Проблемы становления и эволюции казахской государственности в XV-XVIII вв

• Введение
• 1. Теоретико-методологические подходы к исследованию становления династической казахской государственности
• 1.1 Предпосылки образования Казахского ханства
• 1.2 Историко-теоретический экскурс проблемы формирования Казахского ханства
• 1.3 Концептуально-методологический анализ проблемы развития и возвышения Казахского ханства в XV-XVII вв.
• 2. Цивилизационные особенности социокультурного развития традиционного казахского общества XV-XVII вв.
• 2.1 Этногенез казахской народности и трансформация этнической территории
• 2.3 Народно-освободительное движение в контексте пути к независимости Казахстана
• Заключение
• Список использованных источников

Актуальность дипломной работы объясняется необходимостью изучения становления и развития государственности Казахстана в XV—XVIII вв. В этом году казахстанский народ отмечает 20-летие независимости Республики Казахстан. Обретение независимости стало воплощением многовековой мечты казахского народа. В своей книге «В потоке истории» Н. А. Назарбаев пишет: «История может подарить все, но независимость как форму внутренней свободы подарить нельзя. Независимость — это единственная форма бытия народа, осознающего и выступающего за право быть субъектом в потоке мировой истории» [1, с. 20].

Независимость дала исторический шанс возродить государственность, доказать способность к самостоятельному развитию. Она позволила решить республике самые сложные вопросы, независимость помогла остановить распад традиционных культурных ценностей, возродить казахский язык.

Современный Казахстан — состоявшееся государство, осуществившее планомерные реформы, успешно развивающееся и уверенно смотрящее в будущее. Он является образцом наиболее успешной постсоветской государственности. Осмысление значения обретенной независимости и возрожденной государственности, исследование исторического прошлого, культурного наследия различных эпох, возникновение и развитие цивилизационных структурных ареалов, выявление внутренних механизмов функционирования макросоциальных организмов и их роли в эволюции общества от низшей ступени социальной общности к более высокой, сложной форме, — все эти проблемы становятся востребованными только сейчас, когда появляется реальная основа для утверждения, вместо идеологических методов исторического познания, новой, адекватной научному императиву методологической концепции.

До сегодняшнего дня ни разработка проекта казахского национального строительства, ни разработка проекта формирования казахстанской государственности на рубеже XV—XVIII вв., не продвинулись настолько, чтобы можно было предсказать возможные события с какой-либо долей определенности. И все же можно определить те факторы, на основе которых формировалось современное восприятие казахов.

Дипломная работа представляет собой попытку комплексного исследования сложнейших вопросов, связанных с социально-историческими преобразованиями и становлением казахской государственности в XV—XVIII вв.

Историография дипломной работы. Отдельные моменты изучаемой темы исследователями затрагивались в монографиях, посвященных вопросам историко-хозяйственного и историко-правового развития, системе административного деления. Работы этого направления, в частности, уделяли внимание изучению процесса образования территориальных единиц в регионе и размещения в них населения.

Изучение истории формирования казахской государственности XV—XVIII вв. началось еще в XVIII вв. Особый интерес у европейских, в первую очередь, русских исследователей вызывало обычное право казахов и особенности потестарного и государственного устройства Казахского ханства.

Отдельные сведения об этом содержались в работах А. Тевкелева, П. Рычкова, И. Г. Георги, П. С. Палласа. Их сообщения характеризуются фрагментарностью. Так, П. Рычков называет государственный строй казахов «демократическим» и утверждает, что у них «нет ни каких-либо правовых норм, ни судов для решения правовых споров». В тоже время он приводит ряд норм обычного права.

Более подробно история права Казахского ханства XVIIII века была изучена в фундаментальном труде А. И. Левшина. Он впервые в науке сообщает о законах хана Тауке и приводит запись некоторых статей этого кодекса. Не ограничившись этим, А. Левшин сравнивает отдельные нормы обычного права казахов с аналогичными нормами европейских правовых систем древности и средневековья, отмечая, «разительное сходство узаконений с уставами большей части европейских народов во времена младенчества их…» .

Изменения в политической жизни казахов в XVIII веке, организация местной власти исследуются в работах С. З. Зиманова. Рассматривая вопросы, связанные с властью и управлением, и, анализируя реорганизацию, управления в Казахском ханстве С. З. Зиманов отмечает, что наряду с утвержденной официальной властью в казахской степи существовала и неофициальная власть, причем более авторитетная, чем первая. По его мнению". борьба между представителями официальной и частной властей составляет характерную черту рассматриваемого периода. Общее направление политического развития казахского общества было таковой, что первая постепенно брала верх над второй" .

Расширение концептуальных подходов, применение новых методов исследований позволили современным ученым по иному взглянуть на сущность многих явлений традиционного казахского общества и воздействия на них политики соседних держав. Своеобразным итогом изысканий, предпринимавшихся в этом направлении, стали труды академика М. Козыбаева, в которых основным стержнем исследований является переосмысление многих вопросов, связанных со становлением казахской государственности. Огромная доля исследований, изучавших данную проблематику под различным углом зрения, приходится на работы В. З. Галиева, Ж. К. Касымбаева [6, с 15.], М. Ж. Абдирова, Ж. Артыкбаева, Н. Э. Масанова, Э. Ж. Валиханова [10, с 17.], И. Ерофеевой.

В целом, оценивая степень научной разработанности темы дипломной работы, необходимо отметить, что проблема формирования казахской государственности в XV—XVIII вв., до сегодняшнего времени не стала предметом специального научного исследования. Эти обстоятельства обусловливают необходимость всестороннего изучения данной темы.

Целью дипломной работы является раскрытие проблемы становления суверенности и государственности Казахстана в XV—XVIII вв., с использованием системного и юридико-социологического подходов.

Реализация указанной цели предполагает последовательное решение следующих задач дипломной работы:

· проследить эволюцию казахской государственности в XV—XVIII вв. под влиянием внешних и внутренних факторов;

· изучить предпосылки образования казахского ханства;

· определить исторические аспекты образования Казахского ханства;

· рассмотреть теоретико-методологические подходы к исследованию становления династической казахской государственности;

· исследовать историко-теоретический экскурс проблемы формирования Казахского ханства;

· выявить концептуально-методологический анализ проблемы развития и возвышения Казахского ханства в XV—XVII вв.;

· проанализировать историю народно-освободительных движений в контексте на пути к независимости Казахстана;

· изучить некоторые аспекты социокультурного становления казахской государственности;

Объектом дипломной работы является процесс становления казахской государственности и обретения независимости в XV—XVIII вв., особенности социально — исторического развития казахского общества и государства в условиях образования государства.

Предметом дипломной работы является формирование, структура, функционирование и основные тенденции развития государственного строя в Казахском ханстве.

Научная новизна дипломной работы определяется тем, что она представляет собой комплексное исследование по истории становления независимости и государственности в Казахстане на рубеже XV—XVIII вв., в его организационно-функциональном аспекте. Изучение казахской государственности данного периода предпринимается впервые. К важным аспектам, идентифицирующим нашу работу, мы относим методику исследования, состоящую в том, что исследование истории суверенности осуществлено на базе архивных материалов. Кроме того, в дипломной работе предпринята попытка преодоления все еще бытующих в отечественной историографии идеологических штампов и методологических схем, научно-познавательная способность, которых крайне ограничена.

Методологическую и теоретическую основу дипломной работы составляют общепринятые научные принципы исследования исторических процессов и конкретных событий — историзма, научности и объективизма Системный подход весьма продуктивен для общей характеристики традиционного казахского общественного устройства. Системный подход к административному строю любого государства диктует применение генетического метода, способствующего выявлению путей становления, развития и эволюции политико-административной структуры и определения ее места в общегосударственной архитектонике. При этом сочетались методы обстоятельного описания и сравнительно — исторического обобщения.

Практическая значимость дипломной работы состоит в том, что тема дипломной работы представляет определенный интерес для исследователей, магистрантов и студентов. Исследование может быть использовано в качестве учебно-методического и практического пособия для студентов по вопросам истории независимого Казахстана, средневековой истории Казахстана, истории государства и права Республики Казахстан.

Структура дипломной работы: структура дипломной работы обусловлена целями и характером исследования для оптимального изложения полученных результатов. Дипломная работа включает в себя введение, 2 главы, объединяющие 6 подразделов, заключение и список использованных источников.

1. Теоретико-методологические подходы к исследованию становления династической казахской государственности

1.1 Предпосылки образования Казахского ханства

Становление и развитие казахской государственности в регионе средневекового Казахстана имело важнейшее значение для сложения национальной консолидации казахской народности, сохранения целостности казахского этноса на длительном пути его развития, особенно на этапе, XV—XVIII вв.

Возникновение Казахского ханства явилось закономерным итогом социально-экономических процессов на обширной территории Восточного Дешт-и Кыпчака, Жетысу и Туркестана. Формирование XIV—XV вв. целостного экономического региона на базе естественной интеграции областей со смешанной экономикой, кочевой скотоводческой и оседло-земледельческой, городской культурой подготовило условия к объединению всех земель региона в одной политической структуре. Укрепление экономических, культурных, общественно-политических связей кочевого и оседлого населения региона способствовало этническому объединению казахских родов и племен, фактическому завершению длительного процесса сложения народности. Опыт развития государственности на местной этнической основе в предшествующий период в рамках Ак-Орды, Могулистана, ханства Абулхайр, Ногайской Орды способствовал осознанию необходимости политического объединения складывавшейся единой народности.

Эти обстоятельства явились объективными причинами и условиями образования собственного казахского государства, стремление крупной этносоциальной общности, созданию собственной единой социально-территориальной, государственной организации характерно не только для позднего времени — времени формирования наций, но и для средневековья, когда сложились современные народы региона Центральной Азии. Известна роль государства в сохранении, воспроизводстве многих определяющих этническую общность элементов — языка, материальной культуры, быта, исторической памяти, обычаев населения, в собирании и защите его этнической территории.

Как показано выше, XIV-XV столетия были особо важным периодом, в жизни позднесредневекового Казахстана. Это было время завершения формирования казахской народности, сложения его государственности, основных контуров ее этнической территории. Складывалась государственность первоначально в виде политических структур упомянутых четырех ханств и орд — предшественников единого казахского государства. Восстановление в упомянутых выше государствах более или менее нормальных хозяйственных условий в послемонгольское время обеспечило поступательное движение вперед общественных отношений и в Казахстане, как это было в Средней Азии, Иране, Закавказье, в русских землях. Все менее действенными становились родоплеменные атрибуты социальных отношений и родовые связи на всей территории Казахстана и, особенно в южных районах, все более властной становились политика ханов, султанов, эмиров, баев, биев, мусульманского духовенства в отношении трудовых масс. Известна недостаточность разработки проблемы социально-экономической отношений в Ак-Орде и других государствах, хотя и сейчас можно сделать вывод о некотором движении вперед в развитии общественных отношений в смысле постепенного освобождения их от патриархально-родовой оболочки, особенно в районах развитого оседлого земледелия. Раздача ханами удельных владений, наделов своим родственникам-джучидским султанам и знати кочевых племен, вела к распространению в Ак-Орде условной формы землевладения. При этом учитывались сложившиеся издавна пути перекочевок и право владения и пользования пастбищами и посевными участками, тем не менее, нередко пожалованные суюргалы попадали в руки иноплеменных вождей, что нарушало родовые связи.

Дальнейшее развитие системы общественных отношений выражалось в Ак-Орде, как и в Могулистане, в укреплении собственности не только на скот, но и на землю. Это подтверждается и перманентной ожесточенной борьбы за пастбища, чему есть свидетельства в письменных источниках по истории упомянутых государств, равно как и Узбекском ханстве Абулхайр-хана. Усиливалось экономическое и политическое могущество кочевой знати в связи с образованием собственной государственности. Развитие городов на юге Казахстана и рост возможностей эксплуатации городского населения правителями этих государств и кочевой знатью, получавшей города в уделы, а также рост поголовья скота, увеличение пастбищных территорий, а это последнее происходило как в ходе их захвата у соседей, так и в процессе постепенного ввода в хозяйственный оборот еще не использовавшихся естественных угодий, наконец, путем захвата добычи в ходе успешных войн и междоусобиц — все это предопределяло новые возможности для усиления могущества знати и роста социального угнетения рядовых кочевников, земледельцев и горожан.

Все эти явления, вызванные дальнейшим развитием общественных отношений в Ак-Орде, как и в Могулистане, все более и более разрывали родовые и племенные узы, приводили к этническому смешению отдельных этноколлективов, к ускорению формирования народности. Исследователи проблем этногенеза народов подчеркивают определяющую роль государственных, экономических, культурных и других социальных связей и отношений в процессе формирования народностей, как и других этносов. Влияние социальных факторов на формирование этноса не сводится только к экономическим связям, опосредствовавшим этническое общение, оно проявляется и во многих других аспектах развития общества. Если само воспроизводство материальных благ в ходе общественного производства позволяет этнической общности, прежде всего физически существовать и развиваться, то в ходе экономических связей различных групп населения происходит «обмен этнокультурной информацией», что духовно сближает эти группы, расширяет возможность освоения опыта других этносов. Экономические связи укрепляют «политическую общность составных частей соответствующих государственных образований». Огромное значение для этнического сплочения и сохранения самой целостности народности имеет совместная борьба ее членов против завоевателей, совместная защита этнической территории.

Все эти проявления положительного воздействия социально-экономических факторов на формирование этноса можно видеть и в ходе сложения казахской народности. На замедленности процесса ее сложения, на его длительной временной протяженности сказывались децентрализованность государств, возникших после монгольского завоевания на территории Казахстана, — сначала монгольских улусов, затем Ак-Орды, Могулистана, ханства Абулхайра, Ногайской Орды, а также замедленность развития общественных отношений кочевого и полукочевого общества, неблагоприятные внешнеполитические обстоятельства: монгольское завоевание, агрессивная политика Тимура и Тимуридов, набеги ойратских феодалов, опустошавшие Казахстан, физически уничтожавшие население, разрушавшие поселения, раскалывавшие, рассеивавшие родственные этнические группы.

Отрицательное влияние на сложение казахской народности имели такие факторы развития казахского общества, как внутренние постоянные усобицы и внешние войны самих казахских правителей на соседних территориях Средней Азии, Восточного Туркестана, Сибири, Джунгарии. Военные действия вновь и вновь разрывали объективно возникавшие хозяйственные, культурные и этнические связи. Определенное негативное влияние на процесс казахского этногенеза оказывала миграция населения, изымавшая из формировавшейся народности или вливавшая в нее пришедшие извне отдельные этнические группы. Тормозящее влияние этих перемещений этнических групп на процесс сплочения народности отмечается в исследовательской литературе.

Теми и другими фактами наполнена история Могулистана, Ак-Орды и ханства Абулхайра. Но в то же время миграции создавали возможность общения близких по этническому происхождению коллективов. В этом же направлении действовал, например, и такой результат развития кочевого общества казахстанских степей, как оседание кочевников и полукочевников. Разорение рядовых кочевников-скотоводов как следствие упомянутых выше войн и усобиц, джутов приводило их к необходимости оседания, особенно в районе сырдарьинских городов и Жетысу, т. е. в районах древней земледельческой культуры. Бывшие кочевники, осевшие на землях, вступали в хозяйственные, культурные и этнические контакты с местными жителями, принадлежавшими к иным этническим общностям, — тюркоязычным, арабоязычным и другим, образуя новые своеобразные этнические группы, характерные именно для населения этого района.

Усилить воздействие политических факторов, смягчить влияние негативных на ход этнического процесса в сторону консолидации народности могло единое государство, способное собрать в одно целое территории расселения составляющих ее этнических групп и обеспечить ей независимое хозяйственно-культурное развитие.

В связи с этим встает вопрос о государственности у кочевников. Не углубляясь в споры по этому вопросу, отметим, что часть исследователей придерживается мнения, что государственность могла быть достигнута лишь при завоевании ими земледельческих и городских обществ. Но историческая реальность состояла в том, что казахи, как и протоказахские племена, занимались не только чисто кочевым скотоводством, но знали и оседлое, и полуоседлое земледелие, и городскую культуру. В создании и укреплении казахской государственности важнейшую роль играли два наиболее развитых района — Туркестан и Жетысу.

казахское ханство государственность общество Южный Казахстан и города среднего и нижнего бассейна Сырдарьи, в частности, вместе с Центральным Казахстаном — это один из трех крупнейших узлов казахского этногенеза и политогенеза, наряду с районами Западно-Центральной части Казахстана, а также Жетысу и Восточным Казахстаном. С историей этих крупных центров тесно связано и развитие казахской государственности, причем политический центр складывавшейся государственности местного населения еще на рубеже XIII—XIV вв. в условиях растущего противодействия засилию Золотой Орды стал тяготеть к Южному и Юго-Восточному Казахстану. Политическим центром Казахского ханства было сначала Западное Жетысу, несколько лет спустя — район северной части присырдарьинских городов и предгорий Каратау, главными городами были Сыгнак и Сузак, а с конца XVI в. столицей стал г. Туркестан. Не случайно в Казахском ханстве в вопросе выбора центра государства были продолжены традиции предшествовавших государств, существовавших на территории Восточного Дешт-и Кыпчака в ХIV-ХV вв., Ак-Орды и ханства Абулхайра — «государства кочевых узбеков». На этот же район Южного Казахстана нередко и вполне закономерно были направлены и интересы ногайской феодальной знати, в частности, из потомков эмира Едыге.

Туркестан и Жетысу составили ядро казахского государства с самых первых десятилетий его существования. События именно на этих землях определяли его судьбы в это время, как и предпосылки его возникновения, связаны с историей этого региона в предшествующее время, в XIV—XV вв. С историей Туркестана и Жетысу было тесно связано все развитие Казахского ханства, его политическая история, укрепление ханства, экономическая и культурная жизнь казахского народа. Большую роль играли Туркестан и его города в экономических, культурных, политических взаимоотношениях казахов с народами Средней Азии, а Жетысу — в отношениях казахов с киргизами и населением Восточного Туркестана. Нередко эти отношения проявлялись в феодальной борьбе, длительных войнах, но чаще немирные отношения сменялись мирными и дружественными.

Несомненно, значение районов Туркестана и Жетысу в сложении казахской государственной, а равно и этнической национальной территории. В исторической литературе, однако, имеет место мнение о перемещении казахских этнических групп на эти территории со стороны как в XVI в., так и особенно в более раннее время. Существовала общность типа хозяйства, одинаковая материальная культура и быт населения, отмечается языковая близость абсолютно преобладавших на территории Казахстана тюркоязычных племен и племенных объединений. Существовала общность территории населения как в Ак-Орде, ханстве Абулхайра, так и в Казахском ханстве. Хотя в начале XV в. Ак-Орда ослабевает, но остаются владения Барака в Туркестане и прилегающей степной территории. Переход власти на большей части казахстанских степей в условиях феодальных усобиц и в связи с гибелью хана Барака в руки шайбанида Абулхайра — это всего лишь смена династий тех же Джучидов. Население же оставалось то же самое, в тех же территориальных рамках, его объединяли общие формы хозяйства, материальной культуры и быта. Родственные в этническом отношении тюркские, а также монгольские племена восточной части Дешт-и Кыпчака уже в представлении авторов исторических сочинений конца XV — начала XVI вв. являются неким единым этническим целым. Хотя еще до распада «государства кочевых узбеков» Абулхайра и особенно после этого события население Казахстана, кроме Жетысу, было разделено на два политических объединения, но они состояли из одних и тех же этнических групп. Единая государственность формировалась на территории Казахстана в противовес Золотой Орде на местной этнической основе, со времени обособления Ак-Орды и вплоть до возникновения и укрепления Казахского ханства. После распада ханства Абулхайра у того же самого сложившегося народа, на той же этнической территории, в тех же хозяйственно-экономических условиях происходит лишь смена правящей династии, восстановление у власти старой линии Джучидов.

Смена правящих династий путем свержения, происходившие в сфере политики изменения, не затрагивали экономическую основу общества. «Казахи» Жаныбека и Керея ничем не отличались от «узбеков» Абулхайра — ни по этническому составу, ни по социально-культурному развитию, роду занятий, материальному быту, хозяйству. Поэтому представляется ошибочным мнение ряда исследователей, считавших узбеков, имеются в виду «узбеки», обитавшие в XIV—XV вв. на территории Восточного Дешт-и Кыпчака, тесно связанными с земледелием на Сырдарье, а казахов — чистыми кочевниками, жившими только в степных районах, не знавшими земледелия и оседлой жизни. Перемещение «узбеков» из Восточного Дешт-и Кыпчака в Мавераннахр эти исследователи объясняют земельной теснотой, которую они стали испытывать на Сырдарье.

Государство Ак-Орда, ханство Абулхайра, северную часть Могулистана и Ногайскую Орду населяли крупные этнические группы казахской народности. Казахское ханство явилось прямым продолжением государственности Ак-Орды, ханства Абулхайра и других упомянутых выше государств. В рамках этих государств происходило завершение длительного процесса формирования казахской народности, а в Казахском ханстве — окончательная консолидация единого народа. Одновременно с этническими процессами происходят становление и развитие собственно казахской государственности, явившейся прямым продолжением развития феодальной государственности племен и народов, обитавших ранее на территории Казахстана: кимаков, кыпчаков, найманов и других тюркских народов.

Причины образования Казахского ханства, казахского государства заключаются в целом комплексе социально-экономических факторов, дальнейшем развитии общественных отношений. Интересы знати, потерявшей в лице Абулхайра защитника феодальных прав родоплеменной верхушки, заключались в поисках более могущественного покровителя не только в лице его внука Мухаммеда Шайбани, но и казахских ханов. Откочевка стала связью двух пластов казахов — племен Среднего и Старшего жузов в одной государственности, поводом образования нового политического объединения. Ханство оформилось лишь 10 лет спустя после начала откочевки. Его образование явилось одной из причин падения власти Абулхайра и установления власти ханов Ак-ордынской линии Джучидов на всей территории Казахстана и над всеми казахами, в том числе и Младшего жуза, на территорию которого распространили свое влияние Жаныбек-хан, затем Бурундук и, особенно, Касым-хан. В государствах Ак-Орды, ханстве Абулхайра, Ногайской Орде и Могулистане одновременно с постепенным преодолением отрицательных последствий монгольского завоевания в сфере государственного развития, хозяйства, культуры в XIV—XV вв. шел процесс дальнейшей консолидации, сплочения казахской народности.

