Введение. 
Харизма и ее роль в политике

Создание собственного имиджа, изучение всех проблем, связанных с ним — это очень актуальная задача в современном мире. Причем актуальна она как для политиков, знаменитостей, так и для простых руководителей среднего звена. Изучением имиджелогии общество стало интересоваться сравнительно недавно, так что это молодая и динамично развивающаяся наука.

В современные дни важность и значимость психологических исследований имиджа объясняется сущностными противоречиями между двумя процессами: быстро развивающейся общественной практикой функционирования имиджей в разных сферах социальной жизни общества и необходимостью теоретического осмысления этой практики.

Политическая имиджеология как наука тесно связана с политической психологией.

Политическая психология также выделилась как наука относительно недавно, но сейчас становится все более и более востребованной. «На долю политического психолога выпадают следующие задачи: а) работа с имиджем клиента и разработка элементов его стратегии в проведении определенной политической линии; б) работа с личность клиента; в) непосредственная работа в избирательных кампаниях» .

Работа над политическим имиджем человека, руководителя — важная задача имиджмейкеров и политических психологов.

Актуальность изучения проблематики политической хaризмы обусловлена ее важностью для политологии как в теоретическом, так и практическом отношении. Это проявляется в недостаточном исследовании в отечественной политической науке категории «хaризмы» и ее взаимосвязи и соотношения с вопросами социальных изменений и инноваций, создании новых социальных институтов, поддержании социального порядка, придания ему значимости и легитимности. Публицистическое употребление этих понятий широким кругом общественности низвело их до синонима известности, популярности, обаяния и создания ореола всемогущества и непогрешимости личности. Однако неоднозначность проблемы харизмы и связанных с ней явлений приводят к тому, что имеющиеся интерпретации, главным образом, «вебeровской» концепции харизмы весьма далеко отстоят друг от друга и нередко мало соотносятся со смыслом, который вкладывался М. Вебером в это понятие. К тому же нельзя забывать, что в вебeровской концепции имеется множество измерений, большая часть из которых, скорее, лишь заявлена, чем тщательно разработана. Это лишний раз актуализирует вопрос о том, насколько традиционное понимание харизмы применимо для анализа современного политического пространства, и каковы, в связи с этим, практические возможности категории «политическая хaризма» в целом.