Место ономатопеи в японском языке на примере манга

Содержание Введение Глава 1. Ономатопея как полноценная языковая категория

Глава 2. Виды японских ономатопей Заключение Список литературы

Введение

Актуальность темы данной курсовой работы на сегодняшний день несомненна, так как ономатопеи широко используются в Японии на регулярной основе, и данный феномен очень часто встречается при изучении японского языка, вызывая затруднения у переводчиков. Поэтому исследование этой темы поможет специалистам-востоковедам при переводе иностранных текстов с японского языка.

Объект и предмет работы. Объектом исследования являются особенности и специфика японского языка. Предметом, в свою очередь, является особенная языковая группа — группа ономатопей.

Цель курсовой работы. Главной целью данной курсовой работы является выявление особенностей японских ономатопей, их структуры и отличий в сравнении с другими языками на примере японских комиксов манга.

Задачи, поставленные в данной курсовой работе Выявить исключительные отличия ономатопей от других языковых категорий Обозначить существенные отличия звукоподражаний в японском языке от языков прочих.

Классифицировать японские ономатопеи по различным критериям и привести примеры их использования в повседневной жизни современного японца.

Методология.

Хронологические и территориальные рамки исследования. Территориальные рамки данного исследования охватывают Японские острова (следует отметить, что исследование проводится без разделения языка по диалектам). Хронологические рамки исследования не видится возможным обозначить, так как тема исследования охватывает широчайший промежуток времени с образования японского языка и до настоящего времени.

Обзор источников. Важной особенностью работы является широкое поле аутентичных источников на иностранном языке.

Структура курсовой работы. Данная курсовая работа состоит из введения, двух глав исследовательской работы, заключения и списка литературы и источников.

В первой главе исследовалось и подробно раскрывалось содержание термина «ономатопея», рассматривались похожие языковые структуры в других языках и выявлялись различия в сравнении с японским языком.

Во второй главе была проанализирована универсальная, общепринятая на сегодняшний день всеми японоведами классификация японских ономатопей, и были предоставлены примеры их употребления в разных ситуациях на примерах, найденных в самых различных источниках.

Среди многочисленных сложных проблем, которые изучает современное языкознание, важное место занимает изучение лингвистических аспектов межъязыковой речевой деятельности, которую называют «переводом» или «переводческой деятельностью».

Перевод — это несомненно очень древний вид человеческой деятельности. Как только в истории человечества образовались группы людей, языки которых отличались друг от друга, появились и «билингвы», помогавшие общению между «разноязычными» коллективами. С возникновением письменности к таким устным переводчикам — «толмачам» — присоединились и переводчики письменные, переводившие различные тексты официального, религиозного и делового характера. С самого начала перевод выполнял важнейшую социальную функцию, делая возможным межъязыковое общение людей. Распространение письменных переводов открыло людям широкий доступ к культурным достижениям других народов, сделало возможным взаимодействие и взаимообогащение литератур и культур. Знание иностранных языков позволяет читать в подлиннике книги на этих языках, но изучить даже один иностранный язык удается далеко не каждому, и ни один человек не может читать книги на всех или хотя бы на большинстве литературных языков. Только переводы сделали доступными для всего человечества гениальные творения Гомера и Шекспира, Данте и Гёте, Толстого и Достоевского.

Звукоизобразительность (звукоподражание и звукосимволизм) как лингвистическая универсалия обнаруживается практически во всех языках мира. Японский язык, имеющий спорное генеалогическое положение среди других языков, особенно богат звукоизобразительной лексикой разных типов Звукоизобразительная лексика составляет особый фонд звуковых образов в лексической системе японского языка и всегда была предметом пристального рассмотрения лингвистов. (Подшибякина, Фролова, Ямамото Хироко, Наоми Шарлин, Акуцу Сатору, Кими Акита, Шоко Хамано).

Глава 1. Ономатопея как полноценная языковая категория Русский язык довольно разнообразен и весьма гибок. И, наверное, можно было бы предположить, что эти качества помогут переводчикам из России в большей степени добиться точности при переводе. К примеру, мы, как и японцы, можем описать похожие, но, тем не менее, разные оттенки чувств. Кроме того, можно сказать, что русская душа от японской отличается не так сильно, как, к примеру, менталитет англичанина или француза. Но все-таки есть одна маленькая особенность, которой в русском языке не было предано большое значение в отличие от японского языка.

Имеет смысл упомянуть о таком явлении, как звукоподражание. Оно возникло на основе фонетического уподобления неречевым звукокомплексам. Иначе оно называется ономатопея. Чаще всего ономатопеической является лексика, прямо связанная с существами или предметами — источниками звука: например, глаголы наподобие «квакать», «мяукать», «кукарекать», «тарахтеть» и производные от них существительные. И японский язык как никакой другой владеет разнообразием звукоподражательных форм.

По данным этимологических словарей, в современном японском языке насчитывается более 1200 звукоподражательных и звукосимволических слов.

Звукоизобразительные слова в японском языке это своеобразный класс древних слов, которые не являются самостоятельными частями речи, поскольку с точки зрения грамматики они не формируют единую грамматическую категорию, а относятся к различным частям речи. В связи с тем, что эти слова не обладают выраженными частеречевыми показателями, свои грамматические свойства они реализуют посредством синтаксических связей. Звукоизобразительные слова могут выступать в качестве различных членов предложения и выполнять различные функции в речи. Ономатопея употребляются в японском языке в различных языковых и речевых стилях и жанрах: в художественной литературе, публицистике, рекламе. В каждой из областей данные слова выполняют определенные функции:

— экспрессивную. При помощи звукоизобразительной лексики выражается субъективное отношение говорящего к содержанию или адресату речи.

— образно-графическую. Поскольку звукоизобразительные слова, как правило, записываются азбукой катаканой, для которой характерны короткие прямые линии и острые углы, они выделяются в тексте и привлекают внимание.

— компрессивную. Употребление звукоизобразительной лексики в речи позволяет лаконично передать сложное понятие.

