Проблема «Россия и Запад» в отечественной публицистике периода Первой мировой войны: Июль 1914 — февраль 1917 г

Тема «Россия и Запад» традиционно находится в центре внимания отечественной общественно-исторической мысли. В концепциях российских историков и обществоведов понятия «Россия» и «Запад» имеют не только географическое и политическое значение, но и содержат глубинный философский, историософский, культурологический и этнопсихологический смысл. В диалоге этих субъектов истории происходит поиск национальной идентичности России, решается вопрос об ее исторической судьбе.

Коренные социально-экономические перемены в нашей стране, попытка интеграции в Европу, вспышки локальных военных конфликтов делают сегодня вопрос о «судьбе России» вновь актуальным. В исторической и философской мысли давно утвердилось положение о том, что в моменты социальных потрясений специфические черты национальной ментальности проявляются в общественном сознании более рельефно, чем во времена относительной стабильности. Поэтому совсем не случайно интерес к проблеме «Россия и Запад» особенно заостряется во времена перемен, когда российское общество стоит перед необходимостью выбора пути своего исторического развития. Таким драматическим периодом была и Первая мировая война, выдвинувшая вопрос о русском национальном самосознании на передний план и ставшая для отечественной публицистики временем огромного творческого напряжения.

К сожалению, по ряду причин для современных россиян Великая война, как ее называли сами участники, столь важная для переосмысления проблемы «Россия и Запад» многими российскими обществоведами, все еще остается «неизвестной войной». Российское общество находилось на пороге качественных изменений. Публицисты этого времени не только подводили своеобразный итог уходящей эпохе, но и пытались заглянуть в будущее. Обращаясь к вопросу о взаимоотношениях России со странами Западной Европы, представители различных течений общественно-политической мысли пытались самоопределиться, увидеть перспективы дальнейшего пути России, глубже понять характер действующих в мировой истории сил. Изучение творческого наследия отечественных публицистов способствует осмыслению как духовной атмосферы периода Первой мировой войны, так и процессов происходящих в современной России.

Вместе с тем проблема «Россия и Запад» в контексте Первой мировой войны длительное время практически оставалась вне поля зрения исследователей. Такое обстоятельство во многом объясняется особенностью историографической ситуации: тема Первой мировой войны в советской исторической науке была тесно связана с историей российских революций 1917 года. Отсюда в этой войне искали в первую очередь предпосылки Февраля и Октября. Такой поиск особенно повлиял на изучение идеологических и социально-политических процессов, происходивших в российском обществе с 1914 по 1917 г. В соответствии с исторической доктриной ВКП (б), возникшей в 30-х годах, субъективным условием победы Октября являлись действия рабочего класса, руководимого большевиками1. В результате внимание советских историков оказалось сфокусировано главным образом на изучении рабочего и революционного движения в годы войны.

Существенным изъяном такого подхода являлось то, что вне поля зрения ученых длительное время оставались иные слои населения и политические партии. На недостаточную изученность этого аспекта советские историки обратили внимание уже в 60-е годы. Со второй половины 60-х по вторую половину 80-х годов появляется ряд исследований, в которых рассматривались сюжеты, связанные с деятельностью партий, поддержавших участие России в Первой мировой войне. Усилиями В. С. Дякина, С. В. Тютюкина, А. Ф. Бережного, А. Г. Слонимского, Е. Д. Черменского, Л. М. Спирина, А. Я.

1 См.: Земцов Б. Н. Историография революции 1917 г. // Международный исторический журнал. 1999. Март-апрель. № 2.

2 См.: Дякин В. С. Русская буржуазия и царизм в годы первой мировой войны (1914 -1917). Л., 1967. С. 3−16.

Авреха, Н. Г. Думовой были изучены идейно-политические установки российских партий, отношение различных социальных групп к войне, царскому правительству, даны оценки ряду русских газет и журналов, введен в научный оборот разнообразный материал. Однако и в этих работах тема «Россия и Запад» в связи с Первой мировой войной не рассматривалась. В то же время эти труды много дают для осмысления процессов, происходивших в отечественной публицистике в годы войны.

Особую ценность для понимания развития отечественной публицистики в условиях Первой мировой войны представляет монография В. С. Дякина «Русская буржуазия и царизм в годы первой мировой войны». Проанализировав позиции отдельных групп русской интеллигенции, историк высказал вполне обоснованное суждение о существовании в отечественном либерализме 1914;1917 годов двух идеологий войны. Вместе с тем работа В. С. Дякина имеет ряд недостатков обусловленных временем ее появления и господством марксизма в отечественной исторической науке. Как представляется, ученый слишком жестко связывает взгляды русских либералов с экономическими интересами отдельных групп буржуазии. С точки зрения В. С. Дякина часть членов партии кадетов (группировавшиеся вокруг П. Н. Милюкова и газеты «Речь»), интеллигенты умеренно-либерального толка (выступавшие на страницах «Вестника Европы», «Биржевых ведомостей», «Русских ведомостей» и «Русского слова»), воспринимали происходившее как «борьбу против милитаризма и реакции». Выразители второго течения, по мнению историка,.

3 Дякин В. С. Указ. соч.- Тютюкин С. В. Война, мир, революция: Идейная борьба в рабочем движении России. 1914 — 1917 гг. М., 1973; Бережной А. Ф. Русская легальная печать в годы первой мировой войны. Л., 1975; Слонимский А. Г. Катастрофа русского либерализма. Прогрессивный блок накануне и во время Февральской революции 1917 года. Душанбе, 1975; Черменский Е. Д. IV Государственная дума и свержение царизма в России. М., 1976; Спирин Л. М. Крушение помещичьих и буржуазных партий в России (начало XX века — 1920 г.). М., 1977; Аврех А. Я. Распад третьеиюньской системы. М., 1986; Ду-мова Н. Г. Кадетская партия в годы первой мировой войны и Февральской революции. М., 1988. трактовали мировую войну как столкновение двух непримиримых духовных начал — германизма и славянства. Такой идеологии, называемой ученым «неославистской», придерживалась октябристская и прогрессистская печать («Утро России», «Голос Москвы»), ряд публицистов, печатавшихся на страницах «Русской мысли» (редактор — лидер правого крыла кадетов П. Б. Струве4), представители отечественной религиозно-философской мысли. Верно указывая на момент колебания в позиции русских интеллигентских кругов, находившихся под влиянием пацифизма, В. С. Дякин, однако, не учитывает психологических мотивов, повлиявших на принятие интеллигенцией решения о поддержке войны (впечатление от широкого патриотического движения в народных массах, информация о немецкой «жестокости» в массовой печати и другие). Нельзя полностью согласиться с историком и в том, что выдвигавшийся либералами тезис об освободительном характере войны со стороны России был «фальшивым». Заметно также, что атеистическая точка зрения не позволила В. С. Дякину объективно оценить взгляды представителей религиозно-философской мысли. Военная идеология религиозных мыслителей выглядит в исследовании на фоне кадетской «реакционной» и «шовинистической» 5.

