930;х — середина 1940;х гг. (лишение социокультурных институтов реальной экономической и творческой независимости, полная идеологизация сферы, доминирование форм политического и производственного просвещения, утверждение диктата и жесткого контроля со стороны партийно-советского аппарата) — 1946 — начало 1950;х гг. (выделение комплекса социокультурных институтов из системы образования, признание его в качестве самостоятельной сферы, повлекшее за собой формирование отраслевых органов управления, укрепление в деятельности учреждений культуры и искусства рекреативной составляющей посредством постепенного перехода к доминированию их изначальной культурно-просветительной и куль-турно-досуговой функции) — середина 1950;х гг. (окончание «сталинского» этапа управления культурой, либерализация методов управления ею, ослабление идеологического пресса).

При одной и той же политико-идеологической парадигме влияние партийно-государственных органов на деятельность различных отраслей культуры не было одинаковым. Оказывая практически стопроцентное воздействие на тематическое и жанровое содержание продукции СМИ, находившихся под постоянным контролем партийной власти, государственной цензуры и самоцензуры сотрудников, оно в определенной степени локализовывалось в сфере художественного творчества, искавшего отдушину в российской и зарубежной классике, и еще более нивелировалось в системе массовых культурно-просветительных учреждений, проявлявших определенную степень сопротивляемости по отношению к политико-идеологическим установкам, и там, где это было возможно, действовавших вопреки им, подчиняясь глубинным культурным традициям.

Становление и укрепление в Западной Сибири советской системы организаций и учреждений культуры и искусства, хотя и осуществлялось в рамках единого для страны культурного процесса, в то же время имело свои специфические черты, проявившиеся, в частности, в нехарактерном для многих других районов России перманентно-прогрессирующем характере приращения социокультурного потенциала. Подобный феномен был отмечен и в пределах такого экстремального периода, каковым являлись годы Великой Отечественной войны, поскольку характерные для значительной части западных районов СССР ее катастрофические последствия в культурном пространстве Западной Сибири ощущались преимущественно как явления кратковременного порядка, в ряде случаев к тому же сопровождавшиеся приращением ее возможностей и расширением культурного поля. Это позволило почти полностью сохранить или даже укрепить инфраструктуру одних отраслей культуры (театрально-концертной, средств массовой информации, кинои радиосетей), повысить уровень их творческой составляющей и достаточно быстро, в пределах четвертой пятилетки, восстановить потери в секторе массовых культурно-просветительных учреждений, а затем приступить к наращиванию его мощностей.

Политика развития социально-культурной сферы Западной Сибири в границах начала 1920;х — середины 1950;х гг. была направлена, во-первых, на закрепление населения в регионе и повышение его культурного уровня в условиях специфического социального состава городского населения, «окрестьяненного» в условиях высоких темпов и широких масштабов индустриального строительства, и, во-вторых, на сдерживание процесса социального расслоения общества. Уравнивая с помощью целого комплекса средств и технологий права различных групп и слоев общества на приобщение к культурным ценностям и получение общественно-значимой информации, подобная стратегия способствовала не только повышению культурного уровня населения, но также социальной стабильности и укреплению доверия населения к основным направлениям, методам и способам осуществления внутренней и внешней политики советского государства.

Местные власти постоянно и настойчиво лоббировали социальные, в том числе, культурные интересы своих территорий перед высшим руководством страны, в чем, наряду с явлениями социально-политического характера, видится одна из причин более динамичного развития социокультурной сферы западносибирского региона, по сравнению со многими другими районами страны. Следствием суммы отмеченных факторов явилось создание в Западной Сибири многоотраслевой системы культурно-просветительной и культурно-досуговой деятельности, включавшей в себя сеть учреждений культуры и искусства, технических служб, обеспечивающих их функционирование и обширную сферу влияния, организационные и методические структуры, разноуровневые учебные заведения культурно-просветительного и художественного профиля.

