Языковая игра. Дж. Оруэлл «1984»

Министерство науки и образования РФ ГОУ ВПО «Уральский федеральный университет им. первого Президента России Б. Н. Ельцина Кафедра иностранных языков в области экономики и управления Курсовая работа Языковая игра. Дж. Оруэлл «1984»

по дисциплине «Практический курс перевода»

Исполнитель:

Студент гр. ЭУ-47 161 Шанцева Е.И.

Руководитель: Обеднина М.В.

Екатеринбург, 2010

• Введение
• Глава 1. Языковая игра как лингвистический феномен
• 1.1 Понятие языковой игры
• 1.2 Языковая игра с точки зрения вопроса переводимости
• 1.3 Авторские окказионализмы как одно из проявлений языковой игры
• Глава 3. Особенности перевода авторских окказионализмов в романе Дж. Оруэлла «1984» на русский язык
• Заключение
• Список литературы

Данная курсовая работа посвящена сопоставительному анализу языковой игры как лингвистического феномена и авторского эксперимента на материале английского и русского языков. Языковая игра — явление многоаспектное, имеющее одновременно стилистическую, психолингвистическую, прагматическую и эстетическую природу. Многоплановость данного феномена делает затруднительным непротиворечивое и исчерпывающее определение языковой игры, далеко не все аспекты которой достаточно хорошо изучены. Языковая игра есть творческое словообразование, результатом которого являются окказионализмы, которые создаются в речи в какой-то определенной ситуации (одноразовые) и не принадлежат языку. Они производятся намеренно с нарушением законов словообразования, с установкой на творчество. В современной лингвистике заметно усилился интерес к проявлениям творческой функции языка, одним из которых выступает языковая игра. В этой связи особенно актуальным представляется исследование художественного текста с высокой степенью языковой обусловленности, отличительной чертой которого является ориентированность автора на намеренное моделирование семантических, лексических, синтаксических, словообразовательных, прагматических аномалий. Обращение к проблеме возможности трансляции языковой игры средствами другого языка объясняется стремлением лингвистов всесторонне исследовать проблемы индивидуально-авторского словотворчества, отступления от языкового канона, полей нормы и антинормы в языке.

Объектом исследования в данной работе является языковая игра как лингвистический феномен и авторский эксперимент.

Предметом данного исследования являются особенности авторской языковой игры Дж. Оруэлла в романе «1984» и ее перевода на русский язык.

Целью курсовой работы является рассмотрение аспектов языковой игры автора и выявление особенностей ее трансляции на русский язык на примере произведения Дж. Оруэлла «1984» .

В соответствии с этой целью курсовая работа ставит следующие задачи:

1. Проанализировать понятие языковой игры;

2. Рассмотреть стилистические приемы, которые служат для создания языковых аномалий;

3. Выявить способы трансляции авторских аномалий;

4. Рассмотреть авторские окказионализмы как частный случай языковой игры;

5. Провести сопоставительный анализ языковой игры автора и ее трансляции на русский язык на примере произведения Дж. Оруэлла «1984» .

Методом исследования был выбран метод сравнительного анализа, который позволит для данной курсовой работы наиболее полно изучить все стороны предмета исследования. Поскольку в данной работе будут сравниваться оригинальное произведение и его перевод, то будет применен стилистический подход.

языковая игра роман оруэлл

Глава 1. Языковая игра как лингвистический феномен

1.1 Понятие языковой игры

Языковая игра — термин, в который разные авторы вкладывают не всегда одинаковое содержание. Это объясняется, в частности, сложностью самого обозначаемого феномена. Существует несколько дефиниций явления языковой игры. Одна из них — определение, которое дал австрийский философ Людвиг Витгенштейн, согласно которому вся человеческая речевая деятельность и даже деятельность внеречевая есть совокупность языковых игр. Языковая игра — это формы самой жизни, и не только язык, но и сама реальность, которую мы воспринимаем только через призму языка, является совокупностью языковых игр.

Более определенное, хотя тоже достаточно широкое, понимание языковой игры связывает ее с креативной речедеятельностной активностью языковой личности. При осознанном нарушении языкового канона мы имеем дело с языковой игрой как особой формой лингвокреативной деятельности, отражающей стремление (интенцию) говорящих к обнаружению собственной компетенции в реализации языковых возможностей — при понимании условности совершаемых речевых ходов, но в то же время рассчитанных на «опознание» реципиентом негласных принятых правил (языкового кода) общения. Эти правила «выводимы» только при опоре на языковой стереотип, опрокидывание которого и составляет парадокс восприятия соответствующей тактики (приема, сценария, и т. п.) языковой игры. Будучи особой формой лингвокреативного мышления, имеющего ассоциативную природу, языковая игра всегда нацелена на использование лингвистических приемов, подчеркивающих парадокс между стандартной формой и значением знака (а также принятым алгоритмом его образования и использования) и новой ассоциативной «обработкой» того или иного вида языкового знания.

Широкое понимание языковой игры может быть связано с ее рассмотрением в пространстве целого текста. Так, Э. М. Береговская, сославшись на видение языковой игры Л. Витгенштейном («целое, состоящее из языка и тех видов деятельности, с которыми он сплетен» [1]), замечает: «Даже, если понимать языковую игру в узколингвистическом смысле — она вездесуща и многолика. И потому она проникает во все сферы человеческой жизни, от бытовой сферы, где она существует в виде ходячей шутки или просто в виде отзвучий, до рекламного слогана, газетного фельетона, ораторской речи и поэтического произведения. Языковая игра вездесуща и потому, что освоила все языковые уровни — фонику, словообразование, лексику, синтаксис» .

