Принцип Талиона

Содержание Введение

1. Насилие и мораль

2. Понятие Талиона или принцип равного возмездия

3. Талион и государственная модель организации общества Заключение Список литературы

Введение

В древние времена высшим идеалом справедливости для людей являлась реализация чувства мести. Враждебность древних людей по отношению друг к другу в случае необходимости не имела предела. Возникновение принципа равного возмездия — Талиона — положило конец неограниченной враждебности между «своими» и «чужими», которая могла привести общество лишь к регрессу.

Принцип Талиона стал являться регулятором социальных взаимоотношений ранних исторических эпох. Именно в нем древние люди могли реализовать свою потребность в реализации чувства мести. Поэтому представления о равном возмездии составляют первую и самую элементарную и универсальную форму справедливости. Помимо этого Талион также стал выразителем принципа равенства: все члены общества попадали под действие этого принципа, несмотря на сословную и социальную принадлежность.

Талион считается доморальной формой социальной регламентации, соответствующей ранней форме развития человечества. Однако опыт показывает, что по мере развития нравственности поступки по принципу сохраняются и до сих пор составляют важную часть поведения современного цивилизованного человека, и такое поведение не имеет форму «пережитка». То и дело Талион оказывается востребованным в практических взаимоотношениях людей, как регулятивный конфликтно-разрешающий, сдерживающий агрессивность инструмент. Это правило часто встречается в наименее благоприятных жизненных ситуациях людей. Оно является принципом, гарантирующим порядок в таких условиях жизни, где нравы и мораль в упадке, а государство не имеет силы для принуждения граждан к исполнению законов.

1. Насилие и мораль Насилие, как понятно из этимологии слова, есть применение силы, действие с помощью силы. Однако совершенно очевидно, что не всякую опору на силу можно назвать насилием. Например, не считается насильственным действие штангиста, поднимающего тяжелые гири, или человека, победившего в рукопашной схватке в напавшего на него медведя. Насилие существует лишь в пространстве свободных и сознательных действий, поэтому оно имеет место только во взаимоотношениях между людьми, поскольку они обладают свободной волей. Насилие характеризует такие отношения между людьми, когда один человек или группа людей навязывают свое мнение другим путем физического насилия, вплоть до угрозы убийства. Л. Н. Толстой утверждал: «Насилие состоит в том, что одни люди могут силой заставить других людей жить по своей воле».

Наличие очень разных в содержательном аспекте типов насилия, его функций и целей делает сложным нахождение его обобщенной характеристики, выработку единого общепризнанного понятия. Но можно согласиться с тем, что «насилие является проявлением самой структуры Бытия». Оно представляет специфическую форму отношений, осуществление которых связано с «применением силы», «нанесением физического, духовного и имущественного вреда», «нарушением чьих-либо интересов и прав», «подавлением свободы воли». Насилие или угроза его применения принуждает людей к поведению, не соответствующему их желанию, препятствует «соматической и духовной реализации человеческих потенций». Такие определения даются многими исследователями этого феномена.

В социальном насилии как одном из видов межчеловеческих коммуникаций находит экстремальное выражение столкновение и противоборство интересов и целей субъектов общественных отношений — государств, классов, этносов. К наиболее распространенным проявлениям насилия относятся войны, вооруженные революции, политические репрессии, терроризм, геноцид.

В силу своей роли и значимости насилие всегда находилось в центре общественной мысли и практики человечества. Оно осуждалось и проклиналось, им пугали и угрожали, его объявляли абсолютным злом и «происками Сатаны», провозглашали движущим фактором общественного прогресса, прославляли и возводили в культ. Трудно, наверное, найти другую специальную категорию, вокруг которой наслоилось бы столько противоречивых суждений, в оценке которой наблюдалось бы столь непримиримое различие мнений.

На каждом этапе развития цивилизации проблема насилия обладает своими характерными особенностями и отличительными чертами. Изменение исторических условий влечет и изменение форм и методов насильственных действий, их соотношения, масштабности и последствий. Требуется и корректировка концептуальной трактовки этого явления, его оценки и восприятия в соответствии с трансформирующейся жизненной реальностью и наличным бытием.

