Г. Г. Ягода – первый нарком НКВД СССР

РЕФЕРАТ

Г. Г. Ягода — первый нарком НКВД СССР

политический ягода нарком

Тему данной работы считаю актуальной, так как, изучая историю органов внутренних дел, мы должны знать с истоков становление, структуру и управление будущего Министерства Внутренних Дел Российской Федерации.

Цель работы — раскрыть, проанализировать такую личность, как Г. Г. Ягода. Проанализировать его роль в управлении НКВД, дать оценку итогам его деятельности в аппарате НКВД.

Для достижения цели необходимо решить ряд задач:

1. Рассмотреть ранние годы Г. Г. Ягоды;

2. Рассмотреть деятельность Г. Г. Ягоды на посту руководителя НКВД;

3. Проанализировать итоги деятельности Г. Г. Ягоды и сделать заключение по проделанной работе.

Предмет исследования: проанализировать Г. Г. Ягоду, как первого наркома НКВД СССР.

Объект исследования: ссылка в Симбирск Г. Г. Ягоды, кадры ВЧК-ОГПУ-НКВД в 1917;1926 гг.,; изменения в кадрах ОГПУ и НКВД в бытность Г. Г. Ягоды заместителем председателя ОГПУ и Наркомом внутренних дел СССР; суд над Ягодой Г. Г

Методология исследования: исторический анализ, синтез, классификация, формально-юридический метод и обобщение;

Структура работы состоит из введения, основной части, состоящей из пяти глав, заключения и списка используемой литературы.

К концу 20-х годов система внутренних дел находилась в состоянии кризиса. Историки выделяют две основные причины: децентрализация управления МВД и зависимость правоохранительной структуры от местных органов власти. Децентрализация проявлялась тем, что в каждой республике существовал свой НКВД, к примеру можно привести Украинский НКВД, а так как правоохранительные структуры зависели от местных органов власти и их бюджета проявлялись явные признаки бюрократизма и не законности. которые невозможно было контролировать из-за децентрализации управления. Помимо этого роль и место ОВД В жизни общества стали оцениваться крайне низко. В людском быту профессия милиции стала оцениваться как «отхожий промысел». Среди сотрудников росло число преступлений.

10 июля 1934 г. ЦИК СССР принял постановление «об образовании общесоюзного НКВД», в составе которого были созданы Главные управления государственной безопасности, рабоче-крестьянской милиции, пограничной и внутренней охраны пожарной охраны, исправительно-трудовых лагерей и трудовых поселений и некоторые другие службы.

Для выхода из кризиса высшими органами власти СССР могло послужить только реформирование правоохранительных структур: постановление от 15 декабря 1930 года ВЦИК и СНК «о ликвидации НКВД союзных республик». Так же в тот же день было принято секретное постановление ВЦИК и СНК «об руководстве органами ОГПУ деятельности милиции и уголовного розыска». Тем самым высшие органы государственной власти СССР попыталось централизовать управление МВД, в следствии чего должен был прийти порядок. Но по сути к моменту когда Г. Г Ягода возглавил НКВД СССР так такого порядка не наблюдалось.

1. Ранние годы

Генрих Григорьевич Ягода (имя при рождении — Енох Гершенович Ягода), родился 7 (20) ноября 1891 года в Рыбинске, в еврейской ремесленной семье. Его отец, Гершон Фишелевич (Григорий Филиппович в советских документах) Ягода, был печатником-гравёром. Кроме Еноха, в семье было двое сыновей — Михаил и Лев — и пять дочерей.

Его отец, Григорий Филиппович Ягода (по некоторым данным Гирш, Гершон Фишелевич Ягуда, Иегуда), был часовым мастером (ювелиром, аптекарем, печатником-гравером), мать, Мария (Хася) Гавриловна, домохозяйкой. Ягода среднего образования не получил, в учебных заведениях никогда не учился (как и все Ягоды, кроме Хай), готовясь к экстерну на грошовых домашних уроках.

Ювелирный промысел отец восьми детей прекрасно совмещал с революционной деятельностью. В 1904 году полиция внезапно нагрянула с обыском и обнаружила подпольную типографию. Домовладелец сумел выкрутиться, свалив все на квартирантов из числа большевиков. Это не спасло от потерь. В 1905 году на баррикадах Сормова сложил голову старший брат Генриха Ягоды — Михаил. А в 1916 году на фронте расстреляли его младшего брата Льва — тот отказался идти в бой.

Семья Ягоды была связана родственными отношениями с семьёй Свердловых. Отец Ягоды, Гирш Филиппович, приходился двоюродным братом Михаилу Израилевичу Свердлову, отцу Якова Свердлова, жившему в Нижнем Новгороде. Впоследствии Ягода женился на Иде Леонидовне Авербах (дочери родной сестры Якова Свердлова Софьи Михайловны), своей троюродной племяннице. У них был сын Гарик (род. 1929). Братом Иды Авербах был советский литератор Леопольд Авербах.

Семья была связана с социал-демократами. В 1904 году Гершон Ягода согласился, чтобы у него в квартире находилась подпольная типография Нижегородского комитета РСДРП (б). Юный Енох участвовал в работе подпольной типографии.

В 1907 году пятнадцатилетним подростком примкнул к нижегородским анархистам-коммунистам. По агентурным сведениям Московского охранного отделения в 1907;1908 годах принадлежал к нижегородской группе анархистов-коммунистов. Через год его поймали, но вскоре отпустили. По всей видимости полиции о подростке сообщил лидер нижегородских анархистов-коммунистов — Иван Алексеевич Чемборисов, который совмещал политическую деятельность с тайным сотрудничеством с Департаментом полиции. Опасных для Российской империи затей Генрих Ягода не бросил: неплохо освоил скупку и перепродажу динамита, ездил в Москву за «пудом гремучего студня» и вынашивал планы ограбления банка в Нижнем Новгороде. Одновременно он поддерживал связь с эсерами. Его партийные клички той эпохи: «Темка», «Сыч» и «Одинокий».