Под языковой игрой могут пониматься все явления такого рода, когда говорящий «играет» с формой речи, когда свободное отношение к форме речи получает эстетическое задание, пусть даже самое скромное. Это может быть и незатейливая шутка, и более или менее удачная острота, и каламбур, и разные виды тропов (сравнения, метафоры, перифразы и т. п.). Авторы указанной точки зрения полагают, что языковую игру в разговорной речи «можно рассматривать как реализацию поэтической функции языка» чаще всего «в виде установки на комический эффект». Однако комизм, хотя и наиболее частая, но не единственная функция языковой игры в речи. Языковая игра может использоваться и как реализация эмотивной (экспрессивной) функции языка, может выступать как средство «смягчения» речи, может служить для более точной передачи мысли, для образной и выразительной передачи сообщения.

Согласно Н. А. Николиной и Е. А. Агеевой, с точки зрения совокупности приемов реализации их основной функциональной нагрузки, языковая игра в современном художественном тексте не отличается от языковой игры в современной русской разговорной речи. Эти авторы отмечают, что в современной прозе ведущими частными принципами реализации языковой игры становятся выдвижение на первый план звуковой организации контекста и высокая степень интертекстуальности произведения. Среди примеров звуковой организации текста указываются: аллитерация, ассонансы, повторы-отзвучия («Бред без брода. Буттер-бред»); паронимическая аттракция; повторы, усиленные сходством или тождеством лексического или словообразовательного значения: («окрыляя себя крылаткой»), изоструктурные повторы («она не переспросила, а Дыл не переответил»); словотворчество («кособреющий полет ласточек»).

Широкое понимание языковой игры может предполагать реализацию этого явления не только на всех уровнях языковой системы, но и в аспекте логических категорий. Так, Т. В. Булыгина и А. Д. Шмелев приводят пример языковой игры, в которой обыгрываются законы построения логически связного текста: «Я рассказываю только о том, что видел своими глазами. Или слышал своими ушами. Или мне рассказывал кто-то, кому я очень доверяю. Или доверяю не очень. Или очень не доверяю. Во всяком случае, то, что я пишу, всегда на чем-то основано. Иногда даже основано совсем ни на чем. Но каждый, кто хотя бы поверхностно знаком с теорией относительности, знает, что ничто есть разновидность нечто, а нечто — это тоже что-то, из чего можно извлечь кое-что (Войнович)» [цитата по 7]. В приведенном тексте комический эффект основан на отклонении от логической нормы (в данном случае от закона противоречия). Также к паралогике здесь присоединяется и собственно стилистический прием парономазии (повтора в узком контексте родственных и созвучных слов — в данном случае местоимений «ничто», «нечто», «что-то», «кое-что»).

Часто понимание языковой игры ограничивают функцией выражения комического. Так, И. Н. Горелов и К. Ф. Седов, определяя языковую игру как феномен речевого общения, содержанием которого выступает установка на форму речи, стремление добиться в высказывании эффектов, сходных с эффектами художественной словесности, и который может затрагивать практически все уровни структуры языка, указывают, что языковая игра имеет установку на комический эффект. Это ограничение позволяет разграничивать понятия языковой игры и стилистического приема (последний функционально не ограничен выражением категории комического). Существенным является также указание на то, что языковая игра может строиться не только на эксплуатации единиц различных языковых уровней. Некоторые ее разновидности затрагивают ролевую и стилевую дифференциацию речевой деятельности. Особенно часто для подобных целей используются диалекты и просторечия. Подражая говору сельских жителей или речи городских низов, языковая личность инкрустирует свои высказывания словами, имеющими фонетические, морфологические и лексические признаки диалекта и просторечия. («Ну, ня знаю, ня знаю, бряхать ня стану»).

Другое средство создания комизма — прием стилевого контраста. Он основан на перемещении слов и выражений из одного стиля речи в другой. Для подобных целей чаще всего используются штампы канцелярски-делового языка, газетные клише и т. д. («Пусть нам Коля осветит, как все было. И про свадьбу, и про отпуск») [8]

Таким образом, рассмотрев вышеперечисленные представления о языковой игре, как о лингвистическом феномене, можно дать ей следующее определение: языковая игра — это творческое, нестандартное (неканоническое, отклоняющееся от языковой/речевой, в том числе — стилистической, речеповеденческой, логической нормы) использование любых языковых единиц и/или категорий для создания остроумных высказываний, в том числе — комического характера. В свою очередь игра слов — это разновидность языковой игры, в которой эффект остроты достигается неканоническим использованием слов и фразеологизмов (трансформация их семантики и/или состава). Понятия языковая игра и стилистический прием (стилистическая фигура или троп) пересекаются в том случае, если стилистический прием используется в игровой функции — функции создания нестандартного остроумного высказывания.

1.2 Языковая игра с точки зрения вопроса переводимости

Проблема передачи языковой игры при переводе с одного языка на другой остается одной из самых сложных. Не существует единого решения для трансляции авторских аномалий средствами языка перевода. Нередко при переводе языковой игры утрачивается или искажается либо весь смысл, либо какая-то его часть. Например: аббревиатура BONES (Block-Oriented Network Simulator) в своем названии несет шутливый иронический оттенок. У этой системы есть сходство построения с грудной клеткой, «костями» (bones). Перевод этой единицы (блочно-ориентированная система моделирования сетей) шутливую окраску утрачивает. Название поисковой системы YAHOO (Yet Another Hierarchical Officious Oracle — еще один иерархический официозный прорицатель) несет в себе шутливый иронический оттенок в мотивирующей единице изначально, но предлагаемый перевод — поисковая система Яхо — этого оттенка не несет.