В целом духовная атмосфера российского общества военных лет оказалась в советской историографии малоизученной, а идеологический и методологический схематизм даже в лучших работах нередко приводил к упрощенному пониманию многих сложных феноменов, порожденных мировой катастрофой. Недостаточно учитывался психологический фактор, влиявший на поступки и представления как больших социальных групп, так и отдельных лиц. Однако из этого вовсе не следует, что марксистская историография совершенно не принимала во внимание воздействие на исторический процесс культурных и социально-психологических механизмов. Заслуживают внима.

4 В 1915 году Струве вышел из ЦК партии кадетов (см.: Зотова 3. М. Петр Бернгардович Струве // Вопросы истории. 1993. № 8. С. 67).

5 См.: Дякин В. С. Указ. соч. С. 50 — 56. ния работы психолога Б. Д. Парыгина и историка Б. Ф. Поршнева, в которых исследовалось влияние различных психологических мотивов на динамику массового поведения отдельных слоев российского общества в годы Первой мировой войны6. Однако, к сожалению, такое изучение проводилось выборочно, сами исследования во многом носили экспериментальный характер, основным источником для ученых являлись, главным образом, ленинские работы посвященные войне.

Рубеж 1980;1990 гг. стал началом качественно нового этапа в развитии отечественной историографии Первой мировой войны. Рост внимания к этой теме, еще не так давно негласно считавшейся утратившей актуальность, в последние годы не вызывает сомнений. В 1992 году была создана Ассоциация историков Первой мировой войны, под ее эгидой издана серия сборников статей по материалам «круглых столов» и конференций7. В юбилейные 1994 и 1998 годы различными научными учреждениями страны проводился ряд о мероприятий, опубликованы коллективные труды. Однако внимание российских историков к проблеме связано не только с «праздничными» датами. Надо сказать, что на историографическую ситуацию 1990;х годов оказали влияние два фактора. Во-первых, рубеж 1980;1990 гг. стал концом эпохи, порожденной Великой войной. Во-вторых, методологический кризис постсоветской исторической науки стимулировал ученых к активному поиску новых подходов к рассматриваемой проблематике. Таким образом, появилась возможность освободиться от довлевших стереотипов (существовавших,.

6 См.: Парыгин Б. Д. Общественное настроение. М., 1966. С. 203 — 207- Поршнев Б. Ф. Социальная психология и история. М., 1979. С. 116.

7 См.: Первая мировая война: дискуссионные проблемы истории. М., 1994; Первая мировая война. Пролог XX века. М., 1998; Голоса истории: Материалы по истории Первой мировой войны: Сборник научных трудов. Вып. 24, кн. 3. М., 1999.

8 См.: Россия и Первая мировая война. СПб., 1999; Первая мировая война: история и психология. Спб., 1999; Россия в Первой мировой войне. Рязань, 1994; Политические партии и общество в России 1914;1917 гг.: Сборник статей и документов. М., 1999. впрочем, также и в зарубежной историографии9) и по-новому оценить одно из наиболее драматических событий XX века.

В целом для 1990;х гг. характерно резкое расширение тематики исследований, посвященных Первой мировой войне. Среди новых тенденций следует отметить особое внимание к вопросам, связанным с духовной жизнью российского общества военного времени. Общей чертой таких исследований является то, что имеют они, как правило, междисциплинарный характер. Историки, занимающиеся этой проблемой, пытаются определить ментальность эпохи, реконструировать коллективный и индивидуальный опыт переживания войны.

В русле новых подходов в 90-е годы наметился устойчивый интерес исследователей к рассмотрению в контексте Первой мировой войны темы «России и Запад». Наибольшие успехи были достигнуты в осмыслении военной публицистики представителей русского религиозно-философского ренессанса: Н. А. Бердяева, С. Н Булгакова, Г. А Василевского, Б. П. Вышеславцева, В. И. Иванова, И. А. Ильина, А. В. Карташова, С. А. Котляревского, А. А. Мейера, Д. С. Мережковского, Д. Д. Муретова, В. В. Розанова, П. Б. Струве, Е. Н. Трубецкого, П. А. Флоренского, С. Л. Франка, В. Ф. Эрна. Изучению творчества этих мыслителей посвящены работы В. А. Дьякова, Е. А. Смирновой, И. Г. Ребещенковой, Г. В. Обатнина, Н. С. Плотникова, М. А. Колерова, М. В. Безродного, А. В. Милованова, Д. В. Полежаева, В. В. Нос-кова10. Особое значение для понимания исследуемой проблемы имеют: стау О влиянии идеологических шаблонов на зарубежных историков см.: Яхимович 3. П. О некоторых вопросах методологии исследования происхождения первой мировой войны // Первая мировая война. Пролог XX века. С. 18−19.

10 См.: Дьяков В. А. Славянский вопрос в русской общественной мысли 1914;1917 годов // Вопросы истории. 1991. № 6- Смирнова Е. А. Первая мировая война в проблематике русского философско-религиозного ренессанса // Россия в первой мировой войнеРебещен-кова И. Г. Русские философы в поисках смысла войны // Социальная философия и философия истории: открытое общество и культура. Ч. II. СПб., 1994; Обатнин Г. В. К описанию позиции Вячеслава Иванова периода первой мировой войны // Новое литературное тья Н. С. Плотникова и М. А. Колерова, в которой показана обусловленность публицистики «веховцев» условиями духовной жизни военного времени, выявлено общее и особенное в представлениях мыслителей о Германиидиссертация А. В. Милованова, в которой автор попытался установить связь между поисками религиозными мыслителями «смысла войны» и представлениями о «России» и «Западе», сопоставить взгляды участников Религиозно-Философских Обществ Москвы и Петрограда и определить основные течения в религиозно-философской мыслиработы В. В. Носкова, в которых четко показана важность вопроса «Россия и Германия» для осмысления в контексте мировой войны темы «Россия и Запад» .