2. Москва, арест. Ссылка в Симбирск

В 1912 году Генриха Ягоду задержали в Москве: будучи евреем, он не имел права жить в Москве и поселился там по подложному паспорту, оформленному на имя некого Галушкина у своей сестры Розы — члена партии анархистов. Жандармы отметили, что молодой человек имел намерение перейти в православие и устроиться на работу в старой столице. Как и его отец, он сумел выйти «сухим из воды». Суд приговорил его к двум годам ссылки в Симбирск, где у деда был свой дом.

Вскоре после приезда в Симбирск, ссыльный Ягода подал прошение на имя симбирского губернатора Ключарева, прося перевода к родителям в Нижний Новгород. Мотивируя просьбу, Ягода писал: «В г. Симбирске не имею личного заработка и нуждаюсь в семейной обстановке вследствие моего крайне болезненного состояния…». Губернатор оставил просьбу без внимания.

Амнистия по случаю трехсотлетия дома Романовых позволили Генриху Ягоде в 1913 году не только вернуться из ссылки, но и поселиться в Петербурге. Для этого ему пришлось принять православие и формально отказаться от иудаизма. Хотя теперь у него появилась новая вера — коммунизм.

Сложно сказать, сам ли он примкнул к большевикам или надоумили отец с братьями, но с осени 1913 года он трудился статистиком и сотрудничал с легальным партийным журналом «Вопросы страхования». В этом ему помог троюродный брат Яков Свердлов.

С 1913 года работал на Путиловском заводе.

В 1915 году Генриха Ягоду мобилизовали на войну. В отличие от своего брата Льва Генрих не стал демонстрировать «пацифистских» убеждений. Он дослужился до ефрейтора 20-го стрелкового полка 5-го армейского корпуса, а осенью 1916 года был ранен и демобилизован.

Вернувшись в Петроград, с головой ушел в революцию, работал в военной организации большевиков и Петроградском совете, поучаствовал и в захвате власти в октябре 1917 года в Москве. С ноября 1917 года по апрель 1918 года — ответственный редактор газеты «Крестьянская беднота». А затем в жизни скромного статистика и журналиста произошел кардинальный перелом. Новой бюрократии требовались грамотные делопроизводители, а родство и тесное знакомство с председателем ВЦИК Яковым Свердловым позволяли рассчитывать на хорошую карьеру.

3. Кадры ВЧК-ОГПУ-НКВД в 1917-1926 гг.

Назначая Ф. Э. Дзержинского на один из важнейших государственных постов в первом составе Советского Правительства, Председатель Совнаркома В. И. Ленин исходил из того, что еще в подпольный период при царизме Ф. Э. Дзержинский успешно вел борьбу с царской охранкой и обладал известным опытом контрразведчика. Кроме того, всей Партии была известна глубокая принципиальность, личное мужество, абсолютная честность, вытекающая из его принципиального бескорыстия.

Будучи выходцем из обрусевшего польского дворянского рода, Ф. Э. Дзержинский, в частности, не способствовал концентрации в ЧК лиц польской национальности. Кроме известного еще по временам подполья революционера В. Р. Менжинского, который являлся первым заместителем и стал преемником Ф. Э. Дзержинского после его смерти, известны лишь считанное количество чекистов польского происхождения, например, уполномоченный ОГПУ в Закавказье чекист Реденс, женатый на сестре жены И. В. Сталина. Под руководством этого чекиста начинал свою работу в ОГПУ молодой Л. П. Берия, который сумел выжить своего менее коварного начальника с Кавказа и сам угнездился в его должности.

Тот факт, что основателю ВЧК-ОГПУ Ф. Э. Дзержинскому не было свойственно концентрировать в аппарате своего ведомства своих единоплеменников, служит еще одной положительной характеристикой его политической деятельности.

В то время кадры ЧК формировались из революционных матросов, красногвардейцев, большевиков с подпольным стажем, в большинстве своем великороссов, украинцев, белорусов, с заметной прослойкой латышей. Вопрос о концентрации в ВЧК-ОГПУ лиц какой-либо одной некоренной национальности не стоял, и национальный состав органов примерно соответствовал составу населения России и СССР.

Не обошлось, однако, и без ошибок. В 1919 году при исторически невыясненных обстоятельствах Ф. Э. Дзержинский санкционировал прием, причем сразу на руководящую должность одного из своих заместителей, Г. Г. Ягоды, дальнего родственника, мужа племянницы Якова (Янкеля) Михайловича Свердлова. Вероятнее всего, Я. М. Свердлов лично настоятельно хлопотал об устройстве своего родственника на видный пост в ВЧК-ОГПУ.

Поскольку Г. Г. Ягода в дальнейшем сыграл отрицательную роль в работе ОГПУ СССР и, в частности, всячески способствовал наполнению аппарата ОГПУ своими единоплеменниками (Г.Г. Ягода по национальности был «польский еврей» — так он собственноручно писал в своих анкетах), необходимо подробнее остановиться на этой личности, что нельзя сделать, не освещая одновременно историю семьи Свердловых.