Чаще всего языковая игра переводится путем компенсации. Сущность компенсации в процессе перевода достаточно полно раскрыта А. В. Федоровым:

" В практике перевода встречается ряд случаев, когда не воспроизводится совсем или заменяется формально далеким тот или иной элемент подлинника, пропускается то или иное слово, словосочетание и т. п., но невозможность передать отдельный элемент, отдельную особенность оригинала тоже не противоречит принципу переводимости, поскольку последний относится ко всему произведению, как целому. Конечно, целое существует не как какое-то абстрактное понятие, — оно состоит из конкретных элементов, которые, однако, существенны не каждый в отдельности и не в механической своей совокупности, а в системе, образуемой их сочетанием и составляющей единство с содержанием произведения. Отсюда — возможность замен и компенсаций в системе целого, открывающей для этого разнообразные пути; таким образом, утрата отдельного элемента, не играющего организующей роли, может не ощущаться на фоне обширного целого, он как бы растворяется в этом целом или заменяется другими элементами, иногда и не заданными оригиналом. Отправным моментом для определения роли отдельного элемента в подлиннике, необходимости точной его передачи, а также возможности или закономерности его пропуска или замены является соотношение содержания и формы в их единстве" .

Компенсация — это способ перевода, применяемый тогда, когда некоторые смысловые элементы и стилистические особенности невозможно передать достоверно. Чтобы не утратить значение полностью, в тексте перевода используются элементы другого порядка. При этом применяться они могут вовсе не в том самом месте, где они присутствуют в оригинале. Вот наиболее характерный пример использования компенсации при переводе на русский язык с английского: «You could tell he was very ashamed of his parents and all, because they said 'he don’t' and 'she don’t' and stuff like that. (Дж. Сэлинджер «Над пропастью во ржи»). Сразу было видно, что он стесняется своих родителей, потому что они говорили «хочут» и «хочете», и все в таком роде. «

Рассмотрев пример, можно уяснить, что применение компенсации наиболее оправдано в тех случаях, когда необходимо передать именно прагматичные, внутрилингвистические значения, представляющие в оригинале значительные характерные языковые черты, в случаях, когда невозможно подобрать точное соответствие какому либо элементу текста.

Таким образом, применение приемов компенсации и целостного преобразования является объективным примером того, что эквивалентность перевода достигается на уровне совокупной смысловой целости текста, а не путем перевода отдельных фрагментов текста (например: слов или словосочетаний).

Случается, что языковую игру невозможно передать средствами другого языка. В таких случаях говорят о лингвистической непереводимости — невозможности найти эквивалент в языке перевода из-за различий между языком перевода и языком оригинала.

1.3 Авторские окказионализмы как одно из проявлений языковой игры

Как частный случай языковой игры рассматриваются речевые окказионализмы. Окказионализмы являются результатом творческого словообразования с целью создания в речи какой-то определенной ситуации и не принадлежат языку. «Окказионализмы показывают, на что способен язык при порождении новых слов, каковы его творческие потенции, глубинные силы». Они производятся намеренно с нарушением законов словообразования, с «установкой на творчество». Окказионализмы — речевые явления, возникающие под влиянием контекста, ситуации речевого общения для осуществления какого-либо актуального коммуникативного задания, главным образом для выражения смысла, необходимого в данном случае; создаются на базе продуктивных/непродуктивных моделей из имеющегося в структуре языка материала вопреки сложившейся литературной норме. Окказионализмы обладают повышенной выразительностью в силу своей необычности на фоне канонических, нормативных образований. Они, как правило, экспрессивно окрашены (за исключением окказиональных образований в сфере терминологической лексики).

Среди окказионализмов выделяются два разряда: так называемые потенциальные слова и собственно окказиональные словообразования. Потенциальные слова создаются по действующим словообразовательным моделям, но несколько модифицированным. В результате расширяются возможности реализации таких моделей, их использование в речи, напр.: джельтменствовать, (ср. рыцарствовать). Собственно окказиональные словообразования образуются под влиянием контекста по аналогии или образцу конкретного слова, напр.: нагише (ср. неглиже).

Авторские окказионализмы в литературе охватывают очень широкий слой лексики: от совершенно конкретных предметов и действий, которые часто уже имеют свое название, до названия новых вещей и часто нереальных, фантастических персонажей. Большинство окказионализмов представляет собой слова, которые образуются по определенным моделям.

Рассмотрим основные способы образования окказионализмов:

1. Образование форм по аналогии с уже имеющимся в языке путем прибавления к ним различных продуктивных аффиксов.

Для правильного понимания значения образованных таким путём окказионализмов переводчику необходимо знать продуктивные аффиксы в современном английском языке и уметь правильно членить слово на компоненты. Очень часто при подобном способе образования авторские новообразования имеют сатирическую окраску, особенно в прессе:

" …that they taste the same in Peking as do in London or New York, and so it was

that world burgernomics was born by McDonald`s. (The Independent, 1998).

В данном случае автор статьи хочет обратить внимание читателя на значительное развитие сети ресторанов «Макдональдс», индустрии быстрого питания, где существуют свои законы и явления и подобно другим экономическим законам одинаково действуют в разных странах: «…что в Пекине они по вкусу такие же, как и в Лондоне или в Нью-Йорке, вот так „Макдональдс“ создала мировую гамбургерномику» .

2. Конверсия

Конверсией называется функциональный переход слова из одной части речи в другую, т. е. употребление одного и того же слова в качестве разных частей речи. К конвертированным окказионализмам можно отнести следующие слова: to planet — «приземлиться на данной планете» .

3. Фонетические окказионализмы

Подобные окказионализмы создаются из отдельных звуков или своеобразных конфигураций звуков, например: grok, slan, kzin. Значение таких слов часто можно уяснить только из контекста.