В последние годы предметом внимания российских историков является также творческое наследие видных литераторов «серебряного века», обращавшихся к проблеме «Россия и Запад» в период мировой войны. Статьи И. В. Купцовой, М. В. Безродного, В. В. Носкова посвящены взглядам JI. Н. Андреева, В. Я. Брюсова, 3. Н. Гиппиус, А. И. Куприна, Э. К. Метнера, Ф. К. Сологуба11. Весьма плодотворной представляется попытка М. В. Безродного, В. В. Носкова обнаружить точки соприкосновения и различия в позициях писателей и религиозных мыслителей. обозрение. 1997. № 26- Плотников Н. С., Колеров М. А. Русский образ Германии: социал-либеральный аспект // Исследования по истории русской мысли: Ежегодник за 1999 год. М., 1999; Безродный М. В. Из истории русского германофильства: издательство «Мусагет» // Исследования по истории русской мысли: Ежегодник за 1999 годМилованов А. В. Первая мировая война в восприятии российских религиозных мыслителей (1914 — февраль 1917 г.): Автореф. дис. канд. ист. наук: 07.00.02. Саратов, 1999; Полежаев Д. В. «Золотой век» русской философии и Первая мировая война // Первая мировая война: история и психологияНосков В. В. «Война, в которую мы верим»: Начало Первой мировой войны в восприятии духовной элиты России // Россия и Первая мировая войнаЕго же. Первая мировая война и русская философия истории // Проблемы всемирной истории. СПб., 2000. 11 См.: Купцова И. В. «Когда пушки стреляют, музы молчат.»? (Художественная интеллигенция в годы Первой мировой войны) // Клио. 1997. № 1- Безродный М. В. Из истории.

В 90-е годы в отечественной литературе начали появляться работы, в которых анализировался характер военно-политической пропаганды времени Первой мировой войны — аспект важный для понимания специфики темы «Россия и Запад» в этот период. В исследованиях Е. С. Сенявской, А. В. Го-лубева, А. Ю. Саран, Е. Ю. Сергеева, Б. И. Колоницкого проделана серьезная работа по выявлению политических функций различных образов врага и образов союзника, особенностей военной психологии, ее влияния на систему.

12 представлении и поведение человека .

Общественно-политические и социально-психологические факторы, влиявшие на восприятие отечественными публицистами проблемы «Россия и Запад» помогают также понять недавно появившиеся работы Ю. И. Кирьянова, С. В. Тютюкина, В. В. Шелохаева, И. В. Купцовой, И. П. Лейберова, Н. Н. Смирнова, А. В. Сыпченко, А. М. Смирновой13. русского германофильства: издательство «Мусагет» — Носков В. В. «Война, в которую мы верим»: Начало Первой мировой войны в восприятии духовной элиты России.

12 См.: Сенявская Е. С. Образ врага в сознании участников первой мировой войны // Вопросы истории. 1997. № 3- Саран А. Ю., Сергеев Е. Ю. Россия и Запад в 1900 — 1917 гг. // Россия и Запад. Формирование внешнеполитических стереотипов в сознании Российского общества первой половины XX века. М., 1998; Голубев А. В. «Образ союзника» в сознании российского общества 1914 — 1945 годов // Там жеКолоницкий Б. И. Политические функции англофобии в годы Первой мировой войны // Россия и Первая мировая война.

13 См.: Кирьянов Ю. И. Были ли антивоенные стачки в России в 1914 году? // Вопросы истории. 1994. № 2- Его же. «Майские беспорядки» 1915 г. в Москве // Вопросы истории. 1994. № 12- Его же. Рабочие России и война: новые подходы к анализу проблемы // Первая мировая война. Пролог XX векаЕго же. Крайне правые партии и общество // Политические партии и общество в России 1914;1917 гг.: Сборник статей и документовТютю-кин С. В. [Первая мировая война и революция 1917 года] // Новая и новейшая история. 1994. № 4 — 5- Шелохаев В. В. Российские либералы в годы первой мировой войны // Вопросы истории. 1993. № 8- Его же. Либералы и массы в годы первой мировой войны // Вопросы истории. 1996. № 7- Купцова И. В. Указ. соч.- Лейберов И. П. Патриотические настроения, их проявления и угасания в годы Первой мировой войны // Проблемы социально-экономической и политической истории России XIX—XX вв.еков. СПб., 1999; Смирнов.

Осмыслению публицистики периода Первой мировой войны помогают также труды по истории русской философии и общественной мысли: В. В. Зеньковского, Г. В. Флоровского, Н. О. Лосского, Н. Зернова, Н. В. Рязанов-ского, В. В. Ванчугова, А. Ф. Замалеева, Л. И. Новиковой, И. Н. Сиземской,.

A. В. Малинова14, коллективные исследования по истории отечественной социологической мысли15, монография Е. А. Будиловой по истории отечественной социально-психологической мысли16, историографические исследования А. Н. Цамутали, А. Л. Шапиро, Б. Г. Могильницкого, С. П. Рамазанова,.

B. А. Летяева .

Весомый вклад в разработку темы «Россия и Запад» в связи с Первой мировой войной внесли зарубежные историки. В работе финского ученого Б. Хеллмана проанализирована публицистика Н. А. Бердяева, С. Н Булгакова,.

Н. Н. Война и российская интеллигенция // Россия и Первая мировая войнаСыпченко А. В. Народно-социалистическая партия в 1907 — 1917 гг. М., 1999; Смирнова А. М. Столичная интеллигенция в годы Первой мировой войны (июль 1914 — февраль 1917 гг.): Авто-реф. дис. канд. ист. наук: 07.00.02. СПб., 2000.

14 См.: Зеньковский В. В. Русские мыслители и Европа. М., 1997; Флоровский Г. В. Пути русского богословия. Париж, 1937; Зернов Н. Русское религиозное возрождение XX века. Париж, 1974; Лосский Н. О. История русской философии. М., 1991; Riasanovsky N. V. Russia and the West in Teaching of the Slavophiles. A Study of Romantic Ideology. Cambridge, Massachusetts, 1952; Ванчугов В. В. Очерк истории философии «самобытно-русской». М., 1994; Замалеев А. Ф. Курс истории русской философии. М., 1996; Новикова Л. И., Сизем-ская И. Н. Русская философия истории. М., 1997; Малинов А. В. Философия истории в России. СПб., 2001.

15 См.: Социологическая мысль в России. Очерк истории немарксистской социологии последней трети XIX — начала XX века. Л., 1978.

16 См.: Будилова Е. А. Социально-психологические проблемы в русской науке. М., 1983.

17 См.: Цамутали А. Н. Борьба направлений в русской историографии в период империализма: Историографические очерки. Л., 1986; Шапиро А. Л. Историография с древнейших времен до 1917 года. М., 1993; Могильницкий Б. Г. История исторической мысли XX века: Курс лекций. Вып. I: Кризис историзма. Томск, 2001; Рамазанов С. П. Кризис в рос.

М. О. Гершензона, В. И. Иванова, В. В. Розанова, С. Л. Франка, В. Ф. Эрна, показано как изменялись взгляды мыслителей в зависимости от хода военных действий, предпринята попытка установить преемственность воззрений представителей русского религиозно-философского ренессанса с идеями ела.