Ономатопеическая лексика различается в разных языках. Особый интерес в этом отношении представляет передача звуков, издаваемых наиболее распространёнными животными, поскольку её можно проследить в большом числе языков разного состава и происхождения. Так, например, в русском и многих других европейских языках, даже в китайском, звуки, издаваемые кошкой звучат идентично нашему «мяу», в странах Востока же в большинстве случаев все иначе, в частности, в японском языке — это [nya].

Помимо слов, имитирующих звуки животных, встречаются так же подражания звукам природы: «кап-кап», «громыхать» — и которые получаются при взаимодействии предметов: «тук-тук», «бум», «бом». Но на самом деле в русском языке таких слов не так уж и много, и то, в большинстве своем, они встречаются в речи детей.

Так как же определить значение ономатопей, для которых трудно подобрать и сформулировать аналог? Ведь в японском языке, где помимо ‹[ђєЊк (giseigo) — голосов животных и птиц, и ‹[‰№Њк (giongo) — звуков природы и прочих звуков, есть еще и ‹[‘ФЊк (gitaigo) — группа звукоподражательных слов, обозначающих суть явления, настроения или действия. И более того, эти слова встречаются часто и повсеместно, и в книге, и в манга, и в прессе, и в разговорах детей, и в серьезных беседах взрослых. Эта группа слов удивительным образом привилась на всех уровнях бытия японцев. Это связано с лингвокультурными аспектами языка и когнитивными особенностями японского сознания.

Язык и культура связаны. Формируется ли культура вокруг языка или наоборот — является глубоким философским вопросом. Культурные нормы и восприятие окружающего мира так же, как и сам язык влияют на то, что мы выделяем, как мы думаем и как интерпретируем мир вокруг себя, поэтому возникает вопрос о роли культурных различий в понимании неродственных звукосимволических систем. Определенно, при сопоставлении разных языковых систем встречается популярная идея о различиях между восточноазиатским и западным менталитетом.

Общая концепция гласит, что восточноазиатские умы имеют тенденцию к более целостному представлению мира, тогда как западные умы более объективно ориентированы. Нет сомнений, что данное мнение является стереотипом, однако оно может быть полезно в оценке культурных различий. Эти различия выдвинуты на первый план не для того чтобы подчеркнуть экзотичность или особенность иной культуры, а должны помочь межкультурному пониманию для успешной коммуникации и рассмотреть ситуации в зависимости от изменения культурных перспектив.

Различия в визуальном восприятии предполагают различия в мыслительной деятельности, что влияет на использование языка со структурной и экспрессивной точки зрения. Более сосредоточенны на объекте «западный ум», информацию, выраженную звукосимволическими словами или описывающими, например, манеру движения или речи, считает несущественной для целей коммуникации. Для целостного ориентированного восточноазиатского восприятия этот вид информации является ключевым элементом коммуникативного акта.

Звукоподражания представляют особый интерес для философии языка и семиотики. В отличие от большинства языковых единиц, звукоподражания представляют собой иконические знаки (т.е. знаки, непосредственно воспроизводящие существенные признаки объекта). В самом деле, для обычных слов характерна случайная, или произвольная связь между значением и формой: тот факт, что предмет, из которого мы пьем пиво, обозначается по-русски с помощью последовательности звуков кружка, никак не связано с какими-либо свойствами этого предмета. Такие знаки называют немотивированными, поскольку их форма, звуковой облик, не имеет никаких мотиваций, причин для того, чтобы быть именно такой. Напротив, звуковой состав звукоподражаний не случаен: он мотивирован соответствующим звуком внешнего мира.

Итак, звукоподражания необычны уже тем, что обладают прямым сходством со звуками внешнего мира. Для некоторых из них характерна нестандартность звукового облика. Рассмотрим на примере русского языка. В слове апчхи используется сочетание трех согласных звуков, редкое для него. Еще одна особенность звукоподражаний состоит в том, что они часто имеют фонетические варианты: например, лай собаки передается с помощью звуковых последовательностей гав-гав, ав-ав и ваф-ваф.

С другой стороны, звукоподражания являются единицами языка и используют звуковой состав языка, поэтому они не могут быть полностью идентичными естественным звукам. Каждый язык по-своему осваивает звучания внешнего мира, и звукоподражания разных языков не совпадают друг с другом, хотя нередко обладают сходством. Например, русскому кукареку соответствует очень похожее слово во французском языке (cocorico) — и совсем не похожее в английском: cock-a-doodle-doo. По-видимому, одна из причин несходства звукоподражаний в разных языках кроется в том, что сами звуки-источники, как правило, имеют сложную природу, и поскольку точная имитация их средствами языка невозможна, каждый язык выбирает одну из составных частей этого звука как образец для подражания.

Количество ономатопей в конкретном языке является открытым. Как правило, есть группа общепринятых и употребительных звукоподражаний, которые могут даже входить в словари. Однако помимо них в речи встречаются и другие звукоподражательные слова, образуемые по мере необходимости, когда человек сталкивается с новыми, непривычными для него звуками внешнего мира, ср. (речь идет о щенке): Когда Тюпа очень удивится или увидит непонятное и интересное, он двигает губами и тюпает: «тюп-тюп-тюп-тюп…» (Е.Чарушин).

Состав звукоподражаний, характерных для того или иного языка, различается очень сильно в зависимости от особенностей культуры и географической среды обитания того народа, который говорит на данном языке. В русском языке, например, нет звукоподражания, обозначающего звук летящей стрелы, а в одном из языков южноамериканских индейцев есть: торо тай. Междометие тхее в другом языке Южной Америки передает звук каноэ, которое ударяется о берег. В одном из языков Папуа Новой Гвинеи имеется звукоподражание для обозначения шума моря: Море опускается и поднимается: буху баха и. А в одном североафриканском языке есть специальное слово, обозначающее звук тишины: халь. Но можно ли его назвать звуко-подражанием?

