Особенности смысловой сферы у подростков с разными типами агрессивности

Минобрнауки России Федеральное бюджетное государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Вятский государственный гуманитарный университет Факультет психологии Кафедра практической психологии Курсовая работа Особенности смысловой сферы у подростков с разными типами агрессивности Выполнила: Копысова Е.С.

студентка III курса группы ФП-31

Научный руководитель:

д.пс.н., доцент Корчагина Г. И.

Киров — 2012

СОДЕРЖАНИЕ ВВЕДЕНИЕ Глава 1. Теоретические основы исследования смысловой сферы у подростков склонных к девиации (агрессии)

1.1 Понятие смысла

1.2 Понятие агрессии и ее типы

1.3 Проблема исследования смысловой сферы у агрессивных подростков Глава 2. Эмпирическое исследование взаимосвязи смысловой сферы с типом (уровнем) агрессивности

2.1 Организация эмпирического исследования

2.2 Результаты и их обсуждение ЗАКЛЮЧЕНИЕ БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК ПРИЛОЖЕНИЯ ВВЕДЕНИЕ Девиантное поведение, в том числе агрессия, не являются уникальными и новыми, однако, данная проблема становится все более актуальной в настоящее время. В современном обществе взаимодействие личности, семьи и социума осуществляется в условиях качественного преобразования общественных отношений, вызывающих как позитивные, так и негативные изменения в различных сферах социальной жизни человека.

Наиболее подвержены девиации, а так же испытывающими большие трудности в приспособлении к постоянно меняющимся условиям среды являются подростки. Девиантное поведение подростков является с одной стороны результатом разнонаправленных по содержанию и формам реализации процессов, происходящих в обществе в целом, с другой стороны, тех изменений, которые происходят в его ближайшем окружении: семье, школе.

Исследование подростков с разными типами агрессивности поможет узнать особенности их смысловой сферы, а так же понять, есть ли взаимозависимость между ними.

Цель данного исследования: выявление взаимозависимости особенностей смысловой сферы от типа агрессивности у подростков.

Объект исследования: подростки

Предмет исследования: уровень агрессии, смысловая сфера

Гипотезы исследования:

1. Особенности смысловой сферы взаимосвязаны с типом (уровнем) агрессивности подростка.

2. Чем выше уровень агрессивности, тем уже смысловая сфера.

Для проверки гипотезы, были выдвинуты следующие задачи:

1. Опираясь на научную литературу, дать обзор изученности проблемы понятия «смысла» в психологии.

2. В ходе изучения научной литературы, дать определение понятью «агрессия», а также выявить типы (уровни) агрессивности.

3. Подобрать методический аппарат исследования.

4. На основе корреляционного анализа определить различные варианты взаимозависимости смысловой сферы и уровня агрессивности.

Методический аппарат исследования:

1. Методы теоретического анализа психологической литературы.

2. Психодиагностические методики: Опросник Баса-Дарки, «Смыслы жизненных ориентаций» Д. А. Леонтьев.

3. Методы математической обработки данных: корреляционный анализ.

4. Организация исследования: Исследование проводилось в декабре 2012 года. В качестве респондентов выступили учащиеся 7−8 классов школы № 56 (N = 65) в возрасте от 14 до 15 лет, в том числе 30 юношей и 35 девушек.

5. Структуру курсовой работы составляют: введение, теоретическая и эмпирическая главы, заключение, библиографический список, приложение.

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ СМЫСЛОВОЙ СФЕРЫ У ПОДРОСТКОВ СКЛОННЫХ К ДЕВИАЦИИ

1.1 Понятие смысла Понятие смысла пришло в психологию из донаучных попыток объяснения человеческого поведения, основывавшихся на представлениях обыденного сознания. Такая форма объяснения «заключается в том, что действия и психические феномены наделялись смыслом благодаря установлению их связи с намерением. Выявить связь чего-либо с преследуемой субъектом целью, с содержанием мысли или с намерением — значит раскрыть его смысл, обеспечить определенное понимание наиболее примитивное и фундаментальное».

Психоанализ стал первой системой научной психологии, которая обратилась к понятию смысла для объяснения поведенческих проявлений человека. Их главной характеристикой является направленность на раскрытие смысла поступков и непроизвольных реакций человека. Мы впервые встречаемся с понятием смысла в работах Фрейда, который включает его в ряд объяснительных понятий научной психологии. Р. Шоп провел исследование, посвященное анализу понятия смысла в работах Фрейда (Shope, 1937), и выделил четыре несовпадающие трактовки смысла в различных конспектах:

1) Смысл сновидения или смысл символа — это мыслительный процесс, психическое содержание, которое данным сновидением или символом замещается.

2) Отождествление смысла с целью или намерением данного психического акта.

3) В отличие от второго содержит указание на значимость этого акта.

4) Отождествляет смысл действия с лежащими за ним скрытыми мотивами.

Сам Фрейд утверждает, однако, что смысл симптомов содержится именно в бессознательных процессах, осознание которых приводит к исчезновению симптома (Фрейд, 1922а, с. 69).

Выдвинутая Фрейдом задача объяснения поведенческих проявлений человека в терминах их смысла не стала, однако, отличительным признаком психоаналитического направления, а получила довольно широкое распространение в различных клинических подходах к личности. (Леонтьев) Альфред Адлер первый сформулировал противоположное по отношению к фрейдовскому понимание смысла. Он характеризует свою систему индивидуальной психологии как учение о смысле человеческих действий и экспрессивных проявлений, движений, о смысле, который индивиды придают миру и самим себе, хотя полностью к этим смыслам предмет изучения индивидуальной психологии не сводится. Одним из центральных объяснительных понятий является индивидуальный смысл жизни, понимание которого служит ключом к пониманию личности.

Смысл жизни первичен по отношению к смыслам отдельных действий. Адлер связывает смысл жизни со своими представлениями о трех фундаментальных жизненных проблемах, вытекающих из трех объективных аспектов человеческого бытия. Факт жизни человека на Земле в конкретных условиях существования порождает проблему труда и профессионального самоопределения; факт жизни человека в обществе порождает проблему межличностных отношений, кооперации и дружбы; факт существования двух полов порождает проблему отношений между ними, любви и брака.