История представляет арену противостояния диалектически взаимосвязанных созидательных и разрушительных сил, на исторический процесс одновременно оказывают влияние конструктивные и деструктивные факторы. Вполне объяснимо различное отношение к актам насилия субъектов межчеловеческих отношений в зависимости от того, по какую сторону «социальной баррикады» они находятся. Но при этом нельзя не согласиться с высказанной Р. Ароном мыслью, что «история остается по меньшей мере историей людей по мере того, как она развертывается до настоящего времени, когда она определяется по существу борьбой и насилием. И она будет определяться насилием до конца предыстории», то есть до тех пор, пока не исчезнут антагонизмы между человеком и человеком, человеком и природой.

Какое же место занимает проблема насилия в морали? Саму сущность морали можно выразить одним словом — ненасилие. Мораль начинается там, где кончается насилие. Таким образом, очевидно, что эти два понятия исключают друг друга.

Существует понятие «справедливое насилие», которое являет собой стадию борьбы со злом. Это понятие выражает идею, что в конфликте есть две стороны, одна из которых воплощает добро, а другая — зло. Однако суждение о том, что насилие является орудием добра, порождает вопрос: а кто же может говорить от имени морали, кто может решать, что есть зло, а что — добро? Одним из наиболее адекватных ответов на этот вопрос утверждает, что моральные истины изначальны, а авторитетом для них является сама личность человека и его совесть.

Альтернативой «справедливому насилию» является ненасилие. Это понятие утверждает, что ни одна из сторон не может брать на себя роль судьи в вопросах добра и зла — это единственный способ остаться в пространстве морали. Ценность и святость жизни — в этом состоит гуманизм этики ненасилия. Он объясняет, что нужно не побеждать и унижать противника, а добиваться взаимопонимания с ним.

Зачастую применение насилие пытаются морально оправдать, например в революционных идеологиях. Так, Л. Троцкий в статье «Их мораль и наша» утверждает, что революционное насилие пролетариата оправдано тем, что они своими действиями строят новое будущее без насилия и каких либо социальных противоречий, и какие-либо иные средства, кроме насильственных действий, не смогут проложить дорогу в это будущее. Подобное насилие пытается найти себе оправдание, используя моральную демагогию в своих целях и разделяя людей на «своих» (хороших) и «чужих» (плохих).

Еще один способ использовать насилие против насилия — это легитимное насилие. Одна из его форм — государственное (законное, правовое) насилие. Позиция государства в отношении насилия характеризуется тем, что государство монополизирует насилие, институционализирует его. Право на насилие осуществляется по установленным правилам специальными социальными группами. Граждане руководствуются той системой мотивов, которая сформирована государством. Государство может стимулировать или, напротив, сокращать прирост населения с помощью налоговой политики или социальной помощи. Такое насилие является не прямым, а косвенным или виртуальным.

Государственное насилие можно сравнить с выбором меньшего зла. Подобный выбор может считаться этическим не потому, что это выбор зла, а потому, что он выбирает меньшее зло. Тем не менее, даже легитимное насилие нельзя отнести к моральной деятельности. Моральным может быть лишь ограничение насилия, выбор меньшего насилия. Итак, мораль отрицает любое насилие, стремится к выбору меньшего из зол.

Насилие есть власть силы, поэтому оно выходит за рамки морали. Такая позиция категорического отказа насилию в моральной санкции может показаться несбыточной мечтой, однако это не так. Многовековой опыт показывает, что на протяжении развития общества ненасилие преобладает над насилием. Человечество стремится ограничить насилие, чтобы однажды полностью от него отказаться. Хоть мораль еще и не имеет силы сделать так, чтобы в мире не было насилия, она всё же имеет возможность сделать так, чтобы люди, совершающие насилие, не искали себе оправданий, что их позиция верна — мораль не дает им права так думать. Задача каждого избавиться от предрассудка, что без насилия невозможно добиться справедливости и отстоять достоинство человека.

2. Понятие Талиона или принцип равного возмездия Долгое время древнейший человек решал все вопросы исключительно с помощью насилия. Как можно судить по историческому опыту, первоначальные отношения между различными человеческими группами были построены на взаимной вражде, носили крайне неспокойный характер. Эта вражда не имела никаких ограничений, причиной её могло стать малейшее недопонимание. Я считаю, что тот момент, когда человек понял необходимость ограничить свою беспредельную жестокость по отношению к другим людям, можно назвать началом становления морали.