В некоторых языках есть отдельная группа так называемых глагольных звукоподражаний. Эти слова употребляются в предложении в роли сказуемого, однако не имеют никаких грамматических признаков обычных глаголов — времени, наклонения, лица, числа и т. д. Снова обратимся к примерам из русского языка. Как правило, такие глаголы обозначают резкие движения: Бултых в воду; Бабах из ружья; Волк зубами щелк.

Однако существуют и обычные глаголы, которые имеют звукоподражательную природу. Для некоторых из них, например для шлепать или хлопать, есть соответствующее звукоподражание (шлеп, хлоп), однако для большинства такого соответствия нет — ср. шелестеть, щебетать, хохотать и т. п. В языке суахили есть специальные звукоподражательные глаголы со значениями падать в песок, падать в воду, падать в грязь, падать (о водопаде), падать (о монетке), падать (о ветке).

Лингвисты любят находить соответствия между фонетическим обликом таких глаголов и звуком-образцом. Например, исследователи венгерского языка утверждают, что свистящие и шипящие согласные в этом языке имеются в словах, передающих свистящие, дребезжащие звуки (шипеть, сосать, шмыгнуть, шуршать, шептать, выть), звуки высокого тона часто передаются гласным i (пищать, трещать, визжать), а носовые согласные м и н нередко встречаются в словах, передающих прерывистые и приглушенные звуки: ворчать, бормотать, говорить под нос. Существует даже отдельная область в лингвистике, посвященная исследованию соответствий между типом звука и типом смысла; это явление называют звукосимволизмом, или звукоизобразительностью. Например, в языках Западной Африки, где гласные различаются тонами, высокий тон характерен для слов, обозначающих нечто маленькое, тонкое или узкое, а низкий — большое, толстое или широкое. Такие слова, конечно, нельзя назвать звукоподражаниями, но они тоже обладают формой, которая мотивирована содержанием. Некоторые исследователи предполагают, что есть общие, универсальные для всех языков мира связи между звуком и значением.

Существует даже так называемая теория звукоподражания, согласно которой звукоподражания были первыми словами, которые произнес человек, когда начал говорить. Эта теория может показаться убедительной, однако беда всех теорий о происхождении языка состоит в том, что они совершенно недоказуемы.

Глава 2. Виды японских ономатопей Ономатопеи и прежде всего звукоподражательная лексика имеются в любом языке, но в японском языке они занимают особо значительное место. А. А. Холодович в книге, посвященной анализу японских военных текстов в 1930;х гг., писао, что такие слова «употребляются обычно в военных пособиях при характеристике действий газов, а так же при описании того, каким образом по звуку можно отличить полет и разрыв химическиго снаряда от гранаты». Приводятся примеры pachipachi «звук химического снаряда во время падения», puppuu «звук химического снаряда во время полета». В русский или английских военных текстах не может встретиться ничего подобного.

Современные авторы указывают, что «ономатопоэтические слова встречаются в повседневной речи, художественной литературе и комиксах манга, в газетных статьях, в рекламе, даже в инструкциях по употреблению товаров». Русские или английские ономатопеи обладают гораздо большей стилистической ограниченностью.

По происхождению ономатопеи относятся к ваго, однако образуют некоторый обособленный их подкласс. Это проявляется даже в их фонологической структуре, например, конечнослоговые носовые и долгие гласные в ваго встречаются преимущественно в звукоподражаниях.

По принадлежности к части речи типичные ономатопеи относятся к наречиям. Они могут преобразовываться в глаголы присоединением вербализатора suru: uro-uro «ощущение беспорядочного движения», uro-uro-suru «слонятся, бродить».

По значению звукоподражания могут быть близки к междометиям (часто они соответствуют междометиям русского и других языков), но в отличии от междометий они являются обстоятельственными членами предложения. В ряде случаев сочетание идеофона с глаголом характеризует действие, в иных языках выражаемое в глаголе. Например, любой звук, издаваемый животным, птицей, насекомым и т. д., в японском языке обозначается одним и тем же глаголом ‚И‚­[naku], а его более конкретная характеристика передается ономатопеей.

Пишутся ономатопы как хираганой, так и катаканой, в зависимости от обстоятельств. К примеру, звуки в манга, такие как «бум», «дзинь» и прочие подобные слова, которыми подписывают обычно звуки, происходящие от взаимодействия предметов, пишутся катаканой. В публицистике данный вид лексики используется для придания тексту графической формы и акцентирования внимания на определенных словах и выражениях, например, в заголовках. Как раз в публицистике звукоподражания и звукосимволизмы получили наибольшее распространение. Чтобы вызвать интерес читателей, создатели рекламы нередко прибегают к использованию звукоизобразительных слов. Например, использование звукоизобразительного слова в заголовках газет способствует привлечению внимания на уровне зрительного восприятия. Так, на фоне иероглифического текста записанное японской слоговой азбукой звукоизобразительные слова невольно притягивают к себе взгляд, а использование определенной звукоизобразительной единицы в тексте статьи или сообщения помогает вызвать у читателя определенную реакцию.

Поскольку широко распространенная во многих речевых жанрах японская звукоизобразительная лексика представляет собой сложное явление, перед переводчиком возникает проблема поиска эффективных переводческих стратегий. Что касается перевода японской звукоизобразительной лексики на русский язык, отмечается, что в японском языке выделяются следующие группы лексических единиц:

1. Единицы, имеющие полные соответствия в русском языке. Это весьма немногочисленная группа. В японском языке это в основном звукоподражания/ономатопы. Полные лексические соответствия встречаются достаточно редко. Следовательно, при переводе звукоподражаний звукам живой природы, поскольку во всех языках имеются свои установленные нормы, то лучше всего прибегнуть к использованию регулярных соответствий. То есть необходимо подобрать такие языковые средства в языке перевода, которые соответствуют по смыслу и создают такой же эффект, как и в языке оригинала, несмотря на то, что иногда они могут оказаться разными по звучанию, но иметь сходную фоносемантическую модель.