Адлер так же признает, что никто не обладает истинным и абсолютным смыслом жизни, но при этом он выделяет психологический критерий «истинности» смысла — такие смыслы являются общими, т. е. другие их могут разделять и принимать для себя. Напротив, отклоняющиеся личности обладают лишь приватным смыслом жизни, который замыкается на них самих и по сути смыслом вовсе не является. Адлер говорит о том, что смысл возможен лишь в коммуникации, другими словами, слово, которое обозначает что-то лишь для одного человека лишено смысла. В отличие от Фрейда, для Адлера смыслом обладают не только человеческие действия и переживания, но и явления внешнего мира.

Таким образом, мы видим, что в работах Адлера представлен иной подход к пониманию смысла, хотя он так же не уделял внимания понятийному определению смысла ситуаций и человеческих действий, исходным понятием для него выступило понятие смысла жизни.

Отдельные положения содержатся в некоторых работах К. Г. Юнга, который обращался, как к проблеме смыла жизни, так и к проблеме интерпретации смысла сновидений, продуктов фантазий и т. п., хотя нигде понятие смысла не выступало у него предметом специального систематического анализа. (Леонтьев) В 1917 году Юнг выдвигает положение о том, что перед людьми стоит задача обнаружить смысл, и что лишь благодаря ему они вообще могут жить. Он говорит о том, что данный смысл нельзя вывести из природных или естественных условий человеческого существования. Смысл жизни связан лишь с постановкой культурных или духовных целей, стремление к которым есть безоговорочное условие душевного здоровья.

Отличие данной точки зрения состоит в том, что для Юнга нахождение и реализация смысла жизни выступает как специфическая потребность и задача. В одной из своих работ Юнг затрагивает возрастные и дифференциальные психологические аспекты смысла жизни. Он отмечает, что в молодом возрасте сильнее ориентация на действие, а познание смысла жизни становится важнее в старшем возрасте; важность смысла жизни могут отрицать лишь люди с низкими запросами или не вполне социально приспособленные (Юнг, 1993, с. 84, 86).

Кроме проблемы смысла жизни, Юнг рассматривает также проблему толкования смысла сновидений, высказывая точку зрения, совпадающую с позицией Адлера, а именно, о недостаточности казуального подхода к толкованию сновидений, об их предвосхищающем характере, о связи сновидений с непосредственными жизненными обстоятельствами и установками сознания.

В психодинамических теориях Фрейда, Адлера и Юнга содержатся в зачаточной форме практически все основные идеи, присущие более поздним подходам к проблеме смысла. Фрейд показал осмысленный характер непроизвольных поведенческих проявлений и фантазий, проследил связь смысла с актуальными мотивами и историей жизни личности. Адлер обратил внимание на финальные связи поведенческих смыслов со смыслом жизни, с общей ее направленностью, разработал первую психологическую теорию смысла жизни и его влияния на психические процессы, а также обратил внимание на субъективный смысл, который приобретают для человека обстоятельства его жизнедеятельности. Юнг отметил фундаментальную направленность человека на отыскание смысла своей жизни, представив ее как специальную задачу и потребность, а также подчеркнул социокультурную обусловленность, как индивидуального смысла жизни, так и смысла сновидений и продуктов фантазии. (Леонтьев) Рассматривая становление понятия смысла, нельзя обойти стороной труды советских ученых, а именно деятельностного подхода.

В отечественной психологии мы обнаруживаем понятие смысла в работах Л. С. Выготского 1930;х годов, сохраняющее семантическую трактовку, применяемую лишь к вербальным смыслам. Хотя в последующих его работах Данное понятие трактуется иначе, а именно, оно выносится за пределы контекста речевого мышления, в плоскость практических отношений субъекта с миром, а также реальной жизнедеятельности.

Выготский вводит понятие смысла в виде оппозиции «смысл — значение», вводя данную оппозицию, он ссылается на французского психолога Ф. Полана и, по сути, принимает его положение. (Леонтьев) «Смысл слова, как показал Полан, представляет собой совокупность всех психологических фактов, возникающих в нашем сознании благодаря слову… Значение есть только одна из зон того смысла, который приобретает слово в контексте какой-либо речи…» (Выготский Л.С., 1934, с. 305).

Практически все работы Выготского, в которых он говорит о смысле, в настоящее время трактуются неоднозначно. В них можно увидеть как совершенно новое содержание или традиционное употребление слова «смысл», как синонима слова «значение».

По мнению А. Н. Леонтьева значение «смысл» отнюдь не в понятии смысла, а в другом понятии — понятии переживания. Переживание, будучи вторичным и произвольным фактом не определяется прямо и непосредственно ни физиологическими свойствами субъекта, ни свойствами самого предмета переживания. Рассматривая человека как субъекта деятельности можно раскрыть конкретное единство физиологического и психологического, «внутреннего» и «внешнего» в его личности. Собственно понятие смысла А. Н. Леонтьев вводит в своей докторской диссертации «Развитие психики"и в писавшихся параллельно «Методологических тетрадях», причем у него это понятие изначально характеризует реальные жизненные отношения как человека, так и животного.

«Смысл выступает в сознании человека как-то, что непосредственно отражает и несет в себе его собственные жизненные отношения» (Леонтьев А.Н., 1977, с.278). «Смысл в нашем понимании есть всегда смысл чего-то и для кого-то, — смысл определенных воздействий, фактов, явлений объективной действительности для конкретного, живущего в этой действительности для конкретного, живущего в этой действительности субъекта» (Леонтьев А.Н., 1994, с.96).

Тем самым проблема смысла была вынесена из плоскости сознания в плоскость порождающих это сознание реальных жизненных отношений субъекта.

1.2 Агрессия и ее виды Агрессия — социальная форма поведения человека и животных, направленная на другие объекты и имеющая цель причинить им вред.

Б. Крэйхи в работе «социальная психология агрессии» утверждает, что социальная психология рассматривает агрессию, как особую форму общественного поведения. Её особенность заключается в том, что агрессия зарождается внутри «социального мира» индивида, и в то же время может влиять на этот «социальный мир» и его окружение. Значит, основные аспекты изучения агрессии должны быть связаны с взаимодействием индивидов или социальных групп. Иными словами агрессия проявляется через социальные отношения. При этом факторы, предшествующие агрессивному поведению, будут также социальными.

