Благодаря замыслам на Персию внимание к Грузии пробуждается

Прошло немного времени, и внимание России снова обратилось на Грузию, снова сказалась во всей полноте выгода для России тех симпатий, какими она пользовалась по ту сторону Кавказского хребта. Пышно расцветшие теперь замыслы на Персию снова указывали на Грузию как на одну из пружин азиатской политики России.

После давно ожидавшейся смерти престарелого Керим-хана (он умер в Ширазе, в начале 1779 г.) наступившая в Персии анархия дала русскому правительству повод возобновить попытку Петра Великого — воспользовавшись смутным временем в Персии, стать твердой ногой на южном побережье Каспийского моря. Петровские планы относительно восточной торговли, устройства коммерческого порта на Каспийском море и т. д. нашли в князе Потемкине продолжателя, способного из политической идеи сделать фантастическое о преувеличение и меру, по существу дельную, практическую, обставить самыми причудливыми арабесками. Мы не будем говорить о проекте постройки города Мелоссополя (т. е. пчелиного), куда должны были стекаться купцы из Тибета, Кашемира, Индии, а также и более близких стран: чувствуется, что проект этот вышел из той же лаборатории, что и проекты городов в южно-русских степях — с шелковыми фабриками, консерваториями, базиликами, пропилеями и чуть не акрополем¹.

Но люди с такими планами имели власть и для исполнения их могли приводить в движение полки на суше и корабли на морях.

Заранее предвидя неизбежную после смерти Керим-хана анархию, русское правительство, еще до его смерти, стало с лихорадочной, с поспешностью подготовлять морскую экспедицию, а летом 1781 г. эскадра графа Войновича уже бросила якорь в Астрабатском заливе. Затем, рассматривая берег, как res nullius, и войдя в роль primi occupantis, Войнович не шутя приступил к основанию «Мелиссополя», но, увы, пчелы, которых он там искал, вместо меда, познакомили его со своим жалом.

Владетель Астрабата, Ага-Магомет-хан Каджарский, со временем основатель нынешней династии шахов, а пока один из претендентов, покинувший Шираз сейчас же после смерти Керима, чтобы из родового владения своего начать «поиски», — вероломный Ага-Магомет-хан хитростью заманил в ловушку все начальство русской эскадры и велел схватить беззащитных офицеров во время идиллической пирушки, наложив колодки на их ноги.

Эта выходка Ага-Магомет-хана не прошла ему даром, но основать колонию в Астрабатском заливе не удалось.

При наличности нескольких претендентов на иранский престол правительству русскому предстояла возможность, взвешивая шансы соперников, обещать свою поддержку тому, кто за это может больше дать.

Ласкался было к России и Ага-Магомет-хан, но пока дела его шли не блестяще, и ему лишь напомнили о «дерзновенном поступке его с российскими офицерами». Сын Керима, Абдул-Фети-хан, молил о помощи, обещая всю Персию отдать под покровительство России, — но он скоро умер в руках Али-Мурат-хана, овладевшего Ширазом и ставшего на время самым видным из претендентов, на шахский трон.^[1]

Сказанного достаточно, чтобы понять, что опять пришло время персидской политики и нужно было пользоваться всеми благоприятными обстоятельствами. При таких условиях не трудно было догадаться о выгоде союза с Грузией; благодаря ему, Россия имела бы твердую точку опоры по соседству с театром, на котором она собиралась действовать в широком масштабе. Раз союз с Грузией был подсказан русскому правительству его видами на Персию, то осуществить это дело было очень легко, так как в Грузии для такого союза почва была всегда готова.

Попытки Ираклия завести сношения и испросить помощь у императора Иосифа I не привели ни к чему, и, понятно, что когда, через немецкого искателя приключений доктора Рейнегса, Потемкин сделал ему надлежащий намек, Ираклию оставалось лишь повторить заявленные им десять лет назад условия.

В свою очередь, весною 1783 г. Потемкин прислал свой проект трактата, который в значительной части совпадал с условиями Ираклия^[2].

Таким образом, 24 июля 1783 г. был подписан в Георгиевске русскими и грузинскими полномочными знаменитый трактат^[3], к рассмотрению которого мы и перейдем.

• [1] Ср. Дитятин. Устройство и упр. городов России, т. I, с. 376.
• [2] Ровно за десять лет об условиях этих Панин говорил: «…странные и совсеми не по времени учиненные предложения». Грамоты etc., с. 400.
• [3] П. С. 3. № 15,835. Уполномоченными со стороны России был генерал-поручик П. Потемкин, со стороны Грузии «генерал от левой руки» князь Иоанн Константинович Багратион-Мухранский и князь Гарсеван Чавчавадзе.