Прогрессивность образования всех этих государств — предшественников Казахского ханства — несомненна. И Ак-Орда, и ханство Абулхайра, хотя и возглавлялись чингизидами, но они, в отличие от Золотой Орды, возникли на основе союза местных племен, в сущности — на основе сформировавшейся казахской народности. Ведь из ханства Абулхайра тоже ушли многие кочевники, в числе тех 200 тыс. казахов, что «собрались у Жаныбека и Керея». Многие из военных предводителей покинули преемника Абулхайра Шайх-Хайдара и присоединились к Жаныбеку и Гирею. В Среднюю Азию с Мухаммедом Шайбани ушли немногочисленные части родов и племен из бывшего ханства Абулхайра.

Власть татаро-монгольских завоевателей в XIII—XIV вв. в Казахстане была не прямой, как в западной части улуса Джучи. Здесь улусы — это реальные владения местных феодалов. Такими были улус Едыге и его потомков, Шайбани и его потомка Абулхайра, улус Жаныбека, Керея — наследников улуса Урус-хана и Барака. Общественно-политическая роль независимой от ханов Золотой Орды местной феодальной знати была существенна в процессе сложения собственно казахской государственности.

Укрепление этнического самосознания, как известно, сочетается со стремлением этноса к собственной социально-территориальной, главным образом — государственной организации. Именно она «обеспечивает устойчивое существование этноса, сохранение многих из определяющих этнос элементов, т. е. стабильных особенностей языка, материальной культуры и быта, сознание своей этнической близости, единства и, прежде всего, территориального единства» .

Государство выступало в качестве важнейшей интегрирующей силы в жизни страны, как это было и в истории развития других народов Востока в докапиталистическую эпоху, объединяющей хозяйственно обособленные, этнические автономные части казахского общества. Задача укрепления казахской государственности стояла на протяжении всего периода преодоления последствий монгольского завоевания, периода существования на территории Казахстана Ак-Орды, ханства Абулхайра, Могулистана, Ногайской Орды.

Окончательное формирование, стабилизация состава племен жузов происходили параллельно с завершающим этапом длительного процесса сложения народности как раз в XIV-XV столетиях в период упрочения Ак-Орды и Могулистана, в период, характеризующийся определенным развитием государственно-политических, социально-экономических, этнокультурных связей казахских племен. Основное содержание этнической истории Казахстана этого времени — окончательное завершение формирования народности, вычленение состава племен казахских жузов, продвижение племен и родов, дополнивших древние автохтонные этнические ядра, на их позднейшие территории, зафиксированные источниками XVII—XIX вв. Сложение народности, как отмечено выше, процесс длительный, отдельные его этапы, время завершения нельзя отнести к какому-то десятилетию, как нельзя отнести к определенному короткому отрезку времени и возникновение такой специфической черты этнической истории казахской народности, как деление ее на жузы. Завершившийся этап многовекового процесса формирования казахской народности в XIV—XV вв. характеризуется объединением его частей, входивших в этнополитические общности кыпчаков, узбеков, ногайцев, могулов и одновременно с вхождением отдельных родов и подразделений многих племен Восточного Дешт-и Кыпчака и Жетысу в другие формировавшиеся тюркские народности. Так, например, происходит уход в Среднюю Азию части племен Казахстана в начале XVI в. с Мухаммад Шайбани-ханом, в Жетысу и прилегающих районах — отрыв от основных масс своих соплеменников отдельных групп дулатов, канглы, кыпчаков, найманов, кереитов и вхождение их в состав киргизов.

Однако вхождение отдельных частей сформировавшейся казахской народности в несколько политических образований — государств, возникших на развалинах монгольских улусов, в Ак-Орду, Могулистан, ханство Абулхайр-хана, Ногайскую Орду, Сибирское ханство, а также беспрерывные войны и усобицы Джучидов и феодальной верхушки родов и племен, приводившие к потере производительных сил, в том числе и людских резервов, к экономическому упадку, разобщению родственных этнических групп, разрыву политических и хозяйственных связей, сильно тормозили этот процесс.

Со всей необходимостью вставала задача преодоления политической разобщенности этнически близких групп, государственного объединения казахских племен и родов, фактически уже сложившихся в народность. Решению ее реально могло способствовать образование единого государства.

Социально-экономическое, этнополитическое, культурное развитие населения в послемонгольское время, подготовило условия для политического объединения казахского народа в единое целое. Такой государственной структурой призвано было стать Казахское ханство, обеспечившее в последующие столетия консолидацию казахской народности, целостность ее этнической территории, развитие многовековой культуры народа.

1.2 Историко-теоретический экскурс проблемы формирования Казахского ханства

Попытка преодоления раздробленности, политической разобщенности частей казахского народа в разных государственных объединениях выпала на долю Джучидов Жаныбека и Керея. Их династийные интересы в противоборстве с другими Чингизидами за право властвовать в наследственных землях бывшего улуса Джучи объективно отразили стремление консолидировавшегося народа к созданию самостоятельного государства. Важно отметить, что казахские ханы собирали воедино земли, уже подготовленные к единой государственности и объединению долгим процессом взаимосвязанного этнополитического, хозяйственно-культурного развития населявших территорию Восточного Дешт-и Кыпчака, Жетысу и Туркестана этнических групп.

В условиях ослабления и распада ханства Абулхайра и Могулистана наиболее влиятельные вожди родов и племен упомянутого обширного региона стремились к политической независимости или искали покровителя в лице кого-либо из Чингизидов. Многие из них поддержали действия первых казахских ханов, направленные на создание и упрочение единого государства.

Значительная часть казахских родов и племен сплотилась вокруг Керея и Жаныбека еще в 40−50-х годах XV века в южных землях Казахстана — в предгорьях Каратау, в низовьях Сырдарьи, северной части Туркестана. Пока Абулхайр-хан был занят борьбой за укрепление своей власти в степи, подавлением сопротивления многочисленных Джучидов и непокорных глав родов и племен, наследники ханов Ак-Орды обеспечивали на этой территории устойчивую власть.

В исторической литературе Урус-хана, а через него и Барак-хана и основателей Казахского ханства Жаныбека и Керея принято считать потомками Орда-Еджена, хотя прямых данных об этом в источниках нет. В источниках, повествующих о действиях этих казахских ханов-соправителей во 2-й половине XV в., 60−70-е годы, нет точного разъяснения, кто из этих двух ханов был главным, их имена пишутся рядом не в строгом порядке. Жаныбек-хан был прямым наследником и преемником своего отца Барак-хана, ханом был и его дед Куйручук. Но Керей-хан был старше по возрасту, чем Жаныбек, и он был внуком старшего сына и преемника Урус-хана Тохта-Кыйа. Но поскольку в государствах средневекового Казахстана наряду с постепенно утвердившимся уже с XIV в. принципом прямого наследования ханской власти, от отца к сыну, сохранялся еще старый тюрко-монгольский принцип преимущественного права на ханскую власть старшего в роде, т. е. дядя, считался старше своего племянника, сына хана, то Керей-султан тоже мог претендовать на титул хана, как и Жаныбек-султан.

В южных районах Казахстана Керею и Жаныбеку подчинялась значительная часть родов и племен, вокруг них сплотились определенные круги родоплеменной кочевой знати и особенно та часть верхушки, которая поддерживала Барак-хана и была связана с городами на Сырдарье. Эти слои знати были заинтересованы в твердой ханской власти, обеспечивавшей их притязания на эксплуатацию оседло-земледельческого населения оазисов Присырдарьи и получение прибыли от торговли и ремесленного производства местных городов. Пока Абулхайр-хан почти два десятилетия был занят борьбой за укрепление своей власти в степи, подавлением сопротивления многочисленных Джучидов и непокорных глав родов и племен, эту сильную власть на юге Казахстана могли обеспечить наследники ханов Ак-Орды. К ним стекались многие недовольные Абулхайром вожди родов и племен со своими подданными. В руках Жаныбека и Керея находились, очевидно, городские центры и крепости в предгорьях Каратау и на Сырдарье — Сузак, Сыгнак, возможно, Сауран и другие менее крупные крепости. Это предположение вполне допустимо, поскольку источник не сообщает, у кого в 1446 г. отобрал эти города Абулхайр.

Исследователь Б. А. Ахмедов полагает, что в 40-х годах Керея и Жаныбека в районе Сырдарьи не было, иначе, будь они в одном из этих городов, относившихся к Ак-Орде, они оказали бы сопротивление Абулхайру, силы которого были ослаблены сражением с Мустафой-ханом. Но, как уже говорилось выше, этот единственный источник, сообщающий о взятии городов Абулхайром, вообще ничего не сообщает ни о казахских ханах, ни об их сопротивлении Абулхайру, ни об откочевке, ни о походе Абулхайра в Могулистан против казахских ханов — вообще ни о чем, связанном с казахскими ханами. Не упоминаются их имена ни в одном подробном списке сподвижников Абулхайра. Очевидно, это сделано преднамеренно.

Фактическое пребывание потомков Урус-хана и Барак-хана владетелями южной части территории бывшей Ак-Орды — в северной части Туркестана, низовьях Сырдарьи, предгорьях Каратау, низовьях Чу и Таласа все это время вполне достоверно, и тот факт, что Жаныбек и Керей признавались ханами частью родов и племен Дешт-и Кыпчака еще до ухода их в Жетысу, т. е. до конца 50-х годов XV в., находит отражение в источниках. Мырза Мухаммад Хайдар Дулати говорит в связи с этим, что Керей-хан и Жаныбек-хан, уходя в Жетысу, отделились «от своего многочисленного народа», т. е. современники вполне обоснованно считали их наследниками ханов, правивших в Узбекском улусе, владельцами части территории Восточного Дешт-и Кыпчака, правителями давно уже выделившейся части родов и племен кочевого населения.

Положение Керея и Жаныбека в их владениях на юге Казахстана было, однако, весьма стесненным. В городах-крепостях северной части Туркестана они должны были постоянно отбиваться от тимуридских наместников, пытавшихся вернуть эти крепости в свои руки, а также и от могулов. Подданные Керея и Жаныбека из числа кочевых племен были исключительно затруднены в своем положении из-за отсутствия возможности совершать традиционные сезонные меридиональные кочевки на весну-лето в степи Казахстана, занятые кочевыми подданными Абулхайр-хана. Эти последние, по крайней мере, значительная часть их, в свою очередь были лишены возможности прикочевывать на привычные места зимовок в районы Нижней и Средней Сырдарьи, вести торговый обмен, столь жизненно важный как для кочевого скотоводческого хозяйства, так и для оседло-земледельческого населения оазисов Туркестана, поскольку в районе городов находились враждебные им подданные казахских султанов.

Но в целом страдали от этой политической разобщенности, подданные и Шайбанидов, и казахских султанов, поскольку были нарушены традиционные экономические и культурные связи, этнополитическое взаимообщение. Не меньше, чем кочевые подданные Абулхайра и султанов Керея и Жаныбека, теряло от этой вражды население городов Присырдарьи и земледельческое население оазисов Южного Казахстана. В районе Туркестана, как и прежде, в 1-й половине XV в., сплетались интересы большого числа претендентов на власть в них: их удерживали Тимуриды, отстаивали свое право на них потомки ханов Ак-Орды, притязали Абулхайр-хан и мангыты, нападали могульские ханы и феодалы, а затем и ойраты.

Еще более стесненным стало положение кочевых родов и племен, подчиненных Керею и Жаныбеку после поражения Абулхайра от калмаков в конце 50-х годов, когда он принялся жесткими мерами наводить порядок в разгромленных улусах. Упадку государства способствовали многочисленные войны и набеги Абулхайра, которые он вел вне пределов подвластной ему территории, постоянное вмешательство в дела соседних улусов и государств. Все это ускорило разделение узбекских и казахских племен, откочевку части последних на юго-восточные земли. Действия Абулхайра, как и неспособность могулистанского хана оградить население Жетысу от ойратских набегов, привели к еще большему недовольству народных масс всего региона, разоренных войнами и усобицами. Характерной для средневекового кочевого общества формой сопротивления — уходом, откочевкой из-под власти правителя как в Восточном Дешт-и Кыпчаке, так и в Жетысу, — отвечало население на свое тяжелое положение.

В конце 50-х годов Жаныбек и Керей возглавили такого рода откочевку. Массы скотоводов и земледельцев Восточного Дешт-и Кыпчака, Туркестана и Жетысу в условиях постоянных разорительных войн и усобиц, отрывавших их от производительного труда, испытывали неисчислимые тяготы и лишения. Главной формой протеста против них в условиях средневековой степной вольницы была откочевка из-под власти правителей. Начиная с конца 50-х до начала 70-х годов XV в., в условиях то и дело вспыхивавших мятежей Джучидов, предводителей кочевых родов и племен, особенно участившихся в конце правления Абулхайр-хана, в обстановке поражения этого хана от калмаков, из Восточного Дешт-и Кыпчака, оазисов Присырдарьи и предгорий Каратау переместилось в Западное Жетысу до двухсот тыс. человек, главным образом кыпчакских родов и племен. Начало массовой передвижки населения было положено Жаныбеком и Кереем, которые объединили вокруг себя других Джучидов и зависимых от них родоплеменных групп кочевого и полукочевого населения казахстанских степей и в 1458—1459 гг. увели их за пределы ханства Абулхайра, в Могулистан, на земли Западного Жетысу.

Первым из средневековых авторов это событие зафиксировал Мырза Мухаммад Хайдар Дулати. Особенно откочевка усилилась после смерти Абулхайра в 1468 г. Откочевка части казахских племен и родов из Восточного Дешт-и Кыпчака в Жетысу в 50−60 годах была не исключительным случаем, хотя в этот период самой массовой. Время усобиц, развала одного государства и становления другого усиливало процесс этнической и политической дифференциации и концентрации населения, особенно подвижных масс кочевников и полукочевников. Недовольство народных масс гнетом использовали одни группировки знати против других. Такого рода перемещений кочевников от одного владетеля к другому в ханстве Абулхайра в период его борьбы с Джучидами было немало, но именно упомянутая откочевка во главе с Жаныбеком и Гиреем попала на страницы средневековых исторических сочинений. Кроме упомянутых авторов, о ней писали Мирхонд, Хондемир, Хайдар Рази. Не только потому, что она была наиболее массовой, но и потому, что она явилась катализатором нового государственного объединения казахов, важным фактором дальнейшей консолидации казахской народности. Этим действием народных масс, было, положено начало для последующего объединения разрозненных групп казахов, не только Дешт-и кыпчакских, но и Жетысуских, в одном государстве. Массовая откочевка населения из владений Абулхайра послужила одной из причин развала его государства. Откочевкой были внесены изменения в географию размещения населения, в политическую карту региона. Таковы важнейшие результаты этого социального и политического явления, имевшего место в Казахстане второй половины XV в. Передвижка больших масс казахов во главе с ханами Жаныбеком и Кереем из Южного и Центрального Казахстана именно в Жетысу, в долины, Чу, Таласа была неслучайной. Этому способствовали давние дружественные связи Ак-Орды с Могулистаном, главным образом, с его владетелями северной части Жетысу; этническая близость населения, обитавшего на значительной части края, подданным Жаныбека и Керея; наконец, слабость феодально-раздробленного Могулистана, неспособность его правителя удержать власть в Жетысу.

О связях населения Восточного Дешт-и Кыпчака, Туркестана и Жетысу говорят многие факты их исторического прошлого, например, их совместная борьба против грабительской захватнической политики эмира Тимура и Тимуридов, джунгарских феодалов. Выше было сказано, что группы, упоминаемые в источниках под собирательным этнополитическим именем дулаты, уйсуни, киреи, канглы, аргыны, жалаиры и другие, т. е. племена, известные в составе Старшего и Среднего жузов казахов, сыграли важную роль в завершавшемся процессе консолидации казахской народности. Казахские предводители Керей и Жаныбек знали, что в Жетысу откочевавшие с ними родоплеменные группы встретят родственное им тюркское население. Племена скотоводов-кочевников Восточного Дешт-и Кыпчака и Жетысу были близки по языку, культурным традициям, образу жизни. Переход значительной массы родоплеменных групп из Центрального и Южного Казахстана не мог вызвать особой сложности в отношениях с местным населением.

Политическое влияние правителей Могулистана в Жетысу в связи с общим ослаблением их государства к середине XV в. значительно уменьшилось. Ослабление Могулистана было вызвано целым рядом причин, и каждая из них проецировалась на исторические судьбы Жетысу. Феодальные войны и усобицы в Могулистане вели к распаду государства. Войны влекли за собой разобщенность этнических групп: затрудняли консолидацию входивших в могульскую этнополитическую общность казахов Жетысу, киргизов и уйгуров; вызывали потерю производительных сил, экономический упадок, физическое истребление населения. Феодальная раздробленность делала ханство Есен-Буги слабым перед внешней агрессией. Все более ухудшалось внешнеполитическое положение Могулистана. С захватом присырдарьинских городов в конце 40-х годов XV в. к западным рубежам Могулистана вышел Абулхайр-хан.

Возникла угроза отторжения им жетысуских владений Есен-Буги. Тем более, что сам могульский хан большей частью вынужден был находиться в Аксу, где он пытался ослабить противодействие ему в Кашгарии дуглатских эмиров. В начале 50-х годов Абулхайр-хан задумал большой поход на Могулистан и собрал с этой целью войска в районе Саурана и Сыгнака. Он рассчитывал отобрать у могульских владетелей земли по, Чу, Таласу, Или, в Прибалхашье.

Вновь участились набеги ойратов на Жетысу и другие восточные районы Могулистана. В 50-х годах они проникли через Жетысу, долины, Чу, и Таласа до туркестанских городов и под Сыгнаком разгромили войска Абулхайр-хана. Поражение Абулхайр-хана от калмаков Уз-Тимура-Тайши временно сняло угрозу вторжения узбекского хана в Могулистан, но набеги калмаков на Могулистан продолжались. Тяжелое внешнеполитическое положение Могулистана в 50-начале 60-х годов делало особенно шатким положение могульского хана в условиях его постоянной борьбы с внутренними неурядицами, смутами и усобицами, неповиновением крупных феодалов. Таким образом, правитель Могулистана фактически не имел реальных сил воспрепятствовать переселению в Жетысу новых групп казахских родов и племен с их предводителями. Он давно уже потерял всякое влияние в этом отдаленном от Кашгарии крае, населенном к тому же тюркскими племенами, более близкими населению центральных и южных районов Казахстана, чем к его кашгарским подданным.

Таковы причины откочевки казахов Жаныбека и Керея именно на территорию казахских земель в Западном Жетысу. Это событие привело к переменам в политической истории всего региона и к переменам в судьбах местного казахского населения. Важно подчеркнуть, что прикочевавшие в 50−60-е годах XV в. в Жетысу казахские племена не занимали пустые пространства. Они вступили в тесный контакт, выросший в политический союз в рамках одного государственного объединения, с местным казахским населением Жетысу. Оправдывать надежды могулистанского хана казахским предводителям пришлось недолго, они отнюдь не пребывали в Западном Могулистане в 60-х годах в роли беглецов или политических изгнанников, ожидавших счастливого случая, чтобы вернуться в Дешт-и Кыпчак и одолеть своего давнего противника из династии Шайбанидов. Пользуясь поддержкой родоплеменных вождей и масс рядовых кочевников, как пришедших с ними в Жетысу, так и местных семиреченских, выгодно используя ситуацию полного упадка ханства Абулхайра и Могулистана, они утвердили свою политическую самостоятельность.

Дальнейшее развитие и укрепление хозяйства, социальных отношений и на их основе все более усиливавшаяся этническая и политическая консолидация казахских родов и племен Дешт-и Кыпчака, Жетысу и Туркестана, завершение длительного процесса сложения казахской народности и параллельного процесса формирования трех жузов явились объективными причинами, вызвавшими возникновение собственно казахской государственности в виде Казахского ханства, основателями его были потомки правителя Ак-Орды Урус-хана Керей и Жаныбек. Борясь против Шайбанидов за восстановление власти династии ханов Ак-Орды в Восточном Дешт-и Кыпчаке, они воспользовались недовольством народных масс. Сами по себе они не могли бы поднять на переселение такую массу народа. Преследуя свои интересы, отстаивая право своей династии на политическую власть, Жаныбек и Керей объективно отражали стремление части казахской родоплеменной знати и консолидировавшегося народа к созданию самостоятельного государства.

Усобицы приводили к разобщенности племен Казахстана, затрудняли процесс их этнической консолидации в единую народность, вели к потере производительных сил, в том числе людских резервов, к экономическому упадку. Задача преодоления раздробленности, политической разобщенности частей казахского народа была актуальной. Частично она решалась при образовании Ак-Орды и Могулистана, когда местная феодальная знать захватила власть в свои руки и тем самым способствовала государственному объединению тюркоязычных племен, возобновлению поступательного процесса формирования казахской народности. В рассматриваемом случае откочевка части казахских племен из Центрального и Южного Казахстана во главе с Жаныбеком и Кереем также способствовала политическому объединению этих племен с племенами Старшего жуза, образованию Казахского ханства и, в конечном счете — консолидации казахской народности.

Существуют несколько дат или событий, которые историками-исследователями, принимаются за точку отсчета истории Казахского ханства. Прежде всего, понятно, принимались во внимание факт откочевки и дата, названия в «Тарихи Рашиди». Мнение считать началом этого государства откочевку Керея и Жаныбека с частью родов и племен в Жетысу в конце 50-х годов XV в. не получило подтверждения в источниках, ведь и сама дата откочевки установлена по косвенным данным.

