Гибель «непобедимой армады»

Международное положение в мире во второй половине XVI-го столетья было на редкость запутанным. Повсеместно ширились вооруженные конфликты между католиками и протестантами, в иных странах (Франция, Нидерланды) выливаясь в настоящие религиозные войны. Лидерство в мире прочно удерживала Испания, которая активно вела захватнические войны, покорив Португалию, часть Италии, Нидерланды. Испанский король Филипп II, ревностный католик, был одержим идеей утвердить католицизм во всем мире, поэтому постоянно ссорился со странами, где победила Реформация. Особую ненависть короля вызывала Англия. Правда, следует заметить, что религиозные мотивы играли здесь самую последнюю роль — они были только предлогом и утешением сердца для лицемерного, склонного к самообману Филиппа. Причины ненависти к «мерзкому острову» таились в иной сфере. Испанцы вывозили из своих колоний в Южной Америке и Африке несметные богатства. Десятки кораблей ежемесячно отправлялись к берегам Испании, груженные золотом, серебром, живым товаром (рабами). Но далеко не все корабли прибывали к месту назначения: в пути на них нападали английские пираты и грабили все подчистую. Пиратство в Англии имело чуть ли не государственный статус — львиная доля награбленного попадала в королевскую казну, особо отличившиеся награждались дворянскими титулами (достаточно вспомнить сэра Френсиса Дрейка) и высокими военными чинами.

Ярости Филиппа не было предела. Однако бороться с Елизаветой военными методами он долго опасался — в Англии тоже был сильный флот и опытные командующие. Любые же попытки урегулировать конфликт с помощью международного права ни к чему не приводили. Много лет между Испанией и Англией шла так называемая «война под ковром». Филипп не брезговал никакими средствами, плетя интриги против английской королевы: известно, что нити практически всех заговоров, ставящих целью «физическое устранение» Елизаветы, вели в Мадрид. В 1584 году Тайный Совет в Лондоне организовал группу бдительности «Неразрывная Ассоциация», в задачу которой входила личная охрана Елизаветы. И группа работала на совесть! Заговоры раскрывались десятками, виновные кончали жизнь на плахе. Однако Елизавета не могла вечно испытывать судьбу. Понимая, что война с Испанией неизбежна, и трижды публично объявляя о ее начале, королева, тем не менее, трижды передумывала и, наконец, и вовсе запретила обсуждать этот вопрос в Совете. По-своему обыкновению Елизавета уповала на то, что проблема как-нибудь сама собой «рассосется». Однако проблема не рассосалась.

Напряжение в отношениях двух стран достигло апогея к 1580-м годам. К урону от пиратских набегов на испанские торговые суда Филипп был вынужден присовокупить и вмешательство Англии в войну Испании с Нидерландами. Нидерланды боролись за национальную независимость, положение усугублялось непримиримой враждой между католиками-испанцами и протестантами-голландцами. В течение многих лет протестантская Англия финансово помогала Нидерландам; в 1585 году 50 английских судов вошли в бухту Флашинго, что означало прямое военное вмешательство Англии в этот двусторонний конфликт. Английский главнокомандующий граф Роберт Лестер принял от голландцев титул Верховного губернатора Объединенных Провинций Нидерландов. Это привело Филиппа Испанского в неописуемую ярость. Стало очевидно, что прямого военного столкновения между «сверхдержавами» не миновать. В Испании началось спешное строительство новых военных кораблей. К 1588 году все приготовления были закончены. 130 испанских судов, «Непобедимая Армада», были готовы начать победный поход против англичан (а в том, что поход будет «победный», никто не сомневался). Следует заметить, что, вопреки расхожему мнению, Филипп отнюдь не собирался «завоевывать» англичан: его конечной целью было добиться от Елизаветы актов терпимости для английских католиков и окончательного ухода Англии из Нидерландов.

Неудачи преследовали испанские корабли с момента отплытия из Лиссабона. Сначала сильный встречный ветер не позволял отдалиться от берега, затем суда, система навигации которых по нынешним меркам была слишком далека от совершенства, начало сносить к югу. Из-за дурных погодных условий Армада продвигалась к берегам Англии еле-еле, вдобавок в сырых бочках (сухие, заранее заготовленные для похода, сжег неистовый пират сэр Фрэнсис Дрейк, когда промышлял годом раньше у берегов Кадиса) начал гнить провиант и вода. В довершении всех бед, не дойдя до берегов Англии, Армада попала в страшнейшую бурю, и многие корабли оказались поврежденными.