18 вянофилов XIX века. Статья французской исследовательницы Ю Шеррер посвящена взглядам В. Ф. Эрна — видного представителя московского РФО им. В. С. Соловьева19. Прослеживая эволюцию взглядов мыслителя — одной из знаковых фигур эпохи — исследовательница пришла к мнению, что его резкая антигерманская позиция в общих чертах сформировалась еще в предвоенный период в рамках дискуссий об особенностях русского философского способа мышления. Тогда же определяются историософские представления Эрна о конфликте «культуры» и «цивилизации». Первая мировая война, таким образом, по мнению Ю. Шеррер, стала для мыслителя катализатором идей, заострив вопрос о русском национальном самосознании, и в какой-то степени наглядно подтвердив теории и предчувствия предшествовавших лет. Шеррер подробно проанализирована работа Эрна «От Канта к Круппу». Однако в исследовании недостаточное внимание уделяется другим публицистическим произведениям философа военных лет и обсуждению позиции Эрна в печати.

Пониманию особенностей духовной жизни российского общества во.

20 енного времени содействуют работы английского историка С. Смита и амесийской историографии начала XX века: В 2 ч. Волгоград, 1999 — 2000; Летяев В. А. Восприятие римского наследия российской наукой XIX — начала XX в. Волгоград, 2002.

18 См.: Хеллман Б. Когда время славянофильствовало. Русские философы и первая мировая война // Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia: Проблемы истории русской литературы начала XX века / Под ред. Бюклинг Л. и Песонена П. Helsinki, 1989.

19 См.: Шеррер Ю. Неославянофильство и германофобия: Владимир Францевич Эрн // Вопросы философии. 1989. № 9.

20 См.: Смит С. Класс, нация и общественная политика в русской революции 1917 года // Вестник ОмГУ. 1996. Вып. 2. л 1 риканских историков С. Морисси, Дж. Дейли. Заслуживают внимания исследования X. Ф. Яна22 о характере российской культуры периода войны. Немецкий историк отметил, что патриотизм оказал существенное влияние на сознание общества в целом и в значительной мере определил судьбу русской нации.

Вместе с тем проблема «Россия и Запад» в отечественной публицистике периода Первой мировой войны изучена пока фрагментарно. Исследование проблемы ограничивалось до настоящего времени преимущественно рамками отечественной религиозно-философской мысли. Акцент на изучении творческого наследия деятелей русского религиозно-философского ренессанса представляется неоправданным. Безусловно, работы религиозных мыслителей были одним из самых заметных и значительных явлений тех лет. В либеральной публицистике им принадлежит особое место. Между тем в годы мировой войны, в силу переломного характера эпохи, на этой проблеме — центральной для российского самосознания — было сфокусировано внимание всех «руководителей» российского общественного мнения. Взгляды крайне правых, «нововременцев», прогрессистов, либералов и социалистов на проблему «Россия и Запад» до сих пор не исследованы.

Недостаточно изученным остается и ряд аспектов, важных для понимания специфики темы «Россия и Запад» в контексте мировой войны. В част.

21 См.: Морисси С. Между патриотизмом и радикализмом: Петроградские студенты в годы Первой мировой войны // Россия и Первая мировая войнаДейли Дж. Пресса и государство в России (1906 — 1917 гг.) // Вопросы истории. 2001. № 10.

22 См.: Ян X. Ф. Патриотические мотивы в русской культуре периода первой мировой войны // Патриотические традиции русской культуры. Сборник. СПб., 1993; Jahn Н. F. For Tsar and Fatherland? Russian Popular Culture and the First World War // Cultures in Flux. Princeton, 1994; Ян X. Ф. Русские рабочие, патриотизм и Первая мировая война // Рабочие и интеллигенция России в эпоху реформ и революций. 1861 — февраль 1917 г. СПб., 1997. См. также: Коновалов В. С., Кирьянов Ю. И. [Рецензия] // Отечественная история. 1998. № 4. Рец. на кн.: Jahn Н. F. Patriotic Culture in Russia during World War I. Ithaca, 1995. Дейли Дж. Пресса и государство в России (1906 — 1917 гг.) // Вопросы истории. 2001. № 10. ности, такой важнейший для этого периода компонент проблемы как вопрос «Россия и союзники». Эта тема рассматривалась Б. И. Колоницким и А. В.

Голубевым, но главным образом для выявления особенностей массовых настроений. Не учитываются в современных исследованиях и некоторые существенные особенности военного времени. Так, иногда недооценивается пропагандистский аспект, несомненно, присутствовавший в отечественной публицистике и во многом определивший ее язык, настроение, характер образов24. Вместе с тем не всегда удается избежать и другой крайности — усматривать в суждениях о «России» и «Западе» исключительно влияние пропагандистских задач25.

Таким образом, несмотря на возросший интерес отечественных и зарубежных авторов к вопросам, связанным с духовной жизнью российского общества времени Первой мировой войны, проблема «Россия и Запад» в отечественной публицистике этого периода еще не была объектом всестороннего научного анализа, поэтому многие ее аспекты и персоналии оставались вне поля зрения исследователей.

Цель диссертации состоит в исследовании решения проблемы «Россия и Запад» отечественной публицистикой в годы Первой мировой войны.

Для реализации указанной цели необходимо решить следующие задачи:

— рассмотреть влияние войны и внутриполитической ситуации в стране на эволюцию умонастроений российских публицистов;

— исследовать представления отечественных публицистов об особенностях российского общественного сознания военного времени;

23 См.: Голубев А. В. «Образ союзника» в сознании российского общества 1914 — 1945 годовКолоницкий Б. И. Указ. соч.

24 См., например: Милованов А. В. Указ. соч.

25 См., например: Шелохаев В. В. Российские либералы в годы первой мировой войны.

— выяснить воздействие войны на различные аспекты функционирования и специфику антинемецких и проантантовских стереотипов и представлений в отечественной публицистике;

— выявить влияние идейно-политических ориентаций различных групп отечественной интеллигенции на представления о России и странах Западной Европы;

— проследить общее и особенное в подходах представителей различных политических направлений к проблеме «Россия и Запад» ;

— охарактеризовать специфику поисков национальной идентичности отечественной публицистикой периода Первой мировой войны.

Хронологические рамки работы охватывают этап с июля 1914 года, то есть с момента вступления России в Первую мировую войну до Февраля 1917 года. Февральская революция стала для России началом качественно нового этапа войны, связанного с падением самодержавия. В новых исторических условиях картина восприятия проблемы «Россия и Запад» в отечественной публицистике принципиально меняется и может стать предметом специального исследования.