Несмотря на происходившие в регионе позитивные процессы в области культурного строительства, еще в конце 1950;х гг. в Западной Сибири сохранялось серьезное отставание ее социально-культурного уровня от среднероссийских показателей. В основе подобного обстоятельства лежали следующие факторы:

— «догоняющий» характер развития социокультурной сферы региона по отношению к большинству европейских районов страны, обусловленный значительным отставанием ее инфраструктуры на досоветском этапе истории;

— определявшаяся превратностями экономического свойства, а также не всегда последовательной политикой государства перманентная смена фаз активного формирования социально-культурной сферы фазами отступления от уже достигнутого уровня, отчего, развиваясь в русле синусоидальной модели, она преимущественно прогрессировала по формуле «два шага вперед — шаг назад»;

— финансирование всех отраслей региональной культуры по остаточному принципу, а также постоянное невыполнение планов строительства и ремонта учреждений культуры и искусства, в условиях масштабной урбанизации региона повлекшие за собой неизменное отставание социокультурной сферы от уровня развития других общественных подсистем;

— неразвитость региональной системы подготовки профессиональных работников культуры и искусства, слабость ее материально-технического оснащения, ограниченное количество средних специальных учебных заведений, а также отсутствие в ней почти до конца рассматриваемого периода высшего звена;

— непрестижность профессии культпросветработника, обусловленная низким уровнем оплаты труда, слабой материально-бытовой защищенностью и соответствующим общественным статусом. Следствием чего являлся постоянный дефицит в кадровом сегменте социокультурной сферы региона, недостаточный профессиональный уровень значительной части работников, их постоянная массовая ротация, усугублявшиеся географическими и климатическими особенностями Сибири.

В пределах рассматриваемого периода организации и учреждения социально-культурной сферы оказались заложниками ситуации, с одной стороны, характеризовавшейся объективной неспособностью государства полноценно выполнять взятую на себя функцию их материально-финансового гаранта, а с другой, отсутствием у этих институтов сколько-нибудь серьезных прав на проведение коммерческой деятельности, выходящей за рамки их прямого предназначения. В подобном контексте вполне оправданным представляется вывод о том, что истоки многих современных проблем российской и, соответственно, региональной системы культуры и искусства не следует искать исключительно в перипетиях конца 1980;х — начала 1990;х гг., но и в особенностях советской культурной политики, которая, превратив социокультурные институты в проводников социалистических идей и соответствовавшего им образа жизни и поведения, одновременно приучила их к роли иждивенцев государства со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями. Неудивительно, что быстрее и эффективнее всего к новым рыночным условиям приспособились те немногочисленные организации, которые и в годы советской власти жили преимущественно в обстановке материального и финансового самообеспечения.

При серьезных издержках материального и идеологического характера, важнейшим результатом деятельности организаций и учреждений социально-культурной сферы Западной Сибири, осуществлявшейся в рамках рассматриваемого периода, явилось сокращение разрыва между социокультурным потенциалом городских и сельских территорий регионапреодоление культурной замкнутости значительного числа глубинных населенных пунктовобогащение духовной жизни населения региона, прежде всего части крестьянства и рабочих новых индустриальных центровформирование общего позитивного настроя сибирского общества на решение задач хозяйственного строительства и обороны страны. Иной вывод не только не соответствовал бы принципам историзма и объективности, но был бы несправедлив как по отношению к разноуровневым органам партийно-советской власти, проведшим огромную работу по достижению стратегических и тактических задач культурного строительства, на значительном временном пространстве реализовывавшегося в экстремальных ситуациях, так и по отношению к многочисленной армии работников культуры и искусства, трудившихся не только в обстановке постоянного лавирования между требованиями профессионального долга и необходимостью придерживаться идеологических установок, но и в условиях борьбы за собственное выживание.

Ретроспективный взгляд на советское прошлое социокультурной сферы Западной Сибири в границах заявленного периода в сопоставлении с современными реалиями в этой сфере культуры позволяет сделать ряд выводов теоретического и практического характера.

Как известно, краеугольным камнем советской концепции руководства сферой культуры являлось наличие иерархической властной вертикали, в региональных пределах имевшей трехступенчатую систему подчиненности, — от сельских и городских культпросветучреждений до областного и краевого уровня. В основе же новой парадигмы развития отечественной культуры лежит реализованная на практике идея децентрализованной структуры управления. В реальности это означало передачу практически всего спектра полномочий по руководетву культурной деятельностью в ведение местных властей, в собственности которых к настоящему времени оказалось 96% учреждений культуры Российской Федерации. Последние, однако, в силу отсутствия у большинства из них серьезных финансовых возможностей, опыта работы в этой сфере без оглядки на указания «сверху» и в то же время сохранившихся представлений о вторичности культуры в системе бюрократических ценностей, к полномерному выполнению этой миссии оказались попросту не готовы. Прямым следствием подобного реформирования явился фактический отказ от доминировавшей в советское время и во многом оправдавшей себя практики прогнозирования и проектирования процесса развития системы культурно-досуговых институтов. Стратегия их материально-технического прогресса и функционирования нередко отсутствует как на территориальном, так и на учрежденческом уровнях.