Считается также, что агрессивность — это отрицательное, разрушительное действие, негативное проявление психической деятельности, связанное с причинением кому-либо или чему-либо ущерба, вреда. Все «официальные» виды агрессии включают именно эти аспекты. В повседневной жизни агрессия воспринимается людьми, как исключительно отрицательное проявление человеческих качеств. В клинической психологии и психиатрии представления об этом феномене аналогичны представлению простых людей, так же имеет негативную окраску. Оно содержит в себе разрушение, нанесение ущерба, страданий физического и нравственного характера. А между тем, само слово «агрессия» (от греч. «aggredy») означает «идти вперед», «приближаться».

В данном понятии, как и во многих других, соединены противоречивые тенденции. «Приближаться» ведь можно как с целью налаживания контакта, так и с какой-либо враждебной целью. На эту особенность агрессии, ее противоречивые грани, указывали многие исследователи, такие как К. Меннингер, Р. Мэй и др. (Можгинский).

Агрессия может выступать как очень сложное и неоднозначное явление в тех случаях, когда нельзя сказать однозначно добрые или злые намерения преследует человек, когда одно становится частью другого. Внешне она может выступать как негативная разрушительная сила, а на самом деле являться частью процесса созидания. Такой пример, мы можем видеть в «Фаусте»: «Я часть ой силы, что вечно хочет зла, но совершает благо».

Данную особенность давно заметили ученые-биологи. К. Лоренц разделял ее на отрицательную и положительную; К. Меннингер прямо говорил о том, что на самом отрицательном потенциале агрессии содержится в то же время необходимое созидательное начало.

Свой вклад в понимание агрессии внес психоанализ и производные от него направления психологии. З. Фрейд говорил о том, что агрессивность может быть частью сексуальной энергии, т. е. частью общей психической, жизненной энергии. Позднее, он же выдвинул концепцию деструктивной агрессивности, согласно которой агрессия представляет собой самостоятельный феномен, гнездящийся в «преисподней сознания». Ее цель — разрушение. Человек, по Фрейду, стремится к разрушению, это стремление — проявление его природы. Здесь можно вспомнить С. Лема, видевшего в агрессии «неотъемлемую часть человеческой природы». (Можгинский) Карл Юнг в свою очередь ввел понятие агрессивных архетипов коллективного бессознательного. Это алгоритмы, невидимые матрицы, своего рода формулы, существующие в окружающем мире человека. Они жестко диктуют способы поведения, в том числе агрессивные, а так же обладают энергией. Под действием таких архетипов, человек «внезапно», «непонятно» и «необъяснимо» становится жестоким. Наличие данных архетипов вызывает нарушение целостности психического мира человека. Особенно сильно это проявляется у подростков, из-за нестабильной психики в период пубертатного (подросткового) кризиса. Наступает нарушение взаимосвязи разных уровней сознания, расстройство психосинтеза (по Р. Ассаджоли), в результате чего ослабляется защита и становится возможным проникновение в сознание агрессивных архетипов коллективного бессознательного.

Кроме того интересна теория перинатальных матриц С. Грофа, которая говорит о том, что в процессе родов у ребенка наступает гиперстрессовая ситуация: он движется по родовым путям, встречая препятствия, испытывая неимоверный ужас от стеснения и удушья. Ребенок не в состоянии переработать эти ощущения, он бессилен. Мощный отрицательный аффект запоминается, записывается, «впечатывается» в сознание. После, в кризисные моменты жизни, эти матрицы могут активироваться, происходит их выход наружу в виде немотивированной, мощной, разрушительной агрессии.

В настоящее время существует множество различных классификаций агрессии. Например, Р. Бэрон и Д. Ричардсон («Агрессия».) предлагают дихотомический способ деления. Иными словами, авторы выделяют два равноправных полюса в агрессивном поведении. Первый полюс — это инструментальная агрессия. В данном случае, агрессия является средством по достижению какой-либо цели. Эта цель может быть как индивидуальна, так и социально мотивирована, при этом она может носить позитивный характер. Например, иногда в общественном транспорте находится человек, который проявляет агрессию по отношению, к нежелающему уступить место юноше. Его цель может быть индивидуальна: занять данное место, в связи с определенными причинами. А может быть социально мотивирована: указание молодому человеку, на нормы общества, по которым он обязан уступить более старшему. В любом случае, инструментальная агрессия направлена на получение результата, а не на нанесение вреда другому. У подростков инструментальная агрессия ярко проявляется в поведении антисоциальных группировок. Они используют насилие, как метод, т.к. оно может потребоваться при совершении кражи — например, в тех случаях, когда жертва сопротивляется. Однако основная мотивация подобных действий — нажива, а не причинение боли и страданий намеченным жертвам (Stivens, 1971).Второй полюс Р. Бэрон и Д. Ричардсон определяются как враждебная агрессия. «Враждебная агрессия — это ответ на реальную, предполагаемую или вымышленную угрозу для преднамеренного причинения вреда». Употребление термина враждебная агрессия, характерно для тех случаев, когда главной целью агрессора является причинение страданий жертве. Люди, проявляющие враждебную агрессию, просто стремятся причинить зло или ущерб тому, на кого они нападают. Например, убийство домашнего животного соседа.

Данная классификация противоречит мнению А. Бандуры, который считал, что нельзя закладывать в основу классификации только целенаправленность на объект. Он объяснял это тем, что, несмотря на различия в целях, как инструментальная, так и враждебная агрессия направлены на решение конкретных задач, а поэтому оба типа можно считать инструментальной агрессией. Самоценное причинение вреда и страданий жертве при враждебной агрессии, все равно реализует определенную цель и желание индивида (например, получение собственного удовлетворения от того, что другому стало плохо), то есть является инструментом достижения своих желаний и потребностей. Значит, нужно приводить больше доводов для основания классификации.

С моей точки зрения, наиболее структурированной является классификация Э. Басса (Buss, 1976). Она получила название концептуальной рамки, включающей три оси. На противоположных концах каждой оси расположены виды агрессии. Такая классификация имеет большое прикладное значение, т.к. человек проявляет сразу несколько видов агрессии, более того, они могут меняться, переходить из одного в другой.

Представленные виды Э. Басс разделяет по определенным критериям: по направленности на объект, по причине появления, по целенаправленности, по открытости проявлений, по форме проявления.