4. Сращение

Сращение, также называемое вставочным словообразованием, или телескопией, — сравнительно молодой словообразовательный способ. В отличие от других способов словообразовательной единицей здесь является не основа, а ее произвольный фрагмент (иногда совпадающий с основой по объему). Такой фрагмент не существует в языке, а появляется только в момент создания слова, что объясняет и отсутствие единой модели в словослиянии. Сращение — соединение либо усечённого корня одного слова с целым словом, либо соединение двух усечённых корней: Organlegger — слово, придуманное Ларри Нивеном из оrgan (орган) и bootlegger (спекулянт) — спекулянт органами, т. е. человек, продающий и убивающий, чтобы достать человеческие органы (Ларри Нивен, Человек — мозаика // Легенды освоенного космоса). Этот окказионализм может быть переведён как, «оргалянт» (орган+спекулянт).

5. Сокращение

Суть этого способа словообразования состоит в отсечении части основы, которая либо совпадает со словом, либо представляет собой словосочетание, объединенное общим смыслом. Например: Еetee — произнесённое Е.Т. — сокращение от extraterrestrial.

6. Подмена компонента

Выделяют следующие типы подмен:

примерное созвучие элементов (oatsmobile — oldsmobile)

полное созвучие (bawlroom)

инициальное наращение букв до необходимого слова (Scaandal monger. A

rattlesnake (prattle))

инициальное отсечение буквы (triptease (strip))

опущение буквы в середине слова (go widdow — shopping)

наращение базового слова до композиты, в котором это слово является второй основой (a jailbird`s — eye view of life)

Глава 3. Особенности перевода авторских окказионализмов в романе Дж. Оруэлла «1984» на русский язык

В романе-антиутопии «1984» Дж. Оруэлл создает вымышленный язык, новояз (англ. — newspeak), в противовес литературному английскому языку (староязу). В романе новоязом называется язык тоталитарного общества, изуродованного партийной идеологией, язык так называемого ангсоца (английского социализма). Его целью было не только обеспечить знаковыми средствами мировоззрение и мыслительную деятельность приверженцев ангсоца, но и сделать невозможными любые иные течения мысли. Это достигалось различными способами: изобретением новых слов, исключением слов нежелательных, избавление существующих слов от побочных значений, гнездовым строением словаря и т. д. Таким образом, явление новояза создавалось за счет частного проявления языковой игры — окказиональных авторских словообразований.

Сопоставляя оригинальный текст романа Джорджа Оруэлла «1984» и его перевод на русский язык, выполненный В. П. Голышевым, можно отметить элементы языковой игры оригинала и рассмотреть их переводческие решения.

1. «The Ministry of Truth-Minitrue, in Newspeak — was startlingly different from any other object in sight. It was an enormous pyramidal structure of glittering white concrete, soaring up, terrace after terrace, 300 metres into the air» .

" Министерство правды — на новоязе Миниправ — разительно отличалось от всего, что лежало вокруг. Это исполинское пирамидальное здание, сияющее белым бетоном, вздымалось, уступ за уступом, на трехсотметровую высоту" .

Здесь присутствует языковая игра — слово «Ministry» путем аббревиации было усечено до «Mini», что придало ему совершенно другое значение — минимальный, маленький, незначительный. Существительное «truth» (правда) автор при сокращении заменил прилагательным «true» (прав, правый), в итоге сокращение «Minitrue» в ходе языковой игры обрело новый смысл: «прав минимально». Переводчик удачно справился с переводческой задачей, заменив путем калькирования это сокращение в русском языке на «Миниправ» .

2. «They were the homes of the four Ministries between which the entire apparatus of government was divided. The Ministry of Truth, which concerned itself with news, entertainment, education, and the fine arts. The Ministry of Peace, which concerned itself with war. The Ministry of Love, which maintained law and order. And the Ministry of Plenty, which was responsible for economic affairs. Their names, in Newspeak: Minitrue, Minipax, Miniluv, and Miniplenty» .

" В них помещались четыре министерства, весь государственный аппарат: министерство правды, ведавшее информацией, образованием, досугом и искусствами; министерство мира, ведавшее войной; министерство любви, ведавшее охраной порядка, и министерство изобилия, отвечавшее за экономику. На новоязе: миниправ, минимир, минилюб и минизо" .

По аналогии с вышерассмотренным примером «Ministry of Truth» — «Minitrue» (миниправ), строятся и другие сокращения: «Ministry of Peace» становится «минимиром», «Ministry of Love» — «минилюбом», «Ministry of Plenty» — «минизо» .

3. Также интересно отметить, что слова в новоязе зачастую имели противоположное значение, чем в литературном языке. «Война» была «миром», «свобода — рабством» , а «незнание — силой» . («war is peace» , «freedom is slavery» , «ignorance is strength» ).

4. «He knew that in the cubicle next to him the little woman with sandy hair toiled day in day out, simply at tracking down and deleting from the Press the names of people who had been vaporized and were therefore considered never to have existed» .

" Он знал, что низенькая женщина с рыжеватыми волосами, сидящая в соседней кабине, весь день занимается только тем, что выискивает в прессе и убирает фамилии распыленных, а следовательно, никогда не существовавших людей" .

В данном случае слово «vaporized», замененное в русскоязычной версии романа неологизмом «распыленных», на новоязе обозначало тех людей, которые были не угодны или не поддерживали идеологический строй партии ангсоца, вследствие чего эти люди уничтожались государством, внезапно исчезая посреди ночи, и все следы и упоминания о них стирались. Неологизм «распыленные», употребленное русским переводчиком является удачным, так как полностью сохраняет коннотацию слова. «Распыленный» означает «превращенный в пыль», «исчезнувший без следа», с помощью воздействия из вне. Вариант перевода слова «vaporized» как «исчезнувший», «испарившийся», который предлагает словарь, кажется менее удачным, так как не передает все оттенки смысла, всю сатиру автора.