2. Единицы, имеющие неполные соответствия в русском языке. К этой группе относятся как звукоподражания, так и звукосимволизмы. Их можно перевести подходящим по смыслу русским словом или словосочетанием. Однако, иногда встречаются «механические» звукоизображения, которые передаются авторами индивидуально, или индивидуальные звукоподражания звукам животных.

Такие звукоизобразительные слова, как правило, рассчитаны на определенный стилистический эффект. В таких случаях С. Влахов советует постараться сохранить их ибо, как говорит И. Левый, «нельзя перевести или заменить звукоподражательный ряд, возникший в единичном случае, специально созданный для передачи того или иного природного звучания; здесь возможна только фонетическая транскрипция».

Однако, исключениями будут неудобочитаемые и трудно произносимые на переводящем языке, или же неадекватные по звучанию или значению звукоизображения. В таких случаях переводчику необходимо «создать функциональный звуковой эквивалент» (А.А. Подшибякина).

3. Единицы, не имеющие эквивалентов в русском языке. Безэквивалентная лексика встречается достаточно редко, и одно из ее проявлений — это звукосимволизмы. Однако, звукосимволическая лексика может быть переведена звукоизобразительным эквивалентом (постоянным или частичным), но случаи полного соответствия в переводе очень редки.

Применение метода компонентного анализа звукоизобразительного слова в качестве метода исследования при переводе дает интересные результаты. В качестве же методов перевода могут быть применимы следующие переводческие стратегии:

— Лексические трансформации: смысловое развитие, антонимический перевод, прием переводческой компенсации, дифференциация, конкретизация;

— Грамматические трансформации: опущение элемента, добавление элемента, замена частей речи;

— Описательный метод (фразеологизм, метафора и др.).

Примером перевода звукоизобразительной лексики данной группы служит следующее предложение: М"к-¤Ґ®ҐйҐ®ҐйЭx¤¤¤Ж¤¤¤Ю¤№ЎЈ— Тайёу-га гирагира кагаяитэ-имасу — Солнце светит ослепительно.

При переводе японской звукоизобразительной лексики на русский язык перед переводчиком стоит сложная задача сохранить фонетическую форму и семантическое содержание слова, а также их взаимосвязь, для чего применяются вышеперечисленные переводческие приемы.

Например, только для передачи особенностей речи используются ‚Ч‚з‚Ч‚з‚µ‚б‚Ч‚й [berabera shaberu] - «тараторить», «трещать»; ‚а‚І‚а‚ІЊѕ‚¤ [mogomogo iu] - «мямлить»; ‚Р‚"‚Р‚"?b‚· [hisohiso hanasu] - «шушукаться»; ‚ ‚"‚ ‚"?b‚· [akiaki hanasu] - «ворковать»; ‚Ч‚з‚Ч‚зЊѕ‚¤[berabera iu] - «трепаться»; ‚Ю‚Й‚б‚Ю‚Й‚бЊѕ‚¤[munyamunya iu] - «бормотать».

Слова, передающие движения: ‚Д‚­‚Д‚­•а‚­[tekuteku aruku] - «плестись» (волоча усталые ноги); ‚Е‚к‚Е‚кЌs‚­[deredere iku] - «волочиться» (еле-еле идти); ‚ж‚л‚ж‚л•а‚­[yoroyoro iku] - «ковылять»; ‚ї‚е‚л‚ї‚е‚лЌs‚­ [chorochoro iku] - «ковылять»; ‚Ж‚Ъ‚Ж‚Ъ•а‚­[tobotobo iku] - «плестись»; ‚М‚л‚М‚лђi‚Ю [noronoro susumu] - «тащиться».

Часто такие слова обозначают разные эмоции: ‚ ‚"‚ ‚"‚· ‚й [akiaki suru] - «осточертеть»; ‚Ё‚л‚Ё‚л‚· ‚й [orooro suru] -«мешкаться»; ‚µ‚б‚µ‚б‚· ‚й [syasya suru] - «и в ус не дуть»; ‚‚б‚‚б‚И‚­ [gyagya naku] - «визжать»; ‚Я‚"‚Я‚"‚· ‚йЃ@[mesomeso suru] - «распустить нюни».

Примеры употребления:

‹¦‰п‚МЏа‚ЄѓJѓ‰ѓ"ѓJѓ‰ѓ"‚Ж-В‚Б‚Д‚ў‚йЃBKyoukai no kane ga karankaran to natte iru. Гулко звонит церковный колокол (karankaran передаёт гулкий звук). —Ч‚М‰њ‚і‚с‚ЄЃA ‚Ё‚"‚К‚Ї‚М‚а‚µ‚б‚а‚µ‚б‚Й—ђ‚к‚Ѕ"Ї‚М‚Ь‚ЬЃA ЊєЉЦ‚Ц‚К‚Б‚Ж‚Е‚Д‚"‚ЅЃBTonari no okusan ga, okinuke no mosyamosya ni midareta kami no mama, genkan he nutto dete kita.

На пороге неожиданно появилась соседка: волосы её были растрёпаны, как будто она только что встала с постели. (Слово mosyamosya передают растрёпанную причёску) ‰J‚Є‚Ы‚В‚с‚Ж‚Ё‚Е‚±‚Й"-‚Ѕ‚Б‚ЅЃBAme ga potsunto odeko ni atatta. Капля дождя шлёпнулась мне прямо на лоб (potsunto передаёт резкое движение капли воды).

Ѓu‚"‚бЃA‚"‚бЃA‚"‚бЃv‰Ћ‚М‚У‚¤‚У‚Н‚Р‚Я‚ў‚рЏг‚°‚И‚Є‚з‰њЋR‚Й‚Й‚°‚Д‚ў‚Б‚Ѕ‚"‚иЃB"kya, kya, kya", — saru-no fu: fu wa… himei-o agenagara, okuyama-ni nigete ittakiri… Закричали обезьяны: «кя, кя, кя!» — и в горы убежали".

