Использование абсурда.
Риторика и теория аргументации
Видами паралепсиса являются два приема: 1) катафазис, состоящий в отрицательной оценке того, о чем обещано умолчать: Я не говорю о скандальной продажности и жадности моего оппонента; ничего не скажу о его жестокости; словом не обмолвлюсь о его злобном вероломстве (Цицерон); 2) прослепсис, который представляет собой паралепсис, доведенный до абсурда путем нагнетания деталей и описаний того, о чем… Читать ещё >
Использование абсурда. Риторика и теория аргументации (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Определим абсурд [лат. absurdus ‘нелепый' < surdus ‘глухой'] как бессмыслицу, вызванную крайним неправдоподобием и алогизмом речи. Нарочитый абсурд известен как прием сатиры, юмора, гротеска, иронии: в огороде бузина, а в Киеве дядька, сапоги всмятку (Поговорка). Приглядимся к следующей шутливой реплике, принадлежащей одному из героев французской кинокомедии «Рассеянный»:
— Индийцы ничего не едят. Им религия запрещает.
И аргумент, и демонстрация выглядят безупречно, однако тезис абсурден. Вместе с тем, его абсурдность здесь функционально оправдана, поскольку служит игровым целям.
Абсурд лежит в основе целого направления в литературе, представленного такими именами, как Франц Кафка, Альбер Камю, Эжен Ионеско, Сэмюэль Бекетт. Фигуры нарочитого абсурда использовал в своих произведениях («Охота на Снарка», «Алиса в Зазеркалье», «Алиса в стране чудес») Л. Кэрролл, который считается предтечей так называемой литературы абсурда. Вл. Маяковский в статье «Как делать стихи» пишет: «Один из способов делания образа, наиболее применяемый мною в последнее время, это — создание самых фантастических событий — фактов, подчеркнутых гиперболой [выделение наше. — В. М.]: Чтобы врассыпную разбежался Коган, встреченных увеча пиками усов». Примером злоупотребления приемом абсурда может послужить фраза эгофутуриста Ив. Игнатьева, построенная по принципу «абсурд ради абсурда»: Скажите какая птица и нашим и вашим зажгите электричество — «Всецело Ваш» не думает мне известно он.
«Энергетический потенциал» абсурда может быть использован в рекламе: Может ли один миллион рублей быть больше, чем один миллион рублей? Да, если это Сберегательный сертификат.
Регулярным приемом нарочитого абсурда является каламбурная зевгма, в частности так называемая склейка афоризмов (термин Г. Е. Крейдлина): Куй железо, не отходя от кассы (к/ф «Брилльянтовая рука»); Что с воза упало, того не вырубишь топором (Шутливая поговорка).
Рассмотрим подробнее некоторые приемы нарочито абсурдной речи.
Паралепсис
К числу фигур нарочитого алогизма принадлежит паралепсис [греч. лара? щп|л<; ‘пропуск, опущение, умолчание' < лараАшжо ‘оставлять нетронутым, пропускать, обходить молчанием, не упоминать'], состоящий в упоминании того, о чем обещано умолчать: Нет смысла повторять хорошо известную истину, что содержание художественного произведения не существует отдельно от формы (Д. Н. Шмелев). Здесь автор, «высказав все, что хотел, все же говорит, что он это опускает, словно у него есть и другое, более сильное, что он мог бы сказать»1; тем самым паралепсис как «притворное нежелание затрагивать определенную тему служит эмфатическому ее подчеркиванию»[1][2] и «в действительности представляет намек на нее»[3].
Видами паралепсиса являются два приема: 1) катафазис [греч. катасраац ‘утверждение'], состоящий в отрицательной оценке того, о чем обещано умолчать: Я не говорю о скандальной продажности и жадности моего оппонента; ничего не скажу о его жестокости; словом не обмолвлюсь о его злобном вероломстве (Цицерон); 2) прослепсис [греч. 7rpooA. eTv (/ig ‘добавление'], который представляет собой паралепсис, доведенный до абсурда путем нагнетания деталей и описаний того, о чем обещано умолчать:
Не стану описывать кушаньев, какие были за столом! Ничего не упомяну ни о мнишках в сметане, ни об утрибке, которую подавали к борщу, ни об индейке с сливами и изюмом, ни о том кушанье, которое очень походило видом на сапоги, намоченные в квасе, ни о том соусе, который есть лебединая песнь старинного повара, о том соусе, который подавался обхваченный весь винным пламенем, что очень забавляло и вместе пугало дам.
Н. В. Гоголь. Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем В подобных случаях «оратор притворяется (feigneth), делая вид, что он якобы ничего не может сказать по данному вопросу, однако говорит все»1.