По направленности на объект выделяют гетерои аутоагрессию. гетероагрессияэто агрессия, направленная на внешний объект: других людей, живых существ. Крайним проявлением гетероагрессии является убийства, нанесение тяжких телесных повреждений. Для аутоагресии характерна направленность индивида на самого себя или, точнее, на ментальный образ самого себя. Крайние формы — это самоуничижение вплоть до убийства, саморазрушающее поведение, психосоматические заболевания. Причины аутоагрессии по-разному воспринимаются исследователями. Единственное, в чем сходятся большинство авторов, — это то, что человеку, как индивиду, не свойственно направлять агрессию на самого себя. Ведь существует инстинкт самосохранения.

В психоанализе аутоагрессия (или «поворот против себя») рассматривается как защитный механизм психики, впервые, этот феномен рассмотрел З. Фрейд. Он считал, что такое поведение является следствием перенаправления агрессии, изначально направленной на внешний объект. В тех ситуациях, когда от данного внешнего объекта (или от его существования) зависит жизнь и благосостояние человека, агрессия может быть перенаправлена. В одних случаях на другой внешний объект («вымещение»), а в других случаях, если такого объекта не находится или, что чаще, если такое перенаправление оказывается неприемлемым (осуждаемым, наказуемым), агрессия оказывается направленной на самого себя. Несмотря на то, что аутоагрессия создаёт серьёзные проблемы для того, кто применяет эту защиту, эмоционально они оказываются для него более приемлемыми, чем осознание первоначального объекта агрессии.

Артур Александрович Реан в исследовании подростковой агрессии предложил ввести понятие «аутоагрессивный паттерн личности». Аутоагрессия, по его мнению, представляет собой сложный личностный комплекс, функционирующий и проявляющийся на различных уровнях. В структуре аутоагрессивного паттерна личности он выделяет 4 субблока:

Характерологический субблок — уровень аутоагрессии положительно коррелирует с некоторыми чертами и особенностями характера: интроверсией, педантичностью, демонстративностью, а также с депрессивностью и невротичностью.

Самооценочный субблок — связь аутоагрессии и самооценки. Чем выше аутоагрессия личности, тем ниже самооценка собственных когнитивных способностей, ниже самооценка тела, ниже самооценка собственной способности к самостоятельности, автономности поведения и деятельности.

Интерактивный субблок — связь аутоагрессии личности со способностью — неспособностью к успешной социальной адаптации, с успешностью — неуспешностью межличностного взаимодействия. Уровень аутоагрессии личности отрицательно коррелирует с общительностью и положительно — с застенчивостью.

Социально-перцептивный субблок — наличие аутоагрессии связано с особенностями восприятия других людей. Аутоагрессия практически не связана с негативизацией восприятия других. Напротив, уровень аутоагрессии коррелирует с позитивностью восприятия значимых «других».

Таким образом, аутоагрессия является одним из многих средств адаптации подростка к обществу. Возникает такая адаптация под влиянием психотравмирующих действий окружающих (чаще физические наказания родителей). Это усвоенные норма агрессивного поведения. Однако, если не уделить достаточного внимания данной теме, то аутоагрессия может перейти либо в невротические заболевания, либо в другие формы агрессии.

По причине появления разделяют реактивную и спонтанную агрессию. Реактивная агрессия представляет собой реакцию на внешний раздражитель (ссора, конфликт), например, подростки не поделили что-либо на перемене, не смогли прийти к компромиссу, поссорились. Один по отношению к другому является внешним раздражителем, значит, другой будет осуществлять агрессивный акт. В целом, такая форма агрессии обусловлена только внешними факторами.

Спонтанная агрессия появляется без видимой причины, обычно под влиянием каких-то внутренних импульсов. Возможно, такая форма агрессии максимально соответствует теории «фрустрация — агрессия». Например, родителей подростка вызывают в школу по тем или иным причинам.

Возвращаясь домой, подросток думает как сообщить эту новость родителям. Ничего не придумав, он ломает почтовый ящик в парадной. Делает он это под воздействием накопившихся отрицательных эмоций, они должны получить выход. Также проявление спонтанной агрессии возможно при заболеваниях. Таким образом, стимул, который провоцирует спонтанную агрессию — внутренний. Подросток может проявить агрессию по отношению к любому объекту, но только в определенной (психотравмирующей для него) ситуации.

По целенаправленности разделяют инструментальную и целевую агрессии. Целевая (мотивационная) агрессия выступает как заранее спланированное действие, цель которого — нанесение вреда, или ущерба объекту. Например, школьник обиделся на одноклассника и избил его. При этом неважно, что агрессор получает за свои действия, также его не волнуют последствия совершенных действий. Единственная цель (потребность) заключается в нанесении физического или морального вреда оппоненту (неодушевленному предмету). Инструментальная агрессия противоположна мотивационной, для неё агрессивный актэто средство достижения другой цели, а не сама цель.

Разделение по открытости проявлений. Прямая агрессия направляется непосредственно на объект, вызывающий раздражение, тревогу или возбуждение.

Косвенная агрессия обращается на объекты, непосредственно не вызывающие возбуждения и раздражения, но более удобные для проявления агрессии (в их адрес безопасно). Например, одни подростки проявляют агрессию к наиболее слабым участникам своей группы.

Разделение по форме. Вербальная агрессия выражена в словесной форме: угрозы, оскорбления, содержание которых прямо говорит о наличии отрицательных эмоций и возможности нанесения морального и материального вреда противнику.

По мнению представителей отечественной психолингвистики (А.Н. Леонтьев, А.А. Леонтъев) вербальный агрессивный акт можно рассматривать как интериоризацию поступка, то есть «переход, в результате которого внешние по своей форме процессы преобразуются в процессы, протекающие в умственном плане, в плане сознания; при этом они подвергаются специфической трансформации — обобщаются, вербализуются, сокращаются и главное — становятся способными к дальнейшему развитию».

Следовательно, природа вербальной агрессии, заключается в особом преобразовании различных реакций на негативные эмоциональные раздражители (внешние процессы) в процессы, связанные с речемыслительной деятельностью (внутренние).

Экспрессивная агрессия проявляется невербальными средствами: жестами, мимикой, интонацией голоса. В таких случаях человек делает угрожающую гримасу, машет кулаком или грозит пальцем, извергает ненормативную лексику. Важный момент, что разрушительные действия не обязательны. Х. Хекхаузен говорит о том, что в подростковом возрасте экспрессивная агрессия может выражаться в запугивании окружающий.