Такое понимание приходит к людям, когда, в ходе развития, различные отдельные группы вынуждены соседствовать друг с другом. Между ними начинают зарождаться определенные взаимоотношения. Воевать бесконечно невозможно, поэтому первичная социальная регламентация должна занять место отношений, построенных на неограниченной вражде. Все сферы жизнедеятельности первобытного человека пронизывались примитивным уравнительным принципом, что определило характер такой регламентации: межродовые отношения стали регулироваться принципом равного возмездия. Характерным выражением этого принципа стал Талион, который в полном виде гласит: ««душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб» (Книга Исхода, 21:24−26). В дословном переводе Талион означает наказание, по силе равное совершенному преступлению. Талион есть важная часть формирования основных нравственных законов и отношений между людьми.

Примерами раннего оформления Талиона в законодательстве могут служить законы Хаммурапи (свод законов Древнего Вавилона, созданный в конце царствования Хаммурапи около 1760 до н.э.). Принцип Талиона также был зафиксирован в других древнейших письменных источниках (в истории европейской культуры он встречается у Гомера, Гесиода, Геродота, в Библии и других источниках). Идея Талиона была выражена и в еврейском праве («око за око, зуб за зуб»), в римских законах XII таблиц и в средневековых германских законах. В русском праве идея Талиона еще сохранялась в значительном объеме в Соборном уложении 1649 года: «отсечет руку или ногу, или нос, или ухо, или губы отрежет, или глаз выколет… самому ему то же учинить». Разбойников дозволялось пытать в праздники, так как они сами в праздники «бьют, мучат и огнем жгут».

Если смотреть на суть принципа равного возмездия поверхностно, то может сложиться мнение, будто он призван поддерживать в душе человека пламя гнева и мести, и является апологией насилия. Однако мнение это ошибочно, ведь Талион стал первыми шагами человека к нравственному осмыслению насилия, и если проводить аналогии с предыдущим человеческим опытом в этом вопросе, то прогресс очевиден.

Талион не делает «чужого» «своим», но ясно обозначает границы между ними. Он создает основу, которая соединяет «своих» и «чужих», обязывая их уважать друг друга, как людей, умеющих защитить силой свое достоинство.

Формой уважения права на утверждение себя силой является такой яркий пример, как война по правилам (когда необходимо заранее предупреждать о нападении, сражаться с безоружным считается бесчестным, а с пленными нужно обходиться по-человечески).

Талион подчинил человеческие взаимоотношения нормативным началам и стал той основой, на которой впоследствии возникла правовая регуляция. Талион создавал ограничительные пределы, поэтому в нем отсутствовало инициативное начало. Он ограничивался нормативными рамками четко заданных условий и не предусматривал проявления инициативы свыше той, что была задана обстоятельствами. В сознании древних людей превалировало чувство бессознательной справедливости, поэтому Талион в полностью соответствовал этому чувству.

Людям не требовалось мотивированное обоснование смысла равного возмездия, потому что бессознательная природа Талиона не имела необходимости в этом. Талион имел все признаки абсолютности, он так прочно закрепился в сознании людей, что даже в более позднее цивилизованное время, вплоть до ХХ века, сторонникам более юридических и этических форм наказания, чем смертная казнь и насилие, приходилось прилагать немалые усилия, чтобы подвергнуть сомнению принцип равного возмездия во всех слоях общества.

Такая архетипическая природа Талиона подарила ему возможность стать базовым принципом формирования нормативных систем религиозного, нравственного, морального и естественно-правового характера.

В способности Талиона регулировать и враждебные, и дружеские отношения, выражается его универсальность. В обеих ситуациях Талион показывает себя, как цивилизующее начало, потому что он ограничивает вседозволенность даже в таком случае, как кровная месть. Отмщение строго нормировалось — мстящей стороне невыгодно было нарушать принцип равного возмездия, ибо в таком случае она сама превращалась в объект ответного отмщения. Что касается регулирования дружеских отношений — Талион открывал большой простор для свободных инициатив конструктивного характера. Та сторона, что привнесла больший вклад в установление отношений, могла рассчитывать на ответную реакцию другой стороны. Таким образом, Талион строго запрещал нарушать нормативные границы равного воздаяния в отрицательную сторону, при этом позволяя делать это в сторону положительную.