Более того, иногда японцы сами на ходу придумывают слова подобного рода: ‚Щ‚Ж‚с‚З•· ‚"Ћж‚к‚И‚ў‚Щ‚З‚Ъ‚"‚Ъ‚"‚Ж‚µ‚Ѕђє‚ѕ‚ЅЃBHotondo kikitorenai hodo bosoboso-to shita koe data. До меня доносился лишь невнятный бубнёж". (bosoboso — о невнятной речи.

Такие слова могут использоваться и отдельно, и как существительные, и как прилагательные, и со вспомогательным глаголом suru в роли сказуемого. Вот лишь несколько из сотен звукоподражательных слов, используемых в японском:

Бан-бан (ban-ban) — «ба-бах» или «бум-бум», обычно звуки выстрелов.

Бари-бари (bari-bari) — звук рвущейся бумаги.

Боки-боки (boki-boki) — треск.

Боко-боко (boko-boko) — звук удара.

Бо-бо (bo-bo) — треск огня.

Буцу-буцу (butsu-butsu) — шепот.

Ван-ван (wan-wan) — «гав-гав», лай собаки.

Дза-дза (zaa-zaa) — шум дождя.

Дзуки-дзуки (zuki-zuki) — болезненное ощущение.

Досун (dosun) — стук при падении.

Досун-досун (dosun-dosun) — «тук-тук», звук шагов.

Гаку-гаку (gaku-gaku) — тряска.

Гаса-гаса (gasa-gasa) — звук трения сухой, «стоящей колом» ткани.

Гая-гая (gaya-gaya) — шум толпы.

Готя-готя (gocha-gocha) — «охо-хо», звук трудной ситуации.

Гуса-гуса (gusa-gusa) — резкий удар (обычно ножом).

Гэро-гэро (gero-gero) — «ква-ква», квакание лягушки.

Гя-гя (gyaa-gyaa) — крик.

Хиин-хиин (hiin-hiin) — «иго-го», ржание лошади.

Катя-катя (kacha-kacha) — «клац-клац», клацание.

Кики (kikii) — звуки, издаваемые обезьяной.

Кэра-кэра (kera-kera) — «ха-ха», смех.

Миси-миси (mishi-mishi) — скрип.

Моо (moo) — «му-у», мычание коровы.

Нико-нико (niko-niko) — смешок, улыбка.

Нян (nyaan) — «мяу», мяукание кошки.

Пати-пати (pachi-pachi) — «хлоп-хлоп», хлопки в ладоши.

Пан-пан (pan-pan) — стук.

Пиё-пиё (piyo-piyo) — щебетание птиц.

Пика-пика (pika-pika) — треск электрического разряда.

Тю-тю (chuu-chuu) — «пи-пи», пищание мыши.

Звуковой символизм является большой частью японского языка, в нём существует целых три типа звукоподражания, которые уже были упомянуты: гионго (giongo), гисэйго (giseigo) и гитайго (gitaigo).

‹[ђєЊк (giseigo) — самая понятная для нас группа, состоящая из слов, показывающих голоса животных и птиц. Это всем известное ‚Й‚б‚ (nya:) — «мяу» по-японски. А также близкие по звучанию к русскоязычным: ‚Я‚¦ (me:) — блеянье овцы и ‚±‚Ї‚±‚Б‚±(kokekokko) — кукареканье петуха.

Менее похожие: ‚н‚с‚н‚с (wan-wan) — лай собаки, ‚Т‚ж‚Т‚ж (piyo-piyo) — щебетание птиц, ‚ї‚イ‚ї‚イ (chu:-chu:) — пищание мыши и ‚Ї‚л‚Ї‚л (kero-kero) — квакванье лягушки.

И уж совсем отличающееся от русского «карр» словоѓAѓz (aho) — карканье ворона. Забавно, что это слово созвучно с японским словом €ў•р (aho:) «идиот, придурок», чем часто пользуются в аниме и манга, когда хотят подчеркнуть нелепость и идиотизм ситуации. Обратите внимание, в таких случаях пролетает ворона, выражая свое мнение насчет произошедшего глубокомысленным «ѓAѓzЃ[ !». Например:

«L‚Н‚Й‚б‚ ‚Ж-В‚"‚И‚Є‚з‚±‚Б‚ї‚Ц—€‚ЅЃB (Neko wa nya: to nakinagara kotchi e kita) — Ко мне, мяукая, пришла кошка.

Њў‚Є‚н‚с‚н‚с‚Жђl‚ЙЊь‚(c)‚Б‚Д-i‚¦‚Д‚ў‚ЅЃB (Inu ga wanwan to hito ni mukatte hoeteita) — Собака облаяла человека.

‚З‚±‚(c)‚(c)‚з—r‚Є‚Я‚¦‚Я‚¦‚Ж-В‚­ђє‚Є•· ‚±‚¦‚йЃB (Dokoka kara hitsuji ga meemee to naku koto ga kikoeru) — Откуда-то послышалось блеянье овцы.

Из примеров видно, что в русском языке тоже используются производные от звукоподражаний слова — «мяукать», но чаще, в отличие от японского, встречаются слова не содержащие их в своём составе, такие как «лаять, блеять» и так далее.

‹[‰№Њк (giongo) — еще одна группа онамотопов, имеющая русские аналоги, собственно звукоподражательные слова, то есть слова, имитирующие разнообразные звуки, от завываний ветра до звонких ударов по металлу, от звуков плача до барабанного боя. Например:

‚З‚с‚З‚с (don-don) — звук ударов кулаком по двери, стене, барабану и тп; Пример: dare ga doa o don-don tataiteimasu. Кто-то барабанит в дверь.

‚О‚и‚О‚и (bari-bari) — звук рвущейся бумаги; Пример: Chippu o bari-bari taberu. Хрустеть чипсами. Kanojo wa bari-bari shigoto o shimasu. Она работает изо всех сил.

‚Ъ‚"‚Ъ‚"(boki-boki) — треск; Eda o boki-boki to heshioru. Сломать ветку (с треском).

‚µ‚­‚µ‚­(shiku-shiku) — всхлипывания при плаче; Onna no ko wa shiku-shiku to naiteimasu. Девочка, всхлипывая, плачет.