Самый распространенный прием — это шествие (митинги) подростковых группировок. Подростки собираются вместе, чтобы казаться сильнее. Физическая агрессия — это прямое применение силы для нанесения морального и физического ущерба противнику. А. Басс выделяет несколько видов физической агрессии. Это «физическая — активная — прямая» агрессия, которая выражается в нанесении другому человеку ударов, избиении или ранении при помощи оружия. «Физическая — активная — непрямая» — это применение силы через посредников. В качестве посредников могут не только люди, но и предметы (мины, капканы). «Физическая — пассивная — прямая» — это стремление физически не позволить другому человеку достичь желаемой цели или заняться желаемой деятельностью (бойкот, сидячая демонстрация). И наконец, «физическая — пассивная — непрямая» — это отказ от выполнения необходимых задач (например, отказ от выполнения обязательств).

Таким образом, можно утверждать, что данная классификация имеет широкое прикладное значение. С её помощью можно разобрать и охарактеризовать любой агрессивный акт.

Таким образом, рассмотрев некоторые теории и классификации агрессивности, можно сделать вывод о том, что агрессия у детей и подростков не является однозначно отрицательным проявлением, требующим немедленного подавления. В каких-то случаях она является «нормальной», необходимой для существования ребенка. Если он грубит, делает все назло, в этом может заключаться его реакция на окружающую обстановку, на ситуацию дома, в школе, среде сверстников. В других случаях агрессия означает неумелый, «посильный» протест ребенка против нездоровой, тягостной обстановки в семье, вражды и скандалов. Агрессия в этих случаях является выражением скрытого отчаяния, вызванного непониманием и отсутствием любви, осознанием собственной ненужности, комплекса переживаний (порой глубоко спрятанных), связанных, например, с разводом родителей, чаще всего, с отсутствием отца. Согласно концепции А. Адлера, такое поведение обусловлено «волей к власти». Применительно к данной проблеме это означает, что ребенок пытается завоевать «место под солнцем» родительской любви.

смысловой поведенческий агрессия подросток

1.3 Проблема исследования смысловой сферы у агрессивных подростков Нарушения смысловой сферы, о которых сейчас пойдет речь— это нарушения, не связанные с какой-либо патологией психического функционирования. Не смотря на это, они порождают социально неприемлемые формы поведения, такие как правонарушения и преступления, самоубийства, аддикции и т. п. Данные нарушения рассматривались разными авторами как нарушения социализации, социопатии, моральная дефективность, асоциальность, социальная дезадаптация. Из этого перечня видно, что основным критерием является «несрабатывание» соционормативной системы регуляции жизнедеятельности. Говоря более простым языком, «социопаты» не подчиняются правилам и нормам социума, в котором они находятся.

Однако это не единственный критерий для объяснения всех описываемых нарушений поведения было. Во-первых, было показано, что социальная дезадаптация может быть как вынужденной, в силу неспособности индивида соответствовать требованиям общества, так и выбранной, в силу осознанного отрицания индивидом, не нравящихся ему ценностей конкретного социума (Калитеевская, 1997). Во-вторых, показано, что индивидуальные ценности и смыслы, не совпадающие с социально принятыми, являются важнейшим ресурсом эволюционирования самого общества (Асмолов, 1996 б).

Проблему моральной дефективности пытался проанализировать в одноименной статье Л. С. Выготский (1983 б, с. 150—152). Он говорил, что нельзя рассматривать нарушения личности, фиксируемые у беспризорных, трудновоспитуемых, малолетних проституток и др., как разновидность психической патологии. Он считал, что данные нарушения связаны с окружающей средой и являются обратимыми при изменении среды на более благоприятную.

С представлениями Выготского перекликается подход к проблеме как концепция метапатологий А. Маслоу (1999), являющаяся важной частью его теории метамотивации и бытийных ценностей. Согласно А. Маслоу, на высшем уровне личностного развития — уровне Бытия — место базовых потребностей в мотивации поведения занимают высшие бытийные ценности (Б-ценности), такие как истина, добро, красота, целостность, единство противоположностей и др.

Приведем еще ряд обозначений и классификаций форм психологических нарушений.

Ц.П. Короленко и Т. А. Донских предлагают классификацию видов нарушений поведения, которые могут при определенных ситуациях привести человека к катастрофе (1990). К ним они относят такие разные явления как аддиктивное поведение, которое выражается в стремлении к уходу от реальности, антисоциальное поведение, проявляющееся в игнорировании законов и прав других людей, суицидное поведение, конформистское поведение, нарциссическое поведение, фанатическое поведение и аутистическое поведение (Короленко, Донских, 1990, с. 5—6).

Нашей задачей является, таким образом, анализ особенностей смысловой сферы преступников и правонарушителей как наиболее репрезентативного случая метапатологий смысловой сферы.

Таким образом, анализируя особенности личности правонарушителей, необходимо четко различать те личностные особенности, которые, входя в структуру соответствующей метапатологии, выступают в качестве предпосылок девиантного пути личностного развития, и те, которые являются следствием вторичной криминальной социализации Интересные данные были получены при изучении агрессивно-насильственных преступников. Э. П. Котова (1990) указывает, что агрессивно-насильственным преступникам присуща сниженная потребность в самореализации, расхождение между декларируемыми и реально осуществляемыми ценностями, равнодушие к собственному будущему, к жизненным планам. Анализ связей особенностей личности и типов агрессии, присущих разным обследованным преступникам, позволяет говорить о ведущей роли ценностной сферы личности, которая опосредует взаимовлияние остальных свойств в ходе онтогенеза. Более дифференцированный анализ был проведен Л. П. Конышевой (1990), которая попыталась проанализировать структуру и содержание деятельности преступников в криминальной ситуации под углом зрения вклада в нее личностных и ситуационных детерминант. При анализе личностных факторов обращается внимание не только на прямые предпосылки насильственных действий, но и на другие личностные особенности. «Деформации личностного „ядра“ могут не только проявляться в наличии высокозначимых агрессивных образований, порождающих спонтанные формы насилия, но и носить иную структуру. Отсутствие среди базовых наиболее важных общественно значимых ценностей… высокая значимость эгоцентрических мотивов, узость связей индивида с миром… слабая иерархизация устойчивых мотивационных образований… выраженная неустойчивость системы личностных смыслов способны породить различные формы противоправного насилия в ситуациях, предъявляющих повышенные требования к этим внутриличностным образованиям» (Конышева, 1990, с. 114—115).