Нижегородский гравер-частник еврей Михаил Свердлов (отец Якова Михайловича Свердлова) с конца XIX века обслуживал в своей мастерской нужды революционных организаций (гравировка печатей, клише и т. п.). Он находился в связи с этим под надзором Нижегородского жандармского управления. В первые годы XX века им был принят в качестве ученика гравера молодой сын нижегородского провизора Генрих Генрихович Ягода. В некоторых источниках истинное имя и фамилия Ягоды определяется как Гершель Гершелевич Иегуда (в переводе с иврита — Иуда).

История взаимоотношений ученика и мастера драматична: до революции ученик дважды обкрадывал своего мастера, скрывался от него в других городах, где пытался открыть «свое дело». В обоих случаях семья Свердловых в полицию не обращалась, учитывая свои связи с революционными кругами и боясь разоблачений и репрессий.

В обоих случаях Г. Г. Ягода с позором возвращался к мастеру, просил прощения и опять трудился в граверной мастерской Свердловых. После второй кражи и второго примирения со Свердловым — старшим юный гравер Г. Г. Ягода для укрепления семейного союза женился на внучке Михаила Свердлова (она же племянница Якова Свердлова) Иде Авербах. После этого трения в семье окончились, и в 1918 году Яков Михайлович Свердлов устроил своего родственника Г. Г. Ягоду в органы ВЧК, хотя в это время гравер Г. Г. Ягода никаких собственных революционных заслуг не имел, как не имел и опыта оперативной чекистской работы. Сам Г. Г. Ягода считал себя членом семьи Свердловых. Мало того, он считал себя членом семьи А. М. Горького на том весьма хлипком основании, что другой сын Михаила Свердлова — Завель (которому при принятии им православия было присвоено имя Зиновий) был (после разрыва с отцом — Михаилом Свердловым — на религиозной почве) усыновлен А. М. Пешковым (Горьким) и с тех пор был известен в семье как Зиновий Пешков (А.М. Горький был его восприемником при православном крещении).

Это искусственное «родство» сделало в 30-е годы Г. Г. Ягоду вхожим в семейство А. М. Горького, где он, на правах родственника, проводил много времени. Отсюда вытекало и обвинение Г. Г. Ягоды в отравлении А. М. Горького и его сына Максима Пешкова.

Отсюда видно, что Я. М. Свердлов, желая «порадеть родному человеку», подсунул Ф. Э. Дзержинскому весьма сомнительный по своим моральным качествам кадр, а сам Дзержинский почему-то поспособствовал этой типично «блатной» операции трудоустройства Г. Г. Ягоды, который не имел и не мог иметь никаких особых заслуг перед РКП (б) и вряд ли мог претендовать на пост второго зампреда ЧК по своим деловым и политическим качествам.

Как известно, репрессированные по «Бухаринскому процессу» сейчас реабилитированы — все, за исключением Г. Г. Ягоды, на совести которого немало преступлений. Моральный облик этого «чекиста» хорошо характеризуют его поступки. Войдя в начале 30-х годов в силу и власть, Г. Г. Ягода предвосхитил известный «Бериевский синдром» — охоту на женщин. В 1932/33 гг., уже как руководитель НКВД, он увлекся женой дипкурьера Селиванова — Ниной Селивановой. Сам дипкурьер был тут же схвачен, обвинен в шпионаже в пользу Германии и расстрелян. Несколько позже Г. Г. Ягода «положил глаз» на сотрудницу ОГПУ Надежду Пешкову — жену сына А. М. Горького Максима. И тут же Максим Пешков — этот здоровый молодой человек, спортсмен — внезапно умирает к великому горю отца — А. М. Горького.

До этого в 1933 году умер начальник Г. Г. Ягоды — В. Р. Меньжинский, расчистив ему путь наверх.

Учитывая, что в это время Г. Г. Ягода завел в составе ОГПУ-НКВД специальную лабораторию по разработке ядовитых препаратов, можно предположить, что именно эти, лично нужные ему, смерти были неслучайны. Остальные обвинения в «отравлении» Куйбышева, Горького и др., скорее всего, были приписаны Г. Г. Ягоде инициаторами «Бухаринского процесса», ибо личного интереса Г. Г. Ягоды в смерти Горького, Куйбышева и др. не просматривается.

Как следует отсюда, по ходатайству Я. М. Свердлова и удивительному недосмотру Ф. Э. Дзержинского к ответственной работе начальника всех спецслужб СССР пробрался Г. Г. Ягода — человек, не имеющий никаких политических заслуг перед Партией до Революции, принципиальный циник, вор, убийца и прелюбодей.

Принцип Ф. Э. Дзержинского «У чекиста всегда должна быть холодная голова и горячее сердце, преданное делу Партии» в данном случае был нарушен.

За время совместной работы с Ф. Э. Дзержинским и В. Р. Менжинским Г. Г. Ягода сделал немало полезного для упрочения Советской власти, укрепления органов ВЧК — ГПУ — ОГПУ. То есть несомненно, что Ягода наряду с остальными министрами и наркомами был одним из создателей ужасающего репрессивного механизма, почему и несет личную ответственность за массовые нарушения законности.

В 1931;1932 годах Г. Г. Ягода, как и многие другие работники ОГПУ, принимал активное участие в организации строительства Беломорско-Балтийского канала, где широко применялся труд заключенных. После окончания строительства большая группа чекистов была награждена правительственными наградами. Получил орден Ленина за эту стройку и Г. Г. Ягода.

25 декабря 1933 года был издан приказ ОГПУ о награждении Высшей пограничной школы ОГПУ почетным знаком ВЧК — ОГПУ и о присвоении школе имени заместителя председателя ОГПУ Г. Г. Ягоды. Позднее его именем были названы Болшевская трудовая коммуна НКВД, мост через реку Тунгуску. Так что к моменту, когда Г. Г. Ягода возглавил НКВД СССР, он был довольно опытным и известным работником.