Особенности Талиона как нормативно-регулятивного механизма характеризуются следующим:

1. Талион — это правило, регулирующее ответные действия. Поведение одного рода предопределяет ответное поведение по отношению к ним. Единственный критерий, соблюдение которого священно, — одинаковость, равенство, наиболее точное, в пределе полное соответствие ответного действия его первоначальному прообразу. Если, например, род предпринимает вооруженное нападение, чтобы отомстить за одного или двоих и т. д. своих сочленов, то точно такого же числа жертв они стараются достичь в сражении.

2. Талион направлен на наказание нарушителя справедливости, либо на взимание компенсации за нанесенный ущерб. Ценностное основание действий, совершенных в соответствии с требованиями воздающей справедливости, заключается в осуществлении такого возмездия, которое строго равно нанесенному ущербу. Само же по себе действие, будь то ответное убийство или ограбление, не подвергалось моральной оценке. Действия не разделялись на плохие и хорошие. Убийство на основании талиона было предметом гордости. Оправдано ли убивать людей, пусть даже, если это делается в соответствии с освященными религией обычаями, — такого рода сомнения не смущали неразвитую душу первобытного человека. Его представления о праве и бесправии, вине и ответственности основывались на том, насколько адекватно осуществлено ответное действие.

3. Талион не только направлен на восстановление попранной справедливости, он требует соблюдения справедливости и наказания нарушителя. Требуя возмездия, Талион ограничивает меру возмездного действия критерием адекватности преступлению и нанесенному ущербу. Существенно при этом, что Талион угрожает, и в угрозе заключается его основная санкция.

4. Нормы равного воздаяния имеют дело с поступками. Они не соотносятся ни с намерениями, ни с личностью обидчика. Одним из наиболее достоверных и документированных обширным этнографическим материалом фактов является то, что все родичи считают себя обиженными и обязанными осуществить месть, если даже обида непосредственно коснулась одного из членов группы. Точно так же любой представитель враждебной группы может стать жертвой возмездия, и вовсе необязательно, чтобы это был сам обидчик (даже в том случае, когда он известен). До какой степени умысел и личность не имели значения в определении характера ответного действия, свидетельствует тот факт, что даже ущерб, нанесенный скотом или другими предметами, принадлежащими враждебной группе, подлежал возмездию, как если бы речь шла о человеке. Встречающееся в Ветхом завете установление «если вол забодает мужчину или женщину до смерти, то вола побить камнями, а мяса его не есть, хозяин же вола не виновен» (Исход 21, 28) можно понять как ограничение более древнего обычая, когда хозяин в подобных случаях считался в полной мере виновным.

Более кратко характеристики Талиона как нормативно-регулятивного механизма первобытной эпохи выявил в своих работах А. А. Гуссейнов:

1. Акт возмездия является ответным действием и задается внешне фактом, характером и размером нанесенного роду ущерба, оскорбления.

2. Способ переживания талиона совпадает со способом действия, так как непременность мести является для древнего человека не налагаемой извне обязанностью, а органической страстью души, требующей безусловного удовлетворения.

3.Талион — выражение коллективной ответственности рода.

4.Воплощение уравнительной справедливости.

5. Исторически первая форма легитимного насилия. Легитимность придает талиону то, что он ограничивает насилие.

6. Талион — исторически первый синкретичный тип социальной регуляции. Из него образуются мораль и право. Талион (и, в дальнейшем, право) основывается на гетерономии воли (воли внешней и чужой), а мораль — на автономии воли (воли внутренней, своей). Основой морали становится «золотое правило», а основой права — «принцип воздающей справедливости». Античный афоризм гласит: «Право — искусство добра и справедливости».