Психологической основой отклоняющегося развития является несформированность ценностной регуляции как в количественном отношении (низкий удельный вес ценностей по сравнению с потребностями как источников мотивации), так и в качественном (ассимилируются в структуру личности преимущественно ценности малых девиантных, в частности криминальных групп, макросоциальные ценности остаются для них сугубо внешними). Не усвоив в семье по тем или иным причинам позитивных ценностей, подросток обретает источник социальной идентичности в малой криминальной или «предкриминальной» группе, которая становится для него референтной. Ценности этой группы не только задают подростку правила и нормы поведения, но и опосредуют, фильтруют блокируют усвоение им иных макросоциальных и общечеловеческих ценностей.

Таким образом, в случае девиантного развития мы имеем одновременно и картину гиперсоциализации, и картину гипосоциализации, причем гиперсоциализации — по отношению к малой референтной группе, а гипосоциализации — по отношению к макросоциальным общностям. Причина высокой восприимчивости к криминальным ценностям состоит в том, что они более «дружественны» по отношению к индивидуальным потребностям. В результате в процессе социализации происходит не столько вытеснение потребностей ценностями, сколько трансформация их друг в друга. В этом случае мы говорим о ценностном оформлении потребностей. Ошибочно было бы считать такие формы поведения, как гурманство, возведенную в культ в криминальных группах демонстративную агрессию и т. п., всего лишь особым образом сформированными потребностями.

Если вернуться к различиям между потребностями и личностными ценностями, легко увидеть сходство этих форм со вторыми, а не первыми. Эти мотивации, хоть и имеют явную содержательную связь с потребностями, формируются в онтогенезе именно как ценности, через усвоение идеалов референтных малых групп. Отличительная особенность их состоит лишь в том, что в силу изначальной гармонии (фактически, совпадения) с индивидуальными потребностями они не встречают внутренних препятствий к их усвоению и ассимиляции. Итогом является становление личностных ценностей, во многом дублирующих потребности. Этот механизм, по-видимому, играет очень важную роль в формировании делинквентных ценностей, ибо ценности, культивируемые в криминальных группах, содержательно хорошо согласуются с индивидуальными потребностями и благодаря этому усваиваются легко, практически бесконфликтно, путем наименьшего сопротивления и ложатся на благодатную психологическую почву.

Ю.А. Васильевой (1995; 1997) было выполнено эмпирическое исследование, в котором с помощью большого набора как психометрических, так и качественных методов исследования сравнивались особенности смысловой сферы личности у 30 подростков и юношей 15—19 лет без психической патологии, привлеченных к уголовной ответственности за правонарушения и находившихся на экспертизе в ГНЦ социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского, и контрольной группы из 30 учащихся 9—11 классов, никогда не вступавших в конфликт с законом. Группы не различались по уровню интеллектуального развития (шкала В опросника 16PF).

По данным методики предельных смыслов выявились значимые различия между группами по показателям продуктивности (р<0.01) и рефлексивности (р<0.01), которые ниже у делинквентных подростков по сравнению с законопослушными. По методике мотивационной индукции Ж. Нюттена обнаружились две группы различий: по содержанию мотивов и временной локализации. Значимые содержательные различия проявились по трем мотивационным категориям: подготовка к профессиональной деятельности (R3), познавательная мотивация (Е) и ожидание чего-либо от других (С2): два первых показателя в группе правонарушителей значимо ниже, третий — значимо выше. По шкале временной локализации обнаружилось, что в группе правонарушителей значимо реже встречается локализация целей в будущем и привязка их к вневременным (вечным) ценностям, и значимо чаще — локализация в настоящем и абстрактные ответы, лишенные конкретной временной привязки. По данным выполнения теста «Кто Я» обращает на себя внимание большой процент подростков-правонарушителей, не справившихся до конца с заданием назвать 20 самоопределений (30%, на порядок больше, чем в контрольной группе). По специально разработанному варианту теста личностных конструктов для диагностики когнитивной сложности при восприятии и оценке ситуаций (на материале ситуаций теста Розенцвейга) обнаружилось, что правонарушители используют при оценке ситуаций значимо меньшее число конструктов, чем контрольная группа, причем среди них значимо выше доля чисто формальных характеристик. По данным теста смысложизненных ориентации данные группы правонарушителей значимо ниже и по основному показателю теста, и по всем пяти субшкалам. По данным методики исследования самоотношения у группы правонарушителей значимо повышена внутренняя конфликтность, самообвинение и закрытость, и значимо понижена самоценность и ожидаемое отношение со стороны других.

По опроснику УСК они демонстрируют сниженный уровень субъективного контроля по отношению к своим достижениям, а также в сфере общения. По данным методики ценностного спектра можно говорить о некоторых содержательных отличиях в осмыслении ими таких категорий как «труд», «любовь», «человек» и «будущее». В частности, эти отличия говорят о том, что они склонны относиться к человеку как к средству.

Это исследование позволяет сделать два рода выводов: прямые, непосредственно вытекающие из его результатов, и косвенные. Прямые выводы говорят о нарушении у делинквентных подростков временной перспективы, планирования и целеполагания, о снижении роли внутреннего мира в регуляции их жизнедеятельности, о суженном, упрощенном мировоззрении и сниженной когнитивной сложности (о последнем свидетельствуют также данные А.Г. Белобородова), о пассивной позиции и сниженном контроле по отношению к собственной жизни, о конфликтном самоотношении, низкой самооценке и низком уровне осмысленности жизни. Косвенно полученные данные свидетельствуют о том, что у делинквентов преобладает гомеостатическая мотивация, защитная позиция, ориентация на удовлетворение своих потребностей «здесь-и-теперь», непринятие ответственности за результаты своих действий, внешние критерии оценки, сужена ценностная перспектива. Баланс ценностно-потребностной регуляции у них сдвинут в сторону преобладания потребностей. У них понижена рефлексия ценностно-смысловых ориентиров собственной жизни, они склонны некритически принимать и реализовывать ценности непосредственного социального окружения (малой референтной группы).

Идеалы как модели должного, относящиеся не только к их собственной жизни, но к миру вообще, у них либо вовсе не сформированы, либо слабо разработаны и фрагментарны.