5. And the Ministry had not only to supply the multifarious needs of the party, but also to repeat the whole operation at a lower level for the benefit of the proletariat.

Министерство обеспечивало не только разнообразные нужды партии, но и производило аналогичную продукцию — сортом ниже — на потребу пролетариям.

Автор, используя выражение «for the benefit of the proletariat» (на благо пролетариата), явно заключает в нем насмешку. Действительно, какую выгоду или благо могут получить люди от второсортной продукции? Отношение к пролетариату в ангсоце хорошо иллюстрируют следующие слова из романа: «…в партийных рядах громко аплодировали, но там где сидели пролы какая_то женщина подняла скандал и крик, что этого нельзя показывать при детях куда это годится куда это годится при детях и скандалила пока полицейские не вывели не вывели ее вряд ли ей что_нибудь сделают мало ли что говорят пролы типичная проловская реакция на это никто не обращает…» .

На русский язык «benefit» переведено стилистически сниженным словом «потреба», что придает скрытой сатире автора в оригинале явную негативную коннотацию в переводе.

6. «After all, what justification is there for a word which is simply the opposite of some other word? A word contains its opposite in itself. Take `good', for instance. If you have a word like `good', what need is there for a word like `bad'? `Ungood' will do just as well-better, because it’s an exact opposite, which the other is not. Or again, if you want a stronger version of `good', what sense is there in having a whole string of vague useless words like `excellent' and `splendid' and all the rest of them? `Plusgood' covers the meaning, or `doubleplusgood' if you want something stronger still» .

" Ну скажите, для чего нужно слово, которое есть полная противоположность другому? Слово само содержит свою противоположность. Возьмем, например, «голод» . Если есть слово «голод» , зачем вам «сытость» ? «Неголод» ничем не хуже, даже лучше, потому что оно — прямая противоположность, а «сытость»  — нет. Или оттенки и степени прилагательных. «Хороший»  — для кого хороший? А «плюсовой» исключает субъективность. Опять же, если вам нужно что_то сильнее «плюсового» , какой смысл иметь целый набор расплывчатых бесполезных слов — «великолепный» , «отличный» и так далее? «Плюс плюсовой» охватывает те же значения, а если нужно еще сильнее — «плюсплюс плюсовой» .

В оригинале идет языковая игра на основе слова «хороший». Стремление новояза к уничтожению «лишних» слов приводит к необходимости создавать новые слова из необходимого минимума путем словообразования (суффиксации, префиксации и т. д.). В данном случае языковая игра заключается в создании антонима к слову «хороший» путем прибавления приставки «не». В переводе слово «хороший» заменен словом «голод», и соответственно созданный антоним — «неголод». Если автор строит игру слов на положительном образе (хороший), то переводчик строит языковую игру на образе отрицательном (голод-неголод).

Далее автор, исходя из принципов построения новояза, избавляясь от «лишних» слов «великолепный» и «отличный», вводит «более сильные» версии слова «good» — «plusgood» и «doubleplusgood», призванные служить синонимами в новоязе словам «великолепный» и «отличный». При этом переводчик в своем переводе объясняет некорректность использования прилагательного «хороший» и вводит вместо него прилагательное «плюсовый», создав к нему сравнительную и превосходную степени путем, соответственно, удвоения и утроения корня.

7. «The only real clue lay in the words `refs unpersons', which indicated that Withers was already dead» .

" Единственный определенный намек содержался в словах «упомянуты нелица» — это означало, что Уидерса уже нет в живых" .

Слово «unperson» на новоязе означало человека, который внезапно исчезал, становился «распылен», то есть уничтожен партией и все упоминания об этом человеке стирались. На русском переводчик подобрал достаточно удачный эквивалент этому слову — «нелицо» .

8. «`There is a word in Newspeak,' said Syme, `I don’t know whether you know it: DUCKSPEAK, to quack like a duck. It is one of those interesting words that have two contradictory meanings. Applied to an opponent, it is abuse, applied to someone you agree with, it is praise'» .

" В новоязе есть слово, — сказал Сайм, — Не знаю, известно ли оно вам: «речекряк»  — крякающий по_утиному. Одно из тех интересных слов, у которых два противоположных значения. В применении к противнику это ругательство; в применении к тому, с кем вы согласны, — похвала" .

Duckspeak, буквально — утиная речь. В произведении автор сравнивает речь приверженцев ангсоца, повторяющих нелепые, зачастую абсурдные положения партии, не задумываясь над их смыслом, с утиным кряканьем. «Речекряк», использованный в русском варианте романа полностью передает авторское негативное отношение к бессмыслице говоримого, к слепому повтору навязываемых государством мыслей.

9. «There was even a word for it in Newspeak: FACECRIME, it was called» .

" На новоязе даже есть слово для него: — лицепреступление" .

Лицепреступление на языке ангсоца означало неположенное выражение лица, которое само по себе уже являлось наказуемым преступлением.

10. «There was a word for it in Newspeak: OWNLIFE, it was called, meaning individualism and eccentricity» .

" Для этого в новоязе есть слово: саможит — означает индивидуализм и чудачество" .

Слово «оwnlife», дословно — собственная (самостоятельная) жизнь, подразумевает любовь к одиночеству, что не приветствовалось партией и считалось подозрительным. На русский переведено при помощи усечения основ словосочетания «самостоятельно жить» .