Время образования ханства и распространения власти казахских ханов на Восточный Дешт-и Кыпчак давно уже было предложено В.В. Вельяминовым-Зерновым на основании сообщения Мырзы Мухаммеда Хайдара Дулати в «Тарих-и Рашиди» считать середину 60-х годов XV в. Показано, что это событие связано с территорией западной части Жетысу. Именно сюда перемещалась на протяжении десятилетия часть казахских родов и племен из Восточного Дешт-и Кыпчака. В Жетысу в основном сложился казахский Старший жуз, фактически уже вышедший из-под власти ханов Могулистана. После смерти упомянутого выше хана Могулистана Есен-Буги в 1462 г. в Жетысу не было реальных сил, способных противодействовать казахским правителям. В этих условиях обособление нового политического образования — Казахского ханства — на этой территории было вполне осуществимым и объяснимым явлением. Для его возникновения, обособления казахским предводителям не нужно было ждать исхода событий в Дешт-и Кыпчаке, связанных со смертью Абулхайр-хана в 1468 г. В конце 60-х — начале 70-х годов и в последующие годы XV в. происходит постепенное расширение власти казахских ханов на другие земли и обитавшее там население, включение в Казахское ханство Туркестана и степных просторов Восточного Дешт-и Кыпчака. Вопрос стоял не только о смене династии в Узбекском улусе, а о появлении самостоятельного государства сложившейся казахской народности.

Вопрос о дате образования Казахского ханства, первого государства с национальным именем его основного населения, — а он, этот вопрос, связан и с местом образования этого государства — постоянно вызывал интерес и споры в научной литературе, а теперь и в публицистике.А. П. Чулошников также писал, что Казахское ханство образовалось на рубеже XV—XVI вв., приблизив тем самым факт образования к началу XVI в. С. К. Ибрагимов относил окончательное оформление самостоятельного государства к еще более позднему сроку — к 30−40-м годам XVI в., считая, что к концу XV в. выделилось лишь несколько феодальных владений во главе с сыновьями Жаныбека и Керея, которые затем положили начало отдельному кочевому государству с новым названием, т. е. Казахскому ханству.

Заслуживает внимания мнение видного исследователя средневековой истории казахского народа Т. И. Султанова вопросу о времени образования казахского государства. Он справедливо считает, что «образование Казахского ханства не было единовременным актом», а продолжительным по времени процессом. Более конкретно Т. И. Султанов связывает факт «образования нового ханства» с возвращением Керея и Жаныбека в Узбекский Улус после смерти Абулхайр-хана и захватом там верховной власти, что имело место, по мнению автора, в начале 70-х годов XV столетия, конкретнее в 1470 г.

Таким образом, данные источники XV—XVI вв. прямо и косвенно подтверждают сообщение «Тарихи Рашиди» о том, что Казахское ханство было основано в Западном Жетысу, долины, Чу, и Таласа, а не в Восточном Дешт-и Кыпчаке. Показательно, что именно к этой территории впервые в известных источниках отнесено название «Казахстан». Начальный период истории Казахского ханства самым тесным образом связан с судьбами местного жетысуского населения, то есть с судьбами казахов Старшего жуза. Жетысу стало центром объединения в единую государственность казахских племен, как откочевавших из Центрального и Южного Казахстана, казахов Среднего жуза, так и казахов Юго-Восточного Казахстана, Старшего жуза, чему способствовали давно уже сложившиеся в предшествующий период традиции политического, хозяйственного, социального и этнического общения.

Приток жетысуских племен под власть Жаныбека и Керея особенно возрос после смерти Есен-Буга-хана в 1462 г. в условиях еще более обострившейся в Могулистане междоусобной борьбы. Процесс постепенного включения жетысуских казахов в Казахское ханство продолжался и позже — в последней трети XV — начале XVI вв., по мере вхождения в это государство этнических территорий казахов. Откочевка казахов Жаныбека и Керея на территорию Западного Жетысу и последовавшее за этим образование Казахского ханства явились наиболее значительными политическими событиями внутренней и внешнеполитической истории Могулистана 50-х — начала 60-х годов, которые привели к переменам в политической истории этого района. Эти события явились переломным моментом в истории казахов Жетысу: впервые после установления монгольского господства местные племена получили возможность объединиться в одной государственной организации с близкими этническими группами Центрального и Южного Казахстана. Давнее стремление тюркских племен Жетысу к объединению с населением этих районов Казахстана явилось благодатной почвой для образования Казахского ханства в этом районе, для объединения под одной верховной властью части племен двух жузов. Говоря о положительных результатах откочевки, нужно иметь в виду, что прикочевавшие в 50−60-х гг. XV в. в Жетысу казахские племена не занимали пустые пространства, а вступали в тесный контакт с местным казахским населением Жетысу, вскоре выросший в политический союз в рамках одного государственного объединения.

Таким образом, время образования Казахского ханства может быть определено серединой 60-х годов XV в. Названная Мухаммед Хайдаром дата образования ханства 1465−1466 гг. вполне приемлема как единственно зафиксированная письменным источником, поскольку политическая ситуация в Могулистане, борьба Есен-Буга-хана в последние годы жизни за власть с братом Юнусом, его смерть в 1462 г., неудачные попытки Юнуса захватить власть в Могулистане, фактически полное безвластие в Могулистане в это время, вполне располагала к укреплению власти казахских ханов на северо-западной территории Могулистана и к возможности объявить себя самостоятельными правителями, причем объявить не формально, а, по существу, создать самостоятельное политическое объединение.

Таким образом, как данные источников, так и сопоставление фактов и мнений говорят о том, что Казахское ханство образовалось в середине 60-х годов XV столетия в Западном Жетысу. Именно сюда мигрировала на протяжении почти десятилетия часть казахских родов и племен Среднего жуза, возглавили которые потомки ханов Ак-Орды, боровшиеся за восстановление власти династии Ак-ордынских ханов над населением Восточного Дешт-и Кыпчака. Здесь были благоприятные условия для их прибытия — в основном сложился казахский Старший жуз, фактически уже вышедший из-под власти ханов Могулистана в связи с упадком этого государства. Союз части племен обоих жузов лег в основу Казахского ханства.

Таким образом, рассмотрим хронологию образования Казахского ханства. Султаны Жанибек и Керей откочевали от Абулхайр хана и обосновались в Западном Жетысу. Правитель Могулистана Есен-Буга, занятый борьбой со своим братом Юнусом и попытками сохранить развалившееся государство, не имел реальных сил, чтобы остановить сторонников Жанибека и Керея и в 1459 г. был вынужден предоставить им территорию в долине реки Шу и Талас. Кочевники, поселившиеся в Жетысу, получили прозвище «казак», которое впоследствии распространилось на всех подданных Жанибека и Керея и постепенно превратилось в этноним.

Ослабление Могулистана и неспособность могульских ханов сдерживать усилившийся в середине XV в. натиск ойратов поставили казахских султанов перед необходимостью создания собственного государства. В этих условиях в долинах Шу и Таласа в 1465 г. было провозглашено Казахское ханство, первым ханом которого стал Керей хан — 1465−1474 гг. Абулхаир, обеспокоенный усилением казахов, пытался организовать поход в Жетысу, но в 1468 г. умирает, после чего его государство перестало существовать. Керей и Жанибек вернулись в Дешт-и-Кыпчак, и к ним присоединилось основное население центрально-казахстанских степей. Таким образом, в 1469 г. Казахское ханство выходит на политическую арену как самостоятельное государство кочевых племен Дешт-и-Кыпчака.

Опираясь на присырдарьинские города, Мурындык хану удалось объединить кочевые роды Жетысу, Центрального и Западного Казахстана. Конец XV-начало XVI вв. — время возвышения Казахского ханства, связанное с именем султана, а в последствии хана Касыма 1511−1521 гг. правления. Как сообщают источники, «между казахскими ханами и султанами не было никого, кто был бы так могущественен, как Касым хан, и что никто не думал о Мурындыке». Еще при господстве Мурындык хана вся полнота власти в Казахском ханстве находилась в руках Касыма. Между Мурындыком и Касымом шла острая борьба за власть, которая завершилась к началу второго десятилетия XVI в. победой Касыма. В 1511 г. Мурындык, лишенный авторитета, был изгнан и полновластным ханом стал Касым. С этого времени верховная власть надолго перешла к потомкам Жанибек хана.

Первое десятилетие XVI в. было временем ожесточенной борьбы с Мухаммедом Шайбани, ставшим правителем Мавераннахра. Он предпринял несколько походов на казахские земли — 1503−1504 гг., 1505−1506 гг., 1509−1510 гг. Однако всякий раз ему приходилось отступать на юг. В конце 1510 г. Мухаммед Шайбани был убит в сражении с иранским шахом и Касым поспешил воспользоваться этим случаем. В 1513 г. казахские войска подошли к Сайраму. Правитель города Каттабек перешел на сторону Касыма и сдал ему город без боя. Касым пытался овладеть и Ташкентом, однако в бою с узбеками был ранен и отошел в степи. Так, за казахами были окончательно закреплены присырдарьинские города. Удачно складывались отношения Касым хана с могульскими правителями. Основные районы Могулистана — Жетысу и Притяньшанье были уже давно для них потеряны, так как входили в состав Казахского ханства. Могульские ханы фактически имели власть только в Юго-Западном Могулистане и постоянно искали союза с казахским ханом.

Таким образом, во втором десятилетии XVI в. Касым хан окончательно утвердился, распространив свое господство над обширными степными пространствами казахской территории. На юге границы ханства выходили на правобережье Сырдарьи, включая часть городов Туркестана, на юго-востоке охватывали предгорья, и долины значительной части Жетысу, на северо-востоке проходили в районе гор Улытау и озера Балхаш, доходя до отрогов Каркаралы, на северо-западе достигали бассейна реки Жаик. Число подданных хана Касыма современники определяют миллионом человек. Казахское ханство постепенно втягивалось в международные отношения того времени. Одним из первых государств, вступивших в дипломатические связи с Казахским ханством, было Московское государство. При Касым хане казахи, как самостоятельный этнос, стали известны и в Западной Европе. Возвышение ханства в первой четверти XVI в. нельзя, конечно, объяснить лишь личными качествами хана Касыма, оно происходило, прежде всего, в результате внутренних социально-экономических и этнических процессов, этому способствовала и политическая обстановка в регионе в целом.

Политическое устройство. Высшей законодательной властью в Казахском ханстве обладал маслихат — съезд султанов и представителей общин. Маслихат собирался раз в год и решал наиболее важные государственные вопросы — заключение мира, объявление войны, перераспределение пастбищ, определение маршрутов кочевания. Кроме того, маслихат выбирал и смещал ханов, исходя из принципа меритократии — выбора наиболее достойного. Обязательным условием для участия в работе маслихата было наличие оружия — полноправными членами этого органа были только мужчины. Вся полнота исполнительной власти находилась в руках хана. Хан избирался маслихатом из сословия торе — потомков Чингисхана и исполнял свои обязанности пожизненно. Известны случаи, когда ханы смещались и изгонялись. Хан выполнял следующие функции: организация вооруженной охраны государства от внешних врагов, определение внешнеполитического курса государства, функции высшей судебной власти, охрана существующего порядка и общественного устройства.

В XV—XVI вв. казахские ханы обладали широкими полномочиями, вытекающими из исполняемых ими функций. Так, хан, как верховный главнокомандующий, мог объявить войну, заключить мир, распоряжаться всей территорией ханства, назначать глав улусов и правителей подвластных городов. Кроме того, хану принадлежало право выносить смертный приговор своим подданным и издавать законы и распоряжения, обязательные для всего населения ханства. Процедура возведения нового хана на престол заключалась в поднятии провозглашаемого на белой кошме. Только при выполнении этого древнего обряда хан считался юридически избранным.

При хане существовал совет биев - совещательный орган, в который входили наиболее авторитетные бии и представители ассоциаций общин. Кроме того, для ведения делопроизводства при хане была канцелярия. Весь центральный аппарат ханства в XV—XVI вв. не имел постоянного места размещения и кочевал вместе с ханским аулом. Только Мурындык и Касым хан на короткое время устраивали ставку в г. Сарайшыке, постоянной же столицы государство не имело. Административное устройство. Территория и население ханства делились на уделы во главе с султанами-родственниками хана. В составе каждого удела было 50−60 тысяч семей, он в свою очередь делился на улусы по 10 тысяч семей в среднем. Во главе улусов стояли также султаны, назначаемые ханом. Они исполняли гражданскую, судебную и военную власть на всей территории улуса и подчинялись непосредственно хану.

Основной социальной и политической ячейкой казахского общества была община, в силу специфики кочевого хозяйства, принимавшей форму коллектива кровных родственников. Объединение нескольких общин составляло ассоциацию с вымышленной генеалогией и иерархией общин. Несколько таких ассоциаций и составляло улус. Во главе ассоциаций и отдельных общин стояли бии и старшины, биям принадлежала вся полнота военной, административной и судебной власти в пределах данного коллектива, власть их основывалась на личном авторитете. Войско ханства формировалось из постоянной дружины хана, дружин султанов и ополчений улусов. Воины, набранные в одной общине, ассоциации или улусе, составляли отдельные подразделения со своим знаменем и боевым кличем — ураном. В мирное время ханская и султанская дружины служили для поддержания внутреннего порядка и выполнения различных поручений хана — сбора налогов, дипломатических миссий. Описанная политическая система оказалась неустойчивой и держалась только наличном авторитете верховного правителя. Это с яркой силой проявилось в ходе событий второй трети XVI в., когда каждый улусный султан пытался провозгласить себя ханом.

После смерти Касыма Казахское ханство распалось на несколько владений. Территориями на среднем течении Сырдарьи владел Тогым хан, внук Касыма. В 1538 г. Тогым хан со всем потомством был убит, а на его место был избран сын Касыма — Хак-Назар, годы правления — 1538−1580 гг. Придя к власти, Хак-Назар начал активную деятельность по объединению казахских родов. В 50-х годах начались междоусобицы среди мангытских мурз ногайцы. Часть их хотела перейти в русское подданство, часть ориентировалась на казахов. В итоге большая группа ногайских родов откололась от Йурта и приняла казахское подданство. Мырза Смаил писал русскому царю: «Племянники мои от нас отстали, а приложились Казацкому Царю, со мной завоевалися, да надо мной смерти ищут» [20, с. 19]. Значительно усилившись, Хак-Назар в 1568 г. совершил поход против Мангытского Йурта и закрепил за собой земли Северного Приаралья. Весной 1577 г. Хак-Назар начал новую войну с мангытами и завладел всеми землями восточное Жаика. Одновременно велась упорная борьба с ханом Сибири — Кошимом. После ряда походов Хак-Назару удалось присоединить земли в верховьях Тобыла и Жаика. Кроме того, под его власть перешла большая часть башкуртских родов, входивших ранее в Сибирское и Казанское ханства. Продолжалась борьба с могульскими ханами. В 1560 г. хану Абд-ар-Рашиду удалось нанести поражение Хак-Назару в Жетысу, но вскоре объединенное казахско-кыргызское войско нанесло могулам поражение, в бою погиб и сын Абд-ар-Рашида. Следующая битва состоялась на Емиле, казахи были разбиты и отступили из Жетысу. Положение казахов осложнилось набегами ойратов. Казахское войско во главе с султаном Тауекелем выступило в поход, но было разбито ойратами и вынуждено отступить к Ташкенту. К концу 70-х гг. под властью Хак-Назара осталась лишь западная часть Жетысу.

Неспокойными были и южные границы Казахского ханства. В течение трех лет 1555−1558 гг. казахские отряды теснили ташкентского правителя Наурыз-Ахмета. Вынужденный вести войну одновременно на западе, севере и в Жетысу Хак-Назар заключает в 70-х союз с бухарским ханом Абдаллахом II. В 1579 г. Хак-Назару удалось присоединить к Казахскому ханству округа Туркестана и Саурана. Правитель Ташкента Баба султан, зажатый с одной стороны казахами, с другой — войсками Абдаллаха, решил физически устранить казахских правителей. В конце 1579 г. он приказал убить прибывших для переговоров двух сыновей Хак-Назара, а вскоре, в 1580 г., от рук наемного убийцы пал и сам Хак-Назар. В народных легендах имя Хак-Назара овеяно славой. Ему удалось объединить распавшееся после смерти Касыма Казахское ханство, к концу его правления границы ханства на западе проходили по Жаику, на севере — по Есилю и Нуре, на востоке — по Шынгыстау, Балхашу и реке Шу. На юге казахские владения вплотную подходили к Ташкенту. Кроме собственно казахов, Хак-Назару подчинялись часть башкуртов и кыргызов. Казахское ханство в конце XVI века. После смерти Хак-Назара и его сыновей на съезде родовой знати — маслихате было решено избрать ханом сына Жадика — Шыгай султана, прославившегося в войнах с мангытами. Шыгаю в год избрания было уже 80 лет, но, несмотря на это, он считался самым авторитетным среди казахов. После избрания хан Шыгай 1580−1582 гг. заключает новый союз с Абдаллахом, направленный против Баба султана. Фактически власть в ханстве находилась в руках сына Шыгая Тауекеля и именно он повел решительную борьбу с ташкентским правителем, которая увенчалась полной победой казахов.

В июне 1582 г. Тауекель разбил войско Баба султана около г. Яссы Туркестан и убил его самого. «Затем он привез к подобному Сатурну дворцу головы Бабы и Джан Мухаммед бия, также. хан пожаловал ему в виде вознаграждения Африкенский вилайет — прекраснейшие места Согда и Самарканда». В 1583 г. Тауекель порвал отношения с правителем Бухары и вернулся в Дешт-и-Кыпчак. Шыгай хан умер близ Бухары и был похоронен в селении Кумушкент. Кроме Тауекеля, у него было еще несколько сыновей. В истории казахов конца XVI-начала XVII вв. известны имена Ондан султана Узын окты Ондан — военный предводитель во времена Есим хана, Шах-Мухаммед султана — правителя калмыков. Тауекелю 1586−1598 гг. годы правления после возвращения на родину пришлось с оружием в руках утверждать свое право на ханский престол. Только после трехлетней борьбы с сепаратистскими силами им в 1586 г. был принят ханский титул. Тем временем международное положение Казахского ханства ухудшилось. Главной целью своей внешней политики Тауекель ставил закрепление за ханством южных городов. Особенно острая борьба шла за обладание Ташкентом. Здесь сидел бухарский наместник. В 1588 г. казахам удалось добиться преимущества и захватить Ташкент. Но наместник из-под Самарканда привел сильное войско под предводительством брата Абдуллы. Тауекель вынужден был отступить в глубь степей. Ташкент оставался под властью Бухары. Перед Тауекель ханом в конце XVI в. стояли две важные внешнеполитические задачи — овладение Ташкентом и борьба с сибирским ханом Кучумом. В поисках внешней поддержки Тауекель стал искать союзников. Так, например, одной из проблем, поставленных казахским посольством в 1594 г. на встрече с московским царем, было предложение координации сил против Абдуллы. Посол Тауекеля Кул-Мухаммед просил Бориса Годунова отпустить вместе с ним в Казахстан представителей персидского шаха, которые в то время находились в Москве. Казахи рассчитывали заключить военный союз с персидским шахом для совместной борьбы против Бухары. Переговоры Тауекеля с Москвой к успеху не привели. Россия хотела, чтобы с Бухарой и Сибирским ханством Тауекель воевал самостоятельно, взамен на «огнестрельный снаряд» .

Благоприятная обстановка на юге возникла для казахов только в 1597 г. В Бухарском ханстве начались раздоры. Против Абдуллы выступил его собственный сын, поддержанный многими влиятельными людьми. В 1598 г. войска Тауекеля, овладев Ташкентом, у стен Самарканда разбили Абдуллу. Все города Средней Азии, в том числе Туркестанский оазис, Ташкент, Самарканд были подчинены казахским султанам. Правителем Самарканда был назначен брат хана — Есим султан. После смерти Абдуллы Тауекель решился на захват Бухары. С 80 тыс. армией он осадил этот древний город. В одном из штурмов Тауекель был ранен и в скором времени скончался. Его преемник Есим хан заключил с Бухарой мир. Самарканд был возвращен бухарским эмирам, а Ташкент, Сайрам и Андижан вошли в состав Казахского ханства.

1.3 Концептуально-методологический анализ проблемы развития и возвышения Казахского ханства в XV—XVII вв.

Во второй половине XV — начале XVI в. впервые в послемонгольское время в рамках Казахского ханства население Южного, Юго-Восточного Казахстана, обширных степных зон, длительное время разобщенное политически, получило возможность единого государственного развития.

Задачи укрепления только что возникшего государства, расширения его границ с целью включения в его состав территорий, населенных казахами, а также задачи обороны ханства от территориальных притязаний соседних государств встали перед казахскими правителями сразу же после обособления их государства, они определяли политику казахских ханов в последней трети XV в., их взаимоотношения с Шайбанидами и правителями Могулистана.

В последние десятилетия XV — XVII вв. Казахское ханство укрепилось экономически и расширилось территориально, включив в себя значительную часть этнической территории казахов. Укрепление Казахского ханства происходило в сложной обстановке войн, усобиц, больших и малых миграций населения в пределах казахстанско-среднеазиатского региона. В этот период сошло с исторической сцены в Восточном Дешт-и Кыпчаке ханство Абулхайр-хана, ослабленное войнами с ойратами, могульскими ханами и Тимуридами; ушла в прошлое военная и политическая мощь государства Тимуридов, на исходе XV в. и в самом начале XVI в. окончательно потерявших власть над Мавераннахром в борьбе с предводителем кочевых узбеков, внуком Абулхайр-хана, Мухаммедом Шайбани; фактически распался на несколько феодальных владений Могулистан.