Переходя к обобщению проанализированных в данном разделе данных, касающихся особенностей смысловой сферы при девиантном развитии личности, прежде всего, обратим внимание на тот примечательный факт, что нарушения затрагивают, причем весьма существенно, все шесть параметров индивидуальных различий смысловой сферы личности. Нарушения по параметру целесмысловой ориентации проявляются во множестве конкретных показателей, в частности, в присущей правонарушителям пассивной, реактивной, выжидательной, защитной позиции. В терминах предложенной нами мультирегуляторной модели можно говорить о том, что у рассматриваемой группы смысловая регуляция жизнедеятельности не является ведущей; люди с девиантной личностной структурой гораздо больше склонны прямо удовлетворять свои желания, реагировать на стимулы, применять стереотипы и действовать согласно ожиданиям референтной малой группы на основе четырех низших регуляторных систем. По второму параметру — общему уровню осмысленности жизни — в исследовании Ю. А. Васильевой (1995; 1997) получены однозначные данные о значимо более низкой осмысленности жизни в девиантной выборке.

Третий параметр — соотношение ценностной и потребностной регуляции — определяет одно из главных специфических отличий девиантной личности.

По четвертому параметру — структурной организации — смысловая сфера девиантов отличается узостью отношений с миром, структурной упрощенностью, слабой иерархизированностью побуждений, неустойчивостью.

Фактически девиантная личность предстает как образец смысловой метапатологии. Можно говорить об особом типе изменений личности, который наиболее четко выделяется в выборке правонарушителей.

Вместе с тем полностью отождествлять личность преступника с метапатологической личностью было бы не вполне верно. И среди правонарушителей не все отличаются указанными особенностями, и среди законопослушных граждан встречаются индивиды с аналогичной личностной структурой. На это обратила внимание Ю. А. Васильева (1995), обнаружившая в контрольной выборке испытуемых, сходных по своим личностным особенностям с девиантными испытуемыми. В этой связи правомерно говорить о «группе риска» правонарушений: фактором риска выступают описанные особенности смысловой сферы, снижающие или устраняющие внутренние препятствия к нарушению закона, а произойдет ли реальный конфликт с законом, зависит от многих других факторов, в частности, от среды и особенностей социализации, от темперамента и характера личности, наконец, от случайности.

ГЛАВА 2. ЭМПИРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ВЗАИМОСВЯЗИ СМЫСЛОВОЙ СФЕРЫ С УРОВНЕМ АГРЕССИВНОСТИ

2.1 Организация эмпирического исследования Организация и проведение эмпирического исследования были направлены на определение взаимосвязи уровня агрессии и особенностей смысловой сферы в подростковом возрасте.

Эмпирическое исследование проводилось в ноябре 2012 года и было направлено на изучение агрессии и смысловой сферы подростков.

Предметом исследования выступили смысловая сфера и агрессия, а именно ее уровни.

Целью исследования явилось выявление взаимозависимости особенностей смысловой сферы от типа агрессивности у подростков.

В исследовании приняли участие 65 учеников 8−9 классов среднеобразовательной школы, в том числе 30 юноши и 35 девушек в возрасте от 14 до 15 года.

Исследование проводилось с помощью опросника Басса-Дарки и методики Д. А. Леонтьева «Смыслы жизненных ориентаций».

Одна из методик представляет собой набор из 20 шкал, каждая из которых представляет собой утверждение с раздваивающимся окончанием: два противоположных окончания задают полюса оценочной шкалы, между которыми возможны семь градаций предпочтения. Испытуемым предлагается выбрать наиболее подходящую из семи градаций и подчеркнуть или обвести соответствующую цифру.

Вторая методика представляет собой 75 утверждений, предполагающих ответ «да» или «нет». Испытуемому предлагается примерять данные утверждения, насколько они соответствуют стилю поведения, образу жизни и ставить соответствующий ответ.

Дальнейший статистический анализ проводился с помощью корреляционного анализа при помощи коэффициента Спирмана.

2.2 Результаты и их обсуждение Эмпирическое исследование включат в себя ряд этапов.

Цель первого этапа эмпирического исследования: выявить особенности агрессивных и враждебных реакций у подростков.

В результате проведения опросника Басса-Дарки были получены эмпирические данные, отражающие выраженность слкдующих признаков: физическая агрессия, косвенная агрессия, негативизм, подозрительность, раздражение, обида, чувство вины у подростков 14−15 лет.

На основании полученных показателей были вычислены индексы агрессивности и враждебности у испытуемых — Таблица 1. Опираясь на выявленные данные можно сделать вывод, что группе испытуемых характерны: несколько сниженный уровень агрессивности и несколько повышенный уровень враждебности.

Таблица 1

Процентное соотношение выраженности индексов агрессивности и враждебности, опросника Басса-Дарки у подростков

Цель второго этапа эмпирического исследования: выявить особенности СЖО у подростков 14−15 лет.

В результате проведения теста СЖО были получены эмпирические данные, отражающие выраженность цели в жизни, процесса жизни или интереса и эмоциональная насыщенность жизни, результативности жизни или удовлетворенности самореализации, локус контроля-Я, локус контроля-жизнь или управляемости жизни у испытуемых. Сырые баллы были переведены в стэны и распределены по уровням — Таблица 2

Таблица 2

Процентное соотношение выраженности признаков цели в жизни, процесса жизни или интереса и эмоциональная насыщенность жизни, результативности жизни или удовлетворенности самореализации, локус контроля-Я, локус контроля-жизнь или управляемости жизни теста СЖО у подростков

Опираясь на выявленные данные можно сделать вывод, что группе испытуемых характерны: по шкале процесс жизни или интерес и эмоциональная насыщенность жизни респондентов с высоким уровнем ощутимо больше, чем с низким, поэтому опрошенной мной выборке более характерней высокий, или можно сказать, несколько повышенный, уровень по шкале процесс жизни или интерес и эмоциональная насыщенность жизни, что означает — что процесс жизни или интерес и эмоциональная насыщенность жизни у подростков выше среднего. По шкале локус контроля-Я респондентов с низким уровнем значительно больше чем с высоким, но в тоже время средний уровень значительно превышает низкий, что демонстрирует нам наглядно тот факт что, локус контроля-Я у подростков находится на среднем уровне. По шкале локус контроля-жизнь или управляемость жизни респондентов с высоким уровнем больше, чем с низким, поэтому для данной выборки характернее высокий уровень по шкале локус контроля — жизнь или управляемость жизни, что означает — что локус контроля-жизнь или управляемость жизни у подростков выше среднего.