11. «`Steamer! ' he yelled. `Look out, guv’nor! Bang over’ead! Lay down quick! '» [12]

" - Паровоз! — закричал он. — Смотри, директор! Сейчас по башке! Ложись быстро!"

В русскоязычной версии романа «steamer» (пароход) переведен как паровоз, что кажется более уместным, так как «паровозом» на языке пролетариата называлась ракета. «Guv'nor» при употреблении в разговорной речи, в обращении, означает «господин». На русском «guv'nor» заменено словом «директор». В оригинале, в сочетании «bang over’ead» «съедаются» звуки, что является признаком разговорной речи, а переводчик использует другой прием, чтобы передать особенности разговорного стиля — за счет сниженной лексики (башка).

12. «The word FREE still existed in Newspeak, but it could only be used in such statements as `This dog is free from lice' or `This field is free from weeds'. It could not be used in its old sense of `politically free' or `intellectually free' since political and intellectual freedom no longer existed even as concepts, and were therefore of necessity nameless» .

" Слово «свободный» в новоязе осталось, но его можно было использовать лишь в таких высказываниях, как «свободные сапоги», «туалет свободен». Оно не употреблялось в старом значении «политически свободный», «интеллектуально свободный», поскольку свобода мысли и политическая свобода не существовали даже как понятия, а следовательно, не требовали обозначений" .

Согласно правилам новояза, некоторые многозначные слова утрачивали свои «побочные» значения и имели только прямое значение. Так, слово «свободный» использовалось только в значении «незанятый». Автор приводит примеры употребления этого слова: this dog is free from lice, this field is free from weeds. В русском языке переводчик предпочел проиллюстрировать эту особенность новояза примерами, основанными на другом образе — свободные сапоги, туалет свободен.

13. «The grammar of Newspeak had two outstanding peculiarities. The first of these was an almost complete interchangeability between different parts of speech. Any word in the language (in principle this applied even to very abstract words such as IF or WHEN) could be used either as verb, noun, adjective, or adverb. Between the verb and the noun form, when they were of the same root, there was never any variation, this rule of itself involving the destruction of many archaic forms. The word THOUGHT, for example, did not exist in Newspeak. Its place was taken by THINK, which did duty for both noun and verb. No etymological principle was followed here: in some cases it was the original noun that was chosen for retention, in other cases the verb. Even where a noun and verb of kindred meaning were not etymologically connected, one or other of them was frequently suppressed. There was, for example, no such word as CUT, its meaning being sufficiently covered by the noun-verb KNIFE. Adjectives were formed by adding the suffix — FUL to the noun-verb, and adverbs by adding — WISE. Thus for example, SPEEDFUL meant `rapid' and SPEEDWISE meant `quickly'. Certain of our presentday adjectives, such as GOOD, STRONG, BIG, BLACK, SOFT, were retained, but their total number was very small. There was little need for them, since almost any adjectival meaning could be arrived at by adding — FUL to a noun-verb. None of the now existing adverbs was retained, except for a very few already ending in — WISE: the — WISE termination was invariable. The word WELL, for example, was replaced by GOODWISE» .

" Грамматика новояза отличалась двумя особенностями. Первая — чисто гнездовое строение словаря. Любое слово в языке могло породить гнездо, и в принципе это относилось даже к самым отвлеченным, как, например, «если»: «еслить», «есленно» и т. д. Никакой этимологический принцип тут не соблюдался; словом_производителем могли стать и глагол, и существительное, и даже союз; суффиксами пользовались гораздо свободнее, что позволяло расширить гнездо до немыслимых прежде размеров. Таким образом были образованы, например, слова «едка», «яйцевать», «рычевка», «хвостистски» (наречие), «настроенческий», «убежденец». Если существительное и родственный по смыслу глагол были этимологически не связаны, один из двух корней аннулировался: так, слово «писатель» означало «карандаш», поскольку с изобретением версификатора писание стало означать чисто физический процесс. Понятно, что при этом соответствующие эпитеты сохранялись, и писатель мог быть химическим, простым и т. д. Прилагательное можно было произвести от любого существительного, как, например: «пальтовый», «жабный», от них — соответствующие наречия и т. д." .

В этом отрезке текста автор выделяет суффуксацию как основной способ образования новых слов в новоязе. К любому слову мог бы быть прибавлен суффикс, характерных для грамматики английского языка, в результате чего образовывалась новая часть речи. Автор приводит несколько примеров: speed, speedful, speedwise; thought, thankful и т. д. Переводчик, можно сказать, создает свой собственный новояз — на основе русского языке. Взяв слова из русского языка, он при помощи суффиксального способа словообразования, присущего русскому языку, создает новые части речи, например: от слова «если» он создает глагол «еслить» и наречие «есленно», «пальто» — «пальтовый», «жаба» — «жабный» .

14. In addition, any word-this again applied in principle to every word in the language-could be negatived by adding the affix UN-, or could be strengthened by the affix PLUS-, or, for still greater emphasis, DOUBLEPLUS-. Thus, for example, UNCOLD meant `warm', while PLUSCOLD and DOUBLEPLUSCOLD meant, respectively, `very cold' and `superlatively cold'. It was also possible, as in presentday English, to modify the meaning of almost any word by prepositional affixes such as ANTE-, POST-, UP-, DOWN-, etc. By such methods it was found possible to bring about an enormous diminution of vocabulary. Given, for instance, the word GOOD, there was no need for such a word as BAD, since the required meaning was equally well-indeed, better — expressed by UNGOOD. All that was necessary, in any case where two words formed a natural pair of opposites, was to decide which of them to suppress. DARK, for example, could be replaced by UNLIGHT, or LIGHT by UNDARK, according to preference" .