Казахские правители уже с 70-х годов по существу не имели противодействующих сил в значительной части Юго-Восточного Казахстана. И это во многом определило уже в ближайшие годы их успешные действия по объединению казахских земель в Туркестане, регионе Каратау, Сарысу и других местах. Их деятельность, направленная на укрепление внешнеполитического положения молодого государства, объединение и защиту этнических территорий казахов, была независимой и самостоятельной. В конце 60 — начале 70-х годов число казахских этнических групп подвластного Жаныбеку и Керею населения расширилось за счет притока из Центрального и Южного Казахстана кочевников, бежавших после смерти Абулхайр-хана, государство которого было объято смутами и усобицами. Борьба за господство в степных районах Восточного Дешт-и Кыпчака и в городских центрах Южного Казахстана, Туркестана была основным направлением в действиях ханов Жаныбека и Керея и их преемника Бурундук-хана в 70−80-х годах XV в., причем основные события, зафиксированные письменными источниками, происходили в Южном Казахстане. Это относится и к последнему десятилетию XV — началу XVII вв. Именно в регионе городов и земледельческих оазисов Южного Казахстана развернулась борьба сторонников двух династийных линий Чингизидов за власть и на этой территории и в Восточном Дешт-и Кыпчаке, борьба, определившая дальнейшие судьбы молодого государства, возможность политического объединения многочисленных родоплеменных групп, вошедших в казахскую народность, и этнической территории в одном государстве. И это не случайно. Этот район был ближайшим к владениям казахских ханов в Западном Жетысу. В свое время отсюда они откочевали в Жетысу. На территории этого района наиболее сильным было влияние правителей Ак-Орды еще в период правления Абулхайр-хана, до захвата последним сырдарьинских городов в 1446 г. Наследники Урус-хана и Барак-хана владели рядом южных территорий бывшей Ак-Орды в Приаралье, низовьях Сырдарьи, предгорьях Каратау задолго до этого успешного предприятия их постоянного противника — шайбанидского хана.

Но главной причиной того, что борьба ханов за власть над Восточным Дешт-и Кыпчаком развернулась не столько в степных районах, сколько на территории Туркестана, было экономическое и стратегическое значение этого района. И казахские ханы, и их основной противник Мухаммед Шайбани видели в присырдарьинских городах экономическую и военную базу для успешной борьбы за власть над кочевниками и скотоводами. Южный Казахстан был традиционным экономическим и политическим центром предшествующих государственных образований на территории средневекового Казахстана, т. е. Ак-Орды — и в последние десятилетия его существования — государства Абулхайр-хана. Именно этот край мог стать средоточием экономической, культурной и политической жизни Казахского ханства, так как в Жетысу в XIV—XV вв. практически уже не было городской, и лишь в небольшой степени существовала оседло-земледельческая жизнь. В то же время на юге Казахстана во время Ак-Орды, в период вхождения этой территории в государство Тимуридов, как показано выше, происходил определенный хозяйственный подъем, постепенно восстанавливались города Отрар, Сыгнак, Сауран, Сайрам, Сузак, Аркук и другие, в них оживилось ремесленное производство, вырос торговый обмен. Продолжалось интенсивное развитие городской культуры в оазисах Туркестана и в последующий период. Материалы письменных источников полностью соответствуют археологическим данным о развитии городского хозяйства юга Казахстана в XV-XVII столетиях, то есть во время сложения и укрепления Казахского ханства. Восстановление и рост городов Туркестана были обусловлены возросшим спросом на предметы ремесленного производства и продукцию земледелия и скотоводства со стороны населения кочевых и полукочевых скотоводческих районов, где также в процессе укрепления государственности Ак-Орды, ханства Абулхайра, а затем и Казахского ханства, наблюдался хозяйственный подъем, росло поголовье скота, увеличивались возможности сбыта продукции животноводства. На основе роста городского хозяйства на юге и скотоводческого хозяйства в степи развивались хозяйственно-культурные Контакты, торговый взаимообмен скотоводов степных районов Восточного Дешт-и Кыпчака с земледельческим и городским населением Южного Казахстана и Средней Азии. В орбиту влияния городского хозяйства Южного Казахстана втягивалось и население Жетысу. Возникновение спроса на продукцию городов Присырдарьи явилось результатом хронической хозяйственной разрухи в этом крае, длившейся со времени монгольского господства и грабительских набегов Тимура, ойратских феодалов. Земли нижнего и среднего течения Сырдарьи были необходимы подвластным казахским ханам кочевым племенам как ценные зимние пастбища. В силу географических особенностей казахстанских степей и сложившихся традиций кочевого скотоводческого хозяйства, требовавших перехода на зиму из кочевий отдаленных районов Восточного Дешт-и Кыпчака в южные районы, в долины Сырдарьи и ее притоков, в предгорья Каратау, эти территории были жизненно важными для степного населения, они имели большое хозяйственное значение в традиционно сложившемся производственном цикле. Однако использовать, эти пастбища можно было, лишь владея ключевыми пунктами этой территории — городами-крепостями Туркестана и Каратау.

Присырдарьинские города нужны были казахским ханам и в качестве оборонно-стратегических пунктов. В ходе борьбы за власть над степными районами обе противоборствующие стороны искали себе опору в ближайших к их кочевьям городах и поселениях региона Каратау и Туркестана, которые могли бы содействовать их упрочению в экономическом и военном плане, ведь южно-казахстанские города были неплохими для того времени крепостями и могли выдержать длительную осаду. Опираясь на города Туркестана, казахские ханы и султаны могли скорее утвердить свою власть над родоплеменной знатью степи. Все это объясняет упорство казахских ханов в борьбе за подчинение городов Туркестана. Достижению намеченных целей, побудивших казахских ханов уже в самом начале после создания ханства вести борьбу за присырдарьинские города, за территорию Туркестана в целом, препятствовал их противник Мухаммед Шайбани на первом этапе его деятельности, когда он пытался восстановить власть Шайбанидов в Восточном Дешт-и Кыпчаке, оспаривая право на эту власть казахских ханов как наследников правителей Ак-Орды, у которых в свое время отобрал трон Шайбанид Абулхайр. Борьба за власть в Восточном Дешт-и Кыпчаке и Туркестане, в том числе за присырдарьинские города, проходила в несколько этапов.

То, что Мухаммаду Шайбани не удалось подчинить земли и обитавших на них улусов бывшего государства Абулхайр-хана, что он не сумел восстановить Узбекское ханство на территории Казахстана, сыграло существенную роль в укреплении казахской государственности. Казахи стали грозной, организованной силой. Но попытки восстановить власть Шайбанидов продолжались. Через два года Мухаммад Шайбани, получив военную помощь Тимуридов, появился в Туркестане и захватил ряд крепостей. Первой была занята крепость Аркук на левом берегу Сырдарьи. Опираясь на нее, Мухаммед Шайбани пошел на север, к границам Туркестанской области и Восточного Дешт-и Кыпчака и захватил Сыгнак.

Таким образом, казахские ханы Жаныбек и Керей, затем сын последнего, Бурундук в 70-х годах XV в. значительно преуспели в своих попытках подчинить Восточный Дешт-и Кыпчак, сделав ставку на укрепление своих позиций, прежде всего в южных районах Казахстана. Опираясь на свои владения в Жетысу, они стали в этот период реальной политической силой и в степях Центрального Казахстана, хотя и имели перед собой довольно сильный союз противников из Шайбанидов и мангытов. В 80-х гг. продолжалось укрепление власти казахских владетелей в степи и оазисах юга Казахстана. В этот период и в начале 90-х годов военные действия со стороны Мухаммеда Шайбани и со стороны казахов отличались большим упорством и ожесточенностью, в их отношения, помимо Тимуридов, вмешивались и могульские ханы. Опираясь на свои владения в Жетысу, сплотив не только откочевавших из ханства Абулхайра, казахов, но и часть жетысуских племен и родов, ханы Жаныбек и Керей, Бурундук и Султан Касым в последней трети XV в. закрепились на значительной части Южного Казахстана и подчинили своей власти многие степные районы. Фактически военные действия в борьбе за власть между двумя линиями Джучидов — Шайбанидами и казахскими ханами в течение трех последних десятилетий XV в. не выходили за пределы Туркестана и Каратау. Однако в целом борьба в этом регионе отражала борьбу за власть над населением степных районов Восточного Дешт-и Кипчака. К концу XV в. закончился, таким образом, важный этап в деятельности первых казахских ханов, имевший большое значение для укрепления Казахского государства в целом. В длительной борьбе с Шайбанидами они воспрепятствовали восстановлению их власти в рамках бывшего ханства Абулхайра. К концу XV в. государство казахских ханов значительно укрепилось, расширились его первоначальные границы. В него вошли, помимо Жетысу, отмеченные выше города и оазисы в Южном Казахстане, район Каратау с прилегающими степными территориями, низовья Сырдарьи и Северное Приаралье, значительная часть Центрального Казахстана. Расширялись владения и в Жетысу.

Усиление Казахского ханства в конце XV в. было определенно связано с политической обстановкой того времени как в самом Казахстане, так и в соседних областях Средней Азии, Сибири, Поволжье: распадом ханства Абулхайра и Могулистана; ослаблением власти Тимуридов в Мавераннахре и открывшейся возможностью ухода туда части кочевых родов и племен, или частей племен во главе с Мухаммедом Шайбани; общим нестабильным положением на западных и северных границах казахских степей, где в результате окончательного распада Золотой Орды появились новые государства. Территориальный рост и возможности политического укрепления Казахского ханства базировались, несомненно, на внутреннем состоянии казахского общества, на процессах хозяйственного, социального, этнополитического развития средневекового Казахстана, по существу идентичных тем, что лежали в основе образования самого государства.

Следует подчеркнуть, что отмеченные выше определенные явления хозяйственного подъема в XIV—XV вв. в оседло-земледельческих центрах Южного Казахстана и скотоводческом хозяйстве степных районов усиливали рост хозяйственных связей между ними и создавали возможность объединения их в одном государстве. Хозяйственные связи и основанные на них культурные контакты населения отдельных районов средневекового Казахстана между собой, воздействие этих контактов на общественную жизнь становились все более заметными и прочными. Казахские ханы, стремившиеся вслед за ханами Ак-Орды и Абулхайр-ханом объединить территории Восточного Дешт-и Кыпчака, Туркестана и Жетысу в рамках одного государства, отражали интересы не только степного, но и оседло-земледельческого населения Южного Казахстана. Действия первых казахских ханов, направленные на упрочение их государств, были поддержаны знатью казахских родов и племен, они отразили интересы этого господствующего социального слоя казахского общества. В условиях развала ханства Абулхайра и Могулистана знать стремилась к укреплению государственной власти путем поддержки наиболее перспективного претендента на власть: таковыми оказались первые казахские ханы, и они оправдали надежды кочевой знати. Развернувшаяся в последней трети XV в. борьба вышла за рамки только междоусобной борьбы джучидских потомков различных линий. Эта борьба приняла характер экономического и политического соперничества как в Дешт-и Кыпчаке, так и в городах Туркестана двух группировок кочевой родоплеменной знати — казахской и узбекской, поддерживавших различные линии Джучидов. В этот период происходило этническое разграничение разных политических группировок, отдельные представители которых переходили от одного хана к другому — противнику первого.

Тем не менее, действия казахских правителей, боровшихся за включение территории Южного Казахстана и Жетысу в Казахское ханство, объективно имели положительные последствия. В Казахском ханстве уже в последней трети XV в. впервые начался процесс политического государственного объединения многих этнических групп, составлявших казахскую народность и обитавших на значительной части территории Казахстана. В отличие от Ак-Орды, государства Абулхайра, Могулистана Казахское ханство имело более широкую и прочную этническую базу: впервые не только после монгольского завоевания территории Казахстана, но и с домонгольского времени в одном государстве началось объединение многих казахских родов и племен, в том числе и издавна населявших Жетысу. Процесс этот был продолжен в начале XVI в. Хотя подвижность кочевых и полукочевых казахских племен, превратность их военно-политических судеб часто делали неустойчивыми границы их обитания, все же образование самостоятельного казахского государства способствовало значительной стабилизации положения в регионе, росту хозяйства, восстановлению контактов кочевого скотоводческого и оседлого земледельческого населения, что в совокупности содействовало процессу завершения длительного этапа этнической консолидации казахов и формирования их этнической территории. Укрепление Казахского ханства на рубеже XV—XVII вв., завершение этнического формирования Старшего жуза в составе казахской народности, формирование киргизской народности окончательно ликвидировали власть могульских правителей на территории Жетысу и Притяньшанья.

События рубежа XV—XVII вв. стали определяющими и в этнополитических судьбах той части кочевого «узбекского» населения Восточного Дешт-и Кыпчака, что переселилась в Среднюю Азию и унесла туда имя «узбек», передав его как этноним одной из наиболее крупных среднеазиатских народностей. Объединение казахских родов и племен в составе нового государства — Казахского ханства — шло сложным путем. Образование Казахского ханства в Жетысу оказало огромное влияние на исторические судьбы местного населения Юго-Восточного Казахстана. Последующее быстрое укрепление этого государства, возникшего на базе казахских племен, как прибывших из Восточного Дешт-и Кыпчака и Туркестана, так и местных, жетысуских, отразило стремление населения этих районов и Юго-Восточного Казахстана к собственной государственности, отразило внутренние этнополитические и социально-экономические процессы развития кочевого, полукочевого и оседлого населения всего региона. Успешная деятельность первых казахских ханов по созданию самостоятельного политического объединения на территории Западного Жетысу и последующее его Укрепление, постепенное включение в него этнических территорий казахов всего Жетысу, наряду с Восточным Дешт-и Кыпчаком и Туркестаном, отражали тяготение местных казахских племен Жетысу к родственным казахским племенам и родам остальной территории средневекового Казахстана. Об этом говорит и факт незатруднительного взаимного перемещения этнических групп. Образование Казахского ханства обеспечило по существу мирный переход племен Жетысу под власть правителей казахов. Возникновение единой государственности казахов послужило одним из важных факторов завершения формирования казахских жузов, народности в целом. Как и в предшествующее время, во второй половине XV в. население Юго-Восточного Казахстана продолжало быть тесно связанным с населением других районов Казахстана узами хозяйственных, этнических и политических отношений, причем теперь уже не только внешних, но и внутригосударственных отношений. Имея в прошлом много общего в исторических судьбах, имея давние связи, население Юго-Восточного Казахстана вступило теперь в еще более тесные контакты с населением остальных районов средневекового Казахстана.

Завершение обособления племен Старшего жуза наряду с формированием казахской народности и образованием Казахского ханства в Западном Жетысу явились главной причиной ликвидации власти могулистанских правителей над Юго-Восточным Казахстаном. Это обособление можно видеть в борьбе казахских племен Жетысу против феодального гнета, засилья ханской власти могулистанских Чагатаидов, выражавшейся, конечно, в стихийных формах: откочевках, уходе под власть соседних правителей. Борьба местного населения за самостоятельное государственное, этническое, хозяйственное развитие в неразвитых общественных условиях средневековья, особенно в кочевом обществе, проявлялась опосредованно, например, в политической ориентации кочевого и полукочевого населения и его племенных и родовых вождей на того или иного крупного, сильного в данный момент хана. Что касается Казахского ханства, то оно постепенно укреплялось. В течение десятилетия после Есен-Буга-хана положение Жаныбека и Керея в Жетысу значительно упрочилось. Кроме бежавших от засилья Абулхайр-хана и кочевых феодалов казахских родов и племен из Центрального и Южного Казахстана, им подчинялась и определенная часть местного населения. Именно в это десятилетие образовалось и стало набирать силу Казахское ханство, но уже первые шаги его основателей по укреплению государства проходили в сложной внешнеполитической обстановке.

Изменившаяся политическая обстановка в Средней Азии отразилась, естественно, и на положении Казахского ханства. Во втором десятилетии XVI в. Касым-хан окончательно утвердил свое господство над обширными степными пространствами казахской территории. В это время границы ханства на юге выходили на правобережье Сырдарьи и включали часть городов Туркестана, на юго-востоке они охватывали предгорья, и долины значительной части Семиречья, на севере и северо-востоке проходили в районе гор Улутау и оз. Балхаш, доходя до отрогов Каркаралинских гор, на северо-западе достигали бассейна р. Яик. Казахское ханство постепенно вовлекалось в международные отношения того времени. Одним из первых государств, вступивших в дипломатические язи с Казахским ханством, было Московское государство при правлении Великого князя Василия III. История Казахского ханства периода правления Касым-хана примечательна еще и тем, что именно в те годы казахи как самостоятельная этническая общность стали известны в Западной Европе: о казахах оставил свои записи австрийский дипломат Сигизмунд Герберштейн, посетивший несколько раз Москву (в 1517 и 1526 гг.).

Несмотря на значительное упрочение при хане Касыме, Казахское ханство не стало, однако, централизованным государством. Это обнаружилось сразу же после его смерти, когда остро проявился сепаратизм султанов и других феодалов и начались усобицы. Отрицательные последствия усобиц на положении ханства особенно резко сказались в условиях неблагоприятной внешнеполитической обстановки. Против казахских владетелей сложился союз могольских и узбекских ханов.

Укрепление Казахского ханства, объединение в его составе этнической территории связаны в начале XVI в. со временем правления ханов Бурундука и Касыма. При них происходит расширение государственной территории до почти полного совпадения ее с этническими границами расселения казахов. В последующее время происходит определенный упадок государственной власти и сокращение подвластной казахским ханам территории. Значительные массивы казахских этнических территорий попадают под власть правителей соседних государств — ногайских мурз на западе, продвинувших своих подданных до Сарысу и Сырдарьи, джунгарских тайшей на востоке и юго-востоке Казахстана, постоянно нападавших на казахские пастбищные земли. Сложными были отношения с владетелями Сибирского ханства и, особенно с Русским государством, в середине XVI в. продвинувшем свои владения к территории Казахской степи. Вторая половина XVI в. вновь характеризуется расширением территории Казахского государства, как и ранее, в пределах казахской этнической территории, однако, объединяя ее не полностью. В XVI, как и в XVII в. проблемы укрепления государственности и расширения подвластной территории были связаны, главным образом, с борьбой за города Южного Казахстана и земли Жетысу. Последние особенно интенсивно подвергались давлению могульских ханов из Восточного Туркестана — в XVI в. и Джунгарского государства — в XVII в. Направленность этого усилия казахских ханов на отстаивание и собирание земель казахских родов и племен, объяснялась, прежде всего, экономическими причинами. Для кочевого населения казахстанских степей большое значение имели хозяйственные связи с оседло-земледельческими районами Средней Азии, связи, которые осуществлялись через присырдарьинские города. В Жетысу отстаивались казахскими правителями земли их кочевых подданных.

Двухвековая борьба казахов за туркестанские города сначала с Тимуридами, затем с Мухаммад-Шайбани-ханом и его преемниками, отличалась большим упорством и настойчивостью, как со стороны казахских ханов, так и правителей Мавераннахра. Присырдарьинские города переходили из рук в руки. Казахским ханам эти города были нужны для укрепления их власти в Восточном Дешт-и Кыпчаке в качестве опорных пунктов в их борьбе с внутренними усобицами, за стенами этих городов они находили себе укрытие во время поражения от своих противников. Они нужны были им как центры для укрепления экономической мощи подвластного им ханства: через эти города из Средней Азии и Восточного Туркестана шли в степь нужные кочевникам продукты ремесла и земледелия, сюда они сбывали скот и продукты скотоводства.

Согласно Мухаммаду Хайдару, после смерти Касым-хана на престоле утвердился его сын Мамаш. События правления этого хана неизвестны. После смерти Мамаш хана в Казахском ханстве вновь началось «большое несогласие: султаны Дешт-и Кыпчака, известные как казахи, много воевали друг с другом». В конце концов, ханом был провозглашен Тахир-султан. Тахир-хан не пользовался тем влиянием, как его дядя Касым. Он отличался крайней жестокостью и не обладал ни дипломатическими, ни военными талантами, о чем свидетельствует его неоднократные военные поражения и дипломатические неудачи. Принятый ханом внешне — и внутриполитический курс губительно отозвался на ханстве и судьбе самого Тахира. Вслед за возвышением Казахского ханства в начале XVI в. наступили годы бедствий и смуты. И без того трудное внутреннее положение в ханстве усугублялось внешнеполитической обстановкой. Во внешней политике сравнительно непродолжительного ханствования Тахира основной линией была борьба, причем борьба неудачная, с правителями мангытов и узбеков Средней Азии, и именно интересами этой борьбы диктовались и определялись отношения Тахира-хана к могулам и кыргызам, в лице которых можно было найти союзников. После Касым-хана, который поддерживал мирные отношения с мангытами, которые даже составляли часть его войска, взаимоотношения казахских владетелей с племенами и родами Ногайского улуса резко ухудшились. И хан Тахир, не имея возможности отстоять в начавшейся войне соседние с мангытами территории, перекочевал с 200-ми тысячами своих подданных, пошедших за ним, в Могулистан. Но это было лишь началом тех больших политических невзгод, которые выпали на долю Казахского ханства при первых преемниках Касым-хана. Как показывают источники, неудачными были не только войны Тахира с мангытами, но и Шайбанидами, причем и в этом случае последствием поражения явилась потеря части основных владений казахов. Переход Жетысу в руки казахов явился началом столкновений казахских владетелей с могульскими ханами и калмаками, которые спустя несколько лет выросли в упорную кровопролитную борьбу за обладание этим краем.

Ко второй половине XVI в. Казахское ханство было сильно ослаблено в связи с бесконечными войнами, междоусобицами. В период правления Хакназар-хана наблюдался определенный подъем во внутренней и внешнеполитической жизни этого государства, который впоследствии вновь сменился спадом. С конца 50-х гг. XVI в. Казахское ханство представляло серьезную угрозу для ногаев, сибирского ханства Кучума и среднеазиатских ханств. Особенно упорная борьба развернулась в 1560 г. с правителями Могулии. Отметим, что при Хакназар-хане казахско-могульские отношения оставались напряженными, и нередко могульские ханы в этой борьбе получали перевес. В середине XVI в. казахи занимали не только среднее течение Сырдарьи, но и кочевали в Могулистане.

Во второй половине XVI столетия, после присоединения Казани (1552 г.) и Астрахани (1556 г.), стали налаживаться связи России со среднеазиатскими ханствами, в частности, укрепились и расширились казахско-русские отношения. При Хакназар-хане были установлены торговые связи и политические сношения Казахского ханства с Москвой. Через посредничество Казахского ханства, Москва, наладила контакт с узбекскими ханствами Туркестана. Хакназар-хан в отношениях с Россией следовал примеру своего отца Касыма. Политическая обстановка в Средней Азии вынуждала казахов искать сильного и верного союзника. Они все больше убеждались, что таким союзником может стать Россия. В свою очередь, и Россия искала союзника для борьбы с Кучумом, отношения с которым особенно обострились в 70-х гг. XVI в. Необходимо отметить некоторые особенности внешнеполитической истории Казахского ханства во второй половине XVI в. Несмотря на то, что в начале второй половины XVI в. Казахское ханство обладало значительной политической и военной силой, тем не менее, к концу XVI в. оно испытывало, серьезные трудности и было оттеснено своими соседями, джунгарами, ногаями, узбеками от оседло-земледельческих районов Жетысу, южнее линии Сарысу, т. е. Восточный Дешт-и Кипчак для него был потерян. Итак, воздействие джунгар на казахов во второй половине XVI в. было мощным, и поэтому казахско-джунгарские отношения этого времени требуют тщательного исследования.