В ряде документов до 1934 года ОГПУ критиковало органы юстиции за плохое состояние дел в лагерях и колониях. В эти и последующие годы по мере увеличения размаха репрессий происходит значительный рост числа заключенных. Если в 1933 году в местах лишения свободы их было 334 тыс., в 1934 году — 510 тыс., в 1935 году — 991 тыс., то в 1936 году — уже 1296 тыс. В соответствии с ростом количества рабочей силы прибавлялось дел и у ГУЛАГа, фронт народнохозяйственных работ у НКВД стремительно расширялся.

Набравшись опыта при сооружении Беломорско-Балтийского канала, НКВД активно приступил к строительству канала Москва — Волга.

После создания НКВД СССР Г. Г. Ягода и его аппарат проводят линию на ужесточение требовательности к сотрудникам. В силу этого 1935 год дал наибольшее количество привлеченных к уголовной ответственности работников милиции по сравнению с последующим периодом.

В 1935 году к уголовной ответственности было привлечено 13 715 работников милиции, а в 1936;м — 4568 человек, в 1937;м — 8905 человек, из них осуждено соответственно 5284, 2621 и 3057 человек.

Система исправительно-трудовых учреждений разбухала на глазах. К апрелю 1935 года только в Москве и Московской области находилось 30 тюрем, 8 исправительно-трудовых колоний, 9 сельскохозяйственных исправительно-трудовых колоний, 4 колонии для несовершеннолетних и областная больница мест заключения — а всего 52 учреждения.

4. Изменения в кадрах ОГПУ и НКВД в бытность Г. Г. Ягоды заместителем председателя ОГПУ и Наркомом внутренних дел СССР

Уже в первый период своей деятельности на ниве спецслужб СССР Г. Г. Ягода, в качестве заместителя их руководителя, всячески способствовал наполнению этих служб лицами одной с ним национальности. Он поощрял клановость и землячество, устраивал в органы и членов своей семьи (например, сына Я. М. Свердлова — А. Я. Свердлова, упомянутой выше Надежды Пешковой).

Первым помощником Секретно-оперативного Управления ОГПУ, которое курировал лично Г. Г. Ягода, он назначил одесского чекиста Т. Д. Дерибаса.

Важнейший в ОГПУ иностранный отдел (внешняя разведка) последовательно возглавляли (с подачи Г. Г. Ягоды) чекисты-евреи Трилиссер, Артузов, Слуцкий и Шпигельгласс (организатор убийства Л. Д. Троцкого (Бронштейна) в Мексике), Пассов и Деканозов.

На должность начальника специально заведенной Г. Г. Ягодой «химической лаборатории ОГПУ» (составление смертельных ядов и токсических составов длительного действия) был назначен еврейский специалист (и, по совместительству, отравитель) полковник Майрановский, который на уголовном суде по его делу (1954 год) прямо показал: «Какие судебные приговоры, мне указывали пальцем кого надо изъять, я и изымал, то есть отравлял разработанными лабораторией средствами». Начальником фотолаборатории ОГПУ был назначен Гессельберг, главбухом ведомства — Берензон. После «передачи дел» Г. Г. Ягодой — Н. И. Ежову, последним был арестован чекист-полковник Шварцман из следственной части НКВД. Этот офицер был обвинен в создании непосредственно в генеральном аппарате НКВД (г. Москва) террористической сионистской организации. Дело было в далекие 30-е годы, когда государства Израиль еще не существовало, но сионистское движение уже развивалось и было неплохо организовано.

Будучи «допрошен», полковник Шварцман с ходу назвал тут же тридцать (!) фамилий чекистов-евреев, которые якобы состояли в его организации.

Таким образом, вопрос о том была ли организация в составе НКВД остается открытым (эту организацию мог выдумать и следователь), а вот тот факт, что в центральном аппарате НКВД «трудились» 30 евреев-чекистов сомнению не подлежит.

Лично руководя работой Главного Управления Государственной безопасности ОГПУ-НКВД, Г. Г. Ягода назначил своим первым заместителем в этой важной области небезызвестного Я. С. Агранова (Сорензона). Я. С. Агранов — это тот самый следователь, который одним росчерком пера единолично «присудил» к расстрелу русского поэта Н. С. Гумилева (1921 г.) и который упорно навязывал свою «дружбу» другому великому поэту — В. В. Маяковскому. В общем, зная, с кем он имеет дело, В. В. Маяковский почтительно величал этого «друга русской поэзии» «Агранычем». Кстати, Ягодовским сотрудником ЧК-ОГПУ был и небезызвестный «покровитель» В. В. Маяковского — Осип Брик, который, пользуясь своими связями в ОГПУ, воспрепятствовал выдаче паспорта Маяковскому для очередной поездки в Париж, чем расстроил планы поэта на женитьбу на русской эмигрантке — Татьяне Яковлевой, дочери царского инженера-полковника Яковлева, выехавшего во Францию еще в 1908 году. По версии некоторых литераторов, эта трагедия (Татьяна, не дождавшись Маяковского, вышла замуж за князя Радзивилла) и послужила причиной самоубийства поэта.

Еще в 1924 году Г. Г. Ягода вошел в состав Особого совещания ОГПУ, которое имело права высшей судебной инстанции, выносящей приговоры без права обжалования.

Насколько упорно был Нарком Г. Г. Ягода привержен идее насыщения кадров спецслужб СССР своими единоплеменниками, хорошо показывает исторический эпизод вторичного приема в кадры ОГПУ на ответственную должность известного эсера Я. Блюмкина.

