Значение антропогенеза как биосферного процесса

При оценке общего значения развития человека, антропогенез, сопровождающийся развитием человеческого общества, может приравниваться по значению к биогенезу на нашей планете (Дубинин, Шевченко, 1976). С другой стороны, можно рассматривать антропогенез лишь как одно из направлений прогрессивной эволюции биосферы.

Можно попытаться дать определение человеку через, образовавшийся в антропогенезе, «стык» закономерностей различной природы (биологической и социальной). Человек, таким образом, соотносится с областью в развивающейся материи, где сосуществуют закономерности различного характера (точнее, биологические существуют, а социальные — возникают). Не существует в природе закономерностей смешанного, гибридного характера. Биологические и социальные закономерности в развитии гоминид действуют на одни и те же объекты, сохраняя при этом свою специфику. Можно предположить, что возникновение социальных законов связано с подобластью статистических связей между объектами, а не динамических, глубоко детерминированных (Рогинский, 1966).

Благодаря речи и труду в условиях общественной жизни, человек поднялся над природой (Холличер, 1971). Он — единственный биологический организм, вышедший за пределы биологической эволюции (Дубинин, 1983). При этом человек включает в себя наиболее высокоорганизованные формы биологического движения, надбиологическая сфера человека (материальная и духовная жизнь общества) существенно зависит от биологических условий существования.

Можно определить феномен человека через качество сознания, ибо оно, по мнению ряда авторов, не является развитием соответствующей функции животных, но обусловлено внезапным, биологическим преобразованием предшественника, совсем необязательным по характеру (Дубинин, 1983).

По-разному оценивается относительная значимость биологического и социального в сущности человека. Так, с одной стороны, можно всю сущность человека представлять как социальную, имеющую биологическое основание (Дубинин, 1983). Данный автор считает, что и биологические свойства человека не имеют аналогов в животном мире. Но можно в существе человека, своеобразно адаптированного к труду, обществу и ноосфере, т. е. социальном существе, видеть и существо «самое биологическое», несущее в себе весь биологический опыт (Зубов, 1976, 1983).

Стремление отказаться от попытки соподчинить биологическую и социальную сущность человека ничего не проясняет в рассматриваемом вопросе. Вспомним тезис об органах труда человека как «органах деятельности», присоединенных к прочим органам человека в марксизме. Можно, видимо, спорить с утверждением, что биологическое в человеке «не своеобразно» (Зубов. 1976, 1983), но полностью соотносится с духовным богатством и материальной культурой.

В сравнении с другими биологическими организмами, гоминиды (особенно — современный человек) характеризуются проявлениями индивидуальности каждого индивидуума, основанной на уникальности генетической программы, а в общественном плане — специфике усваиваемой социальной программы. Вторая компонента сущности человека базируется на особой форме передачи социального опыта от поколения к поколению.

Феномен человека основан также на сформированном в эволюции сочетании таких качеств как универсальность и неспециализированность (Рогинский, 1966; Зубов, 1976; Дубинин, 1983; Dobzhansky, 1970).

Наиболее существенное в биологии человека можно определить через ведущую адаптацию. Приведем пример подобного рода. Г. А. Шмидт (1947) считал, что наиболее всего строение человека отражает приспособление к труду, он — «трудовой организм». Таким образом, адаптация к природе у человека осуществляется через производство и употребление орудий. С другой точки зрения, своеобразие человека можно выявить через комбинацию традиционных биологических адаптаций (Фоули, 1990).

Со времени работ Ч. Дарвина и Т. Гексли акценты в результатах сопоставления человека и близких к нему зоологических видов смещены. От развития идеи особенного сходства человека и антропоидов на фоне низших приматов (Т. Гексли, 1864) сделан переход к выделению черт качественного отличия человека (в величине показателей цефализации, в выраженности функциональной асимметрии полушарий головного мозга, в наличии у человека второй сигнальной системы, в способности человека целенаправленно изменять окружающую среду и т. д.).

Наконец, рассматривая человека и биосферу, вспомним о взгляде на человека и человечество в целом как специальном планетарном «органе» (богосозидающим у Теярда де Шардена (1987), геологической силе и предпосылке ноосферы у В. И. Вернадского (1978), органе самопознания и самоуправления планеты у И. Забелина (1968)).

Итак, приведенные примеры позволяют заключить, что широкомасштабный подход к гоминидам имеет смысл и просто интересен для биологов разных профилей. Суть целого познать невозможно, изучая лишь его часть. Теория антропогенеза в своем развитии подошла к черте, после которой исследование деталей и выявление новых частных черт в биологии гоминид не дает принципиально нового знания. Будущее антропологии в изучении взаимодействия общих и частных тенденций в материальном оформлении материи.