Таким образом, Казахское ханство, занимавшее ранее огромные степные пространства, к концу XVI в. оказалось ограниченным в своих кочевьях степями и горами Жетысу, в том числе территорией современного Кыргызстана. Киргизы нередко в это время действовали вместе с казахами, что в какой-то мере усиливало Казахское ханство. Между тем Туркестан находился под властью Шайбанидов. Отсутствие городов пагубно сказывалось на экономическом состоянии ханства, с одной стороны. С другой — следует отметить разобщенность и независимость правителей местных владений, которые все более углубляли раздробленность государства. Эти обстоятельства вынуждали казахских ханов во второй половине XVI в. вести ожесточенную борьбу за присырдарьинские районы.

История борьбы казахского народа за создание своей государственности — процесс многовековой и сложный. Вопрос этот возник с момента сложения казахского народа и постоянно сопутствовал всю его историю. Сложение Казахского ханства, внутреннее его развитие, горизонтальные и вертикальные связи, иерархические отношения, своя система ценностей, особенности склада народного характера неоднократно должны были выдержать испытания на прочность.

В 30−50 годы XVII века определенную роль в развитии государственности у казахов сыграли более тесное сочетание взаимосвязи различных регионов, развитие городов, изменения характера некоторых сословий в структуре общества, возвышение ханской власти, организация отпора различным посягательствам на казахскую государственность. Главную значимость приобрели города Туркестан, Джанкет, Сауран, Сайрам, Яны-Курган, Сузак, Чулак-Курган. Казахстанская знать активно включалась в процесс управления городов, в регламентацию их положения. Сфера влияния казахов росла.

Изменения происходили и в социальной структуре казахского общества. Наряду с султанами активизируется институт биев, поднимается социальное сословие батыров. Возрастала роль султанов как категории казахской государственности. Важную роль начало играть не только происхождение, но и личные качества. Наряду со старой феодальной знатью «белой костью» — потомками Чингизидов в общинах и родах поднималось значение новых социальных категорий. Изменения коснулись и института батыров. Это особая социальная группа военного сословия. Батыром мог стать аристократ султан или бий, кто-либо из приближенных хана. Сам термин «батыр» чрезвычайно распространен в казахском фольклоре. Между биями и султанами шла борьба за политическое влияние в казахских общинах. Власть отдельных биев была значительной, и они не считались с султанами. Внутри господствующих сословий в казахском обществе существовали резкие противоречия. И это тормозило Есим-хана в росте его власти. Можно предполагать, что время от времени при хане Есиме собирались съезды биев с участием родовой знати. На эту мысль наводит тот факт, что в конце XVII в. это было зафиксировано уже как норма в уложении законов «Жеты-Жаргы» .

В общих чертах таким было казахское ханство во второй четверти XVII века. Казахскому народу было что, защищать и было, кому защищаться. В годы своего правления Есим-хану пришлось постоянно считаться с джунгарским фактором. Он был основной заботой Есима во внешнеполитической деятельности и оказывал значительное влияние на внутреннюю жизнь казахского общества.

В 1680 г. престол Казахского ханства перешел к сыну Жангира, хану Тауке. Новый правитель был достаточно сильным ханом, дальновидным политиком и умным дипломатом. Тауке-хан в отличие от своих предшественник стремился укрепить свою власть с помощью представителей степной аристократии — биев, составлявших значительную элитарную социальную группу в ханстве. Институту биев в казахском обществе традиционно отводилось большое значение. Бии играли значительную роль в отправлении обычно-правовых, хозяйственных, военных и идеологических функций. Они, однако, не принадлежали к ветви Чингизидов. Окружив себя биями, Тауке через посредство «совета биев» повел борьбу против сословия Чингизидов, открыто выступавших против ханской власти. Тауке-хан совет биев превратил в важнейший орган, подчас с совещательными функциями, при этом значительно расширив права биев в судебном производстве. Вскоре совет биев стал постоянным учреждением, в задачи которого входило решение важнейших вопросов внешней и внутренней политики Казахского ханства. Решения совета биев имели обязательную силу. Ни одно из его решений и постановлений никем не отменялось до следующего высокого собрания. Тауке повел политику, направленную на привлечение наиболее влиятельных биев к делам ханского двора и государства путем уступки им части ханских полномочий. Хан Тауке начал успешно созывать совет биев, прежде всего с участием наиболее влиятельных трех казахских жузов. В Старшем жузе был непоколебим авторитет Толе-бия, в Среднем — Казыбек-бия, в Младшем — Айтеке-бия. Их мудрость и решимость были направлены на преодоление тяжких испытаний ханства, в частности, на объединение сил казахского народа против ойратского нашествия.

Такими смутами в истории Казахского ханства характеризовались периоды после смерти Касым-хана, Тахир-хана, Шигай-хана, Есим-хана. Кроме того, нередко бывали случаи, когда еще при жизни царствующего хана ханский титул принимали также могущественнейшие из султанов. Иногда даже верховная власть в ханстве в нарушение генеалогической традиции и наследственного принципа переходила от старшей ветви правящей династии к представителям младшей ветви.

Политический порядок, действовавший в казахском обществе, как и в любом развитом обществе, строился, надо полагать, на сложном сочетании прав и обязанностей. К сожалению, мы не знаем для рассматриваемого времени конкретных обязанностей лично свободных кочевников и соответствовавших этим обязанностям прав. О некоторых из них сказано выше на основании отдельных положений статей «Жеты-Жаргы» .

2. Цивилизационные особенности социокультурного развития традиционного казахского общества XV—XVII вв.

2.1 Этногенез казахской народности и трансформация этнической территории

Этническая история Казахского ханства в XV—XVII вв., как и всего региона Центральной Азии, крайне сложна. На протяжении веков здесь перекрещивались судьбы множества племен и народов. Сведения о них разбросаны в большом количестве источников на многих языках, восточных и европейских. Исследователями нескольких поколений востоковедов осуществлена большая работа по их изучению.

В научной литературе утвердилось понимание этноса, как исторически сложившейся, устойчивой совокупности людей, обладающей не только общими внешними физическими чертами, но и относительно стабильными особенностями культуры и психики, а также сознанием своего единства и обособленности от других этнических групп, закрепленным в самоназвании. Для формирования этноса и дальнейшего сохранения его целостности важнейшее значение имеет единство территории его расселения. Чтобы у людей появились общие черты, выделяющие их из числа других этносов, они должны непрерывно, длительно общаться друг с другом, а это возможно лишь при условии их расселения, по крайней мере, в период формирования, консолидации этноса, в пределах единой, постоянной территории.

В XV—XVI вв. в основном завершился многовековой процесс формирования казахской народности и ее этнической территории, фактически в тех же пределах, в которых размещались казахи и в последующие века.

Этническую основу казахской народности, как и ряда других тюркских народностей региона Центральной Азии, также сложившихся к XV—XVI вв., составили многочисленные разноязыкие в прошлом племена и народы, от саков, усуней, кангюев, гуннов, тюрков, тюргешей, карлуков, огузов, кимаков, кыпчаков до найманов, аргынов, киреев, коныратов, джалаиров, дулатов и многих других, обитавших в разное время на территории Казахстана. Некоторые из них в разные эпохи имели свои государства. Многие древние тюркские родовые и племенные названия сохраняются у казахов и в позднее время.

Истоки этногенетических процессов, обусловивших образование казахской народности, восходят к глубокой древности — эпохе разложения первобытнообщинного строя. В начальной стадии эти процессы были связаны с автохтонным населением. Но в последующем развитии они все более зависели от этнических процессов на обширных пространствах Центральной Азии. Движение этнической истории на территории Казахстана, сложение в разные периоды крупных этнических и этнополитических общностей и в конечном итоге — казахской народности органически обусловлены эволюцией и взаимосвязью хозяйственных форм кочевого скотоводства и оседлого земледелия, а также городской культуры, прогрессивными изменениями в общественных отношениях. Во многом этнические процессы определялись важнейшими политическими событиями древности и средневековья, происходившими в целом в казахстанско-среднеазиатском регионе и за его пределами.

В развитии этногенетических процессов на территории Казахстана выделяются несколько этапов. По антропологическим данным, в процессе этнического развития устойчиво сохранялся на протяжении длительного времени европеоидный тип населения, подвергшийся со временем более или менее сильному изменению в сторону монголоидного.

Решающий этап в этнических процессах в Казахстане и в целом в регионе степных территорий Евразии связан с массовым расселением тюрков в западном направлении с середины I тыс. н.э. Все более определенной, моноэтничной, а именно — тюркской, становилась этнодемографическая обстановка в степной части территории Казахстана и сопредельных стран. На огромной территории в южном, юго-западном направлении, от Северной Монголии до Амударьи, включая Семиречье, также постепенно расселяются тюркские племена. На землях Казахстана тюрки, среди которых источники называют племена буту, байырку, бекли, кыбыр, тюргеш, булак, карлук, смешивались с потомками древних его обитателей саков, сарматов, усуней, кангюев [26, с. 77].

Формирование новых социальных раннефеодальных отношений и образование древнетюркской государственности в VI в. — Тюркского каганата, затем Западно-Тюркского каганата — содействовали интенсивному притоку тюркоязычных племен на западные земли, тюркизации местного населения Казахстана, постепенной монголизации антропологического типа, закреплению тюркских племен на определенных территориях.

В эпоху возникновения целого ряда тюркских государств интеграционные тенденции в этнических процессах на территории Казахстана усилились. Эти государства обеспечили возможность политической консолидации местного и пришлого населения, его этнокультурного обособления в отдельных регионах, стабилизацию условий для хозяйственного освоения территорий.

На юго-востоке Казахстана Тюргешский каганат VII—VIII вв. объединил племена большой территории Чу-Илийского междуречья, с центрами на Таласе и в Суябе. Тюрки приобщались к оседлоземледельческой и городской жизни до того носителями этой культуры были в основном согдийцы.

На территории Южного Казахстана государство огузов IX—XI вв. объединило кангюйские и кангаро-печенежские племена и этнические группы долины Сырдарьи и аланов из арате каспийских областей, а также тюркские кочевые племена, продвинувшиеся на запад из Семиречья, в их числе — этнические группы карлуков, халаджей, чагра, чаруков. В антропологическом облике огузов преобладали монголоидные черты. Впоследствии большая часть огузов передвинулась в Среднюю Азию, другая вошла в состав нового этнополитического объединения на территории Казахстана в государство кыпчаков.

В северных, восточных и центральных районах Казахстана в VIII—XI вв. обитали кимакские и кыпчакские племена, также создавшие свою раннефеодальную государственность. В состав кимакского политического объединения входили кочевые и полукочевые тюркские племена кыпчак, эймур, имак, татар, байандур и др. Преемниками кимакской государственности стали кыпчак и, одно из наиболее крупных племен кимакского объединения.

Становление и укрепление раннефеодальных общественных отношений, общие формы хозяйственной жизни, материальной культуры, утверждение тюркского языка как основного среди обитателей обширных пространств Казахстана, хозяйственные и политические взаимосвязи населения упомянутых выше государственных образований содействовали объединительным тенденциям в этнических процессах. Однако у древних и раннесредневековых племен Казахстана в силу естественно-географических, хозяйственных условий их обитания, исторически складывавшихся обстоятельств их политической обособленности, а именно вхождения их в разные племенные союзы и раннефеодальные государства, все отчетливее выявлялись тенденции формирования их в несколько этнокультурных групп с территориальными центрами: в Семиречье и Туркестане, в Центральном, Северном и Восточном Казахстане, а также в Западном, конкретнее в Прикаспии и Приаралье, в междуречье Урала и Волги. Дальнейшие исторические судьбы населения средневекового Казахстана постепенно закрепляли такое разделение, хотя в целом общение отдельных его частей не прекращалось. Все более сильное воздействие на этнические процессы оказывал политический фактор.

Усилились хозяйственное и культурное взаимодействие и этнополитическая консолидация племен и народов юга и юго-востока Казахстана между собой, а также политическая ориентация тех и других на взаимосвязи с населением Средней Азии, чему во многом способствовало длительное вхождение их в состав Караханидского феодального государства X—XII вв., занимавшего огромную территорию Средней Азии, Восточного Туркестана, часть Южного и Юго-Восточного Казахстана. В образовании государства Караханидов, объединившего оседлых земледельцев и кочевых скотоводов, большую роль играли обитавшие в Семиречье племена карлуков, чигилей и ягма. Консолидация этих племен вместе с местным населением в Средней Азии явилась существенным этапом на пути формирования узбекской народности, в Восточном Туркестане — уйгурской.

Государственное объединение кыпчакских племен XI—XII вв. содействовало этнополитическим и хозяйственно-культурным контактам массы тюркских племен обширных территорий от Иртыша до Урала и Волги и далее на запад. В составе племен кыпчакской конфедерации были кимаки (йемаки), байандуры, баяуты. канглы, уран, югуры, токсоба, олбурлик (ильбари), йета, буржоглы, анджоглы, дурут и многие другие. Восточно-кыпчакские племена взаимодействовали на территории Восточного Дешт — и Кыпчака «Кыпчакская степь», степной территории Казахстана с другими тюркоязычными племенами соседних государственных образований, они вобрали в себя часть огузских родов и племен.

В начале XIII в. в Восточный и Юго-Восточный Казахстан переместились из Монголии и Алтая под давлением монголов Чингисхана тюркоязычные найманы и киреиты, имевшие свои государственно-политические объединения и достигшие уровня раннеклассовых этнических общностей. Вовлеченные в орбиту монгольских завоеваний, они расселились в разных областях Монгольской империи и приняли участие в формировании многих тюркских народов.

К началу XIII в. в условиях тесного экономического взаимодействия населения обширных зон многоукладного хозяйства, кочевого и полукочевого скотоводства и оседлого земледелия и городской культуры, в ходе упрочения самостоятельных общественно-политических структур, упомянутых выше государственных образований с большей или меньшей степенью стабильности, в процессе сложения языковой и культурно-бытовой общности определились основные узлы этногенеза, этнической консолидации населения. Складывались условия для формирования по меньшей мере двух народностей: на кыпчакско-огузской этнической основе — на обширной территории Восточного Дешт — и Кыпчака и карлукской основе — в Семиречье. Дальнейшее общение между ними, продвижение кыпчаков и входивших в их политический союз родов и племен на юг и юго-восток, а семиреченских племен карлуков, киреитов на запад формировало исторические предпосылки для сложения более крупной тюркоязычной народности. Однако дальнейшее поступательное развитие этнической консолидации населения было задержано монгольским нашествием.

Добавился новый этнический компонент — монгольские роды и племена, передвинувшиеся на территорию Казахстана — жалаиры, конграты, мангыты, барласы, байрины. Захват монгольскими феодалами пастбищ вел к вытеснению, перемещению местного населения. Феодальные войны и междоусобицы, политическое дробление улусов усилили процесс измельчания, разъединения, перемещения тюркских родов и племен. Монгольское завоевание территории Казахстана привело к усилению монголоидных черт в антропологическом типе местного тюркского населения, но сами монгольские этнические группы в виду их относительной немногочисленности и распыленности на огромных территориях были постепенно поглощены, ассимилированы преобладающей тюркской средой.

Монгольское завоевание оказало в целом большое влияние на ход этнических процессов на территории Казахстана. Оно явилось важнейшим политическим фактором, качественно изменившим ход развития этносов в регионе, открыло пути к сложению новых этносоциальных общностей. Прежний эволюционный путь сложения упомянутых выше крупных раннефеодальных народностей на территории Казахстана был прерван. Изменились в этническом плане многие стороны жизнедеятельности местного населения, в частности, претерпели изменения этнический состав населения, формы его этносоциальной организации, социально-экономические условия его жизни.

Выше были упомянуты новые этнические группы, тюркские и монгольские племена, появившиеся на территории Казахстана в эпоху монгольских завоеваний. Численность монголов была относительно невелика по сравнению с покоренными народами, но они составляли правящий слой и ядро военных сил в каждом из образованных ими улусов — государств.

Но постепенно монголы растворились среди подавляющего чисто тюркского населения, приняли их язык и обычаи. На огромной территории Золотой Орды кроме кыпчаков, составлявших подавляющую часть населения, проживали канглы, найманы, кереиты, уйсуни, кенегесы, аргыны и многие другие.

С установлением монгольского господства на территории Казахстана стожились особо трудные условия для этнополитического развития местного населения, из-за исключительно неблагоприятных социально-экономических его последствий. Сокращение ареала городской и земледельческой культуры в монгольскую эпоху в силу сложившихся экономических условий, не способствовавших её выживанию, усиление удельного веса кочевого скотоводческого сектора хозяйства, замедление социального развития, одним из основных проявлений которого было закрепление пережиточных форм общественной организации, — все это сильно повлияло на ход этнических процессов. Разрушение экономики привело к разрыву хозяйственных связей, что тормозило этническое сплочение.

Но постепенно восстанавливалась хозяйственная жизнь. Стали возрождаться города на юге Казахстана, очаги земледелия в былых зонах оседлой культуры, расширялся товарообмен, восстанавливались хозяйственные контакты населения различных областей, что обеспечивало взаимообщение племен, племенных объединений, других этнополитических групп. Эти процессы связаны с историей образования и укрепления государств Ак-Орды, ханства Абулхайр-хана, Ногайской Орды и Могулистана. В рамках этих государств появились более благоприятные, чем-то было в монгольских улусах, условия для политического, хозяйственного и социального развития населения Восточного Дешт — и Кыпчака и Семиречья, взаимообщения и взаимодействия его во всех формах общественной жизни. Политически объединив этнические территории племен, небольшие улусы и владения, возникавшие в результате усобиц и войн в Золотой Орде и Чагатаидском государстве, упомянутые государства явили собой более прочную, этнически обособленную государственную организацию, обеспечившую входившим в него племенам и племенным объединениям территориальное и политическое единство, возможность развития экономики, культуры, мирных контактов населения различных районов Казахстана [28, с. 20].

Известно, что важным условием слияния племен в народность является само развитие хозяйства, хозяйственных связей. Именно при кочевом и полукочевом скотоводстве с особой необходимостью устанавливались хозяйственные связи со смежными территориями оседло-земледельческой и городской культуры в силу самой природы разноотраслевой экономики этих территорий. Создавался единый экономический регион с устойчивыми связями населения, как в хозяйственном плане, так и в этнокультурном, этнополитическом, устанавливались бытовые контакты не только между представителями близкородственных этносов, но и других этнических групп.

В XIV — первой половине XV вв., в период Ак-Орды, государства кочевых узбеков, стабилизируется этнический состав племен на территории Казахстана, сглаживаются различия множества местных и переместившихся тюркских, монгольских племен, устанавливается общность этнических черт разных племенных объединений. Эти государства были по существу полиэтничными по составу населения. Этнический состав населения Ак-Орды, Ханства Абулхайра, Ногайской Орды был в основном идентичным. Их населяли тюркоязычные племена, известные в письменных источниках того времени под собирательным этнополитическим термином, этнополитонимом «узбек»: кыпчаки, уйсуни, коныраты, кирейты, мангыты, аргыны, карлуки, канглы, найманы. Многие из этих племен известны в составе казахских Среднего и Младшего жузов. Другая часть на рубеже XV—XVI вв. ушла в Среднюю Азию и унесла туда имя «узбек». В Ногайской Орде племена кыпчаков, канглы, найманов, уйшун и кунгратов вошли в состав ногайской народности, наряду с мангытами, алшинами и другими. Все это были тюркские и тюркизированные племена и роды, общие для целого ряда тюркских народов Средней Азии и Казахстана, разбросанные и перемешанные на огромной территории региона бурными событиями XIII-XIV столетий. Эти народы формировались в эпоху развитого средневековья практически одновременно. Формирование это происходило, не изолировано, а в тесных контактах этнических групп, в политических связях государственных объединений, хозяйственном и культурном взаимообщения населения. В рамках упомянутых государств процессы этнополитического развития были в определенной степени общими для узбеков, ногайцев, каракалпаков, сибирских татар, казахов.

Семиречье, входившее в состав Могулистана, населяли племена, известные в средневековых источниках под собирательным этнополитическим термином «могулы»: дулаты, киреиты, канглы, карлуки, курлауты, барласы, чорасы, джалаиры, уйсуни, кушчи, кончи, калучи, булгачи и другие, числом более 30 наименований. Основная часть этих родов и племен вошла в состав другой ветви казахов — Старшего жуза. Другая часть могулов ушла в Восточный Туркестан, где стала составной частью уйгуров, а третья часть — в Притяньшанье, войдя в состав киргизов.

Возникнув на территории древних историко-этнографических областей — в районе расселения племен Кыпчакского и Уйсуньского союзов, и Ак-Орда, и Могулистан в XIV—XV вв. сохраняли преемственность основного этнического ядра местных племен древнего Казахстана. Этнической основой этих государств и казахских Среднего и Старшего жузов были соответственно одни и те же местные тюркские племена — ядра, занимавшие определенную этническую территорию, вокруг которых в течение многовекового хода этнического становления народности сгруппировались местные и пришлые, родственные и неродственные, целые и осколочные, тюркские и тюркизированные (ассимилированные) племена, роды и их подразделения. Это подчеркивает не случайность возникновения Ак-Орды и Могулистана именно на отмеченных выше территориях Казахстана, подчеркивает, что этнической основой этих государств было местное население.