Автор стремился к объективному исследованию рассматриваемой темы, и в этом он опирался на принцип историзма, предполагающий изучение всякого исторического явления в его развитии, конкретной обусловленности и индивидуальностипринцип целостности, согласно которому каждый исторический период следует изучать как систему взаимосвязанных элементов и причин, детерминирующих их измененияпринцип ценностного подхода, ориентирующий исследователя обращать внимание на те идеи, положения и явления в истории общественной мысли, которые имеют значение для современной науки. Эти принципы исторического познания обусловили применение общенаучных и специальных методов. Осмысление решения отечественными публицистами вопроса о российской самобытности осуществлялось при помощи методов структурного и функционального анализа. Они позволяют рассматривать национальное самосознание как целостный комплекс взаимосвязанных и функциональных элементов. Этими элементами являются образы и представления. В структуре российского самосознания образ «Запада» занимал важное место, так как именно через сопоставление с «Западом» формировалась основа национальной идентичности — образ «самих себя» .

Проследить развитие происходивших в российском общественном сознании процессов позволил историко-генетический метод. Для сравнения характера психологического настроя и представлений отечественных публицистов о России и западном мире на разных этапах войны использовался сравнительно-исторический метод. Историко-типологический метод был необходим при выявлении различных типов восприятия исследуемой проблемы, имевших место в отечественной публицистике. Более глубоко понять своеобразие общественной мысли в ту или иную эпоху помогает метод историко-системного анализа. Представления о взаимоотношениях России и стран Западной Европы необходимо было изучить на фоне порожденных войной политических, культурных и социально-психологических явлений, а также во взаимосвязи с другими важными вопросами, которые обсуждались российской публицистикой в эти годы.

Приложить эти принципы и методы исследования автору помогло также изучение трудов отечественных и зарубежных историков М. А. Барга, И. Д. Ковальченко, Б. Г. Могильницкого, С. П. Рамазанова, М. Блока, J1. Февра, Д. Тоша26.

Реализовать применявшиеся в работе принципы и методы к диссертационному исследованию помогли также труды отечественных и зарубежных ученых, в которых речь идет о философском, обществоведческом осмыслении проблемы «Россия и Запад» в целом. Работы М. А. Алпатова, Е. В. Бара.

26 См.: Барг М. А. Категории исторической науки. М., 1984; Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. М., 1987; Могильницкий Б. Г. О природе исторического познания. Томск, 1978; Рамазанов С. П. О ценностном подходе в исторической науке // Роль методологии в развитии науки. Новосибирск, 1985; Блок М. Апология истории. М., 1973; Февр J1. Бои за историю. М., 1991; Тош Д. Стремление к истине. М., 2000. банова, М. Г. Вандалковской, Г. Д. Гачева, А. В. Голубева, Б. Гройса, Г. Г. Дилигенского, В. И. Дурновцева, А. Н. Ерыгина, О. В. Ивониной, В. К. Кантора, Ю. А. Левады, Н. А. Нарочницкой, С. В. Оболенской, А. С. Панарина,.

А. И. Уткина, И. Г. Яковенко несмотря на различия в подходах объединяет общее понимание темы как «кардинальной проблемы национального сознания» 28.

Особого внимания заслуживают работы В. И. Дурновцева, в которых показана многоплановость и междисциплинарный характер проблемы «Россия и Запад», определены ее основные компоненты: «содержание и объем по.

См.: Алпатов М. А. Русская историческая мысль и Западная Европа (XVIII — первая половина XIX в.). М., 1985; Барабанов Е. В. Русская философия и кризис идентичности // Вопросы философии. 1991. № 8- Вандалковская М. Г. Историческая наука российской эмиграции: евразийский соблазн. М., 1997; Гачев Г. Д. Национальные образы мира. Кос-мо-Психо-Логос. М., 1995; Голубев А. В., Яковенко И. Г. Россия и Запад: (XI — XIX вв.) // Россия и Запад. Формирование внешнеполитических стереотипов в сознании Российского общества первой половины XX векаГройс Б. Поиск русской национальной идентичности // Вопросы философии. 1992. № 1- Дилигенский Г. Г. «Запад» в российском общественном сознании // Общественные науки и современность. 2000. № 5- Дурновцев В. И. Россия и Европа: Обзор материалов по истории русской исторической мысли конца XVII — начала XIX вв. М., 1984; Его же. Проблема «Россия и Запад» в русской историографии (XVIII в,-60-е. гг. XIX в.): Автореф. дис. д-ра ист. наук: 07. 00. 09., М., 1987; Ерыгин А. Н. Восток — Запад — Россия: становление цивилизационного подхода в исторических исследованиях. Ростов-на-Дону, 1993; Ивонина О. В. Проблема направленности исторического процесса в русской христианской исторической мысли XIX-первой половины XX века: Автореф. дис. докт. ист. наук: 07. 00. 09., Томск, 2001; Кантор В. К. «.Есть европейская держава». Россия: трудный путь к цивилизации. М., 1997; Левада Ю. А. Советский человек и западное общество: проблема альтернативы // Левада Ю. А. Статьи по социологии. М., 1993; Нарочницкая Н. А. Россия и русские в мировой истории. М., 2003; Оболенская С. В. Немцы в глазах русских XIX в.: черты общественной психологии // Вопросы истории.

1997. № 12- Панарин А. С. Процессы модернизации и менталитет // Вопросы философии. 1994. № 1- Уткин А. И. Россия и Запад: история цивилизаций. М., 2000. 28 См.: Дурновцев В. И. Проблема «Россия и Запад» в русской историографии (XVIII в.-60-е. гг. XIX в.). С. 2. нятий «Восток» («Азия»), «Запад» («Европа») — пространственно-географическая и культурно-историческая характеристика России в контексте истории ведущих европейских держав, отчасти т. н. славянского мираопределение основных фактов русского прошлого (и настоящего), обусловивших ее относительное или коренное своеобразиесравнительно-историческое освещение наиболее существенных фактов, явлений и событий всеевропейской истории, в т. ч. вопросы этногенеза, государственного развития, эволюции социальных и политических институтовобнаружение общего и особенного в обычаях, быте, национальном характере европейских наро-дов" 29.

Размышления о прошлом, настоящем и будущем России в истории российской общественной мысли всегда были неразрывно связанны с оценкой западной культуры. По мнению ряда ученых возникновение исследуемой проблемы в отечественном обществоведении обусловлено спецификой национальной ментальности. При этом подчеркивается, что русские устанавливают свою культурно-историческую идентичность через сопоставление с «чужым», то есть с «Западом». Демонстрируя эту особенность, историк и социолог Г. Г. Дилигенский замечает, что «определенное восприятие „другого“, и, прежде всего, западного мира образует органический, структурный компонент национального самосознания, идентичности русского народа» 30. Г. Д. Гачев даже считает отталкивание от «чужого» априорным принципом «рус.

31 ской логики" - «не то, а.»: например, нет, я не Байрон, а другой. Своеобразие отечественной культуры, однако, не стоит преувеличивать. Правы те ученые, которые рассматривают оппозицию «Россия — Запад» как частный случай универсального архетипа. А. В. Голубевым социально-психологические истоки проблемы выявлены в стремлении любой этниче.