Наиболее острой в новых политико-экономических обстоятельствах явилась проблема финансового обеспечения сферы культуры, резко обострившаяся в условиях перехода от одной модели ее субсидирования к другой. Мировой, в том числе советский, опыт показывает, что, за небольшим исключением, учреждения культуры и искусства были, есть и, скорее всего, будут убыточными предприятиями, нуждающимися в постоянной поддержке «со стороны». В советском обществе, как отмечалось, основным источником их субсидирования являлось государство, а также, в значительно меньшей степени, промышленные и аграрные предприятия. В новой системе общественных отношений был запущен механизм, основанный на представлениях об институтах культуры и искусства как самодостаточных, а следовательно, самофинансирующихся хозяйственных субъектах. За основу при этом была взята западная модель, в соответствии с которой экономическое благополучие культурно-досуговых учреждений должно обеспечиваться на трех уровнях: предпринимательском (т. е. осуществляемом самими этими учреждениями), спонсорском и государственном (при минимальном участии последнего). В результате реализации подобного подхода основная часть массовых культпросветучреждений региона к настоящему времени оказалась в чрезвычайно тяжелой финансовой ситуации, что явилось причиной потери в пределах 1990;го — 2010 гг. значительного числа традиционных организаций и учреждений культуры, особенно в группе библиотек, клубов, кинотеатров, парков культуры и отдыха, отмеченной как на региональном, так и на общероссийском уровне (См. таблицы 48, 49) — сокращения в связи с этим численности активных и пассивных субъектов массовой культурыразрушения единства библиотечных и музейных фондов, а также централизованных библиотечных системликвидации в ряде территорий органов управления культурой и культурно-методических центров.

Одновременно, за редким исключением, ушли в прошлое такие, ранеешироко распространенные формы социокультурной жизни как массовые смотры, конкурсы и фестивали художественной самодеятельности, являвшиеся важным стимулом улучшения работы и увеличения численности коллективов народного творчества, повышения мастерства их участников. Значительно уменьшилась и гастрольная деятельность профессиональных и самодеятельных творческих трупп и бригад, следствием чего явилось обеднение культурной жизни малых и средних городов и, в наибольшей мере, сельских территорий. Сопутствующим фактором этих и иных негативных процессов стала очевидная коммерциализация сферы культуры и искусства, сопровождающаяся погоней за прибылью в ущерб высокому художественному уровню и пропаганде нравственных идеалов и духовных ценностей.

В сложившейся ситуации представляется целесообразным обращение к советскому и современному российскому, а также мировому опыту функционирования социокультурных институтов и способам управления ими с целью его использования на принципах конвергенции и творческого переосмысления. В этой связи выделим следующие основные положения гипотетического (и, не исключено, дискуссионного) характера, касающиеся вопросов организационного, экономического и кадрового обеспечения социокультурного процесса в стране и регионе (оставляя при этом в стороне «непрофильные» в контексте данного исследования, но находящиеся в том же проблемном поле вопросы культурологического свойства):

• Как показывают итоги Всероссийских мониторингов досуговых предпочтений населения, а также социологических исследований, в 2003 — 2010 гг. проводившихся на территории Алтайского края, Томской и Новосибирской областей, для значительной части сельского населения, жителей малых, средних и даже ряда больших городов, муниципальные объекты культуры в условиях реструктуризации учреждений культурно-досугового типа являются единственными структурами, обеспечивающими конституционные права граждан на пользование учреждениями культуры и доступ к культурным ценностям. Это объективно предполагает их сохранение (восстановление) и развитие в качестве основных проводников национальной культурной политики и альтернативы коммерческому, так называемому «кафейному» сектору культуры (ночные клубы, развлекательные центры, рестораны, кафе). С учетом, разумеется, новых обстоятельств функционирования и внесения поправок в виды, формы и методы деятельности.