С развитием моральных и нравственных категорий, с появлением новых религиозных учений принцип Талиона постепенно начинает трансформироваться. С одной стороны он становится нормой уголовной ответственности, предусматривающей размер воздаяния, который соответствует размеру нанесенного ущерба, а с другой стороны, в моральном плане Талион заменяет «Золотое правило нравственности». В живом моральном сознании Талион и золотое правило могут различаться; но нередко они и не различаются, и отнюдь не только из-за недостатка гуманитарной образованности или моральной нечуткости. В действительности в современной нормативной культуре и Талион, и золотое правило, в том числе в своей более развитой и содержательно определенной форме заповеди любви функционируют в различных императивно-ценностных контекстах. Золотое правило в своей формулировке является непосредственным выводом из Талиона, результатом переосмысления, а может быть всего лишь переформулировки Талиона в терминах инициативного действия. «Утонченным» и «развитым» по сравнению с Талионом золотое правило делает, во-первых, его позитивная формулировка, а во-вторых, в еще большей степени — изменившийся нормативный контекст.

Со временем Талион в своем реальном функционировании претерпевает изменения, и вектор этих изменений направлен в сторону все большего смягчения санкций талиона. После Пятикнижия, в других книгах Ветхого Завета, очевидно, прослеживается постепенное ослабление жестокости предполагавшихся Талионом санкций; в Новом Завете этот процесс нарастающего ослабления жестокости Талиона обращается в полный его запрет. Эта тенденция в динамике одной из основополагающих нравственно-правовых норм закономерна. Ее закономерность подтверждается аналогичной внутренней нормативной динамикой талиона в Коране.

Под нормативной динамикой здесь понимается не столько историческая эволюция нормы, сколько перемены в ее содержании, ее интерпретациях и ее функционировании в меняющихся социокультурных контекстах. Поскольку версии одной и той же нормы — в данном случае Талиона — соприсутствуют практически в едином нормативном пространстве, то ее историческая эволюция дана в снятом виде и подлежит реконструкции; между тем как ее нормативная вариативность дана непосредственно и очевидна.

Принимая во внимание нормативную динамику Талиона, можно сделать вывод, что закон Талиона представляет собой результат преодоления еще более древнего обычая неограниченной мести, но вопреки тому, что говорят некоторые исследователи, нужно указать, что нет оснований трактовать Талион как продукт архаической цивилизации, преодолеваемый (замещаемый) с развитием цивилизации государственным законом и моралью.

На основе имеющегося анализа Талиона, можно уточнить особенности этого императива в более широком контексте — как права Талиона (с учетом как характеристик самого правила, так и особенностей определяемых правилом действий) и выделить следующие его характеристики.

Первое, Талион — это правило, регулирующее реактивные действия. В отличие от исторически близкой ему заповеди любви, он ничего не говорит о том, какими должны быть инициативные действия.

Второе — он реализуется на уровне стереотипа, предрассудка, отклонения, здравого смысла. Этот стереотип обнаруживается и в заповеди «Не судите…», и ее исполнение может мотивироваться по логике Талиона (с заменой «потому что» на «чтобы») и рационализироваться в ее духе.

Отказ от мщения непременно опосредован в христианской этике требованием прощения обид. Этика любви повелевает прощать обиды, причем прощать следует как признающегося в своем прегрешении и просящего о прощении (См.: Лк. 17:4), так и всякого согрешающего против тебя (См.: Мф. 18:21). Смысл милосердного прощения не просто в забвении причиненного зла; милосердное прощение означает главным образом отказ от мщения и затем уже примирение. Прощение — это забвение обиды и согласие на мир. Иными словами, прощая, я признаю другого и в признании принимаю его, располагаюсь к нему. В требовании прощения предполагается и другое: не бери на себя право судить других окончательно и навязывать им свое мнение.