29 Там же. С. 4.

30 См.: Дилигенский Г. Г. Указ. соч. С. 5.

31 См.: Гачев Г. Д. Ментальность или национальный космопсихологос // Вопросы философии. 1994. № 1. с. 25−29. ской группы, посредством противопоставления своей общности другим, формировать представления о себе самой, оценивать свое место среди иных народов. Вместе с тем ученый показал, что восприятие «Запада» испытывает большое воздействие механизмов мифологического сознания32. Отличительной чертой такого восприятия является амбивалентность. «Запад» как мифологический объект вызывает у русского человека противоречивые чувства. «Страх, враждебность, ненависть (ксенофобия) и тут же — уважение, влюбленность, восхищение» , — подмечает другой исследователь, философ Е. В. Ба.

3 3 рабанов. Ученые пришли к заключению, что особенно бурно процесс мифологизации протекает в моменты ухудшения взаимоотношений России со странами Западной Европы. С. В. Оболенской на примере русско-германских отношений XIX века показано, что на угрозу «порабощения» национальное самосознание реагирует враждебными стереотипами в отношении «чужого». В то же время сопутствующая международным конфликтам атмосфера патриотического подъема, подчеркивает историк, благоприятствует развитию национального высокомерия среди различных слоев русского общества34. Однако, как выявили исследователи, в развитии русской культуры эта тенденция уживается с рациональным видением «Запада». Причем демифологизация «другого» позволяет русскому самосознанию постепенно изживать и комплекс «Третьего Рима» 35 и комплекс «отставания» от Европы36.

При осмыслении темы автор опирался на понятийный аппарат социальной, исторической и этнической психологии, социологии, культурной антропологии. Уяснить содержание категорий этих наук автору помогло изуче.

См.: Голубев А. В.

Введение

// Россия и Запад. Формирование внешнеполитических стереотипов в сознании Российского общества первой половины XX века. С. 3 — 11.

33 См.: Барабанов Е. В. Указ. соч. С. 109.

34 См.: Оболенская С. В. Указ. соч. С. 102 — 116.

35 См.: Голубев А. В., Яковенко И. Г. Россия и Запад (XI — XIX вв.) // Россия и Запад. Формирование внешнеполитических стереотипов в сознании Российского общества первой половины XX века. С. 26 — 35.

36 См.: Ивонина О. В. Указ. соч. С. 44. ние трудов историков, психологов и социологов Р. Барта, А. А. Белик, И. Г. Белявского, Е. А. Будиловой, J1. Д. Гудкова, А. Я. Гуревича, С. К. Иванова, К. Касьяновой, Ф. X. Кессиди, И. С. Кона, А. Г. Кузьмина, С. В. Лурье, Т. Д. Марцинковской, А. П. Назаретяна, М. А. Оболонковой, Д. В. Ольшанского, Б. Д. Парыгина, Б. Ф. Поршнева, Б. Ф. Сикорского, Т. Г. Стефаненко, Д. В. Сухарева, Л. Февра, В. Р. Филиппова, А. В. Швецовой, В. А. Шкуратова, Г. Г. Шпета.

Основой источниковой базы диссертации является публицистика. В исследовании используются произведения российских историков, обществоведов, философов и литераторов в которых в период Первой мировой войны рассматривалась проблема «Россия и Запад»: Л. Н. Андреева, Н. А. Бердяева, П. А. Берлина, И. М. Бикермана, В. П. Бузескула, С. Н. Булгакова, А. А. Бур-накина, М. О. Гершензона, С. К. Глинки-Янчевского, А. М. Горького, Э. Д. Гримма, С. Я. Елпатьевского, В. Е. Жаботинского, В. И. Иванова, Н. И. Ка-реева, К. Р. Качоровского, А. А. Кизеветтера, Е. А. Колтоновской, Ф. Ф. Ко-кошкина, А. К. Кузнецова, В. Я. Курбатова, С. П. Мансырева, М. О. Меньшикова, П. В. Мокиевского, Д. Д. Муретова, В. В. Розанова, М. А. Славинского, Л. 3. Слонимского, П. Б. Струве, В. Г. Тардова, Е. В. Тарле, Г. Э. Тастевена, Е. Н. Трубецкого, Я. А. Тугендхольда, Н. В. Устрялова, С. Л. Франка, И. В. Шкловского, В. Ф. Эрна, Б. В. Яковенко.

Публицистические произведения выходили также отдельными брошюрами («Меч и крест» В. Ф. Эрна, «Война и русское самосознание С. Н. Булгакова, «Немецкая культура и война» А. К. Дживелегова и другие), помещались в коллективных сборниках («Чего ждет Россия от войны», «Война», «Идейные горизонты мировой войны», «В тылу», «Немецкое зло» и другие).

Большевистская публицистика (в связи с интернационалистской ориентацией почти не занимавшаяся рассматриваемой проблемой) представлена работами В. И. Ленина.

Ареной развернувшейся вокруг проблемы «Россия и Запад» в годы мировой войны общественной дискуссии стала преимущественно периодичеекая печать. Проследить господствовавшие настроения и их изменения позволяют материалы общероссийских газет и журналов различной идейно-политической направленности.

В работе широко использованы крупные ежедневные газеты: орган крайне правых депутатов Государственной думы «Земщина» — влиятельная консервативная газета «Новое время» — главное общелиберальное издание «Русские ведомости» — газета промышленника П. П. Рябушинского «Утро России», предоставлявшая свои страницы многим видным отечественным мыслителямиздававшая И. Р. Сытиным газета «День», ориентированная на либерально-демократические круги.

Из журналов следует выделить обсуждавший на своих страницах проблемы русского самосознания консервативный «Исторический вестник» — либеральную «Русскую мысль», ставшую центральным органом философско-политической полемики о войне в средствах массовой информации- «Вестник Европы» — декларировавшее свою «внепартийность» издание либеральной направленностилиберально-народническое «Русское богатство» (с ноября 1914 года — «Русские записки») — «Современный мир» и «Северные записки» — органы, в которых публиковались представители различных социалистических течений, а также периодические издания, отражавшие настроения интеллигенции, выступавшей против войны — «Современник» и «Летопись» .

Весьма ценным источником изучения интеллигентских умонастроений является выходивший два раза в месяц дайджест российской прессы — «Бюллетени литературы и жизни», до сих пор мало востребованный исследователями. Журнал, стремившийся по признанию издателей «быть зеркалом духовной жизни современности», содержит сведения о наиболее значительных дискуссиях, рецензии на книжные новинки и т. д.

Война способствовала оживлению издательского дела в стране. Возник ряд новых газет и журналов, из которых для настоящего исследования особого внимания заслуживает еженедельник «Проблемы великой России», освещавший теоретические и практические вопросы международных отношений.