Но в Англии об этом пока не знали. Там царила если не паника, то настроение, весьма к ней близкое. Было понятно, что если испанцы высадятся на берег, английской армии долго не продержаться; даже Лондон не удастся защитить, ибо силы были слишком неравными (в Англии не было постоянной армии, во время войн собиралось ополчение; его численность, вооружение и боеспособность значительно уступали регулярной армии испанцев) Наконец, изрядно потрепанная стихией Армада показалась в заливе Ла-Манш. Состоялось несколько ничего не решивших сражений; испанцы не высаживались на берег, так как ждали подкрепления из Нидерландов. Однако подкрепление запаздывало, и это сыграло роковую для испанцев роль. Неожиданно поднялся небывалый ураган, море бушевало в августе так, как бывает только зимой. Тяжелые, неповоротливые испанские суда один за другим шли ко дну. Английская артиллерия добивала остатки вражеского флота с берега. Армада начала медленно отступать, чтобы зализать раны, а затем вернуться и нанести новый удар. Но — воистину, неотвратимый рок! — отступая, Армада снова попадает в бурю недалеко от Оркнейских островов. Возможность дальнейшего продолжения военных действий становится сомнительной. Вдобавок ко всему, среди матросов начинается паника. Суеверные католики, испанцы объясняли череду свалившихся на них неудач происками сатаны. Сэр Фрэнсис Дрейк, прославленный английский пират и впоследствии адмирал флота, внушал врагам самый настоящий ужас; его называли «El Draque», Дракон. Про него ходили легенды одна мрачнее другой; ни у кого не вызывало сомнений, что этот человек продал душу дьяволу взамен побед в морских сражениях; действительно, удача в военных делах никогда не отворачивалась от него. Говорили также, что злые силы наделили Фрэнсиса Дрейка умением вызывать бури: по тем временам это считалось особой колдовской наукой, которой можно овладеть в совершенстве — было бы желание и отвага. Так что после троекратно повторившейся непогоды у испанцев не осталось сомнений, кто именно виноват в произошедшем.

Испанцы были парализованы настоящим ужасом, когда их настигла третья буря. Никакие приказы не могли заставить рядовых матросов продолжать военную кампанию. Остатки Армады потянулись назад, к берегам Испании. Крестовый поход против еретиков провалился благодаря «козням дьявола».

А в Англии еще долго, чуть ли не два месяца, не знали об «одержанной победе». По-прежнему здесь царило смятение, пока, наконец, не стало понятным, что Филипп счел разумным не возобновлять военные действия в более подходящее время, когда дьявол отвлечется на какие-нибудь другие дела и выпустит из вида мерзкий остров.

Такова была подлинная история гибели испанской Армады. Англичане были обязаны своей победой островному положению, трем бурям и темной репутации Фрэнсиса Дрейка. На борьбу с Армадой короной была истрачена 161 000 фунтов — колоссальные по тем временам деньги. И победа оказалась Пирровой, потому что абсолютно ничего не решила. Война с Испанией отнюдь не закончилась (в 1596 и в 1599 году Филипп снарядил против Англии новые Армады).

Война Испании и Англии медленно, но верно изматывала оба государства. Островное положение Англии и крайне неудобные бухты сделали ее фактически недоступной для завоевания. Бесконечные военные стычки, никому не приносящие победы, постепенно снова перешли в «подковерную войну». Не уповая больше на прямую интервенцию в Англии, Филипп, тем не менее, оказывал влияние буквально на все английские внутренние дела, наступая по всем фронтам. Когда в Ирландии поднялось освободительное восстание против английского владычества, именно Испания снабжала главу мятежников Тайрона деньгами и военной силой.

Неизвестно, чем бы обернулось для Англии это изнуряющее противоборство, если бы в 1598 году неистовый католик Филипп II не успокоился навек. Его преемник, Филипп III, слабовольный и сентиментальный человек, мало походил на прежнего короля. Бразды правления были сосредоточены в алчных руках Лерма (первый министр и фаворит Филиппа 3), который был озабочен отнюдь не государственными делами, а исключительно личным обогащением.