Теория Талиона получила свое выражение не только в древних законодательствах. И. Кант выдвинул концепцию «нравственного возмездия» или, как он сам ее назвал, абсолютную теорию наказания. Наказание есть осуществление абсолютной справедливости, и обоснование применения наказания какими-либо утилитарными целями противоречит требованиям категорического императива. Осуществляя требование категорического императива, наказание защищает прирожденные права личности преступника как разумного существа и отдает должное его достоинству. Недопустимо освобождать преступника от наказания, так как это есть дело его чести. Нравственный императив требует, чтобы за зло было отплачено злом, поэтому меру и объем наказания определяет воздаяние по принципу равенства: грабя или убивая кого-либо, ты грабишь или убиваешь себя. «Преступник лишь в том случае не может жаловаться, что с ним поступили не по праву, когда он сам своими руками совершил преступление, и когда его постигает, если не по букве, то по духу карающего закона, то самое зло, которое он совершил против другого». Однако Кант понимал, что нельзя буквально провести в жизнь принцип отплаты равным за равное. Его можно и должно проводить лишь в смысле равенства между чувством страдания, нанесенного потерпевшему преступлением, и страдания, причиненного преступнику наказанием. Например, за оскорбление словом нельзя назначить денежный штраф, поскольку такое наказание не может сравниться с нанесенным оскорблением. Богатый человек может сколько угодно оскорблять ближних и у него хватит средств платить штрафы. За нанесение оскорбления следует умалить честь виновного. Кант полагает, что не надо наносить ответного оскорбления, но нельзя удовлетвориться лишь извинением обидчика. Требование карательной справедливости будет удовлетворено лишь тогда, когда обидчик по приговору суда будет вынужден поцеловать руку у потерпевшего, даже если последний относится к низшим слоям общества. Кант отрицательно относится к фактам помилования преступников, так как это является ограничением абсолютного требования категорического императива осуществлять общественную справедливость. Полностью отрицается возможность помилования к преступлению, совершенному одним подданным по отношению к другому как несправедливость по отношению к потерпевшему.

Своеобразным ограничением Талиона явилось требование его скрупулезно-точного осуществления. Это было новшеством по сравнению с более ранней практикой, когда не только убийство, но и целый ряд других обид (оскорбление очага, колдовство и пр.) карались смертью. Попытка точного соблюдения равенства в воздаянии никогда, однако, не могла быть строго осуществлена, поскольку во многих ситуациях это было просто физически невозможным. Например, мусульманское право, в котором Талион получил подробную разработку, в тех случаях, когда соблюдение необходимой точности телесного повреждения является делом сложным, реализацию равного возмездия поручает особому хирургу. Но если хирург не смог соблюсти соответствующую меру, то он в свою очередь подлежал отмщению. Талион мерил одной меркой все враждебные действия чужих — представителей других родов. Он изживает себя в новых условиях, когда появляется потребность более конкретного и дифференцированного подхода к социальным действиям. Однако и до настоящего времени принцип Талиона продолжает бытовать в общественном сознании, но в максимально упрощенном виде, не требуя четкого выполнения всех правил данного принципа. Например, смертная казнь как вид наказания иногда воспринимается обществом как торжество справедливости. Примером может быть попытка применить этот принцип на практике в Чеченской Республике Ичкерия, где в качестве наказания применяется смертная казнь путем отсечения головы, забивания камнями либо таким же путем, каким преступник лишил жизни свою жертву. Другое варварское наказание — бичевание. Наряду с этим кодексом также предусмотрен принцип «воздаяния равным», или известный доправовой вандализм «око за око, зуб за зуб». Перечень частей тела и тех ранений, за которые назначается наказание в виде воздаяния равным, в кодексе тоже детально прописан. К примеру, у виновного выкалывается зрячий глаз, если он выбил глаз жертве, отсекается рука у осужденного, если у потерпевшего отрезана рука в суставе, и т. д. Правом на варварское наказание наделяется прежде всего жертва преступления, но затем оно переходит к близким родственникам. Действовавший кодекс Ичкерии юридически закрепил и право на существование обычаев кровной мести. В среде современных чеченцев отмечаются случаи примирения семей, при условии «если убийца понесет достойное наказание» по Законам РФ.

При всех тех снятиях, обобщениях и возвышениях, которые прослеживаются в движении от Талиона к золотому правилу и новозаветной заповеди любви, было бы неверно оставлять Талион за рамками морали. На это важно обратить внимание, поскольку при том, что историческая роль талиона ни у кого не вызывает сомнения, его значение как реального регулятора человеческих взаимоотношений в рамках современной морали, как правило, игнорируется.

Талион, несомненно, следует рассматривать, как правило нравственности. Он нуждается в этической реабилитации. Игнорирование талиона является результатом не недоразумения, но доминирования в этике и моральном сознании ориентации на морально идеальное содержание.

3. Талион и государственная модель организации общества Как уже говорилось ранее, государство, избирая путь меньшего зла, берет на себя право использовать насилие против насилия. Оно осуществляет это с помощью специальных правил и социальных групп. Государство берет на себя роль защитника своих граждан от несправедливости, а также роль судьи, выносящим решение, какое именно действие может называться неправомерным или преступным.