Для характеристики социально-психологической атмосферы военного времени привлекались источники личного происхождения. Определенный интерес для исследования представляли дневники, ценность которых заключается в том, что в них фиксируются непосредственные впечатления о событиях, сиюминутные настроения. Особую значимость имеет дневник писательницы 3. Н. Гиппиус, отмечающей не только сугубо частные события, но и отражающей важнейшие явления общественной жизни. Дневник М. Палео-лога можно отнести к жанру «Записок иностранцев о России». Заметки французского посла содержат достаточно подробный анализ настроений российского общества в годы войны.

К этому виду источников примыкает мемуарная и автобиографическая литература представителей российской политической и духовной элиты. В воспоминаниях лидера кадетской партии П. Н. Милюкова основное внимание уделено политическим процессам военного времени. Мемуары философов Н. О. Лосского и Ф. А. Степуна содержат связанные с войной ценные этнопсихологические наблюдения. Воспоминания Ф. А. Степуна интересны и тем, что автор, будучи непосредственным участником боевых действий, пытается дать оценку интеллектуальной жизни страны тех лет сквозь призму своего фронтового опыта. В мемуарах писателя А. Шполянского (Дон-Аминадо) встречаются содержательные характеристики ведущих российских дореволюционных журналистов и периодических изданий.

Для характеристики умонастроений российского общества привлекались письма. Обладая достоинством дневников и воспоминаний, этот вид источника вместе с тем испытывает на себе меньшее воздействие политического и социального заказа. В диссертации было использовано эпистолярное наследие философов Н. А. Бердяева, И. А. Ильина, Е. Н. Трубецкого, Б. В. Яко-венко, писателя М. Горького.

В диссертации использована и делопроизводственная документация, представленная документами из архива департамента полиции, опубликованными в 1927 году в сборнике «Буржуазия накануне Февральской революции». Эти материалы позволяют увидеть происходившие в годы войны социально-психологические процессы глазами «официальной России» .

В исследовании была также использована антинемецкая и антизападная газетная карикатура.

Настоящая работа представляет первое специальное исследование проблемы «Россия и Запад» как целостного процесса в отечественной публицистике периода Первой мировой войны. Диссертация выполнена на основе анализа широкого круга источников, некоторые из которых впервые вводятся в научный оборот. В работе также впервые выделяются этапы решения проблемы «Россия и Запад» отечественными публицистами в исследуемый период (первый этап — июль 1914 — середина 1915 годавторой этап — середина 1915 — февраль 1917 года), раскрываются особенности каждого этапа. По сравнению с имеющимися научными исследованиями более полно устанавливается зависимость решения проблемы от условий войны, общественно-политических и социально-психологических факторов.

В диссертации впервые рассматриваются целостно ключевые аспекты проблемы «Россия и Запад» периода Первой мировой войны, включая вопрос «Россия и союзники», до этого находившийся вне поля зрения исследователей. Автор первым выделяет политические направления, сложившиеся в отечественной публицистике в ходе обсуждения проблемы «Россия и Запад» (крайне правое, националистическое, праволиберальное, умеренно-либеральное, народническое), определяет как общее, так и особенное в их трактовках темы. Такой подход дает возможность уточнить специфику воззрений на проблему «Россия и Запад» религиозных мыслителей и определить место публицистики религиозных мыслителей в годы Первой мировой войны. Автором предлагается новая интерпретация некоторых аспектов военной публицистики Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, Е. Н. Трубецкого, В. Ф. Эрна. В работе впервые анализируются взгляды представителя крайне правой публицистики С. К. Глинки-Янчевского, публицистов умеренно-консервативного лагеря М. О. Меньшикова, А. А. Бурнакина, умереннолиберальных публицистов А. А. Кизеветтера, Ф. Ф. Кокошкина, JI. 3 Слонимского, публицистов либерально-народнического направления С. Я. Ел-патьевского, П. В. Мокиевского.

Положения и выводы диссертационного исследования помогают пониманию специфики российского национального самосознания в периоды международных конфликтов.

Результаты работы могут быть использованы при подготовке обобщающих трудов по истории русской общественной мысли, истории Первой мировой войны, а также при разработке общего и специальных курсов по истории России.

Работа построена по проблемно-хронологическому принципу. При этом содержание глав соответствует этапам решения отечественными публицистами проблемы «Россия и Запад» в годы Первой мировой войны.

Заключение

.

Итак, обращение отечественных публицистов к проблеме «Россия и Запад» было прежде всего обусловлено стремлением выявить истоки Первой мировой войны, понять ее глубинный смысл и определить духовно-нравственные и политические задачи России в условиях войны. От восприятия публицистом войны в значительной степени зависело его отношение к этой проблеме в целом. Не проявили особого интереса к теме «Россия и Запад» большевики, считавшие разразившуюся мировую войну империалистической и несправедливой для всех противоборствующих сторон, а также патриотически настроенные российские социал-демократы, сосредоточившиеся преимущественно на экономических аспектах войны.

Вырабатываемые отечественными публицистами концепции войны приобретали различную политическую окраску: ультраконсервативную, националистическую, право либеральную, умеренно-либеральную, народническую. Мощное влияние на осмысление проблемы «Россия и Запад» оказали два взаимосвязанных фактора: внешнеполитические условия и патриотический подъем. Борьба в союзе с Англией и Францией против Германии вела к пересмотру сложившихся в российском общественном мнении представлений о западном мире. В отношении Западной Европы русское общество испытывало одновременно чувства отталкивания и притяжения, чуждости и близости, отвращения и восторга. Вдохновительницей первых настроений являлась Германия, вторых — союзники России — Англия и Франция. Необходимо отметить, что и «образ врага», и «образ союзника» использовался пропагандой для формирования патриотического настроя. Война обусловила коренную ломку негативных стереотипов в отношении союзников. Хотя их образы, запущенные в обиход проантантовской идеологией, отличались разнообразием, все работы на тему «Россия — союзники» объединяет единая установка, а именно: при сопоставлении русских и англичан (французов) показать их народами с общей исторической судьбой, родственными общественными идеалами и психологическим складом. Противоположная тенденция прослеживается в отношении к Германии. Характерно, что многие отечественные поклонники немецкой культуры решительно отмежевались от своего былого германофильства. Рассуждения о феномене «современной Германии» отличаются особым стилем: восприятие «русского» и «немецкого» упрощается до архетипа «мы — они», «добро — зло» — для описания «своих» и «чужих» используются контрастные наборы словнегативные черты военного противника гиперболизированыего образ отождествлен с «культурным варваром». Портрет немца не реалистичен, однако «ужасы войны» и «жестокость» неприятеля создавали условия, при которых сами публицисты не только охотно верили в творимый миф, но и пытались дать ему рациональное истолкование. В русской публицистике при обсуждении истоков «культурного варварства» выявились два подхода к феномену «современной» Германии. Ультраправые, умеренно-либеральные и леворадикальные авторы признавали «новых» немцев «просвещенными вандалами», не имеющими ничего общего со «старыми» — «романтиками и мечтателями». Националистическая и праволиберальная печать, напротив, считала «культурных варваров» законными наследниками творцов великой культуры. Подъем национального самосознания и противостояние с Германией задавали саморефлексию: «миролюбивый» и высоконравственный русский народ, вставший на защиту христианских (общечеловеческих) ценностей, рисовался полным антиподом «озверевшим» немцам. «Антихристова» («реакционная») Германия — носительница «глубоко и отвратительно материальной» культуры «пушек и машин» — противопоставлялась «Святой Руси» («прогрессивной» России) — носительнице культуры «духа, мира и любви». Патриотически настроенная русская интеллигенция верила в то, что война принесет не только победу над внешним врагом, но и освободит национальное самосознание от пороков, которыми его заразила Германия.