Пребывание названных племен в государствах Ак-Орда, Ногайский Улус, Ханство Абулхайра, Могулистан, их общие исторические судьбы, как, например, общая борьба против власти золотоордынских ханов, необходимость сплочения для отпора завоевательной политики правителей соседних феодальных государств в частности, Тимуридов Мавераннахра, ойратов, способствовали этнической консолидации населения. Сплачивающим фактором является также общность культуры в самом широком смысле, включая духовную и материальную культуру

Длительное вхождение населения в систему отдельных государств в XIV—XV вв., как и прежде в монгольские улусы, усилило воздействие отмеченных выше факторов, в силу которых на территории Казахстана возникло несколько узлов этнической консолидации в форме трех жузов. Племена каждого из казахских жузов были связаны общими маршрутами кочевания, имели общую этническую территорию, совпадавшую с основной частью территорий упомянутых государств; Старший жуз занимал территорию от Сырдарьи до Семиречья включительно; в его состав входили уйсуни, канглы, дулаты, албаны, суаны, сргели, ысты, ошакты, шапрашты, жал аиры и др. Средний жуз занимал районы Центрального и часть Северо-Восточного Казахстана; в его составе — кыпчаки, аргыны, найманы, конграты, киреиты, карлукские роды и др. Младший жуз занимал низовья Сырдарьи, берега Аральского моря, северную часть Прикаспийской низменности. В его составе племенное объединение алшын и такие племена, как адай, алаш, байбакты, жаппас, тазлар, кара-сакал, каракесек. Время и механизм образования жузов остаются неисследованными. Сведения источников относятся к позднему времени, однако появление составных частей жузов, наиболее крупных из упомянутых племен, на территории Казахстана было зафиксировано выше при изложении многих исторических событий в древности и средневековье.

Основное содержание этнической истории Казахстана того времени заключается в завершении формирования народности, вычленении состава племен казахских жузов, продвижении племен и родов, дополнивших древние автохтонные этнические ядра, на их позднейшие территорий, зафиксированные источниками XVII—XIX вв. Можно сказать, что к рубежуXV-XVI вв. жузы пришли уже сложившимися, но их формирование и перераспределение, поляризация племен происходили в предшествующие столетия вместе с длительным процессом сложения народности, через этнополитические общности кыпчаков, узбеков, ногайцев, могулов и одновременно с вхождением отдельных родов и племен в другие формировавшиеся тюркские народности. Окончательное завершение процесса этнической консолидации казахской народности замедлялось разобщенностью отдельных, исторически складывавшихся ее частей, входивших в состав нескольких государственных образований. Следует отметить, что в XIV—XV вв. продолжались многочисленные миграции. Так во время войн Тимура переместились могульские группы из Семиречья в Среднюю Азию. При Абулхайр-хане откочевали к нему из Могулистана племена калучи и булгачи, на каком-то этапе переместились из Семиречья киреи в Средний жуз, мангыты-ногайцы переместились с запада на Сырдарью; на исходе XV в. ушли в Среднюю Азию с Мухаммедом Шайбани-ханом многие роды и племена из восточного Дешт-и Кыпчака. Все это дестабилизировало политическое положение и затрудняло этническую консолидацию населения обширной территории Казахстана.

Государственное объединение во второй половине XV—XVI вв. основных этнических групп казахской народности и ее этнической территории ускорило процесс завершения формирования народности. В отличие от ханства Абулхайра и Ак-Орды, а также Могулистана, Казахское ханство имело более широкую и прочную этническую основу — уже сложившуюся казахскую народность. Впервые после монгольского завоевания были объединены в одно государство почти все тюркские роды и племена восточного Дешт-и — Кыпчака, Туркестана и Семиречья.

Следует особо остановиться на проблеме этнической общности населения юга Казахстана и остальной территории расселения казахского этноса. Письменные и археологические материалы подтверждают связь населения этого района с обитателями восточного Дешт — и — Кыпчака и Семиречья не только традициями хозяйственно-политического и культурного развития, но и этногенетическим родством, общими этнополитическими судьбами. На территории Южного Казахстана и Юго-Западного Семиречья издавна был стык двух главных этнических узлов формирования казахской народности, двух крупных этнополитических общностей древнего Казахстана — Кыпчакского союза племен в Центральном, Северном и Южном Казахстане и Уйсуньского союза племен в Юго-Восточном Казахстане, ставших основой Среднего и Старшего жузов казахов. Их этнические территории простирались к северу и северо-востоку от бассейна средней Сырдарьи и Каратау. От низовий Сырдарьи на северо-запад и на север простирались земли казахского Младшего жуза. Фактически все три жуза выходили на территорию средневекового Туркестана, т. е. на значительную часть современной Шымкентской области. В Туркестане области присырдарьинских городов и ареала Каратау в XIV—XV вв. жили кыпчаки, канглы, конграты, аргыны. дуглаты, мангыты, джалаиры, представители других казахских и узбекских родов и племен. Одни из них кыпчаки, канглы жили на этой территории с древних времен; другие конграты, джалаиры переселились при монгольском завоевании, хотя и включили в себя массу местных родов и осколков племен, передав им свое имя; третьи дулаты, аргыны, мангыты попали сюда в период войн и миграций при Тимуре и Бараке, Абулхайре и Джаныбеке, могульском хане Юнусеи Мухаммаде Шайбани. Источники фиксируют и совместное проживание казахов, узбеков, каракалпаков на территории Туркестана в это время. В вакфной грамоте конца XVI в. в составе жителей Сыгнака и его округи названы казахи, тюрки, узбеки, арабы, каракалпаки. Длительное пребывание на территории Туркестана различных родов и племен, входивших в состав казахов и узбеков, мангытов и могулов, приводили к этнической пестроте местного населения, появлению особого этнического компонента в составе казахской народности, характерного только для Южного Казахстана. Вместе с укреплением Казахского ханства и ускорением процесса консолидации народности в ее состав вошли казахские роды и племена, находившиеся в подчинении правителей Могулистана, Сибирского ханства, Ногайской Орды. Распад Ногайской Орды, территориальная и этническая близость ногайцев к казахам послужили предпосылками присоединения восточной группы ногайских улусов к Казахскому ханству и вхождения этой части ногайцев в казахский этнос в составе Младшего жуза.

Сложившаяся народность со второй половины XV в. известна среди соседей и в письменных источниках, отражавших современные события, под именем «казахи». Происхождение этнонима казах долгое время являлось предметом дискуссий исследователей, отражено в многочисленных легендах народа, сложенных им относительно своего происхождения. В источниках этот термин употреблялся сначала в социальном смысле и означал «человека, отделившегося от своего государства, племени, рода и вынужденного вести жизнь искателя приключений». По «Тарих — и Рашиди» и другим источникам термин «казахи» применялся для обозначения политической группировки во главе с Джаныбеком и Гиреем, откочевавшей в Семиречье, сначала в форме «узбек-казахи», затем «казахи». В XV в. термины «узбеки» и «казахи» не имели четкого этнического значения. С укреплением ханства Джаныбека и Керея казахами стало называться все подвластное им население. Постепенно термин «казахи» приобрел этнический смысл и стал употребляться как этноним для обозначения уже сложившейся тюркской народности Восточного Дешт — и — Кыпчака, Семиречья и Южного Казахстана. Одна из последних и наиболее полных сводок сведений из письменных восточных источников о термине казах и его социальной и этнической интерпретации представлена в книге С. Г. Кляшторного и Т. И. Султанова.

Реальным историческим следствием жизнедеятельности Казахского ханства, длительного развития казахской государственности в его политических рамках явилась единая казахская народность. Сознание своего этнического единства народ отразил в эпических произведениях; в упорной борьбе с Шайбанидами и Аштарханидами Мавераннахра, сибирскими и русскими властями в Прииртышье и на Алтае, джунгарскими тайшами в Семиречье и на землях Восточного Казахстана отстаивал казахский народ свои коренные этнические территории, еще в XVI в. названные в письменных источниках термином «Казахстан» .

2.2 О некоторых аспектах социокультурного становления казахской государственности

Время — удивительная категория. Оно непрерывно, постоянно, изменчиво. В нем трудно уловить моменты, остановить какое-либо мгновение, и в то же время оно помогает человеку выхватить эпохальные моменты, вычленить их из общего потока, рассмотреть глубоко, ясно, современными глазами увидеть то прошлое как актуальное и в то же время вечное. Если именно так посмотреть на историю казахской государственности, то эпохальной, судьбоносной датой выступает 1991 год — год обретения независимости. Эта дата имеет особую значимость для истории и современного бытия нашей молодой Республики Казахстан. Известно, что ряд социологов, политологов, философов утверждают, что не каждый народ способен к самостоятельному государственному существованию, что только в рамках единства с метрополией, возможно, такое бытие. Подобная мысль утверждалась и в рамках Советского Союза, что служило одним из оснований для существования конгломерата государств. Это положение опровергается фактом существования независимых государств на постсоветском пространстве. Суверенитет Казахстана подтверждается фактом его политической и экономической независимости. Политическая независимость воплощена в Конституции Республики Казахстан, принятой в 1995 г., экономическая независимость подтверждается развитием экономики современного Казахстана, который на постсоветском пространстве утверждает себя государством с поднимающейся экономикой, с растущим социальным уровнем жизни людей. Это показывает, что любой народ независимо от исходного уровня развития способен к суверенному и самостоятельному развитию. В данном подразделе речь пойдет об особенностях формирования казахской государственности, казахской цивилизации.

Особенность становления казахской государственности заключается в переходе от кочевой цивилизации к оседлой цивилизации. Кочевая цивилизация проявлялась не только в орудиях труда, экономическом развитии, но и в особенностях духовного развития общества, менталитета и психологии народа. Эта сторона цивилизации как социокультурный феномен еще слабо представлена в отечественной научной литературе. Можно отметить, что переход от родоплеменных отношений к государственным отношениям пробел через войны, завоевания, становление разных типов государств.

Один из таких типов первого государственного объединения во главе с племенем уйсуней или канглов, явившихся основным ядром Старшего жуза, складывается в Семиречье во II-I тысячелетиях до н.э. Как видим, истоки казахской государственности уходят в глубь веков. Основным занятием жителей этого государства было кочевое скотоводство. Оседлое население занималось различными ремеслами, торговлей. Дошедшие до нас материальные памятники культуры усуней показывают, что они были прекрасными художниками, ювелирами, скульпторами, архитекторами.

Преемником усуней становится мощное государство — Тюркский каганат, просуществовавший несколько веков, и менее долговечное государство Карлуков, созданное накануне арабской экспансии казахских степей. Арабское иго в лице государства Караханидов способствовало духовному становлению казахского народа. Именно в это время создавалась та среда, которая породила такие личности, как аль-Фараби, Юсуф Баласагуни, Ходжа Ахмед Яссауи. Их учение явилось этапом, эпохой в развитии казахской (тюркской) мусульманской философии, науки. Так, деятельность аль-Фараби энциклопедична, она охватывает многогранный спектр проблем онтологического, натурфилософского, гносеологического, логического характеров. Будучи средневековым мыслителем аль-Фараби не мог обойти стороной теологические проблемы, внес свой существенный вклад в разрешение некоторых из них. Сильной стороной учения аль-Фараби является этика, которая провозгласила чистоту сердец и рук, социальную справедливость, совестливость в отношениях между людьми. Главным в человеке аль-Фараби считал душевное начало сердце, которое отождествляется с зеркалом, отражающим поступки человека. Продолжением этического учения аль-Фараби является мистико-теологическая система Ходжи Ахмеда Яссауи. Центральная идея его учения — духовное постижение Абсолюта и слияние с ним в этом феноменальном мире. Каждый человек должен стремиться «соединиться с Богом», стать богочеловеком [33, с. 19].

Ведущей тенденцией жизнедеятельности казахов в этот период продолжает оставаться номадический образ жизни. Именно благодаря этой жизнедеятельности наши предки-номады осваивали в жестоких битвах необъятные широкие просторы степей, в которых живем мы и сегодня.

Жестоким испытанием для нашего народа явилось вторжение в казахскую степь монгольских кочевников, которые на несколько столетий приостановили естественный ход развития государственности у казахов. Монгольские завоевания сопровождались страшными разорениями, опустошениями, жестокостью, что нашло отражение в памятниках народного творчества тех времен — жырау, героических эпосах, различных сказаниях. 1461 год — исторический год для казахов. В это время происходит разделение Мавераннахра и Хорасана, положившее начало процессам создания Казахского ханства, раскинувшегося на огромных просторах Дешт-и-Кипчака. Этот процесс сопровождался оформлением казахов в этнос и формированием собственного менталитета. Безусловно, все завоевания не могли пройти бесследно. Так, этногенетическими наследниками наших предков-номадов стали как скифы, гунны, огузы, саки, усуни, канглы, кыпчаки, тюрки, так и арабы, монголы, каждый из которых вносил определенные морфологические изменения в биопсихо-этнотипы казахской народности.

Приобретенную в тяжелых испытаниях государственность необходимо было отстоять и последние пять столетий нашей истории — это история борьбы с джунгарами, китайцами и другими агрессорами. Особенно трагичным периодом для казахов оказалась первая половина XVIII в., характеризуемая в истории как время сверхвысокого напряжения и жестоких испытаний, година «великих бедствий» и лихолетья. Джунгары как смерч налетали на города и населенные пункты Казахского ханства, опустошали, сметали, уничтожали все живое на своем пути. В 1724 г. ими был разрушен Туркестан — духовная обитель казахов, родина великого Ходжи Ахмеда Яссауи.

Перед казахами остро встал вопрос о дальнейшем существовании их как этноса. Вопрос о принятии российского подданства приобретает характер жизненной необходимости. В противном случае казахов ожидала либо участь быть поглощенными китайцами, либо физическое уничтожение со стороны джунгар. Аблайхан принимает в тех условиях единственно правильное разумное решение — обращается за помощью к России. Тем самым он удержал казахскую нацию между двумя жестокими силами, давившими на страну извне.

Казахстан как российская колония оказался в полосе исторического отставания. Огромные казахские степные просторы стали легкой добычей на пути хищных стратегических интересов Российской империи. Этой империей была разрушена исторически сложившаяся национальная система правления, нарушена этнотерриториальная целостность, разорваны все былые традиционные родоплеменные связи, крепившие единство народа. Казахи на своей исконной земле оказались в роли бесправного пришельца. Но казахский народ не хотел мириться с такой участью. И это положило начало целой серии крупных восстаний конца ХVIII-ХIХ вв. под руководством Сырыма Датова, Исатая Тайманова и Махамбета Утемисова, движению Кенесары Касымова. К сожалению, все эти выступления закончились трагично [35, с. 20].

На этом этапе формировалась новая духовность, основу которой составляли мифологическая предфилософия протоказахов, ислам, доисламские верования. Это проявилось в особом отношении к миру, природе, космосу, Богу. Характерны были пантеистические настроения, а в области психологии формировались флегматический темперамент, спокойствие, равновесие, толерантность. Это происходило и под действием географических и геополитических факторов, и под действием духовных традиций, и под влиянием той духовной ауры, которая была характерна для Великой степи. Думается, эту философию справедливо было бы определить как онтоэтику, как нравственно-экологическую философию, а ее представителей нравственно-чистыми личностями, мыслителями. Боговдохновенная, пронизанная высокой духовностью, гуманизмом поэзия жырау и акынов призывала людей к великодушию, любви к Богу, духовному совершенствованию, которые открывают путь к постижению Абсолюта, Аллаха, ибо Он находится в сердце человека. Так мыслители — жырау, акыны приходили к выводу о единстве между Богом и человеком. Поэтому главную цель своих учений Джаухари, Аяз би, Жиренше шешен, Асан Кайгы, Казтуган, Доспамбет, Шалкииз и многие другие казахские мыслители видели в совершенствовании человека, его души. Они воспевали любовь к Богу как любовь к природе, к окружающему. Основной идеей их творчества являлось то, что все в Универсуме совершенно и взаимосвязано, начиная от простейших и заканчивая человеческим разумом. Несомненно, материально-экономическая жизнь народа, специфика внутренней и внешней политики сказывались на становлении казахской цивилизации и духовности. Большинство исследователей казахской духовности отмечают, что кочевой образ жизни вырабатывал такие черты кочевника, как мобильность, умение быстро перестроиться, перейти к новым формам жизни. К сожалению, подчеркивают они, эти черты и качества казахи утратили при переходе к оседлому образу жизни.

Этот переход произошел на рубеже ХIХ-ХХ вв. Всего 100 лет казахский народ живет в условиях оседлой цивилизации, певцом и критиком которой был великий Абай. Он понимал неизбежность наступления нового образа жизни, призывал народ изменить свой стиль жизни, обратиться к наукам, знаниям, новым формам отношений. Абай страстно желал, чтобы казахи освободились от старых черт и привычек, быстрее трансформировались в субъекты новой цивилизации. Но в то же время он с грустью отмечал уход в небытие многих замечательных традиций, рожденных номадической цивилизацией — открытость миру и человеку, особенное степное гостеприимство и многое другое. Заслуга Абая заключается и в том, что он способствовал переходу казахского народа от кочевого, номадического уклада жизни к оседлому, городскому, содержавшему в себе все лучшее из предшествующего. Это влияние, безусловно, сказалось на изменении мировоззрения, миропонимания, мирочувствования, мироощущения человека номадической эпохи.

Абай внес в степь принцип знания как основу человеческого бытия, связал его с принципом развития: он хотел, чтобы его народ не только избавился от лени, невежества, но и включился в контекст мировой культуры, овладел безмерными ее сокровищами. Возвеличивая разум, он сформулировал новые ценностные ориентации, представленные для казахов новым пониманием смысла и ценности жизни, человеческого счастья. Но главное кредо человека — его гуманность, сострадание, дружба, любовь. Эти чувства дают возможность отделить добро от зла, руководствоваться добродетельным началом. Из такого соотношения знания, разума и чувств, следует вывод о связи знания с чувством и верой, о целостности человеческой эссенции и экзистенции.

Сердце подсказывало Абаю, что не может казахский народ жить в изоляции, он часть человечества и поэтому должен пойти по пути мировой цивилизации, приобщиться к ней. Отсюда стремление помочь своему народу, отчаяние из-за многих препятствий, встречаемых на пути. И опять вера в человека, в его разум и сердце и, прежде всего, в доброту и душевность помогают Абаю преодолеть сомнения, стать оптимистом.

В этой связи необходимо отметить, и роль Шакарима, который, также помогал своему народу трансформироваться в новую реальность. И главным способом такого вхождения он рассматривал духовное богатство народа, которое он представил через категорию «совесть». Совесть — субстанция мира, совесть — аура, в которой живет народ. Именно это позволяет казахам в рамках мирового сообщества быть таким компонентом, который несет высокую духовность, обогащающую современную цивилизацию.

Становление новой цивилизации совпало с вхождением Казахстана в состав царской России, а затем с созданием Советского Союза. Советская государственность при всех ее позитивных моментах для ряда окраинных республик выступила с позиции тотального интернационализма, игнорируя при этом национальные особенности. В начале XX в. в Казахстане благодаря деятельности движения «Алаш» появилась возможность обретения самостоятельности, прорыва в большой мир. Деятели партии «Алаш», будучи высокообразованными людьми своего времени, впитав в себя особенности национального сознания казахского народа, провозгласили идею создания казахской национальной автономии, основанной на принципе справедливости, коренного преобразования степного края, звали казахский народ к свободной жизни, к знаниям, к просвещению. Против деятельности «Алаш» выступили большевики, которые, одержав победу в гражданской войне, ликвидировали «Алаш» как движение. Руководство партии «Алаш» в лице Букейханова, Тынышпаева, Байтурсынова, Жумабаева, Дулатова, Аймауытова, Халела и Джанганши Досмухамедовых и других вынуждено было перейти на сторону Советов. Однако вскоре советская власть забыла об амнистии своим бывшим политическим противникам и расправилась со всеми алашординцами, объявив их «врагами народа». Жестоким гонениям стали подвергаться и другие деятели культуры, не связанные с движением «Алаш». Так, безжалостно были репрессированы лучшие представители не только казахской нации, но и русской, украинской, еврейской. На нашей казахстанской земле были созданы КарЛАГ, АЛЖИР, Дальний, Степной и другие лагеря, где сложили головы наши отцы, матери, деды. Воистину тоталитаризм наднационален.

Таким образом, положение Казахстана как периферии метрополии осложняло становление новой государственности, казахской цивилизации. Тоталитарный принцип отношения центра и периферии не позволял проявить казахскому народу все лучшее, что накопил он за долгие годы своей истории. Целое, общее, тотальное жестоко подчиняло часть, единичное.

Особенностью казахской цивилизации является сочетание в ней прошлой номадической культуры и культуры XX в., оседлой, имеющей высокотехногенный характер. Отсюда в этой цивилизации сочетается, казалось бы, несочетаемое — ценности ушедшей кочевой культуры вплетаются в реалии современной цивилизации. Известно, что культура прошлая не пропадает, она остается в новой культуре как ее момент. Казахи всегда будут носителями прошлой кочевой культуры, поэтому они не станут по-американски деловитыми, по-немецки дисциплинированы. Это другая цивилизация, не хуже всякой иной, она сочетает в себе и особенное этнонациональное и общее — мировые цивилизационные тенденции, которые сегодня проявляются как демократия, правовое государство, общечеловеческие ценности и др. Н. А. Назарбаев в стратегии «Казахстан-2030» подчеркивает этот синтез казахского общества в XXI в., который будет сочетать европейскую элегантность и восточную мудрость.

Обретение независимости показало, что только в условиях свободного суверенного развития возможно построение социально ориентированного демократического правового государства, принципами существования которого становятся общечеловеческие ценности, межнациональное согласие, казахстанский патриотизм.

2.3 Народно-освободительное движение в контексте пути к независимости Казахстана

Наиболее актуальными теоретико-методологическими проблемами современной социальной и политической истории являются познание процесса становления и развития государственной независимости и эволюция общественно-политической системы Казахстана. В данном аспекте, по утверждению Президента Республики Казахстан Н. А. Назарбаева, задача состоит не в том, чтобы дать простой фактологический анализ процесса становления Казахстана как суверенного и независимого государства. Феномен Казахстана в том и состоит, что вопреки ожиданиям глубокого экономического коллапса и, как следствие, внутренней детонации полиэтнического социума, страна сумела бескровно и почти без всплесков гражданского неповиновения пройти труднопреодолимый путь признания государства равноправным членом международного сообщества. За сравнительно короткий отрезок времени, за период которого Республика Казахстан состоялась как суверенное государство, еще раз свидетельствует о том, что, с одной стороны, на протяжении столетий в казахском обществе шло накопление опыта развития политических процессов, основанных на традициях стремления к свободному развитию, а с другой — формирование национальной идеологии и выработка собственных моделей движения к независимому будущему.

