Завершение борьбы с интервенцией. 
Воцарение Михаила Романова

Начало ополчения предположительно относится к осени 1611 года, когда Кузьма Минин был выбран земским старостой в Нижнем Новгороде.

Создание нового ополчения было торжественно провозглашено в Соборе Спаса Преображения.

Кузьма Минин и посадские люди понимали, что необходимы деньги, причем добровольных пожертвований будет недостаточно. Они объявили сбор «пятой деньги» с торговых и промышленных людей.

Полководцем был избран Дмитрий Пожарский. Однако он не сразу согласился стать во главе ополчения.

В марте 1612 года ополчение выступило в поход. Чтобы идти не по разоренным землям и исключить нападение с тыла, они двинулись кружным путем вдоль Волги. Ближайшие города тут же присоединились к ополчению, понизовые не оказали существенной помощи. Костромской воевода пытался оказать сопротивление, но чуть не был растерзан костромичами.

Уже 24 июля первый отряд прибыл в Москву, а через 9 дней подошел более многочисленный второй отряд. Это вызвало бегство Заруцкого, незадолго до этого установившего изменнические отношения с гетманом Ходкевичем.

Решительные события разыгрались в августе, когда Ходкевич пытался прорваться в Москву, но потерпел поражение.

Интервенты упорно не хотели сдаваться, и когда, наконец, выразили желание сдаться, было поздно. 22 октября Китай-город был взят, а 26 октября интервенты подписали договор о капитуляции.

Сигизмунд не оставлял попыток захватить Москву, но после трех неудач интервенты повернули назад.

В январе 1613 года в Москве собрался Земский собор.

«Прежде всего стали рассуждать о том, выбирать ли из иностранных королевских домов или своего природного русского, и порешили „литовского и шведского короля и их детей и иных немецких вер и никоторых государств иноязычных не христианской веры греческого закона на Владимирское и Московское государство не избирать, и Маринки и сына ее на государство не хотеть, потому что польского и немецкого короля видели на себе неправду и крестное преступленье и мирное нарушенье: литовский король Московское государство разорил, а шведский король Великий Новгород взял обманом“. Стали выбирать своих: тут начались козни, смуты и волнения; всякий хотел по своей мысли делать, всякий хотел своего, некоторые хотели и сами престола, подкупали и засылали; образовались стороны, но ни одна из них не брала верх. Однажды, говорит хронограф, какой-то дворянин из Галича принес на собор письменное мнение, в котором говорилось, что ближе всех по родству с прежними царями был Михаил Федорович Романов, его и надобно избрать в цари. Раздались голоса недовольных: „Кто принес такую грамоту, кто, откуда?“ В то время выходит донской атаман и также подает письменное мнение: „Что это ты подал, атаман?“ — спросил его князь Дмитрий Михайлович Пожарский. „О природном царе Михаиле Федоровиче“, — отвечал атаман. Одинаковые мнения, поданные дворянином и донским атаманом, решили дело: Михаил Федорович был провозглашен царем. Но еще не все выборные находились в Москве; знатнейших бояр не было; князь Мстиславский с товарищами тотчас после своего освобождения разъехались из Москвы: им неловко было оставаться в ней подле воевод-освободителей; теперь послали звать их в Москву для общего дела, послали также надежных людей по городам и уездам выведать мысль народа насчет нового избранника и окончательное решение отложили на две недели, от 8 до 21 февраля 1613 года. Наконец Мстиславский с товарищами приехали, приехали и запоздавшие выборные, возвратились посланники по областям с известием, что народ с радостью признает Михаила царем. 21 февраля, в неделю православия, т. е. в первое воскресенье Великого поста, был последний собор: каждый чин подал письменное мнение, и все эти мнения найдены сходными, все чины указывали на одного человека — Михаила Федоровича Романова. Тогда рязанский архиепископ Феодорит, Троицкий келарь Авраамий Палицын, Новоспасский архимандрит Иосиф и боярин Василий Петрович Морозов взошли на Лобное место и спросили у народа, наполнявшего Красную площадь, кого они хотят в цари? „Михаила Федоровича Романова“ — был ответ».

Этим, как считает большинство историков, закончилась Смута, однако Лисейцев приводит свидетельства современников, считающих, что Смута продолжалась до 1618−1619 года, когда вернулся патриарх Филарет Никитич и было заключено Деулинское примирение.