Я. Блюмкин до 1918 года работал в ВЧК от союзной в то время с РКП (б) партии левых эсеров. По должности ему был поручен надзор за деятельностью германского посольства. Выполняя нелегальное поручение руководителя партии левых эсеров Марии Спиридоновой, Блюмкин, пользуясь своим служебным доступом в Посольство, организовал террористический акт — убийство германского посла в РСФСР графа Мирбаха с целью спровоцировать Германию на военные действия против ослабленной еще России, вопреки Брестскому Миру. По этому же сигналу левые эсеры подняли вооруженный мятеж в Москве и Ярославле, в частности, сумели арестовать Ф. Э. Дзержинского. Таким образом, Я. Блюмкин был зачинщиком и исполнителем крупнейшей политической провокации против Советской власти, поставившей Совет народных Комиссаров и ЦИК в критическое положение. Благодаря политическому искусству В. И. Ленина мятеж левых эсеров был подавлен, однако во время его подавления (особенно в Ярославле) было пролито много крови, о чем современные израильские идеологи «очень сожалеют по соображениям гуманности», видимо, забывая, кто именно затеял дело и пролил в Москве кровь иностранного дипломата.

За эту контрреволюционную вылазку Я. Блюмкин был объявлен ЦИК РСФСР (по предложению Я.М. Свердлова) вне закона.

Пару лет этот эсеровский террорист скрывался от правосудия в эсеровском подполье. Затем, не видя иного выхода, он «явился с повинной в ОГПУ» (ЧК уже была реорганизована), передал ОГПУ все известные ему материалы о деятельности подпольной уже в то время партии левых эсеров (т.е. иными словами продал своих сообщников) и… попросился назад на работу в ОГПУ РСФСР. Его ходатайство горячо поддержал Г. Г. Ягода. В итоге Я. Блюмкин был «прощен» и опять стал «служить» Советской власти сначала в Грузии, где, по заключению самого же ОГПУ, «проявил излишнюю жестокость», затем в Монголии, где опять из-за «злоупотребления расстрелами» он был отозван в Москву, несколько позже Коллегия ОГПУ направила Блюмкина резидентом на Ближний Восток.

Однако предательство въедается в характер человека, Блюмкин должен был предать и в 1929 году предал руководство ОГПУ, завязав нелегальную связь с высланным в Турцию Л. Д. Троцким. Только после этого Г. Г. Ягода вынужден был дать санкцию на наказание предателя — Я. Блюмкин был расстрелян.

Вторичный прием левого эсера Я. Блюмкина на ответственную работу в ОГПУ и вся его дальнейшая карьера лежит целиком на совести Г. Г. Ягоды. Этот эпизод иллюстрирует, как клановая приверженность к людям своей национальности безотносительно к их моральным, политическим и деловым качествам приносит вред делу.

Прием Блюмкина вторично в кадры ОГПУ имел и другие последствия: Блюмкин, как и Ягода, потащил своих единоплеменников в ОГПУ на более мелкие должности. В 1924 году в Одессе проворовался и был исключен из партии завхоз кавалерийского полка — двоюродный брат Я. Блюмкина некий Аркадий Романович Максимов (на самом деле Айзек Биргер). Вторично укоренившись в ОГПУ, Я. Блюмкин обратился к начальнику административного Управления ОГПУ Флекснеру с просьбой устроить А. Биргера на «хорошую работу». Появилась резолюция Г. Г. Ягоды «Принять». Прохвост был принят на «чекистскую работу», как и Я. Блюмкин, восстановлен в ВКП (б), и стал требовать «ответственных поручений». Поручение тут же было выдано — негласное наблюдение за работой и жизнью ответственного технического секретаря ЦК ВКП (б) Б. Бажанова. Иными словами, вместо борьбы с контрреволюцией сотруднику ОГПУ вменялось в обязанность косвенное «наблюдение» за работой ЦК ВКП (б). И кому вменялось это наблюдение?! Исключенному из Партии бывшему вору, рекомендованному в аппарат ОГПУ бывшим эсером, провокатором и террористом Я. Блюмкиным, его родственником!

Такого рода полублатной прием новых «чекистов» на ответственные должности характерен для времен правления ОГПУ и НКВД Г. Г. Ягодой.

Это очень опасная система комплектования кадров. Приходится привести еще один конкретный пример. В начале 20-х годов Г. Г. Ягода рекомендовал кадровой службе ЦК ВКП (б) на должность личного секретаря-референта к «одному из членов Политбюро» двух своих «земляков»: некоего Г. Каннера и широко известного в дальнейшем Л. З. Мехлиса. Оба были оформлены непосредственно в секретариат И. В. Сталина.

Далее дело развивалось по принципу «цепной реакции»: Л. З. Мехлис тут же принимает к себе «помощниками секретаря» некоего Маховера и некоего Южака. Последний оказался троцкистом: он регулярно изымал из стола Л. З. Мехлиса данные о ходе голосования против мнения ЦК ВКП (б) в первичных парторганизациях (по вопросу о троцкистско-зиновьевском блоке) и передавал их непосредственно Л. Д. Троцкому.

Второй «секретарь» Г. Каннер берет к себе «помощником» чекиста, некоего Бомбина (Шмуль Зомберг), который, надо полагать, тоже «наблюдал» за работой Политбюро.

Так, цепляясь друг за друга и тщательно сохраняя свою монополию, заполняли органы ЧК-ГПУ-НКВД и другие «руководящие высоты» все новые и новые соплеменники всесильного Г. Г. Ягоды. Беда была бы меньше, если бы речь шла о проверенных подпольем идейно убежденных евреях — коммунистах. Однако «кадровая политика» Г. Г. Ягоды была направлена на укомплектование ОГПУ людьми типа Блюмкина, Флекснера, Мехлиса, Биргера и т. п., был бы еврей, а остальное приложится.

