Б. «Основная проблема» теории ценных бумаг

— Второй, не менее принципиальный, но гораздо более сложный в плане устранения недостаток классической теории ценных бумаг заключается в следующем. Еще М. М. Агарков отметил, что «центральной проблемой», привлекавшей к себе внимание всех исследователей ценных бумаг «является проблема независимости прав предъявителя бумаги от прав его предшественников. Кроме того, немаловажное значение имел вопрос о возникновении прав, выраженных в бумаге»^[1][2][3]. Мы уже отмечали, что проблема здесь на самом деле одна, ибо на вопрос о независимости прав держателя ценной бумаги от прав предшественников невозможно ответить без предварительного решения вопроса об основании и моменте возникновения этих прав^[4]; предложение, начинающееся у М. М. Агаркова со слов «кроме того», вопреки своей вводной части говорит не об еще одной проблеме, а лишь другими словами поясняет сказанное в предложении предыдущем. Однако недостаток, о котором мы хотим здесь сказать, заключается несколько в ином. Обычно считается, что конечная цель, преследуемая исследователями этой проблемы, ограничивается объяснением свойства публичной достоверности ценных бумаг. Так считали авторы трех ключевых европейских теорий ценных бумаг, рассмотренных М. М. Агарковым (С. Vivante, Е. Thaller и Е. Jacobi)^[5]; так полагал и сам М. М. Агарков^[6]; не избежали этого заблуждения и мы^[7].

Этот взгляд был бы правильным, если бы теория последовательно отказывала формально легитимированному держателю в признании за ним прав на бумагу и из бумаги при отсутствии у него материальной легитимации. Если бы круг оснований приобретения прав на бумагу и из бумаги исчерпывался бы арсеналом традиционных общегражданских сделок (купля-продажа, мена, дарение и т. д.), если бы формальная легитимация не давала никакой иной возможности, кроме осуществления субъективных прав, неважно, кому принадлежащих^[8], то объяснение публичной достоверности и вправду представляло бы собой самую большую (центральную) проблему общего учения о ценных бумагах. А между тем дело обстоит совершенно иначе: уже из самой постановки проблемы видно, что ее суть — в объяснении феномена независимости самих субъективных прав (на бумагу и из бумаги), принадлежащих формально легитимированному держателю ценной бумаги. Не возможности осуществления прав, а самого их существования — их возникновения и принадлежности… кому же? Формально легитимированному держателю. Поскольку право из бумаги следует за правом на бумагу, можно сказать, что основная проблема теории ценных бумаг коренится в сфере учения о приобретении, переходе и прекращении прав на бумагу Овещных прав), в первую очередь — в области учения о возникновении, переходе и прекращении права собственности на движимые вещи.

В наших публикациях мы предложили решение этой проблемы, основанное на положениях теории С. Vivante. Не пересказывая здесь хода самого процесса поиска этого решения¹, позволим себе ограничиться изложением его сути. Основанием возникновения (приобретения) права собственности на ценную бумагу является акт его добросовестного приобретения, причем акт не общегражданский, а специальный «ценно-бумажный». Акт добросовестного приобретения права собственности на ценную бумагу может быть только односторонней приобретательной сделкой. И хотя таковая должна по общему правилу основываться на односторонней сделке встречной (отчуждательной) направленности, заменителем последней служит как раз добросовестность приобретателя — юридическое состояние, которое зиждется на формальной легитимации отчуждателя. Отсечь обстоятельства, связанные с отсутствием или дефектом отчуждательной сделки, позволяет именно односторонний характер сделки приобретательной. Права на ценные бумаги, следовательно, переходят вовсе не по общегражданским основаниям перехода вещных прав, но приобретаются особыми «ценно-бумажными» способами, которые следует отнести к категории первоначальных (оригинарных) способов приобретения права собственности. Думается, что всесторонняя оценка данного и разработка иных объяснений проблемы могли бы существенно способствовать содержательному обогащению классической теории ценных бумаг.

• [1] мы наделяем формальную легитимацию; тем не менее его важность заставила нас пренебречь логической чистотой определения — прибегнуть не к номинальной, а к реальной дефиниции. — Данная мысль высказывалась и ранее, но, будучи главным образомследствием некоторого упрощения трактовки понятия ценных бумаг (естественногодля учебной и справочной литературы), она не имела никакого обоснования и никогдане рассматривалась наукой как принципиальное положение.
• [2] См., напр.: Шевченко Г. Н. Правовое регулирование ценных бумаг: уч. пос. —2-е изд. М., 2005. С. 10.
• [3] Агарков М. М. Указ. соч. С. 212.
• [4] См.: Белов В. А. Ценные бумаги в российском гражданском праве: уч. пос. по спец, курсу. — 2-е изд. — Т. I. М., 2007. С. 107 и сл.
• [5] См.: Агарков М. М. Указ. соч. С. 214, 216—217, 219.
• [6] См.: Там же. С. 227, 230.
• [7] См.: Белов В. А. Ценные бумаги в российском гражданском праве. С. 108.
• [8] Именно так пытаются представить ситуацию сторонники ярославской цивили-стической школы.