• Наметившиеся регрессивные процессы в социокультурной инфраструктуре страны и регионов могут быть нейтрализованы преимущественно посредством активизации роли государства как гаранта общедоступности культурных ценностей и сохранения «культуртрегерской» функции культурно-досуговых учреждений. Прямое влияние государственной власти, как и в советский период российской истории, должно осуществляться, во-первых, в области законодательства, конкретно оговаривающего характер взаимоотношений и степень подчиненности органов управления культурой по горизонтали и вертикали власти, а также формы, методы и пределы контроля за содержанием и направленностью деятельности культурно-досуговых учреждений. Во-вторых, в целях сохранения, развития и использования культурного потенциала на территориальном и отраслевом уровнях власть должна выступать в качестве одного из основных акторов финансовой и материальной поддержки этих учреждений, поручителем их «экономической безопасности» в пределах переживаемого страной переходного периода. Что, естественно, не исключает подобного рода помощь со стороны промышленных предприятий, коммерческих и иных структур — как посредством прямого спонсорства, так и путем отчислений в областные (краевые) фонды развития культуры и искусства.

• Прибегая к советскому опыту патронирования сферы культуры, использования ее учреждений в качестве проводников национальной культурной политики, государство в то же время не должно, опираясь на свой административный и экономический ресурс, превращать социокультурные институты в идеологическое оружие тех или иных политических сил или промышленнофинансовых групп, а также вмешиваться в художественный процесс. В данном случае вполне уместно обращение к западной практике, характеризующейся ограждением деятелей и учреждений культуры и искусства от политического давления и государственной цензурыэкспертизой их продукции по принципу «художника должен судить только художник" — постоянным контролем попечительских советов за расходованием средств, из какого бы источника они ни исходили, а также соответствием деятельности социокультурных институтов правовым и этическим^нормам.

• Видится также целесообразным всемерное использование плановых подходов к развитию культурного потенциала на среднесрочную и дальнесроч-ную перспективу, как на уровне территорий, так и культурно-досуговых учреждений. С учетом положительного и негативного опыта советского периода, чрезвычайно важно связанные с этим процедуры осуществлять при непосредственном участии работников культуры и искусства, представленных не только в администрациях территорий, но и в региональных и муниципальных законодательных органах власти, а также представителей общественности, в том числе, научной, привлечение которых должно содействовать повышению качества разрабатываемых программ с учетом интересов и запросов населения, их теоретическому обоснованию.

• Прогрессирующий процесс коммерциализации сферы культуры со всеми присущими ему разнохарактерными проявлениями актуализирует и такую проблему, как изучение и обобщение опыта хозяйственной деятельности куль-турно-досуговых учреждений, накопленного в дореволюционной и современной России, а также странах Запада, где подобные институты в своем большинстве всегда функционировали в условиях рынка, требующих, выражаясь языком социологов, грамотного менеджмента («управления ресурсами»), маркетинга («понимания, на какую аудиторию ты работаешь и чего ей хочется») и пиара («позиционирования учреждения в информационном поле»),.

• В свете предыдущего тезиса весьма злободневным является вопрос целенаправленной подготовки административных кадров (арт-менеджеров), умеющих действовать на пересечении искусства и его организации, разбирающихся в творческих аспектах деятельности учреждений культуры, и в то же время способных обеспечить их экономическую стабильность на основе многоканальных источников финансирования. Формирование на этих принципах новой популяции организаторов культуры делает возможным отказ от присущей советскому времени, а нередко применяемой и поныне, практики назначения на подобные должности так называемых «эффективных менеджеров», не только не разбирающихся в специфике творческого процесса, но и распространяющих на эту сферу бюрократические, директивные методы руководства, противоречащие специфике ее жизнедеятельности и социально-культурному предназначению.

Представляется, что реализация предполагаемых мер позволила бы оптимизировать деятельность сети культурно-досуговых учреждений, реализовать получающую все большую поддержку идею формирования в стране обшествен-но-государственной системы организации и функционирования как традиционных социально-культурных институтов, так и новых, «неформальных» сообществ, ставших в последние годы одним из заметных сегментов российской культуры.