Лекция XXV ТРАГЕДИЯ В УГЛИЧЕ: КОМУ ЭТО ВЫГОДНО?

Иван Грозный вошел в историю как убийца десятков тысяч своих подданных. Всем его «детушкам»: от князей и бояр до посадских людей и холопов досталось от тяжкой руки царя батюшки. Однако ни современникам, ни историкам так и не удалось точно выяснить истинную причину едва ли не главного преступления его правления — сыноубийства 9 ноября 1581 г. Англичанин Джером Горсей, находившийся в Москве с посольским поручением в 80-е гг. XVII в., полагал, что трагедия произошла из-за ревности царя, будто бы подданные больше возлюбили царевича: «В порыве гнева он дал ему пощечину (на полях рукописи не рукой Горсея написано: «метнул в него острым концом посоха»), царевич не выдержал удара, заболел горячкой и умер через три дня.

Смерть царя

Вряд ли можно согласиться с ревностью как с мотивом сыноубийства. Весьма сомнительно также, чтобы он пользовался особой популярностью, ведь молодой Иван унаследовал от отца не только имя, но и его необузданный нрав, что, скорее всего, не могло внушить подданным надежд на прекращение террора при наследнике Грозного царя. Другая версия трагедии связана со снохой Ивана Грозного. Две первые его жены по воле свекра были пострижены в монахини, в 1580 г. Иван молодой в третий раз женился на статной красавице, дочери знатного воеводы боярина Ивана Шереметева Меньшого Елене. Но и она не смогла ужиться со свекром. Прибывший в Москву уже после страшного случая, папский легат Антонио Поссевино узнал, будто в Александровой слободе царь по какой-то надобности оказался в натопленных покоях беременной снохи. На беду, она оказалась неподобающе одетой, в одной рубахе. За нарушение этикета царь так палкой проучил сноху, что от тяжких побоев Елена скинула мертвое дитя. Иван Иванович вступился было за жену, но сам попал под горячую руку бешеного отца. От полученной раны в висок наследник державы Московской вскоре скончался. Грозный впал в страшную тоску, непритворно каялся, вопил о своем грехе, и несколько месяцев по этому поводу «нес наказание», разжаловал сам себя: он приказал именовать себя великим князем, а не царем¹.

Еще в октябре 1580 г. Иван Грозный женился на Марии Нагой, племяннице своего любимца Афанасия Нагого. Она стала пятой венчанной женой или седьмой в общем перечне так называемых официальных или законных жен венценосца. Горсей скупо описал красоту этой последней жены, от которой в 1582 г. родился третий сын царя по имени Дмитрий Иванович. По всем церковным представлениям, бытовавшим на Руси, ни этот брак, ни ребенок от такого брака не мог считаться законным.

Самому Ивану седьмая жена не послужила помехой для нового сватовства. В интересах, должно быть, внутренней, или с той же уверенностью можно заявить, внешней политики царь выразил желание жениться на родственнице королевы Елизаветы. Сватовство было затеяно в ходе переговоров через английского врача Роберта Якоби, которого прислала королева. Ничуть не смущаясь, Иван поручил своему шурину Афанасию Нагому и Богдану Бельскому разузнать о невесте. Заморский врач назвал ее, и нешуточная угроза стать супругой блудодея нависла над племянницей королевы Мэри Гастингс.

В августе 1582 г. Иван отправил на Альбион сватом бывшего опричника Федора Писемского. Ему приказали добыть для пылкого жениха портрет невесты, мерку ее роста, подробные сведения о полноте, белизне, манерах и прочем. А в случае воистине нескромного стремления британцев узнать, женат ли царь, Писемскому велено было отвечать: царь по неимению лучшей супруги «покуда женат на боярышне», но в случае согласия племянницы королевы эту жену отпустит. Джером Горсей так описал странную для европейца церемонию знакомства: «Посол в сопровождении знати и других лиц был подведен к ней, поклонился, пал ниц к ее ногам, затем поднялся, отбежал назад, не поворачиваясь спиной, что очень удивило ее и всех ее спутников. Потом он сказал, через переводчика, что для него достаточно лишь взглянуть на этого ангела, который, он надеется, станет супругой его господина». Писемский донес царю: «Ростом высока, тонка, лицом бела, очи серы, волосом руса, нос прям, у рук пальцы тонки и долги». Сама судьба уберегла Мэри от сомнительного счастья стать женой отнюдь не сказочной Синей Бороды, однако приятели все же прозвали ее царицей Московии.

Повышенный интерес уже к другой снохе, на сей раз жене Федора Ирине, проявил неуемный царь как раз накануне смерти. Рассказывают, что 17 марта 1584 г. она пришла навестить больного свекра, ее вид разбудил воспаленное воображение греховодника. Царь сжал ее в своих объятиях, стал склонять к своему одру и зажимать рот насмерть испуганной женщины. Тут было чего бояться: не только именуемого в народе греха — «снохачества», но и дурной болезни — сифилиса, которым страдал царь. На ее крики вбежали приближенные. Еле удалось вырвать царевну из цепких рук сластолюбца. На следующий день царь Иван умер. С. М. Соловьев писал: «не произнесет историк слово оправдания такому человеку». .