Я считаю, что в современном государственном устройстве принцип равного возмездия может существовать лишь в том случае, если карательная мера не будет сводиться к насилию. Если человек испортил вещь другого человека, владелец испорченного имущества в праве потребовать его возмещения, не прибегая к насилию.

Принцип Талиона — индивидуалистический принцип. На современном этапе развития различные конфликты должны решаться специальными органами. Нельзя оправдать человека, который избил своего недруга из чувства мести. Ни один суд не примет решение выбить глаз за выбитый глаз, так как общество должно стремиться не наказать человека, а исправить его, указать на ошибки поведения, создать такие условия, чтобы у него не возникало желания вновь совершить подобное. Органы внутренних дел никак не должны поощрять подобное правосудие, которое граждане пытаются вершить без их вмешательства.

Я считаю, что задача современного государства — воспитывать в обществе моральную идею ненасилия. Мораль не должна делать насилию каких-либо исключений. Ведь моральная аргументация не смягчает насилие, а, напротив, усугубляет его. Она, во-первых, переводит насилие из жизненной необходимости в обязанность, как в известной басне И. А. Крылова «Волк и ягненок», где волк не удовлетворяется естественным основанием своего хищничества, состоящего в том, что ему хочется есть, а пытается дать делу «законный вид и толк». Во-вторых, она не ограничивает насилие победой, а доводит его до унижения и даже уничтожения противника. В этом случае проигравший считается не просто бессильным, он еще плюс к тому объявляется виновным. Различие между обычным насилием, основанным на взаимном признании права на борьбу, уравнивающим их в праве утверждать себя силой, и морально аргументированным насилием, когда считается, что одна сторона имеет право на вооруженную борьбу, а другая такого права лишена, различие между этими формами насилия наглядно обнаруживается на примере различий между обычными и гражданскими войнами. В отличие от войн между разными странами, гражданские войны всегда имеют идейно-нравственную подоплеку, и они же характеризуются несравненно большей жестокостью, чем первые. Точно так же в войнах между странами, когда они ведутся под идеологическими знаменами и во имя якобы нравственных целей, сходят на нет взаимодействующие правила борьбы, нарастает бессмысленная жестокость, выходящая за рамки собственно военных целей.

Принцип Талиона существует в современном мире на государственном уровне в виде смертной казни, как высшей меры наказания за преступление. Лично я считаю это действие нравственно недопустимым, ведь, как уже было сказано, основная задача общества — это не наказание, а перевоспитание людей, совершающих противоправные деяния.

Заключение

Несмотря на недопустимость в современном мире, принцип равного возмездия имеет огромное историческое значение. Если сейчас Талион выходит за рамки морали, то в древнейшее время он стал первым шагом к её становлению. Тот важный момент, когда человек осознал недопустимость беспощадной и безнаказанной вражды по отношению к другим людям, стал переломным моментом в ходе развития общества. Принцип равного возмездия стал основой для нравственности, человечности и даже законодательства. Его нормативно-регулятивный механизм приучил древнего человека нести ответственность за совершенные действия.

Талион представляет собой шаг в сторону от насилия. Если вообще можно говорить о моральной позиции в ситуации силового противостояния, то она состоит в том, чтобы взаимно признать право силы. Сохраняя за противником такое же право решить вопрос силой, как и за собой, человек переходит важный рубеж, ведущий от насилия к морали. Этот переход исторически материализован в принципе и практике Талиона.

Талион вошел в обычное право всех цивилизованных народов и оставался там на первых ролях вплоть до возникновения писаных законодательств. В новообразующихся системах права он продолжал сохраняться в качестве эталонного, критериального принципа, придававшего им нормативное единообразие в свете исходных представлений о воздающей справедливости.

талион закон хммурапи

1. Толстой Л. Н. Путь жизни. М., 1993. С. 168.

2. Ильин И. А. Путь к очевидности. М., 1993.

3. Байбурин А. К. Топорков А.Л. У истоков этики. — Л., 1990

4. Арон Р. История и диалектика насилия. — М., 1993. — С. 212.

5. Гусейнов А. А. Золотое правило нравственности / А. А. Гусейнов. — М., 1988.