Примерно так же комплектовались и кадры Иностранного отдела ОГПУ (внешняя международная разведка).

«Служба эта считалась хлебной». Постоянное пребывание за рубежом, право организовывать там на деньги ОГПУ торговые и промышленные предприятия (маскировка и материальная поддержка основной разведывательной работы), ускорение продвижения по службе, награды и, наконец, высокие оклады содержания (например, резидент в Европе Л. Треппер получал в 1938;1942 гг. 350 долларов США в месяц, а когда отправил жену и детей в СССР стал получать 275 долларов США. По тем временам это были большие деньги. Генерал НКВД Александр Орлов (Лев Фельдбин) получал до измены 300 долларов США) влекли в эту область соплеменников Г. Г. Ягоды, как мух на мед.

Как пишет один из наших военных обозревателей; разгром внешней разведки Г. Г. Ягодой привел к тому, что во внешнюю разведку на оперативную работу брали чуть ли не с улицы. За рубеж нелегально посылали «новобранцев», не знающих специфики своего дела, страны своей нелегальной деятельности и её языка.

Заслуженный авторитет внешних операций проведенных ВЧК и ОГПУ при Ф. Э. Дзержинском (например, операция «Трест» и арест «вождя» эсеровского движения Савинкова), при Г. Г. Ягоде поблек, дело шло от провала к провалу, появились первые офицеры НКВД — предатели (Я. Блюмкин, А. Орлов (т.е. Л. Фельдбин) и другие).

Зато Г. Г. Ягода и его Коллегия НКВД резко усилили чисто репрессивные функции ОГПУ. Появились «внесудебные органы» для вынесения приговоров без права обжалования. Расширилась сеть «политических изоляторов» и концентрационных лагерей, широкое распространение получили «несанкционированные методы» следствия, иными словами, применение физических мер воздействия к заключенным.

С удивлением приходится констатировать, что наиболее острая структура массовых репрессий — ГУЛАГ — была также (в части руководства) укомплектована Ягодой по национальному признаку.

Начальником Главного Управления лагерей и поселений был в то время М. Д. Берман. Его заместителем — С. Г. Рапопорт.

Начальником Беломорских лагерей был Л. И. Коган.

Начальником Беломорско — Балтийского лагеря (строительство канала) был С. Г. Фирин.

Начальником Главного Управления тюрем НКВД СССР был Х. Аперт.

Начальником лагерей на территории Украинской ССР были С. Б. Кацнельсон, затем Балицкий.

Начальником лагерей Северных областей был Финкельштейн.

Начальником лагерей Свердловской области был Шкляр.

Начальником лагерей на территории Казахской ССР был Полин.

Начальником лагерей в Западной Сибири был сначала Шабо, затем Гогель.

Начальником лагерей Азово-Черноморского района был Фридберг.

Начальником лагерей Саратовской области был Пиляр.

В Сталинградской области лагерями ведал Райский, в Горьковской области — Абрампольский, на Северном Кавказе — Файвилович, в Башкирии — Залигман, в Дальневосточном регионе — Дерибас, в Белоруссии — Леплевский.

В целом единоплеменники Г. Г. Ягоды командовали и практически осуществляли репрессии в 95% лагерей ГУЛАГА. Основной контингент заключённых в этих лагерях составляли русские люди, украинцы, белорусы, кавказцы. Среди них и среди их родственников невольно возникали мысли и разговоры о том, что евреи — начальники репрессивных учреждений свирепствуют над остальными жителями СССР. Это, естественно, подогревало настроения антисемитизма и уже поэтому было вредно для национальной политики Партии. Однако Г. Г. Ягоде всё было нипочём — он продолжал упорно накачивать руководящие кадры НКВД «своими» людьми.

Это наглядный исторический пример того, как предвзятая несправедливая кадровая политика может реально ссорить народы нашего многонационального государства.

Анализ плачевных результатов руководящей «чекистской» деятельности Г. Г. Ягоды наглядно показывал ЦК ВКП (б) необходимость его срочной замены другим товарищем, который был бы, в частности, менее податлив к раздуванию еврейской диаспоры непосредственно в структурах спецслужб и, особенно, в их руководящих звеньях.

В составе ОГПУ Г. Г. Ягода держал также и «женские подразделения». При высылке с заданием за рубеж резидентов и эмиссаров ОГПУ и ГРУ полагалось «для технических нужд» посылать с ними секретаря (или радистку) сотрудника ОГПУ — женщину, причем поощрялось положение, при котором между обоими посланными возникали «неформальные отношения». По возвращении из командировки таким образом «приставленная» к резиденту женщина делала отдельный и тайный от своего напарника доклад о его словах, делах и образе жизни за рубежом.

Так, например, упомянутый уже выше бывший эсер, сотрудник ОГПУ (резидент на Ближнем востоке) Я. Блюмкин, возвращаясь в 1929 г. в СССР из Багдада, конспиративно заехал на Принцевы Острова (Турция), где в то время находился Л. Троцкий, Блюмкин взял у Троцкого тайное письмо к троцкисту Собельсону (т.е. Карлу Радеку) и пропагандистские материалы для нелегального распространения в СССР. Его помощница (она же его жена) Лиза Блюмкина (во втором браке Лиза Зарубина, капитан госбезопасности), узнав об этом в соответствии с уставом ОГПУ, донесла о поведении мужа командованию. Блюмкин, по прибытии в СССР, был арестован, судим и расстрелян, как предатель.