Неоднозначная трактовка понятия «Запад» («Европа») вела отечественных публицистов к различным вариантам решения вопроса о перспективах дальнейшего пути России. Всего можно выделить два направления. Внутри первого, в основе которого было стремление пересмотреть антитезу «Россия — Запад», существовало два взгляда на будущее развитие страны. Умеренно-либеральная публицистика считала антитезу «Россия и Европа» пройденным этапом в истории русского самосознания. Борьба России в союзе с «передовыми нациями Запада» против «изменившей» основам европейской культуры Германии, по их мнению, свидетельствовала, что русские осознают себя вполне европейцами и ориентируются на модель европейских демократий. Однако других русских интеллигентов мировая катастрофа заставила усомниться в том, что ценности Запада имеют универсальное значение. Для них война означала кризис «материалистической» и «мещанской» новоевропейской цивилизации и одновременно перемещение «духовного» полюса на «Восток». Наиболее ярко такие настроения выражены в творчестве праволи-беральных публицистов, убежденных при этом, что противопоставлением России Западу проблему исторической судьбы страны не решить и считавших «европейский вопрос» более сложным. Немцы не являлись для них «отщепенцами» Европы, напротив виделись самыми яркими представителями новоевропейской цивилизации. Крайне резкая оценка европейской культуры нового времени сочеталась у право либеральных публицистов с положением, что часть Запада еще оставалась духовно живой. И именно в союзе с этой Европой, вспомнившей свое христианское прошлое, Европой — «идеалистической» и «верующей», по их мнению, сражалась Россия против Германии. Для второго направления были характерны изоляционистские настроения. Здесь также выделяются два подхода. Первый был представлен националистической публицистикой, полагавшей, что историко-культурные различия России и стран Западной Европы детерминированы религиозным фактором. Второй вариант обоснования антитезы «Россия — Запад» был выработан народнической печатью, связывавшей будущее страны с усилением самобытных, «народных» начал. Публицисты-народники считали, что в основе культурных отличий России и Запада, обусловленных социально-историческими и природно-географическими условиями лежит, оппозиция «коллективизм» -" индивидуализм" .

Несмотря на военные неудачи середины 1915 года и обострение внутриполитических противоречий часть влиятельных публицистов (В. В. Розанов, Е. Н. Трубецкой, С. Н. Булгаков, В. И. Иванов, В. Г. Тан), как и в начале войны, считала ориентацию русского общества на ценности немецкой культуры недопустимой ни при каких обстоятельствах. С их точки зрения, реализация лозунга «сделаться как немцы» на деле означала бы потерю источника русской силы — собственной духовной основы. Вместе с тем представления другой части публицистов на втором этапе войны претерпели некоторые изменения. Стали меняться оценки военного противника. Германия оставалась врагом номер один, но этот враг внушал уже не пренебрежение, а уважение. На восприятие Германии и немецкого народа сильнее стал влиять и внутриполитический фактор. Если националисты и особенно крайне правые (заподозренные в попытке заключить сепаратный мир) усилили антинемецкую кампанию, то в либерально-демократических изданиях, напротив, суждения о немецком «варварстве», «воинственности», «национализме» смягчились. В условиях переживаемого русским обществом острейшего кризиса часть публицистов, прежде считавшая русскую «духовность» условием, достаточным для победы, даже увидела в Германии подобающий образец стойкости и упорства. Чтобы одолеть Германию, считали они, Россия должна заимствовать у своего противника технику (Н. А. Бердяев, Л. 3. Слонимский) и организацию (Н. В. Устрялов). Поражения русской армии придали новые оттенки и «образу союзника». Именно на англичан и французов русское общество возложило часть вины за военные неудачи. Резкой критикой отреагировали на «коварство» союзников крайне правые. Однако на деле изоляционизм ограничивался требованием более независимых отношений с Западом, в большинстве своем общественное мнение по-прежнему вкладывало в союз с ним позитивный смысл. Союзнический опыт мобилизации общества в условиях войны виделся некоторым альтернативой немецкой модели, основанной на принципах «дисциплины и порядка» .

Анализируя специфику кризиса западной цивилизации, праволибе-ральные и националистические публицисты все больше акцентировали свое внимание на вопросе о месте и роли русской культуры в «современных» духовных процессах, умеренно-либеральные и радикальные авторы принимать участие в дискуссии о «русском призвании» принципиально отказались. Для праволиберальных публицистов своеобразие России вовсе не означало «отставания» от Европы. Подчеркивалось, что в силу особенностей исторического развития, Россия в культурном смысле принадлежит одновременно и Европе и Азии. Как носительнице универсализма, праволиберальные авторы отводили ей в мировой истории роль «третьей силы», способной преодолеть крайности Запада и Востока и привести «человеческую культуру» к единству. Проблема всемирно-исторической миссии волновала как сторонников, так и противников сближения со странами Западной Европы. Если первые предназначение русских видели в сохранении для человечества гибнущей культуры Запада, то вторые — в спасении человечества от западной культуры. В националистической публицистике произошел раскол. Противники тесного союза с Западом призывали немедленно покончить с пагубной европеизацией и взять курс на ориентализацию. Однако многие националисты относились к таким идеям осторожно. На деле они выступали за европеизацию страны, протестуя, в тоже время, против бездумного заимствования иноземных образцов, и отстаивая идею творческого освоения западного опыта.

Февральская революция принципиально изменила отношение отечественных публицистов к проблеме «Россия и Запад». В новых исторических условиях произошла постепенная трансформация образа врага внешнего в образ врага внутреннего. Революционная атмосфера сместила и акценты в осмыслении специфики русской культуры, теперь с пристальным вниманием исследовались сокрытые в ней «темные», иррациональные пласты.