Влияние на жизнедеятельность человека, а также на живую и неживую природу оказывает любое значительное событие. Но когда мы говорим о катастрофах, то имеем в виду несколько связанных между собой характеристик:
- — внезапность возникновения катастроф;
- — их масштабность;
- — скоротечность развития;
- — зримость проявления;
- — крайнюю нежелательность последствий.
Вялотекущих катастроф не бывает, как не бывает катастроф, скромных по размерам, длящихся годами, не имеющих зримых черт и не несущих серьезного ущерба. Эти истины почему-то выпускают из поля зрения, относя к катастрофам все что угодно, вплоть до двойки на экзаменах и промоченной обуви во время дождя в летнюю жару.
Постоянство катастроф изменило наши представления об инерционности и устойчивости мира. Однако причины их возникновения, а также закономерности развития исследованы недостаточно. Все же они существуют. Катастрофы закономерны по своему характеру. Их следы причудливы, но это не значит, что логика развития там отсутствовала изначально. Она точно имела место. Катастрофы можно и нужно изучать, искать пути их предотвращения.
Есть ли шанс использовать методы рискологии для предупреждения катастроф? И да, и нет. Мало кто возразит: наука о рисках способна помочь в самых разных ситуациях. Она подсказывает выверенные накопленным опытом пути движения к обозначенному будущему, дает возможность получить максимум возможного в положении, которое кажется полностью тупиковым. Это немаловажно, когда жизнь преподносит задачи, от решения которых зависит наша судьба.
Однако рискология пасует там, где опыт, логика и здравый смысл не способны оказаться впереди событий. Скоротечность катастроф нивелирует силу человеческого разума, масштабная неопределенность их развития и непредсказуемость исходов парируют возможности ресурсов управления — в этом очевидный недостаток методов рискологии. Поэтому теория катастроф сформировала свои подходы. Они направлены если не на предотвращение катастроф, то, во всяком случае, на уменьшение их последствий.