Цель третьего этапа эмпирического исследования: выявить особенности взаимосвязей между показателями физической агрессии, косвенной агрессии, негативизма, подозрительности, раздражения, обиды, чувства вины и показателями цели в жизни, процесса жизни или интереса и эмоциональная насыщенности жизни, результативности жизни или удовлетворенности самореализации, локус контроля-Я, локус контроля-жизнь или управляемости жизни.

В результате корреляционного анализа при помощи коэффициента Спирмана были получены данные, отражающие направленность и тесноту взаимосвязей между показателями опросника Басса и теста СЖО у подростков согласно Таблице 3.

Были выведены следующие связи:

Сильная положительная корреляция между шкалами СЖО и Басса наблюдается в шкалах: цели жизни и вербальной, косвенной агрессией; процесс жизни или интерес и эмоциональная насыщенность жизни и подозрительностью.

Сильная отрицательная корреляция между шкалами СЖО и Басса наблюдается в шкалах: Результативность жизни или удовлетворенность самореализацией и раздражение.

Остальные шкалы имеют умеренною корреляционную связь.

Таблица 3

Результаты корреляционого анализа

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате проведенного анализа научной литературы были выделены основные подходы к пониманию понятий «смысл» и «агрессивность». Данное исследование в большей степени опирается на работы Д. А. Леонтьева.

На основании проведенного анализа научной литературы были выдвинуты гипотезы, содержащие предположения о том, что особенности смысловой сферы взаимосвязаны с типом (уровнем) агрессивности подростка, а также, чем выше уровень агрессивности, тем уже смысловая сфера.

Эмпирическая часть исследования обозначенной проблемы подтвердила гипотезу исследования. В ходе исследования был получен следующий факт: при анализе результатов исследования была обнаружена взаимосвязь уровня агрессивности и особенностей смысловой сферы у подростков. Полученные нами знания очень важны, так как тема агрессии в подростковом возрасте стала очень актуальна в последнее время.

С практической точки зрения из полученных данных следует актуальность проведения психологических тренингов, рассказывающих людям об агрессии и методах ее предупреждения.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАНЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Асмолов, А.Г. Историко-эволюционный подход в психологии личности: Дис… д-ра психол. наук [Текст] / А. Г. Асмолов. — М., 1996 б. — 141 с.

2. Бандура, А., Уолтерс, Р. Подростковая агрессия [Текст] / А. Бандура, Р. Уолтерс. — М., 2000. Бандура А., Уолтерс Р. Подростковая агрессия. М. 2000.

3. Белобородов, А. Г. Образ права как смысловой уровень правового сознания и его особенности у преступников: Автореф. дис… канд. психол. наук. [Текст] / А. Г. Белобородов — М., 1999. — 24 с.

4. Васильева, Ю. А. Особенности смысловой сферы личности у лиц с нарушениями социальной регуляции поведения: Дис. … канд. психол. наук. [Текст / Ю. А. Васильева — ] М., 1995.-110с.

5. Васильева, Ю. А. Особенности смысловой сферы личности при нарушениях социальной регуляции поведения / Психол. журн. [Текст] / Ю. А. Васильева — 1997. № 2. Т. 18. С. 58−78.

6. Выготский, Л. С. Собрание сочинений: В 6 т. [Текст] / Л. С. Выготский — М.: Педагогика, 1983 б. Т. 5. -369 с.

7. Выготский, Л. С. Собрание сочинений: В 6 т. [Текст] / Л. С. Выготский — М.: Педагогика, 1984. Т. 4. -433 с.

8. Калитеевская, Е. Р. Психическое здоровье как способ бытия в мире: от объяснения к переживанию // Психология с человеческим лицом: гуманистическая перспектива в постсоветской психологии [Текст] / Под ред. Д. А. Леонтьева, В. Г. Щур. М.: Смысл, 1997. С. 231−238.

9. Козырев, Г. И. Внутриличностные конфликты [Текст] / Г. И. Козырев — Социально-гуманитарное знание. 1999. № 2.С. 108.

10. Кон, И. С. Психология ранней юности. [Текст] / И. С. Кон — М., 1989

11. Конышева, Л. П. Личность и ситуация как детерминанты агрессивно-насильственных преступлений // Насилие, агрессия, жестокость: криминально-психологическое исследование [Текст] / Под ред. А. В. Ратинова и др. М.: ВНИИ проблем укрепления законности и правопорядка, 1990. С. 112—141.

12. Короленко, Ц.П., Донских, Т. А. Семь путей к катастрофе. [Текст] / Ц. П. Короленко, Т. А. Донских — Новосибирск: Наука, 1990. — 218 с.

13. Котова, Э.П. Индивидуально-психологические особенности лиц, совершивших агрессивно-насильственные преступления // Насилие, агрессия, жестокость: криминально-психологическое исследование [Текст] / Под ред. А. В. Ратинова и др. М.: ВНИИ проблем укрепления законности и правопорядка, 1990. С. 57−75.

14. Леонтьев Д. А. Психология смысла [Текст] / Д. А. Леонтьев — М., Смысл, 2003.

15. Леонтьев, А. Н. Философия психологии: из научного наследия [Текст] / Под ред. А. А. Леонтьева, Д. А. Леонтьева. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1994. — 287 с.

16. Маринина, Е., Воронов, Ю. Подросток в «стае» [Текст] / Е. Маринина, Ю. Воронов — Воспитание школьников. 1994. № 6. С. 42−43.

17. Маслоу, А. Новые рубежи человеческой природы. [Текст] / А. Маслоу — М.: Смысл, 1999. — 424 с.

18. Можгинский, Ю. Б. Агрессия подростков: эмоциональный и кризисный механизм [Текст] / Ю. Б. Можгинский — СПб, 1999.

19. Реан, А. А. Агрессия и агрессивность личности [Текст] / Психологический журнал. 1996. № 5. С.3−18.

20. Семенюк, Л. М. Психологические особенности агрессивного поведения подростков и условия его коррекции. [Текст] / Л. М. Семенюк — М. 1996.

21. Фрейд, 3. Лекции по введению в психоанализ. [Текст] / З. Фрейд — М.: ГИЗ, 1922 а. Т. 1. — 251с.

22. Юнг К. Г. Проблемы души нашего времени. [Текст] / К. Г. Юнг — М.: Прогресс «Универс», 1993.-336 с.