‚Є‚с‚Є‚с (gan-gan) — звук ударов по железному предмету; Futsuka yoi de atama ga gan-gan shimasu. Голова болит с двухдневного похмелья. Doramukan o gan-gan to tataku. Стучать по железной бочке.

‚а‚®‚а‚®(mogu—mogu) — звук жевания с набитым ртом; Omae wa mogu-mogu iu node kikitorenai yo. Я не понимаю, что ты говоришь, потому что у тебя рот набит.

‚ґ‚ ‚ґ‚ (dza:-dza:) — шум сильного дождя; Ame ga za:-za: furu. Дождь льет как из ведра.

‚З‚· ‚с (dosun) — стук при падении; DOsu to shirimochi o tsuite shimaimashita. Я грохнулся на пятую точку.

‚(c)‚ї‚б‚(c)‚ї‚б (kacha-kacha) — клацание; Chichi wa niifu ya fo: ku o kacha-kacha to katazuketeimasu. Папа, гремя, убирает ножи и вилки.

‚Т‚(c)‚Т‚(c)(pika-pika) — треск электрического разряда; Yuka ga pika-pika ni migakareteiru. Пол начищен до блеска.

‚Ђイ‚Ђイ(hyu:-hyu:) — звук сильного ветра; Kampu: ga hyu:-hyu: to fuiteimasu. Холодный ветер бушует со свистом.

ѓ{ѓ\ѓ{ѓ\ (boso-boso) — удивление; Boso-boso to hanasu. Говорить с удивлением.

ѓtѓ‰ѓtѓ‰ (fura-fura) дрожь в теле (например, при болезни); Atama ga fura-fura suru. Голова кружится.

ѓtѓЏѓtѓЏ (fuwa-fuwa) — мягкий, воздушный; Pan ga fuwa-fuwa shiteiru. Нежные булочки.

ѓKѓ^ѓKѓ^ (gata-gata) — стучать, дребезжать, тарахтеть; Jisjin de ie ga gata-gata yuremashita. Дом дребезжал от землетрясения. Konshu: wa, yasumazu hataraite mo: karada ga gata-gata desu. Я на этой неделе работал без отдыха, все тело ломит.

ѓOѓjѓѓѓOѓjѓѓ (gunya-gunya) — мягкий, упругий; Purasutikku ga netsu de gunya-gunya ni natteshimatta. Нагретый пластик стал мягким и гибким.

ѓCѓ‰ѓCѓ‰ (ira-ira) — сердитое. раздражённое состояние; Kyo: wa kaisha de okorareta no de ira-ira shitteiru. Я сегодня раздражен, потому что получил нагоняй на работе.

ѓЃѓ\ѓЃѓ\‚· ‚йЃ@(meso-meso suru) — «распустить нюни»; Meso-meso to shita yatsu wa kirai da. Терпеть не могу нытиков вроде него. Meso-meso suru na. Не хныкай.

ѓ‚ѓWѓ‚ѓW‚· ‚й (moji-moji suru) — «ёрзать»; Moji-moji shiteinaide hakkiri iinasai. Говори как есть и не ерзай.

ѓIѓЌѓIѓЌ‚· ‚й (oro-oro suru) — нервничать, растеряться; Chichi no shini tada oro-oro suru bakari datta. Я постоянно был в растерянности из-за смерти отца.

ѓ|ѓ^ѓ|ѓ^ (pota-pota) — капать; Pota-pota to tenjo: kara amamori ga shiteimasu. С потолка капает.

ѓcѓ‹ѓcѓ‹ (tsuru-tsuru) — скользкий, гладкий; Yuka ga tsuru-tsuru suberiyasui node, gochu: I kudasai. Пол очень скользкий, будьте осторожны.

ѓЏѓNѓЏѓN (waku-waku) — приподнятость; Ashita kara nihon e iku no de waku-waku shiteiru. Завтра еду в Японию, поэтому прибываю в приятном волнении.

ѓUѓ‰ѓUѓ‰ (dzara-dzara) — шершавый; Hyo: men ga zara-zara da. Шероховатая поверхность.

‚І‚л‚І‚л (goro-goro) — звук, когда катится тяжелый предмет

и так далее и тому подобное, чтобы всё перечислить не хватит книги.

Ћq‹џ‚ЄЉр‚µ‚"‚¤‚Й‚І"С‚р‚а‚®‚а‚®ђH‚Ч‚Д‚ў‚йЃB (Kodomo ga ureshiso: ni gohan o mogumogu tabeteiru) — Дети весело жуют с набитыми ртами.

•—‚Є‹­‚­‚ДѓhѓA‚Є‚Ѕ‚Є‚Ѕ‚ў‚Б‚Д‚ў‚йЃB (Kaze ga tsuyokute doa ga gatagata itteiru) — От сильного ветра стучит дверь.

ЋЦЊы‚(c)‚зђ…‚Є‚Ы‚Ѕ‚Ы‚Ѕђ‚‚к‚Д‚ў‚йЃB (Jaguchi kara mizu ga botabota tareteiru) — Из крана капает вода.

Что касается этого случая, то также как и впервой группе, в русском языке есть как слова полученные из ономатопов — «капать», так и обычные глаголы — «стучать». Кроме того, некоторые японские звукоподражания сложно перевести иначе как целым словосочетанием, например, «жевать с набитым ртом».

Оживить с помощью звукоподражательных слов в японской речи можно всё, что угодно: суть явления (блеск; мягкость), эмоциональное состояние (удивление) и состояния вообще (бездельничать; нетвёрдо стоять на ногах).

Предметы могут быть разными на вид и на ощупь: ‚В‚й‚В‚й (tsuru-tsuru) — скользкими, гладкими; ‚ґ‚з‚ґ‚з (dzara-dzara) — шершавыми; ‚®‚Й‚б‚®‚Й‚б (gunya-gunya) — мягкими, упругими; ‚У‚н‚У‚н (fuwa-fuwa) — мягкими, воздушными; ‚Т‚(c)‚Т‚(c)(pika-pika) — блестящими.