При сдаче А. Х. Артузовым должности начальника Иностранного отдела Главного Управления Государственной безопасности (21.05.1935) Г. Г. Ягода назначил на эту важнейшую должность А. А. Слуцкого, а его первым заместителем сделал Б. Д. Бермана, и только второй заместитель — В. М. Горожанин — был русским.

26 ноября 1935 года Г. Г. Ягода достиг высшей точки своей карьеры: Постановлением ЦИК и СНК СССР ему было присвоено звание «Генеральный Комиссар Государственной безопасности СССР». В это время он уже был Министром Внутренних дел СССР, к этому же времени «головокружения от успехов» относятся и его похождения с Ниной Селивановой и Надеждой Пешковой, окончившиеся смертями мужей этих женщин. Для характеристики Г. Г. Ягоды, как личности, можно отметить, что, когда сменивший его на посту Министра Н. И. Ежов обратился к нему с «любезным» вопросом: интересует ли его дальнейшая судьба Нины Селивановой (она в это время была в тюрьме как «жена немецкого шпиона»), Г. Г. Ягода ответил: «Нисколько не интересует». Новое (последнее в его карьере) звание Г. Г. Ягоды: «Генеральный комиссар Государственной безопасности СССР» соответствовало званию «Маршал Советского Союза», и соответствующая форма включала маршальскую звезду на петлице гимнастерки (кителя, шинели).

В самый разгар описанных выше хлопот всесильный Нарком и Генеральный комиссар Госбезопасности СССР 26 сентября 1936 года был неожиданно для него освобожден от своих должностей и звания с назначением Наркомом связи СССР. Начался закат.

Дальнейшая судьба Г. Г. Ягоды соответствовала духу времени. 3 апреля 1937 года Постановлением СССР Г. Г. Ягода был отстранен от должности Наркома связи СССР, в те же дни арестован. 13 марта 1938 года (этот год понадобился для участия Г. Г. Ягоды в качестве подсудимого по Бухаринскому процессу) он был приговорен Военной Коллегией Верховного суда СССР к расстрелу, но тут же подал просьбу о помиловании в адрес Президиума Верховного суда СССР.

В просьбе своей бывший Генеральный комиссар Госбезопасности СССР прочувственно писал: «Вина моя перед Родиной велика. Не искупить её в какой-либо мере. Тяжело умирать. Перед всем Народом и Партией стою на коленях и прошу помиловать меня, сохранив мне жизнь». Ходатайство было отклонено и Г. Г Ягода был расстрелян 15 марта 1938 года.

Наступило время нового Наркома Внутренних дел и нового Генерального комиссара Государственной безопасности СССР — Николая Ивановича Ежова, на этот раз представителя коренного народа.

5. Суд над Ягодой Г. Г.

В феврале 1938 Ягода предстал перед Третьим Московским процессом как один из главных обвиняемых. На обвинение в шпионаже ответил: «Нет, в этом я не признаю себя виновным. Если бы я был шпионом, то уверяю вас, что десятки государств вынуждены были бы распустить свои разведки».

На рассвете 13 марта суд огласил приговор: подсудимый был признан виновным и приговаривался к расстрелу. Последней попыткой сохранить жизнь было прошение о помиловании, в котором Ягода писал: «Вина моя перед Родиной велика. Не искупить её в какой-либо мере. Тяжело умирать. Перед всем народом и партией стою на коленях и прошу помиловать меня, сохранив мне жизнь». Центральный Исполнительный Комитет СССР прошение отклонил. Приговор был приведён в исполнение в подвале дома на Лубянке, где Ягода совсем недавно чувствовал себя хозяином…

Среди прочих подсудимых он выделялся как минимум по трём признакам:

Некоторые обвинения против Ягоды (умерщвление недопустимыми способами лечения своего предшественника Менжинского, сына Горького М. А. Пешкова или даже самого Горького), вполне возможно, соответствовали действительности;

Ягода содержался отдельно от прочих обвиняемых, нет документов о приведении в исполнение его смертного приговора и месте его захоронения.

Ягода Г. Г., единственный из осуждённых на этом процессе, так и не был реабилитирован ни в 1988 году, ни позже.

Заключение

«Большой террор 1934;1938 гг. реализовывался в СССР с активным участием чекистов-евреев. Были нередки случаи, когда чекист-еврей применял «недозволенные методы следствия» к еврею-заключенному. Национальная и тем более семейная концентрация «соплеменников» и «своих» в высших эшелонах власти есть скрытая форма нарушения социалистической демократии, так как такие национальные или семейные перекосы в кадровой политике нарушают естественные права широких народных масс на равное представительство в органах народной власти.

В письме А. Х. Артузова (видный деятель ВЧК — ОГПУ — НКВД. Один из основателей советской разведки и контрразведки, корпусной комиссар (1935). Расстрелян в 1937, реабилитирован в 1956.) к Н. И. Ежову в 1937 году дается оценка Ягоде, как человека ограниченного, не достойного по всем параметрам тех постов, которые он занимал в ОГПУ. По характеру, по интеллектуальной силе, по культуре, по образованию, по знанию марксизма Ягода — антипод В. Р. Менжинского. Стиль работы Ягоды был сталинский — сухой администратор. Внешне он держался с напускной суровостью и сердечностью, в отношении к подчиненным проявлял отсутствие какой бы то ни было человечности. В распоряжениях преобладала командно-приказная манера с оттенком угрозы за невыполнение распоряжений. Прагматик, делец — с отсутствием какой-либо идейности в облике.