" Кроме того, для любого слова — в принципе это опять_таки относилось к каждому слову — могло быть построено отрицание при помощи «не». Так, например, образованы слова «нелицо» и «недонос». Система единообразного усиления слов приставками «плюс_» и «плюсплюс_», однако, не привилась ввиду неблагозвучия многих новообразований (см. ниже). Сохранились прежние способы усиления, несколько обновленные. Так, у прилагательных появились две сравнительных степени: «лучше» и «более лучше». Косвенно аналогичный процесс применялся и к существительным (чаще отглагольным) путем сцепления близких слов в родительном падеже: «наращивание ускорения темпов развития». Как и в современном языке, можно было изменить значение слова приставками, но принцип этот проводился гораздо последовательнее и допускал гораздо большее разнообразие форм, таких, например, как «подустать», «надвзять», «отоварить», «беспреступность» (коэффициент), «зарыбление», «обескоровить», «довыполнить» и «недододать». Расширение гнезд позволило радикально уменьшить их общее число, то есть свести разнообразие живых корней в языке к минимуму" .

В данном случае автор приводит примеры слов, которые в новоязе образовались приставочным способом, такие как: uncold, pluscold, doublepluscold, а также приводит в пример следующие приставки: — anter, — post, — up, — down. В свою очередь переводчик с помощью словообразовательных средств русского языка создает свои примеры: надвзять, довыполнить, недододать.

15. «The second distinguishing mark of Newspeak grammar was its regularity. Subject to a few exceptions which are mentioned below all inflexions followed the same rules. Thus, in all verbs the preterite and the past participle were the same and ended in — ED. The preterite of STEAL was STEALED, the preterite of THINK was THINKED, and so on throughout the language, all such forms as SWAM, GAVE, BROUGHT, SPOKE, TAKEN, etc., being abolished. All plurals were made by adding — S or — ES as the case might be. The plurals OF MAN, OX, LIFE, were MANS, OXES, LIFES.comparison of adjectives was invariably made by adding — ER, - EST (GOOD, GOODER, GOODEST), irregular forms and the MORE, MOST formation being suppressed. The only classes of words that were still allowed to inflect irregularly were the pronouns, the relatives, the demonstrative adjectives, and the auxiliary verbs. All of these followed their ancient usage, except that WHOM had been scrapped as unnecessary, and the SHALL, SHOULD tenses had been dropped, all their uses being covered by WILL and WOULD. There were also certain irregularities in word-formation arising out of the need for rapid and easy speech. A word which was difficult to utter, or was liable to be incorrectly heard, was held to be ipso facto a bad word; occasionally therefore, for the sake of euphony, extra letters were inserted into a word or an archaic formation was retained. But this need made itself felt chiefly in connexion with the B vocabulary. WHY so great an importance was attached to ease of pronunciation will be made clear later in this essay» .

" Второй отличительной чертой грамматики новояза была ее регулярность. Всякого рода особенности в образовании множественного числа существительных, в их склонении, в спряжении глаголов были по возможности устранены. Например, глагол «пахать» имел деепричастие «пахая» , " махать" спрягался единственным образом — «махаю» и т. д. Слова «цыпленок», «крысенок» во множественном числе имели форму «цыпленки» , " крысенки" и соответственно склонялись, «молоко» имело множественное число — «молоки» , " побои" употреблялось в единственном числе, а у некоторых существительных единственное число было произведено от множественного: «займ» . Степенями сравнения обладали все без исключения прилагательные, как, например, «бесконечный» , " невозможный" , " равный" , " тракторный" и " двухвесельный" . В соответствии с принципом покорения действительности все глаголы считались переходными: завозразить (проект), задействовать (человека), растаять (льды), умалчивать (правду), взмыть (пилот взмыл свой вертолет над вражескими позициями). Местоимения с их особой нерегулярностью сохранились, за исключением «кто» и «чей» . Последние были упразднены, и во всех случаях их заменило местоимение «который» (" которого" ). Отдельные неправильности словообразования пришлось сохранить ради быстроты и плавности речи. Труднопроизносимое слово или такое, которое может быть неверно услышано, считалось ipso facto плохим словом, поэтому в целях благозвучия вставлялись лишние буквы или возрождались архаические формы. Но по преимуществу это касалось словаря В. Почему придавалось такое значение удобопроизносимости, будет объяснено в этом очерке несколько позже" .

Здесь обыгрывается специфика грамматики английского и русского языков. Автор, исходя из грамматики английского языка, указывает на особенности образования новых слов в новоязе. Так, например, упраздняются вторая и третья формы неправильных глаголов, все они становятся правильными (think — thinked), множественное число существительных строится по одному правилу, без исключений (man-mans), сравнительная степень всех прилагательных образуется путем прибавления суффикса — er, а превосходная — est (good-gooder-goodest). Переводчик компенсирует примеры английского языка другими примерами русского языка, следуя особенностям грамматики русского языка. Так, слово «махать», в первом лице, единственном числе вместо ожидаемой формы «машу» принимает форму «махаю»; относительные прилагательные принимают степень сравнения и т. д.

