Реальность и действительность

Мир нашей практической деятельности, а точнее мыследеятельности — это РЕАЛЬНОСТЬ — или реальный мир нашей деятельности, нашей работы, наших взаимоотношений. А мир мышления — это ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ, или идеальный мир, мир идеальных (абстрактных) объектов, объектов в которых мы описываем понимаемую нами реальность. И за счет коммуникации, затем за счет соединения чистого мышления с мыследеятельностью человек все время живет в этих двух мирах: в мире реальном и в мире идеальном.

Мир идеальный — это мир науки, а мир науки — это мир идеальных сущностей. На этом наука сложилась, этим она живет, это она развивает, создавая мощное средство анализа реальности. При этом одна и та же реальность отображается в разных идеальных мыслительных схемах в зависимости от того, каким языком мы пользуемся, и какие системы знаний и понятий применяем. Мы смотрим на реальность как бы с разных сторон и снимаем различные «проекции» этой реальности в зависимости от целей и задач — механики, электродинамики, социологии или архитектуры. Получается набор проекций, каждая из которых «выносится» в действительность мышления.

Так развертывается мир логоса, который нужен нам для того, чтобы мы теперь могли взять все эти схемы, начать накладывать их в определенном порядке на реальность и видеть реальность через эти схемы и с помощью этих схем. Мы, таким образом, мир идеального совмещаем с миром реального. И вот когда мы это делаем, мы мыслим — мышление возникает только в этом случае. Когда в общении с людьми мы строим речевые тексты, описывая идеальные объекты, объекты действительности, описывая это по логическим правилам и так называемым «законам природы», тогда мы мыслим.

Теперь мы можем сказать, что идеальное — это одно, а реальное — это совсем другое. Поэтому надо очень четко понимать, что наука не дает нам законы жизни реального объекта, так как она всегда начинается с определенной идеализации. Провести идеализацию — это, значит, суметь из реальности нечто «вытащить» и перебросить в действительность мышления. Подъем из реальности практической мыследеятельности в область чистого мышления труден и сложен и состоит в отбрасывании всего того, что не может быть выражено в однородных математических или других логических зависимостях. Микеладжело говорил, что талант скульптора состоит в том, чтобы, взяв камень, убрать из него все лишнее. Работа ученого состоит почти в том же — в сложнейшей реальности, где много разных зависимостей, увидеть, что на самом деле, с чем связано. И это «на самом деле» связанное нужно в действительности мышления отобразить и показать, как оно связано./3/.

При этом Г. П. Щедровицкий всегда говорил, что наука очень хороша на своем месте, но беда для практика, если он примет ее за чистую монету, и начнет в своей невероятно сложной практике применять ее отдельные проекции и думать, что его объект, тот с которым он имеет дело, таков, каким его нарисовал теоретик.

Ничего подобного. Практика всегда намного сложнее и богаче любой теории. Теория дает лишь односторонние, абстрактные проекции. Работа же практика, особенно организатора-практика, намного сложнее работы ученого и требует куда большей изощренности и понимания. И для практика главное не мышление, а понимание. Чистое мышление есть лишь одно из вспомогательных средств понимания, которым надо пользоваться всегда к месту.

Ученый может быть догматиком, а руководитель не может, потому что имеет дело со сложнейшей практикой. Руководитель, имеющий дело с реальной практикой, должен ее почувствовать, увидеть во всех ее сложностях и суметь через рефлексию и привлечение ученых подняться до выражения процессов на своем объекте в чисто мыслительной, теоретической форме. При этом он должен уметь оценивать возможности каждой науки, а это высшая функция по отношению к самим научным разработкам. Кроме него самого, их ему никто не оценит. Каждый ученый будет говорить, что его наука — самая главная, что она дает ключи для решения всех вопросов. Такова профессиональная точка зрения ученого. Если бы он думал иначе, он не мог бы работать в своей области. Руководитель же должен проделать теоретическую работу на многих схемах, совместить их друг с другом и спустить вниз, в практику. Реально это самая сложная работа.

Практик, находясь в ситуации, все время помнит, что ему надо выйти в мышление, и поэтому он уже здесь, в реальной ситуации мыслит. Он ориентирован на мышление. В действительности мышления он, привлекая ученых или сам, осмысливает ситуацию, он начинает соединять схемы и, спускаясь в ситуацию, опять исходит из мыслительных схем. Погружая их в практику, он опять мыслит. Хотя исходные полюсы у него — практическая мыследеятельность, рефлексия и понимание, но понимание, пронизанное мыслительными схемами. Такое представление о науке и практике является рабочим в СМД-методологии и формирует с другими категориями и понятиями искусственно-техническую картину мира в отличие от других — естественно-научной, механистической и мифологической. Подробнее об названных картинах мира можно ознакомиться на материале курса «Социальные основы архитектурного проектирования» А. А. Правоторовой Картина мира в конечном счете определяет мировозрение и систему профессиональных понятий и представлений архитектора.