Многие звукоподражательные слова могут относиться к нескольким группам, то есть могут имитировать звук какого-либо явления и при этом обозначать, как это выглядит (например, ‚Т‚(c)‚Т‚(c)); или звук и и похожее по сути эмоциональное состояние. К примеру, слово ‚І‚л‚І‚л (goro-goro) — это и звук, когда катится тяжелый предмет, и бездельничанье (состояние, когда человек валяется, перекатываясь с бока на бок).

Далее, эмоциональные состояния: ‚І‚л‚І‚л (goro-goro) — бездельничанье; ‚У‚з‚У‚з (fura-fura) — дрожь в теле, например, при болезни; ‚ў‚з‚ў‚з (ira-ira) — сердитое, раздраженное состояние; ‚Ъ‚"‚Ъ‚"(boso-boso) — удивление; ‚н‚­‚н‚­(waku-waku) — приподнятость настроения; ‚Ё‚л‚Ё‚л‚· ‚й (oro-oro suru) — нервничать, растеряться.

Входя в состав предложений, звукоподражательные слова грамматизируются и превращаются в определённую часть речи, например, становятся глаголами ‚Д‚­‚Д‚­•а‚­(teku-teku aruku) идти неохотно, то есть «тащиться», ‚¤‚낤‚л‚· ‚й (uro-uro suru) «слоняться» (от слова ‚¤‚낤‚л (uro-uro) «туда-сюда»), ‚Р‚"‚Р‚"?b‚· (hiso-hiso hanasu) «ворковать»; прилагательными ‚Ѕ‚З‚Ѕ‚З‚µ‚ў(tadotadoshii) «содержащий трудности», наречиями ‚Ц‚Ж‚Ц‚Ж‚Й"ж‚к‚й (heto-heto ni tsukareru) «устать до смерти», ‚­‚µ‚б‚­‚µ‚б‚Й‚И‚й (kusha-kusha ni naru) — «ершиться».

ђЇ‚Є‚"‚з‚"‚зЊх‚Б‚Д‚ў‚йЃB (Hoshi ga kirakira hikatteiru) — Мигая, сияют звезды.

-ѕ"ъ‚(c)‚з"ъ-{‚ЦЌs‚­‚М‚Е‚н‚­‚н‚­‚µ‚Д‚ў‚йЃB (Ashita kara nihon e iku no de wakuwaku shiteiru) — Завтра еду в Японию, поэтому пребываю в приятном волнении.

ЌЎ"ъ‚Н‰пЋР‚Е"{‚з‚к‚Ѕ‚М‚Е‚ў‚з‚ў‚з‚µ‚Д‚ў‚йЃB (Kyo: wa kaisha de okorareta no de irairashiteiru) — Я сегодня раздражен, потому что получил нагоняй на работе.

Вот тут уже ярче всего видно, как ономатопические слова используются в обычных высказываниях, чего практически не бывает в русском языке.

Часто ономатопоэтические слова уточняют значение какого-либо обычного глагола, делают его более образным, добавляют новый оттенок.

Например, из обычных глаголов говорения, таких как 'ќ‚й (shaberu) «говорить, болтать», ?b‚· (hanasu) «разговаривать, рассказывать» и Њѕ‚¤(iu) «сказать», можно получить глаголы: ‚Ч‚з‚Ч‚з'ќ‚й (bera-bera shaberu) «тараторить, трещать»; ‚Р‚"‚Р‚"?b‚· (hiso-hiso hanasu) «шушукаться»; ‚Ч‚з‚Ч‚зЊѕ‚¤(bera-bera iu) «трепаться»; ‚Ю‚Й‚б‚Ю‚Й‚бЊѕ‚¤(munya-munya iu) «бормотать».

Из глаголов движения •а‚­(aruku) «идти пешком», Ќs‚­(iku) «идти» и ђi‚Ю (susumu) «продвигаться» получаются более красочные: ‚Д‚­‚Д‚­•а‚­(teku-teku aruku) «плестись» (волоча усталые ноги); ‚Е‚к‚Е‚кЌs‚­(dere-dere iku) «волочиться» (еле-еле идти); ‚ї‚е‚л‚ї‚е‚лЌs‚­(choro-choro iku) «ковылять»; ‚Ж‚Ъ‚Ж‚Ъ•а‚­(tobo-tobo aruku) «плестись»; ‚М‚л‚М‚лђi‚Ю (noro-noro susumu) «тащиться».

Глаголы, связанные с приёмом пищи ђH‚¤(ku:), €щ‚Ю (nomu) и ђH‚Ч‚й (taberu) с помощью звукоподражательных слов преобразуются в такие слова, как: ‚Є‚В‚Є‚ВђH‚¤(gatsu-gatsu ku:) — «жрать»; ‚Є‚Ф‚Є‚Ф€щ‚Ю (gabu-gabu nomu) «хлестать» (например, водку); ‚О‚­‚О‚­ђH‚Ч‚й (baku-baku taberu) «хлебать».

Точно также за счет ономапоэтического слова создаётся и экспрессивность существительных: ‚№‚(c)‚№‚(c)‚µ‚Ѕђl (seka-seka shita hito) «егоза», ‚Є‚Э‚Є‚ЭЏ—(gami-gami onna) «мегера», ‚Е‚к‚Е‚к‚µ‚Ѕ'j (dere-dere shita otoko) «бабник». В этих случаях к ономапоэтическим словам присоединяются различные по своей природе нейтральные существительные: ђl (hito) «человек», ЋТ (mono) «человек, некто», Џ—(onna) «женщина», 'j (otoko) «мужчина».

Примечательно, что звуки (независимо от положения в слове и сочетания с другими звуками) имеют определенные символические значения, благодаря чему и получаются звукоподражательные слова. Например, выделяются значения «краткость», «неожиданность» у [t], «трение» у [s], «отсутствие сопротивления» у [h], «текучесть» у [g], «клейкость», «вялость» у [p]. То есть, значения ономапоэтических слов можно понимать интуитивно, уловив с какими звуками какие явления ассоциативно связаны.