Современное состояние исторической науки независимого Казахстана создает значительные условия для разработки одной из актуальных и животрепещущих проблем отечественной истории — народно-освободительного движения казахского народа, начатого в целях сохранения народного единства, территориальной целостности Казахстана и самих основ казахской государственности. На сегодняшний день сложились серьезные фактологическая база и историографическая традиция в изучении освободительных движений казахов, которые требуют своего теоретического обобщения и осмысления.

Анализ литературы и публикаций по истории народно-освободительной борьбы не только в Казахстане, но и в других странах, ранее входивших в состав Российской империи, показывает, что данная тема подвергалась постоянной политизации со стороны ранее существовавших официальных режимов и идеологий. Трудность изучения названной проблемы состоит и в том, что в историографии и в исторической науке Казахстана в целом до периода обретения им суверенитета и независимости проблематика освободительных движений не отвечала требованиям и принципам подлинной науки. Научное видение проблем часто переносилось из плоскости конструктивных решений в область поиска «националистов» и «врагов народа», запрета на исследование как определенных этапов народно-освободительных движений, так и отдельных их сторон. Во многом это объясняется и тем, что народно-освободительная борьба в Казахстане до последнего времени связывалась с движением крестьянства России периода присоединения к ней Казахстана и в качестве одного из звеньев общего потока борьбы народов Российской империи.

В сферу первостепенных задач при исследовании феномена народно-освободительной борьбы казахов должен входить ее теоретико-методологический аспект. Настало время осмысления проблемы с позиции презумпции научной истины, а не социального заказа от имени господствующего политического режима. Былые идеологические установки и предвзятость в отношении исследования проблемы освободительных движений отошли в прошлое. История распорядилась так, что некогда называвшиеся «инородцами» и «туземцами» казахи стали полноправными хозяевами своей земли. Наступило время определиться с тем, что представляет собой народно-освободительная борьба казахов в научном ее понимании, в чем состоит суть этого феномена и каковы его отличительные свойства. Разрешение этих вопросов важно, поскольку и в самой российской историографии имеют место концепции о «криминальных революциях». К ним стали относить крестьянские движения Ивана Болотникова, Степана Разина, Емельяна Пугачева и т. д. В подобной ситуации борьба наших предков может оказаться за новой ширмой со штампом «неблаговидное деяние» или «криминал». Такой урок легко обнаружить при ретроспективном взгляде на судьбу отечественной историографии советского периода. «Сам объект исследования претерпел за последнее время значительные понятийные трансформации от демиурга в национальных историях до „криминальных революций“ в имперской историографии. В обоих случаях прослеживается сохранившееся с прежних времен скудо оперировать абстрактными формационно-классовыми понятиями, выстраивающими событийный ряд бунтарских движений исключительно по ранжиру „прогрессивности“ или „реакционности“. Поэтому не случайно, что протестная хроника и в новейшей истории также не находит адекватного исторического объяснения» .

Анализ историографии народно-освободительного движения казахов в XVIII — начале XX вв. позволит оценить современное состояние проблемы и наметить как приоритеты, так и перспективы ее изучения. Несмотря на значительные успехи и достижения отечественных историков в исследовании рассматриваемой проблемы за годы независимости Республики Казахстан, обнаруживается, что некоторые из них остаются изученными на уровне 1940;1980;х годов, являясь показателем консерватизма в исторической науке. С другой стороны, «парад суверенитетов» с его неминуемой эйфорией невольно нанес налет мифологического на освещение национального исторического прошлого.

Объективный взгляд на рассматриваемую проблему обнаруживает следующий факт. Национальным историческим школам современности досталось непростое наследие прошлого. Стоит вспомнить о том, что при изучении и анализе государственной политики, которая питается из единого кормилища исторического прошлого человечества, мы исходили из того, что выгодно для господствующего режима. Затем нас вынуждали осуществлять идейный молебен перед пятизвездным алтарем большевизма. И стояли мы на платформе то великодержавной, то классово-партийной историографии. Было время, когда после Великой Отечественной войны историки пытались совместить эти платформы. Эпоха «перестройки» обеспечила разъезд по национальным историографическим квартирам, в которых было проведено свыше десяти лет независимости и суверенитета. Кто-то, быть может, спишет это на переходный период, трудности времени. Однако в стороне осталось самое главное. Старания по поводу возрождения национальных историй не учитывали того, что под видимым завесом «национальных интересов», ставших мощным методологическим инструментом, многие, особенно непрофессиональные историки, не увидели их сущностного содержания и критериев, их непосредственную связь с государственными приоритетами.

" Национальные интересы" как осознанное целое возникают и проявляются на стадии формирования самостоятельного гражданского общества и правового государства. Истинное величие, благополучие народа и государства заключаются вовсе не в возвеличивании себя и самоутверждении через достижения исторического прошлого. Историю можно переписывать тысячу раз, и она не перестанет быть национальной. Другое дело, что историческое наследие через призму национальных интересов должно выражать совокупность социальных потребностей разноуровневого характера. Поскольку последнее и есть основа формирования стратегии любого государства, направленной на создание оптимальных внутренних и международных условий для развития своей нации. История нужна нации, которая является отражением двуединства общества и государства.

Казахстанский путь, переживаемый обществом сегодня, был сложным и тернистым. Составной дороги, по которой вместе с Президентом народ страны пришел в день настоящий, явилась совместная выработка стратегии независимости, основанной на знании уроков истории. Семимильные шаги современной независимости были бы невозможными, если бы у их истоков объективно не имели место борьба казахского народа за независимость и сохранение основ своей государственности.

Особую актуальность подобная постановка проблемы приобретает в свете современного процесса независимого развития Казахстана. Возрождение казахской государственности на современном этапе выявило основные подходы к изучению истории освободительных движений колониальной эпохи. Прежде всего, представляется логичным обозначить ретроспективу истории борьбы казахского народа за независимость через контекст достижений в изучении отечественной исторической науки, с одной стороны, с другой — через совокупный анализ теоретических положений относительно связи освободительной борьбы с понятиями «государство» и «государственность» .

Согласно современным достижениям и итогам исторических исследований историков, основными и этапными событиями борьбы казахов за независимость и самостоятельное развитие являются: антиколониальное движение под руководством Сырыма Датова 1783−1797 гг., крестьянское освободительное восстание Исатая Тайманова и Махамбета Утемисова 1836−1838 гг., народно-освободительное восстание или народная война Кенесары Касымова 1837−1847 гг., восстание Жанхожи Нурмухамедова 1856−1857 гг., восстание Есета Котибарова 1858−1869 гг., восстание крестьян на Мангышлаке 1869−1870 гг.

В целом, как считают исследователи, в процессе народно-освободительной борьбы за свою независимость казахский народ поднимал знамя свободы более 400 раз.

Официально принято начинать историю освободительных движений в Казахстане с событий 1783−1797 гг., связанных с именем батыра Сырыма. Особенность восстания Сырыма Датова состоит в том, что в отличие от других оно в определенной степени достигло своих целей, заставив русские власти пойти на компромисс с повстанцами, что выразилось во временном предоставлении казахам права кочевать в междуречье Урала и Волги, в запрете Уральскому войску нападать на казахские аулы, в отстранении от власти хана Нуралы, ставленника российских властей.

На сегодняшний день точка зрения о том, что историю народно-освободительного движения периода противостояния Российской империи следует начинать сдвижения Сырыма Датова, представляется устаревшей. К примеру, А. И. Левшин усматривал протест в среде казахов уже в момент появления в Младшем жузе переводчика Коллегии иностранных дел Российской империи А. И. Тевкелева: «Чиновники, ехавшие приводить новых подданных России к присяге, не только не были приняты соответственно своему назначению, но тотчас по приезде едва не лишились жизни. Киргизы, раздраженные одною мыслию о потере дикой свободы, увидев посреди себя русских, вдруг взволновались и немедленно хотели принести Тевкелева в жертву гневу своему. Хан спас его, но не усмирил волнения, отважнейшие из подвластных ему напали на него самого и потребовали отчета в праве, которое он без согласия их присвоил себе, входить в сношения с иностранными державами и обещать им покорность, как за себя, так и за все орды. Нельзя было не ожидать сопротивления, зная, что Абулхайр на отправление своих посланцев в Россию вынудил согласие только небольшого собрания киргиз-казаков. Сия хитрая смелость даже могла ему стоить жизни, и если он не пал тогда под ударами разъяренных соотечественников своих, то обязан спасением не власти своей над ними, слабость которой мы сейчас увидим, но счастию» .

Проблема начала истории протестных движений против установления российской власти в казахской степи требует своего специального изучения. В то же время для ее всестороннего раскрытия имеют значение три важных момента.

Во-первых, обращает на себя внимание общий фон исторических событий в Центрально-Азиатском регионе. Он характеризуется объективно активным подъемом стремления народов к сохранению своей национальной независимости. Другое дело, что в условиях общей социально-экономической, а также внутренней и внешнеполитической нестабильности, народы Востока были вынуждены принять силу более развитых стран в обмен на свое отставание от общемировых процессов.

С начала XVIII в. Казахстан и страны Центральной Азии включаются в общую систему мирового капиталистического хозяйства. Развитые страны капитализма были заинтересованы в вывозе из этих стран дешевого сырья, продуктов сельского хозяйства и других богатств. Между этими государствами появляется соперничество за политическое, торговое, военное и промышленное преобладание в мире.

К началу XVIII в. терпит крах империя Великих Моголов в Индии, сопровождающийся восстаниями маратхов и образованием Маратхского государства. Индия втягивается в систему английской колониальной экспансии. Внутренний кризис переживает Османская империя. В ней были предоставлены широкие привилегии иностранцам, которые получили возможность увеличить свои капиталы. Наблюдая за настойчивым и бесцеремонным наступлением европейского капитализма, Япония и Китай объявляют политику «закрытых дверей». Джунгарские хунтайджи неоднократно направляют своих послов к китайскому императору в надежде установить с ним прочные политические и экономические связи. В Центральной Азии в первой половине XVIII в. сохраняли свою независимость лишь Джунгарское ханство и Казахстан. Они представляли собой отдельно взятые цивилизации, которые столкнулись с комплексом внутренних и внешнеполитических проблем.

Россия, оправившись от недавней войны со шведами, начинает активизировать свои внешнеполитические действия на востоке. Очевидно, учитывая специфику, в этом направлении она решила не «прорубить окно», а найти «ключ к вратам» Азии. Будучи централизованным государством, с утвердившейся абсолютной монархией, Россия, имея опыт дипломатического подчинения азиатских народов и военных экспедиций, направляет свои взоры на казахские земли, которые должны будут стать «ключом и вратами ко всем азиатским странам и землям». При этом Российская империя, как и всякая колониальная держава, исходила из проблем по разрешению и удовлетворению внутренних потребностей, а также из необходимости утвердиться в глазах своих соперников на Европейском и Азиатском континентах.

В начале XVIII в. на Среднем Востоке столкнулись интересы России, Джунгарии, Китая, Османской империи, среднеазиатских ханств Хивинского, Бухарского, Кокандского и Англии. Казахстан в результате сложных изменений в международных отношениях столкнулся с опасностью потери своей политической независимости и государственного суверенитета. В контексте сказанного было бы некорректным не заметить тот факт, что как бы ни мало заключалось чистосердечия в изъявлении казахами покорности России в 1731 г., объективно они не могли пожертвовать для этого своей независимостью. Хан Абулхаир уже в момент, когда получил из Петербурга отказ в принятии аманатом его побочного сына Чингиза вместо султана Ходжи-Ахмета, озлобился до такой степени, что начал поощрять своих соплеменников к нападениям на русские пограничные поселения. Уже «1744-й год не только не принес успокоения пограничным жителям России, но еще умножил опасность, в которой они находились, ибо хан Абулхайр сбросил личину и принял явное участие в неистовствах своего народа. Отважнейшие из его подвластных продолжали нападать на границы наши, а сам он, боясь приблизиться к Уралу, находил средства в средине степей своих мстить россиянам за удержание его сына. Вначале ограбил он один караван, шедший из Астрахани в Хиву и имевший несчастие проходить чрез его кочевья, потом остановил он на пути поручика Гладышева, отправленного из Оренбурга к каракалпакам, а у посланцев каракалпакских, вместе с ним возвращавшихся из Петербурга, не только отнял все их имущество, но даже и грамоту, от имени императрицы им врученную» .

Вторая объективная причина, согласно которой следует пересмотреть хронологические рамки народно-освободительного движения в Казахстане, заключается в необходимости учета специфики и особенностей понимания казахами своей зависимости от внешних сил. «Впрочем, в добровольном подданстве киргизов всем чужеземным правительствам должно видеть не решительное намерение оставаться под властию их или желание сим способом ввести у себя спокойствие и порядок, но необходимость искать защиты или надежда получить какие-нибудь выгоды в торговле. Нередко побудительною причиною подданства их бывает властолюбие начальников, предполагающих усилиться покровительством могущественной державы или, наконец, просто желание их получить богатые подарки от того владельца, которому они покоряются. Примеры тому беспрерывно встречаем в историческом описании связей сего народа с Россиею. Не повторяя их здесь, напомним только, что таковые же виды были одною из главнейших причин, побудивших Абулхайра и Абулмамета добровольно покориться с ордами своими императрице Анне, и прибавим, что сохранением власти над киргизским народом Россия обязана, конечно, не святости клятв и обещаний, первоначально данных сими ханами и потом повторенных всеми преемниками их, но своей силе и торговле. Ни один усердный магометанин не почитает священным договор, заключенный с христианином, тем менее уважает оный киргиз, не имеющий закона выше личной выгоды своей. По сим правилам, покорность его чужеземным правительствам рождается, изменяется и оканчивается вместе с нуждами: переходя от границ наших к пределам Хивы или Китая, делается он из русского подданного китайским или хивинским, а приезжая в Ташкент или Кокан, называет себя ташкентским, Кокандским. Частые нападения на военные линии наши, отгоны лошадей, увлечения в плен людей, разграбления караванов, сражения с нашими отрядами и множество подобных происшествий показывают, какое понятие имеют киргизы о подданстве своем России. Также поступают они и с другими соседственными державами, которые называют их подданными своими. Точно также думают они и об отечественных властях, переменяя подчиненность свою по обстоятельствам. Когда один признанный ими над собою начальник начинает преследовать их за какое-нибудь преступление, то они переходят к другому, если же и сей последний не захочет укрывать их, тогда ищут они третьего или четвертого, который бы принял их под свою защиту за какую-нибудь плату и за обещание впредь делить с ними будущую их добычу» .

Третья причина, по которой необходимо расширить нижние хронологические рамки народно-освободительного движения в Казахстане до 1731 г., состоит в позиции казахской политической элиты в начальный период присоединения Казахстана к России. На наш взгляд, данная проблема не изучена до сих пор должным образом. К ее освещению историки подходили с точки зрения противоречий внутри властвующей элиты, связанных во многом с именем Абулхаира и его стремлением присоединить Младший жуз к России и ввести институт старшего хана во всех трех казахских жузах. Между тем в источниках просматривается и другая картина, связанная с рассматриваемой в данной работе проблемой противостояния казахского общества процессу российской колонизации. В этой связи тот же А. И. Тевкелев писал: «И Абулхаир-хан, и Букембай-батыр, протчия знатная старшина того числа учинили присягу, а большая часть не присягали, стали быть противны; потом меня отослали в свой обоз, и противные партии стали умножаться с того числа и объявляти мне на каждой день смерть» .

В целом вышеизложенные соображения позволяют утверждать, что ранее созданная схема хронологических рамок истории народно-освободительного движения в Казахстане не учитывала всей палитры специфики внутреннего и внешнего положения казахского общества, менталитета и нюансов политического мышления казахского народа. Выведение начала истории народно-освободительной борьбы казахов из контекста вхождения Казахстана в состав Российской империи, где на первый план выступают лишь организованные методы противостояния, как, скажем, при восстании Сырыма Датова, не способствует написанию комплексной истории освободительного движения в Казахстане.

Новые подходы в исследовании народно-освободительного движения казахов видятся в рассмотрении его как цельного, единого. В этой связи представляется актуальной следующая периодизация основных этапов национально-освободительного движения.

Первый этап характеризуется присутствием монархических иллюзий и завершается открытой войной с метрополией. Для второго этапа присущи «мирные» формы борьбы, просветительство, реформаторство, идея национальной автономии. На третьем этапе появляются самостоятельные крестьянские выступления, направленные на борьбу с модернизациями казарменного строя и тоталитарной системы. На четвертом этапе имеют место открытые выступления против административно-командной системы управления, политической бюрократии, советской идеологии, что завершается достижением Казахстаном политической независимости и строительством основ суверенного государства. Благодаря такому подходу появляется возможность представить народно-освободительное движение казахского народа как цельный процесс, который на каждом из отдельных этапов имел свои особенности и специфику.

По своему размаху и воздействию на политику России, сопредельных государств и внутреннюю жизнь Казахстана, охвату, длительности и упорству война Кенесары Касымова является наиболее показательной в истории борьбы казахского народа за свою независимость и суверенитет, имея эпохальное значение. В лице внука Абылай хана — Кенесары мы имеем не только последнего казахского хана, великого полководца, государственного деятеля, дипломата, но и, по выражению М. Б. Олкотт, «первого казахского националиста». Его восстание, наряду с движением горцев Кавказа под предводительством Шамиля, в течение десяти лет отвлекало силы и средства могущественной империи, отодвинув сроки военного покорения части Среднего и Старшего жузов, Средней Азии. Противоречивость политики Кенесары Касымова вызвала братоубийственную войну на земле киргизов. Восстание произошло в момент, когда царская Россия, увлеченная расширением своих владений, решила покончить с независимостью регионов, сохранявших свою обособленность.

Народно-освободительное движение Кенесары Касымова происходило в общем контексте борьбы казахского народа за независимость. Оно неразрывно связано с восстаниями Сырыма Датова, Исатая Тайманова, Махамбета Утемисова, Жанкожы Нурмухамедова. Если события, связанные с названными историческими деятелями, в достаточной мере разработаны в отечественной и зарубежной историографии, то ряд восстаний, имевших место в казахском обществе в период присоединения Казахстана к России, ожидают своего научного исследования и полного осмысления. В этой связи на себя обращают внимание протестные движения хана Вали Абылайханова, Каратая Нуралиханова, Каипгали Ишимова, Жоламана Тленчиева, Марала Кульманова, Тайшыка, Ахме-та, Садыка Кенесариных и др.М.И. Стеблин-Каменская отмечала: «Все движения рассматриваемого периода были антиколониального характера. Вожди, возглавлявшие их, сумели привлечь к себе более или менее значительные массы казахского народа». Этим подтверждается народный характер перечисленных событий.

Однако в условиях господства классовой теории, на которую опиралась советская историческая наука, невозможно было раскрыть особенности и специфику того или иного движения. Поэтому историки, признавая в одном случае восстание, направленное против царизма и местных эксплуататоров, другое, возможно, не менее значимое движение протеста окрашивали в негативные тона. Это объясняется еще и тем, что над советским историком стояла сверхзадача — увидеть в казахском обществе XVIII — начала XX вв. фигуру феодала, эксплуататора народных масс. Поэтому на первый план в таких условиях выступали образы верховных правителей в лице ханов, султанов, их потомков и тех, кто стремился к верховной власти. Все они однозначно оценивались как антинародные элементы, а возглавленные ими акции протеста — феодально-монархическими.

Традиции народно-освободительной борьбы против втягивания казахского края в колониальную систему Российской империи были продолжены, но уже другими методами и средствами представителями реформаторского движения казахской интеллигенции второй половины XIX — середины XX вв.

До последнего времени хронологические рамки истории народно-освободительной борьбы казахского народа доводились исследователями лишь до 70-х годов XIX в. Последующий за ним 100-летний период — от конца XIX в. до 1986;1991 гг. — выпадал из поля зрения историков. Так происходило потому, что в это время не было открытых выступлений казахов против метрополии. Однако этим не снимался вопрос о преемственности в народно-освободительном движении казахского народа за независимое развитие.

Начиная с момента окончательного поглощения территории Казахстана во второй половине XIX в. Российской империей, знамя освобождения Отечества от колонизаторов берет в свои руки нарождающаяся просвещенная интеллигенция, наполненная духом реформаторства. Закономерность подобного явления объясняется особенностями способов адаптации к внешней действительности и спецификой трансформации традиционных элит кочевого общества в условиях откровенной колониальной политики метрополии. С этих позиций, пожалуй, надо рассматривать деятельность не только известных трех казахских просветителей второй половины XIX в. — Чокана Валиханова, Абая Кунанбаева и Ыбырая Алтынсарина. Обращает на себя внимание то, что кроме них никто из казахского народа не может считаться ни просветителем, ни выразителем интересов своего Отечества. Между тем были преданы забвению или же ошельмованы в истории как царского, так и советского периода целые исторические фамилии — Валихановы, Шормановы, Букейхановы, Кенесарины, имевшие в своем историческом прошлом традиции участия в освободительной борьбе казахского народа за независимость. Наконец, в недрах народно-освободительного движения казахов вызрела идея народной автономии, ставшая итогом роста политического и народного сознания казахского народа. Выход на мировую арену конца XIX — начала XX вв. интеллектуальной казахской и политической элиты вызвал к жизни движение, а в последующем способствовал появлению партии «Алаш» и казахской автономии «Алаш Орда». Идея народной автономии во главе с национальным парламентом и президентом по своей сути была тождественна суверенной государственности в составе империи. Это было новое слово в политической энциклопедии начала XX в. Так, в изменившихся исторических условиях продолжалась борьба народа за национальную независимость. В этом и состоит историческая заслуга представителей казахской духовно-интеллектуальной элиты, политических реформаторов А. Букейханова, А. Байтурсынова, М. Тынышпаева, М. Дулатова, X. и Ж. Досмухамедовых, Б. Кульманова и др.