16. «Some of the B words had highly subtilized meanings, barely intelligible to anyone who had not mastered the language as a whole. Consider, for example, such a typical sentence from a `Times' leading article as OLDTHINKERS UNBELLYFEEL INGSOC. The shortest rendering that one could make of this in Oldspeak would be: `Those whose ideas were formed before the Revolution cannot have a full emotional understanding of the principles of English Socialism. ' But this is not an adequate translation. To begin with, in order to grasp the full meaning of the Newspeak sentence quoted above, one would have to have a clear idea of what is meant by INGSOC. And in addition, only a person thoroughly grounded in Ingsoc could appreciate the full force of the word BELLYFEEL, which implied a blind, enthusiastic acceptance difficult to imagine today; or of the word OLDTHINK, which was inextricably mixed up with the idea of wickedness and decadence. But the special function of certain Newspeak words, of which OLDTHINK was one, was not so much to express meanings as to destroy them. These words, necessarily few in number, had had their meanings extended until they contained within themselves whole batteries of words which, as they were sufficiently covered by a single comprehensive term, could now be scrapped and forgotten. The greatest difficulty facing the compilers of the Newspeak Dictionary was not to invent new words, but, having invented them, to make sure what they meant: to make sure, that is to say, what ranges of words they cancelled by their existence» .

" Некоторые слова В обладали такими оттенками значения, которых почти не улавливал человек, не овладевший языком в целом. Возьмем, например, типичное предложение из передовой статьи в «Таймс»: «Старомыслы не нутрят ангсоц». Кратчайшим образом на староязе это можно изложить так: «Те, чьи идеи сложились до Революции, не воспринимают всей душой принципов английского социализма». Но это неадекватный перевод. Во_первых, чтобы как следует понять смысл приведенной фразы, надо иметь четкое представление о том, что означает слово «ангсоц». Кроме того, лишь человек, воспитанный в ангсоце, почувствует всю силу слова «нутрить», подразумевающего слепое восторженное приятие, которое в наши дни трудно вообразить, или слова «старомысл», неразрывно связанного с понятиями порока и вырождения. Но особая функция некоторых новоязовских слов наподобие «старомысла» состояла не столько в том, чтобы выражать значения, сколько в том, чтобы их уничтожать. Значение этих слов, разумеется, немногочисленных, расширялось настолько, что обнимало целую совокупность понятий; упаковав эти понятия в одно слово, их уже легко было отбросить и забыть. Сложнее всего для составителей Словаря новояза было не изобрести новое слово, но, изобретя его, определить, что оно значит, то есть определить, какую совокупность слов оно аннулирует" .

В данном контексте авторский окказионализм «unbellyfeel» означает слепое восторженное приятие, образовано путем сложения слов «belly» — «живот» и «feel» — чувствовать. При переводе на русский переводчик заменяет слово «живот» на «нутро» и при помощи словообразовательных средств русского языка создает глагол-окказионализм «нутрить». Перевод слова «oldthink» — «старомысл», образовано путем сокращения словосочетания «мыслить по-старому» .

Заключение

В данной курсовой работе на основании таких источников, как труды ученых-лингвистов по теории перевода, ряда работ, предметом изучения которых является языковая игра, а также оригинала и перевода романа Дж. Оруэлла «1984» были рассмотрены представления о языковой игре как о лингвистическом феномене и авторском эксперименте.

Цель данного исследования была достигнута — были рассмотрены аспекты языковой игры автора и выявлены особенности ее трансляции на русский язык на примере произведения Дж. Оруэлла «1984» .

Подводя итоги курсовой работы, можно сделать ряд выводов.

Проанализировав и обобщив различные представления о языковой игре, как о лингвистическом феномене, можно сделать вывод, что языковая игра — это творческое, нестандартное (неканоническое, отклоняющееся от языковой/речевой, в том числе — стилистической, речеповеденческой, логической нормы) использование любых языковых единиц и/или категорий для создания остроумных высказываний, в том числе — комического характера.

Проблема передачи языковой игры при переводе с одного языка на другой остается одной из самых сложных, чаще всего, транслируя языковую игру, переводчики пользуются приемом компенсации.

Как частный случай языковой игры в курсовой работе были рассмотрены авторские окказионализмы. Авторские окказионализмы в литературе охватывают очень широкий слой лексики: от совершенно конкретных предметов и действий, которые часто уже имеют свое название, до названия новых вещей и часто нереальных, фантастических персонажей. Большинство окказионализмов представляет собой слова, которые образуются по определенным моделям.

В курсовой работе перевод авторские окказионализмов как частного случая языковой игры был проанализирован и подкреплен примерами из произведения Дж. Оруэлла «1984» .

1. Витгенштейн Л. Философские исследования. — М.: Наука, 1945. — 340 с.

2. Руднев В. П. Словарь культуры XX века, М., 1997. — 380 с.

3. Гридина Т. А. Языковая игра как лингвокреативная деятельность // Язык. Система. Личность. Языковая игра как вид лингвокреативной деятельности. Формирование языковой личности в онтогенезе: Материалы докладов и сообщений Всероссийской научной конференции 25−26 апреля 2002. — Уральский гос. пед. ун-т. Екатеринбург, 2002

4. Береговская Э. М. Принцип организации текста как игровой момент. Русская филология, 1999. — 342 с.

5. Земская Е. А. Русская разговорная речь. — М.: Наука, 1983. — 390 с.

6. Николина Н. А., Агеева Е. А. Языковая игра в структуре современного прозаического текста. — Русский язык сегодня. Вып.1. Сб. статей. — М. 2000

7. Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира. — М.: Высш. школа, 1997. — 253 с.

8. Горелов И. Н., Седов К. Ф. Основы психолингвистики. Учебное пособие. — М.: Межд. отношения, 1997. — 492 с.

9. Федоров А. В. Основы общей теории перевода. — СПб.: СПбГУ, 2002. — 416 с.

10. Перфильева Н. П. Языковая игра с операциональной и прагматической позиций. — Екатеринбург, 2002

11. Санников В. З. Русский язык в зеркале языковой игры. М., 1999

12. Оруэлл Дж. 1984. — М., 2009. — 327 с.