Заключение

Подводя итоги данной исследовательской работы, можно уверенно заявить, что поставленная в ней цель была успешно достигнута, после выполнения всех обозначенных задач.

Как было отмечено выше, роль ономатопей в японском языке чрезвычайно высока и может напрямую влиять не только на общее понимание японской разговорной речи, но и на переводческую деятельность в целом. Из проведенного исследования можно выделить, обобщив полученные данные, следующие результаты:

Ономатопеи — широкая и весьма важная языковая группа, изучением которой ни в коем случае нельзя пренебрегать, изучая японский язык и занимаясь переводческой деятельностью в его рамках, так как данная группа используется во всех сферах жизни, начиная от повседневного общения и заканчивая средствами массовой информации и научной литературой.

Наиболее проблематичной для специалиста-японоведа при всеобъемлющей комплексно-аналитической работе с иностранными текстами является группа ономатопей, изображающих суть определенного явления, настроения или действия, аналогов которой нет ни в каких в других иностранных языках, что, безусловно, вызывает разнообразные, порой непреодолимые трудности для неквалифицированного специалиста.

Одной из самых распространенных ошибок при столкновении со звукоподражанием в японском языке является необоснованная уверенность в том, что есть способ интуитивно определить значение ономатопей на основе только знания того, как и по какому принципу ономатопеи составляются японцами.

Самым легким и приятным способом изучения ономатопей несомненно являются японские комиксы манга, в которых данных конструкции встречаются чаще, чем в других ресурсах.

Таким образом, можно сказать, что данная курсовая работа безусловно проиллюстрировала актуальность проблемы звукоподражаний в японском языке при переводческой, научно-исследовательской деятельности, а также скомпилировала материал для облегчения изучения данной проблемы в будущем.

ѓЏѓ"ѓsЃ[ѓX — One Piece. Shueisha 1997 — Эйитиро Ода 1997

Алпатов В.М., Вардуль И. Ф., Старостин С. А. Грамматика японского языка: Введение. Фонология. Супрафонология. Морфонология. — Москва: Вост. Лит., 2000. — 149 с.

Алпатов В. М. Структура грамматических единиц в современном японском языке. — Москва: Наука, 1979. — 149 с.

Алпатов В. М. Теоретическая грамматика японского языка. Учебное пособие. — Москва: Военный институт МО СССР, 1988. — (кол-востраниц).

Алпатов В. М. Япония: язык и общество. — Москва: Муравей, 2003. — 208 с.

Воронин С. В. Звукоподражание; Звукоподражания теория; Звукосимволизм. — В книге: Лингвистический энциклопедический словарь. — Москва: (издательство), 1990. — (кол-во страниц) Воронин С. В. Фоносемантические идеи в зарубежном языкознании.(город, издательство), 1990. — (количество страниц) Караев Б. А. Основы японского языка. — Екатеринбург: «Издательство УрФУ», 2007. — (кол-востраниц) Караев Б. А. Японская языковая система. — Екатеринбург: «Урал», 2003. — (кол-востраниц) Комиссаров В. Н. Теория перевода (лингвистические аспекты): Учеб. Для ин-тов и фак. иностр. яз. — Москва: Высш. Шк., 1990. — 253 с.

Конрад Н. И. Краткий очерк грамматики японского язговорного языка. — Ленинград: Ленинградский восточный институт, 1934. — 65 с.

Конрад Н. И. Синтаксис японского национального литературного языка. — Москва: (издательство), 1937. — 375 с.

Лаврентьев Б. П. Самоучитель японского языка. — Москва: (издательство), 1992. — (количество страниц).

Лаврентьев Б. П. Практическая грамматика японского языка. — (город): Изд-во: Живой язык, 2009 г. — (количество страниц).

Маевский Е. В. Графическая стилистика японского языка / Московский Государственный Университет имени М. В. Ломоносова, Институт стран Азии и Африки. — Издаие 2-е. — Москва: АСТ: Восток-Запад, 2006. — 173 с.

Маевский Е. В. Учебное пособие по японскому языку для студентов III курса / Московский Государственный Университет имени В. М. Ломоносова, Кафедра Японской Филологии. — Москва: Изд-во МГУ, 1989. — 199 с.

Нечаева Л. Т. Японский язык для начинающих 1 том. — Москва: «Московский Лицей», 2010. — (кол-во страниц) Нечаева Л. Т. Японский язык для начинающих 2 том. — Москва: «Московский Лицей», 2010. — (кол-востраниц) Поливанов Е. Д. Психофонетические наблюдения над японскими диалектами. (город, издательство), 1917. — 113 с.

Поливанов Е.Д. Сравнительно-фонетический очерк японского и рюкюского языков // Зап. Вост. Отд-ния Имп. Русск. Археол. О-ва. — Санкт-Петербург: (издатльство), 1914. — 173−190 с.

Поливанов Е. Д. Японский язык. — Москва: (издательство), 1931. — 730−736 с.

Старостин С. А. Алтайская проблема и происхождение японского языка. — Москва: (издательство), 1991. — 298 с.

Старостин С.А., Алпатов В. М., Вардуль И. Ф. Японская грамматика. — Москва: (издательство), 2000. — (кол-востраниц).

Старостин С.А., Бурлак С. А. Сравнительно-историческое языкознание. — Москва: (издательство), 2005. — 432с.

Сыромятников Н. А. Древнеяпонский язык. — Москва: (издательство), 1972. — (кооличествостраниц).

Сыромятников Н. А. Классический японский язык. — (город, издательство), 2002. — (количество страниц) ономатопея японский комикс манга Сыромятников Н. А. Становление новояпонского языка. — (город, издательство), 2010. — 312 с.

Фельдман-Кондрат Н. И. Краткий очерк грамматики современного японского языка. — Москва: «Сов. Энциклопедия», 1965. — (колвостраниц) Фельдман-Кондрат Н. И. Учебник научно-технического перевода. — Москва: «Воениздат», 1979 г. — (колвостраниц)