Заключительным этапом народно-освободительного движения явились события 1916 г. По своей масштабности, охвату участников и последствиям они стали апогеем борьбы казахского народа против колониального порабощения в составе Российской империи. Воссоздание традиционных институтов власти и государственного управления, организация вооруженных сил, рост народного самосознания казахского народа, пробудившегося к активной политической жизни, дают основание говорить о подлинной войне за достижение политического суверенитета и восстановление казахской государственности. Именно поэтому эти события имели трагические демографические последствия. Значительная часть населения была подвергнута широкомасштабным карательным акциям. Более 400 тыс. казахов были вынуждены оставить пределы своей Родины.

1916 год был определен историографами суверенного Казахстана как «грозный» и «мятежный». Новому проявлению открытого протеста широких народных масс в 1916 г. предшествовал Цельный процесс, включающий череду событий, характер которых получил в историографии самые различные оценки от «стихийных восстаний» и «бунтов» до «революций» и «войн» .

Антиколониальное, освободительное по характеру, движущим силам и целям движение казахов не было направлено против русского народа. Это было движение народных масс против утверждения колониальных порядков, вытеснения аборигенов степи с отцовской земли. В нем немало противоречий, не выявленных обстоятельств, которые предстоит осмыслить.

Говоря о значении народно-освободительного движения казахов в досоветский период, важно выделить его всемирно-историческую значимость. Рассмотрев основные этапы борьбы казахского народа через призму компаратива, необходимо соотнести их с подъемом освободительного знамени народов стран Азии и Африки. При этом надо выявить общие и отличительные свойства.

В историографии последнего десятилетия события Октября 1917 г. получили разностороннюю оценку, в том числе как «переворот», «глобальный эксперимент». Некоторые авторы отрицают это событие в качестве исторического факта. Новейшая историография постсоветского пространства немало поэкспериментировала над тем, во что верило не одно поколение людей и не только на одной шестой части света. В то же время речь идет не об огромной массе фанатиков, а о конкретном человеке, личности, гражданине, который имеет право на стремление к совершенству, к идеалу. Быть может подобный подход может считаться наиболее приемлемым и цивилизованным, лишенным предвзятости и однобокости.

Как известно, в 1917 г. казахи стали свидетелями двух революций — Февральской буржуазно-демократической и Октябрьской социалистической. Первая из них способствовала свержению монархии и власти русского царизма. Результатом Февральской революции стало образование двоевластия, которое означало существование, с одной стороны, власти Временного правительства, представлявшего интересы буржуазии и обуржуазившихся помещиков, с другой стороны, были созданы Советы, представлявшие интересы рабочих и солдатских депутатов. Сущность двоевластия заключалась в том, что Временное правительство, обладая реальной властью, не имело сильной социальной базы, а Советы, обладая социальной силой, не имели реальной власти. Надеждой последних был революционный захват власти посредством опоры на непосредственный почин социальных низов. Последняя тенденция оказалась преобладающей в политической жизни, как России, так и Казахстана. В конечном счете, она и привела к тому, что 25 октября 1917 г. на одной шестой части света победила социалистическая революция.

По своей масштабности и противоречивым последствиям это событие не имело себе подобных в предыдущей истории человечества, В свою очередь оно отразилось как на дальнейшем ходе протестного движения за свободное развитие, так и в деформации представлений об освободительной борьбе досоветского периода.

В промежутке между февралем и октябрем 1917 г. в казахском обществе имело место стремление различных социальных слоев к активной политической жизни. Результатом этого стало появление различных политических партий и течений. В июле 1917 г. в Оренбурге на первом всеказахском съезде состоялось организационное оформление партии «Алаш», лидерами которой стали А. Букейханов, А. Байтурсынов, М. Дулатов и др. Партия «Алаш», будучи либеральной, в качестве главной программной цели выдвинула идею создания автономии казахов в составе Российской Федерации. Оппонентом этой партии выступила просоциалистически настроенная партия «Уш Жуз», возглавляемая Кульбаем Тогусовым. Большевистской ориентации придерживались многие рабочие-тыловики и солдаты-фронтовики, возвратившиеся в Казахстан летом 1917 г. из прифронтовых линий Первой мировой войны. Большую агитационную работу среди народных масс, в особенности среди рабочих, провели сами большевики. Подобным образом складывалась благоприятная почва для установления советской власти, провозглашенной после свержения Временного правительства в Петрограде.

Однако с выстрелом «Авроры» в одночасье жизнь казахского народа не изменилась. Прокламировавшиеся в «Декларации прав народов России» идеи народного самоопределения и рассчитанные на короткий временной промежуток идеи пацифизма, оригинально обыгранные в «Декрете о мире», не спасли казахов от предстоящих социальных и политических катаклизмов советской эпохи.

Народные движения советского периода являются темой отдельно взятого специального исследования. Среди движений протеста советской эпохи особое место занимает декабрь 1986 г. Три декабрьских дня 1986 г., по словам Первого Президента Республики Казахстан Н. А. Назарбаева, положили начало обретению Казахстаном независимости и суверенитета: «Декабрьские события 1986 года показали, насколько выросло самосознание казахской молодежи. Она первой преодолела страх перед тоталитарной системой, которая почти столетие заставляла жить народы в казарменном режиме. Молодежь от имени своего народа открыто заявила, что больше не допустит попрания чувства народной гордости, присущего любой нации. В казахской истории было немало драматических и высоких минут, часов и дней. Одна из таких драматически высоких минут в новейшей народной истории — три Декабрьских дня 1986 г. И этот первый росток нового демократического сознания был выдан системой за проявление махрового национализма. Впоследствии мне неоднократно пришлось убеждать многих, в том числе и М. С. Горбачева, о снятии обвинения в национализме со всего казахского народа. Политбюро ЦК КПСС вынуждено было отменить свое собственное решение» .

Историческая ретроспектива народно-освободительного движения в Казахстане показывает, что на протяжении всего исторического периода ХVШ-ХХ вв. шел непрерывный процесс освободительной борьбы. Несомненно, и то, что она была связана с задачами сохранения маркеров государственности — территории, народа, институтов управления. В то же время тесная взаимосвязь между процессами формирования государственности Казахстана и освободительной борьбой требует своего теоретического обобщения. Исследование темы связи истории народно-освободительного движения казахов с борьбой за государственную независимость обусловлено и рядом других обстоятельств.

Во-первых, история казахского народа не может не вызывать живейшего интереса, в особенности проблемы взаимоотношения с русскими или в более узком смысле — с Россией. Без учета такого момента изучение освободительной борьбы в Казахстане будет всегда обречено на односторонность. Ибо эта борьба напрямую связана с процессом становления государственности собственно Российской империи. Это особенно актуально в наши дни, когда народы, населяющие некогда обширную страну, вступили в пору своего самоопределения, как в культурном, так и в политическом аспектах и пытаются пересмотреть свое отношение к «метрополии» и, следовательно, взаимоотношениям с русскими, с русской государственностью. Это важно еще и потому, что стремление переосмыслить исторический опыт развития уникального геополитического пространства, как правило, носит односторонний характер. Отмечаются подчас лишь негативные явления, что вполне объяснимо эмоционально, но при этом забывается и значительный положительный опыт. Именно в России, в рамках единой системы, многочисленные и разнотипные по культуре народы в процессе взаимодействия и взаимовлияния сохранили свои этнические черты, свою идентичность и, в определенном смысле, потенциал развития до нашего времени. Однако со стороны метрополии были и борьба с традиционностью, и стремление к модернизации «отсталых в своем развитии» народов, связанные с грубым и некорректным вмешательством в общественно-исторический процесс. Это проявлялось в форме жесткого противостояния центра и национальных регионов. Например, применительно к движению Сырыма Датова образование Внутренней Орды не только углубляло государственный упадок Младшего жуза, явившись по существу одним из этапов его политического распада, но и усиливало хозяйственные трудности для казахов, оставшихся в — Зауральских степях: для них зимние пастбища на «внутренней стороне» теперь были потеряны. Две проблемы, которые стремился разрешить батыр Сырым — возрождение казахской государственности и расширение пастбищ — после подавления его движения не только не были разрешены, но в первые два десятилетия XIX в. земельная теснота возросла, углубился и развал казахской государственности. Создавались исключительно благоприятные условия для ликвидации политической независимости казахского народа. Не случайно, что именно в эти годы агрессия, направленная против казахов, усиливается не только со стороны империи, но и со стороны Кокандского и Хивинского ханств. Успех этой агрессии следует объяснить не только усилением среднеазиатских ханств, но и внутренней слабостью Младшего жуза, политически раздробленного, переживавшего небывалый хозяйственный упадок.

Во-вторых, при создании цельной картины истории освободительного движения в Казахстане как окраине Российской империи следует учитывать, что речь идет о взаимоотношении разнотипных социально-политических систем. В данном случае мы можем говорить о России, как представляющей в целом европейский тип организации общества, поскольку, несмотря на специфические черты и особенности, она вполне пользовалась тем политическим инструментарием, который формировался в ареале общеевропейской традиции. Это относится к пониманию государственности, власти, права. Именно с этих позиций рассуждали устроители империи, когда говорили, что казахи, в соприкосновение с которыми вступило русское государство, не обладали видимыми атрибутами государственности, свойственными оседлым культурам. Более того, они часто и не утруждали себя в том, чтобы увидеть признаки государственности инородцев.

В целом, в Казахстане народно-освободительные движения выступали за сохранение традиционных институтов казахской государственности, стабильности казахского общества и целостности территории. В этом сходились интересы различных слоев, групп и классов. Исходя из этого, их следует оценивать как прогрессивный процесс. На протяжении всего процесса народно-освободительного движения казахским народом владело стремление идентифицировать свою борьбу с национальными интересами. Поэтому можно утверждать, что освободительное движение составляет в определенной мере содержание и суть национальной идеи в Казахстане в XVIII—XX вв. Народно-освободительное движение казахского народа за суверенитет и независимость есть цельный исторический процесс, за которым стоят судьбы и жизни тех, кто верил в светлое будущее своего народа и Отечества.

Заключение

В процессе комплексного социально-исторического и теоретико-проблемного исследования формирования, развития, ликвидации и смены, государственных объединений и систем на казахской земле, становления казахской государственности, осуществленного на основе системного и юридико-социологического подходов к их осмыслению, были получены следующие результаты.

Обосновано, что формирование суверенитета, получившее развитие в процессе образования государственной организации кочевников, формируется в традиционной обычно-правовой форме и становится органичной частью уже действовавшей этнической и государственной системы кочевого общества. Данная особенность, впервые проявившись в древнем гуннском обществе, впоследствии явилось основой государственных систем социально-политического регулирования кочевых тюркоязычных этнополитических образований на территории Казахстана, включая средневековое Казахское ханство.

Раскрыт процесс искусственной ликвидации традиционной государственно-административной системы казахского общества в результате экспансии Российской империи на территорию Казахстана. Вместе с ликвидацией регулятивного потенциала принципов были уничтожены обычно-правовые учреждения власти и управления, казахский суд и древняя обычно-правовая идеология казахов, коренное правосознание казахского общества стало достоянием истории. Состояние независимой культуры казахов снизилось до катастрофически низкого уровня, за которым последовала нравственно-общественная деградация всей государственной системы.

Первая задача, поставленная в начале работы, решена. Полностью раскрыта сущность общественно-политической системы казахского народа, обоснованы особенности действия казахского права, раскрыта его идеологическая основа. В дипломной работе обосновывается особенность политико-государственной составляющей традиционной общественно-политической системы Казахского ханства и обычно-правовых систем предшествовавших ему тюркоязычных кочевых образований.

Вторая задача исследования также решена полностью, поскольку в работе дана оценка процесса ликвидации казахской общественно-политической системы. В работе раскрыты конкретные причины, условия, а также установлено точное время исчезновения традиционной социально-культурной и политической системы.

Нормы обычного права казахов адата отражали органическую взаимосвязь кочевого и полукочевого общества и его членов с природной средой. Обычное право действовало в тесной связи с другими регуляторами социальных связей в крае. Опираясь на «Жеті Жар? ы», народные обычаи и практику прошлых времен, Бии создали систему права, вполне отвечающую требованиям казахского кочевого общества.

В комплексе научных и социально-значимых проблем, стоящих перед современным Казахстаном, нет задачи более актуальной, чем поиск конкретных путей его возрождения как основы национально-государственной, духовной стабильности страны, являющейся гарантом ее вхождения в мировое культурное пространство.

Глобальная задача любого государства — создание условий, обеспечивающих как можно больше индивидуальной и общественной безопасности. В конечном счете, этого требуют целостность и единство экономического, политического и правового пространства Казахстана. В данном контексте, государство как рациональный участник политического процесса, выступает гарантом единства и целостности политического организма.

Таким образом, главным и решающим условием достижения успехов в экономике и общественно-политической системе является обеспечение внутриполитического компромисса во имя единой общенациональной идеи, заключающейся, прежде всего в укреплении национальной государственности.

Известно, что широко распространена точка зрения, согласно которой идея национальной государственности в XV — XVIII вв. постепенно утратило свою актуальность и уступило место интеграционному вектору мирового развития. Однако национальное государство необходимо, по крайней мере, как фактор, стимулирующий ту же интеграционную парадигму. В действительности, все более или менее значимые философские, социальные и политические теории XV — XVIII вв. по существу являются результатами поиска национальной, по крайне мере, национально-государственной идентичности. Отсюда глобализация проблемы, вышедшей из своих первоначальных границ и приведшей к теориям эпохи модерна типа «столкновения цивилизаций». Однако, нация — это, прежде всего культурная и государственная идентичность. То есть национальное государство отнюдь не означает этнически однородное государственное образование. Оно реальное политическое и юридическое равноправие, свобода и ответственность граждан в рамках определенного государственно-правового образования.

Свобода, суверенитет, демократия, прежде всего, есть ответственность. Ответственность за независимость страны, ответственность за обеспечение каждому достойного существования, ответственность за нелегкую судьбу всего того хорошего, что было создано нашими далекими и близкими предшественниками.

Список использованных источников

1. Назарбаев Н. А. В потоке истории. — Алматы, 1999. — С.250.

2. Зиманов С. Состояние и задачи разработки проблем обычного права казахов. // Проблемы казахского обычного права. — Алма-Ата, 1989. — 360 с.

3. Зиманов С. З. Политический строй Казахстана конца XVIII и первой половины ХIХ веков. — Алма-Ата: Издательство Академии Наук КазССР, I960. — 645 c.

4. Козыбаев М. Казахстан на рубеже веков: размышления и поиски. В двух книгах. Книга первая. — Алматы: Гылым, 2000. — 389 с.

5. Галиев В. З. Национально-освободительное движение казахского народа в свете новых исследований. // Мысль, 1993. — № 11. — 155 с.

6. Касымбаев Ж. К. Хан Кене. — Алматы, 1993. — 227 с.

7. Абдиров М. Ж. История казачества Казахстана. — Алматы: Казахстан, 1994. — 458 с.

8. Артыкбаев Ж. О. Казахское общество: традиции и новации. — Караганда: Полиграфия, 1991. — 389 с.

9. Масанов Н. Кочевая цивилизация казахов. — Алматы, 1995. — 320 с.

10. Валиханов Э. Ж. Методология исследования причинных связей национально-освободительных движений первой половины XIX века. // Отан тарихы, 2003. — № 1. — 160 с.

11. Ерофеева И. В. Присоединение Казахстана к России как историографическая проблема. // Историческая наука Советского Казахстана. — Алма-Ата, 1990. — 180 с.

12. Баймаханов М. Т. Становление суверенитета Республики Казахстан, Государственно-правовые проблемы, Алматы.: Ин-т государства и права. НАН РК. 1994. — 390 с.

13. Нурпеисов Е. К. Государство Казахстан: от ханской власти к президентской республике. Алматы, 1995. — 560 с.

14. Котов А. К. Восхождение к национальному. Алма-Ата.: Рауан, 1992. — 244 с.

15. Суверенный Казахстан в гуманитарном измерении: культура, политика, экономика: Материалы международной научно-теоретической конференции. Алматы, 2001. — 300 с.

16. Сабикенов С. Н. Народный и национальный суверенитет: в чем их отличие. Алматы, 2003. — 460 с.

17. Козыбаев М. Историография Казахстана: уроки истории. Алма-Ата. 1990. — 280 с.

18. Агдарбеков Т. А. Проблемы национально-государственного строительства в Казахстане, Алма-Ата.: Наука, 1990. — 510 с.

19. Асфендиаров С. Д. История Казахстана с древнейших времен. Алма-Ата.: Казак университеті. 1993. — 636 с.

20. Шевцов В. С. Национальный суверенитет: Проблемы теории и метологии. М., 1987. — 400 с.

21. Шон Д. Конституционная ответственность. // Государство и право, 1995, № 7. — 145 с.

22. 3иманов С. 3.0бщественный строй казахов первой половины XVII века. Алма-Ата.: Академиздат, 1958. — 350 с.

23. 3иманов С. 3. Политический строй Казахстана конца XVIII и первой половипы XIX веков, Алма-Ата.: Академиздат. 1960. — 400 с.

24. Кляшторный С. Г., Султанов Г. И. Казахстан: летопись трех тысячелетий. Алма-Ата: Рауан. 1992. — 383 с.

25. Сыроежкин К. Л. Государственность и этничность: проблемы и приоритеты переходных обществ. // Казахстан на пути к устойчивому развитию. — Алматы: Гылым. — 1996. — 230 с.

26. Шакарим Кудайберды-улы. Родословная тюрков, киргизов, казахов и ханских династий. Алма-Ата.: Жазушы, 1990. — 423 с.

27. Жиренчин К. А. Правовое положение Казахстана в составе Российской исперии XVIII века. // Юридические науки. В.4 Алма-Ата: Изд-во КазГУ. 1974. — 256 с.

28. Асанов М., Семенюк Г. И. Из истории исследования Казахстана в XVI — первой половине XIX века. — Алма-Ата, 1969. — 340 с.

29. Зиманов С. Состояние и задачи разработки проблем обычного права казахов. // Проблемы казахского обычного права. — Алма-Ата, 1989. — 290 с.

30. Марков Г. Е. Кочевники Азии. Структура хозяйства и общественной организации. — М., 1976. — 377 с.

31. Сулейменов Р. Б. Формационная природа кочевого общества:

32. проблема и метод. // Взаимодействие кочевых культур и древних цивилизаций. — Алма-Ата, 1989. — 456 с.

33. Хазанов A. M. Социальная история скифов: Основные проблемы развития древних кочевников Евразийских степей. — М., 1975. — 267 с.

34. Жиренчин К. А. Правовое положение Казахстана в составе Российской исперии XVIII века. // Юридические науки. В.4 Алма-Ата.: Изд-во КазГУ. 1974. — 510 с.

35. История Казахстана с древнейших времен до наших дней: В 5 т. Т.3. Казахстан в новое время. // Ин-т истории и этнологии им. Ч. Ч. Валиханова; Ин-т археологии им. А. Х. Маргулана. — Алматы: Атамура, 2002. — 768 с.

36. История Казахстана: белые пятна: Сб. ст. / Сост.Ж. Б. Абылхожин. — Алма-Ата: Казахстан, 1991. — 348 с.

37. История Казахстана: народы и культуры: Учеб. Пособие. // Масанов Н. Э., Абылхожин Ж. Б., Ерофеева И. В. и др. — Алматы: Дайк-Пресс, 2000. — 608 с.

38. Сулейменов Б. С., Басин В. Я. Казахстана в составе России XVIII начале XX. Алма-Ата. 1981. — 350 с.

39. Казахи: девятитомный популярный справочник: В 9 т. // Министерство образования, культуры и здравоохранения РК; Институт Развития Казахстана. — Алматы: IDK-TIPO — 1998. — 650 с.

40. Масанов Э. А. Очерк истории этнографического изучения казахского народа в СССР. // Отв. ред.Р. Б. Сулейменов. — Алма-Ата: Наука, 1966. — 322 с.

41. Абиль Е. Этногенез казахов. Опыт системного подхода. Костанай, 1997. — 266 с.

42. Назарбаев Н. А. Стратегия становления и развития Казахстана как суверенного государства. — Алматы, Д? уір, 1992. — С.62.

43. Кшибеков Д. Кочевое общество: генезис, развитие, упадок. // Отв. ред.А. Е. Еренов. — Алма-Ата: Наука, 1984. — 238 с.

44. Валиханов Ч. Собрание сочинений в 5-ти томах. Т.4 — Алма-Ата, 1985. — 577 с.

45. Народы Казахстана: Энциклопедический справочник. // Рук. проекта Г. К. Анес; Науч. консультант Ж. Б. Абылгожин; Сост.Г. Анес, Е. Оразбеков, А. Гадеева, Х. Баймен. — Алматы: Арыс, 2003. — 352 с.

46. Тынышпаев М. История казахского народа: Учеб. пособие. // Сост., предисл.А. Такенова, Б. Байгалиева. — Алматы: Санат, 1998. — 224 с.

47. Абдакимов А. История Казахстана (с древнейших времен до наших дней): Учеб. пособие; 3-е изд., перераб. и доп. — Алматы: «Казакстан», 2002. — 488 с.

48. Масанов Н. Э. Кочевая цивилизация казахов.А. — М., 1995. — 290 с.

49. Абусеитова М. Казахское ханство во второй половине XIV века. — Алма-Ата, 1985. — 400 с.

50. Асфендияров С. Прошлое Казахстана в источниках и материалах.А. 1997. — 355 с.

51. Артыкбаев Ж. О. Кочевники Евразии в калейдоскопе веков и тысячелетий.С. Пб. 2005. — 456 с.

52. Артыкбаев Ж. О. Казахское общество: традиции и инновации — Караганда, 1993. — 540 с.

53. Апполова Н. Г. Присоединение Казахстана к России в 30-х годах XVIII века. — Алма-Ата, 1948. — 390 с.

54. Бекмаханов Е., Аполлова Н. Г. Экономические и политические связи Казахстана с Россией в XVII — в начале XIX в. — М., 1960. — 450 с.

55. Левшин А. И. Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких, орд и степей. — Алматы: Санат, 1996. — 680 с.