В отношении с подчиненными — выискивает какие-либо отрицательные моменты, допущенные ошибки, для того чтобы использовать это в последствии для нажима на того или иного подчиненного. К Сталину относился подобострастно, поддерживал его культ. В обход Менжинского В. Р., пользуясь частым отсутствием последнего по болезни, информировал И. Сталина о характеристиках руководящих сотрудников ОГПУ. Расстановку руководящих сотрудников в аппарате производил самостоятельно, ставя Менжинского В. Р. перед свершившимся фактом. Его партийность проявлялась лишь в том, что он пытался установить с руководящими, вышестоящими по иерархии деятелями партии личные отношения.

Когда он столкнулся с фактом крайне отрицательного отношения к себе со стороны таких руководящих работников ОГПУ, как начальник Иностранного отдела (ИНО) ОГПУ и заместитель председателя Трилиссер М. А. и заместитель начальника Секретно-оперативного управления (СОУ) Дерибас Т. Д., то он путем прямого доноса на них Сталину (как разлагающих чекистский аппарат) сумел добиться их вывода из центрального аппарата ОГПУ. То же самое он проделал и после выступления против него Евдокимова, Ольского, Воропуева, Бельского, Месита. Он изобразил их либералами, потерявшими классовый подход в работе с нарастающей опасностью роста контрреволюционных сил в стране. В результате эти товарищи были выведены из состава центрального аппарата ОГПУ, а в последствии репрессированы.

Ягода постоянно сколачивал из подхалимов и лично преданных ему людей аппаратный кулак: Агранов, Буланов, Миронов, Прокофьев, Шанин и ряд других. Ягода сам лично оперативную работу не проводил, действовал только через других; при провалах и ошибках показывал себя «на коне» (крикливо громил исполнителей), а успехи в работе других умело показывал как свои успехи. Таких ценных оперативных работников как Артузов, Дерибас — третировал, подрывал их заслуженный авторитет у подчиненных.

Завидовал подлинным успехам в оперативной работе А. Х. Артузова. Долго не мог примириться, что Артузов (член партии с 1912 года) раньше его, Ягоды (в партии с 1907 года) получил орден «Боевого красного знамени». Допускал всякие мелкие придирки к Артузову, Пиляру, Ольскому и к подчиненным им сотрудникам. С другой стороны, Ягода умел и приблизить к себе кое-кого посредством подарков, обещанием выдвижения. А потом мог действительно выдвинуть с повышением, но убрать из центрального аппарата.

Например, Ягода знал о дружеских отношениях с Ольским такого заслуженного чекиста как Стырне. И когда Ольский был фактически изгнан из ОГПУ, Ягода, действуя в направлении отрыва Стырне от Ольского, оставил Стырне в системе ОГПУ, но стал действовать в отношении него по принципу: «не дубьем, так катаньем». Ягода подарил Стырне дорогостоящий фотоаппарат, охотничье ружье элитной марки, наградил отменным личным оружием, а потом отправил его начальником Управления НКВД в Ивановскую область. В репрессиях Ягода проявил себя сторонником крайних мер. Выносил за спиной таких сотрудников как Артузов смертные приговоры к подчиненным ему агентам.

Следует самокритично признать, что жесткого повседневного контроля за деятельностью руководящих органов ВЧК, ОГПУ-НКВД со стороны ЦК РКП (б) (затем ЦК ВКП (б)) в рассматриваемый исторический период 1917;1938 гг. осуществить не удалось. Выводы по исправлению ошибок делались уже после совершения ошибок. Вне жесткого контроля Партии был подбор новых кадров в Спецслужбы СССР. Ошибки же органов ВЧК, ОГПУ, НКВД имели массовый характер, касались большого количества членов Партии и беспартийных и поэтому реально влияли на отношения широких масс к работе органов безопасности в негативном направлении. Кроме того, руководителям Спецслужб (Г.Г. Ягоде, Н. И. Ежову, Л.П. Берии) «прощались» допущенные ими беззакония и даже преступления против личности советских граждан (дело Селивановых, дело Гладуна, дела жертв Л.П. Берии).

1. Министерство внутренних дел, 1902;2002: исторический очерк / Под общей редакцией Министра внутренних дел Российской Федерации, генерал-полковника милиции Р. Г. Нургалиева; главный редактор — Н. Ф. Самохвалов, ответственный редактор — Ю. Н. Моруков. — М.: Объединенная ред. МВД России, 2008 — 647 с.;

2. Колпакиди А. И., Серяков М. Л. Щит и меч. Руководители органов государственной безопасности Московской Руси, Российской империи, Советского Союза и Российской Федерации. — СПб.: Издательский дом «Нева»; М.: «ОЛМА-ПРЕСС Образование», 2010;736 с.;

3. Скоркин К. В. НКВД РСФСР: 1917;1923 // МВД России: Люди, структура, деятельность. — Т.II.-М.: Объединенная редакция МВД России, 2008. — 800 с.;

4. Чистяков О. И. История отечественного государства и права. Ч. I: Учебник.-М.: Издательство БЕК, 2011 г. — 360 с.;

5. http://www.hrono.ru/libris/lib_s/1937yagoda.html Тайна сталинских репрессий. Александр Север.;

6. http://krotov.info/lib_sec/15_o/rl/ov4.htm Александр Орлов — Тайна Сталинских преступлений;

7. http://www.peoples.ru/state/statesmen/genrikh_yagoda/ - Ягода Г. Г.;

8.http://www.peoples.ru/state/statesmen/genrikh_yagoda/index1.html Генрих (Енох) Ягода. Биография;

9. http://www.pseudology.org/MVD/15.htm.