Кавказская война 20-50-х годов XIX века: историко-правовые аспекты

Актуальность исследования.

Важнейшим определяющим фактором развития сегодняшней науки стала ликвидация идеологического и политического давления на нее. Это создало широкие возможности для подлинно научного изучения прошлого, свободного от догм, схем, желания подчинить исторические изыскания сиюминутной политико-идеологической конъюнктуре. Сегодня уже не просто наметилась, но и закрепилась тенденция к постановке новой проблематики и объективному взгляду на историю.

В настоящее время остро встал вопрос о статусе исторических исследований как науки, для которой главной задачей является получение нового знания, представляющего жизненно необходимый интерес для общественных преобразований, и только в этом смысле исследовательская работа, как наука, тесно связана с идеологией и политикой, являющимися составными элементами общественной жизни. Но, признавая связь истории с другими науками, следует подчеркнуть приоритет воздействия истории на них, а не наоборот, как было в период, предшествовавший постсоветскому времени. Результат такого искаженного воздействия однозначен: игнорирование объективных исторических данных привело к кризису в идеологии и политике и внесло не менее ощутимый урон и собственно науке.

Обретаемая исследователями духовная и методологическая свобода еще не дала сегодня значительных результатов. Наоборот, наметились крайне неблагоприятные тенденции, грозящие развитию науки как таковой с не менее печальными результатами, чем в предшествующие годы. Несмотря на резкую и во многом справедливую критику современного состояния исторической науки, все же в целом она испытывала негативные наименьшие воздействия. Историография всего периода, если и не полностью подчеркивала лучшие отечественные и мировые традиции, то, во всяком г случае, сохраняла те элементы плюрализма мнений, которые уже сегодня являются прочной основой для движения вперед, освобождения науки от политического и идеологического воздействия прошлого.

В определенные периоды задачи отдельных отраслей науки сводились к подтверждению политического курса, в связи с чем исследователи были вынуждены играть роль комментаторов и иллюстраторов официальных трактовок событий прошлого. Имели место и грубое административное вмешательство в развитие исторической и историко-правовой науки, и давление на исследователей вплоть до применения репрессий.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

С начала XIX века Кавказ стал не только объектом споров и вооруженных столкновений соседних с ним держав — России, Ирана и Турции, но и занимать немаловажное место в восточной политике крупнейших европейских держав — Англии и Франции. В результате возник запутанный узел противоречий. С одной стороны, интересы европейских держав сталкивались с интересами стран Ближнего и Среднего Востока. Турция владела Балканами и держала в своих руках ключ к проливам, за которыми находилась Россия. Иран прикрывал путь в Индию и среднеазиатские ханства, где сталкивались их интересы. С другой стороны, Иран и Турция соперничали в захвате Закавказья, на которое наложила свою руку Россия умело используя это соперничество и энергично продвигаясь на Восток.

Таким образом, Закавказье и Северный Кавказ втягивались в орбиту внешнеполитических интересов Англии и Франции. Эти территории служили ставкой для европейских держав в их дипломатических интригах с Ираном и Турцией, рассчитанных одновременно на экономическое закабаление стран Востока и создание заслона на пути продвижения России в этот регион. Поэтому возникшие в начале XIX века войны между Россией, Турцией и Ираном были обусловлены не только захватническими планами той и другой стороны, но и стратегическими и колониальными интересами правящих кругов Англии и Франции.

В октябре 1813 года в селении Гюлистан был подписан русско-иранский договор, по которому иранский шах навечно признавал право России на Дагестан, Грузию, ханства Карабахское, Ширванское, Дербентское и Бакинское1. А по сути дела Гюлистанский договор не был признан горцами Дагестана, и дагестанцы никогда не признавали себя подданными иранских.

1 См.: Русско-дагестанские отношения в ХУШ-начале XIX в.: Сборник документов.-М.: Наука, 1988.-С.306−309- Россия и Северный Кавказ в ХУ1-Х1Х вв.: Документальная история многонационального государства Российского. В 4-х кн.-Кн.1. / Под ред. ГЛ. Бондаревского, Г. Н. Колбая.-М., 1998.-С.48.

— шахов и-договор был заключен без их участия. Этот договор никакого юридического значения, с точки зрения международного права, не имел, носил односторонний характер и в ущерб интересам народа населяюющих регион1.

Еще в августе 1810 года, в разгар русско-турецкой и русско-иранской войн, во Владикавказе был подписан акт о добровольном вхождении Ингушетии в состав России. Владикавказский акт имел большое значение. Он подводил итог многочисленным обращениям представителей Чечни и Ингушетии о принятии их в подданство России. Это имело место, начиная с XVII века. Несмотря на все значение Владикавказского акта, обстановка на Северном Кавказе оставалась сложной. В Петербург поступали сведения о повторяющихся интригах Турции и Ирана вокруг этого региона. В этих условиях Александр I принял решение направить на Кавказ одного из видных военных деятелей России — генерала Алексея Петровича Ермолова, в надежде, что его опыт и военное искусство помогут упрочить там положение России и избежать новой войны с Ираном. В мае 1816 года Ермолов был назначен главнокомандующим на Кавказе, а в июне — чрезвычайным послом в Иран, командующим Отдельным грузинским (с 1820 г. — Кавказским) корпусом и управляющим гражданской частью в Грузии, Кавказской и Астраханской губерниях. Вся территория от Азовского моря до земли войска А.

Донского была включена в Кавказскую губернию .

Сразу же после прибытия в Тифлис Ермолов разработал план переноса Кавказской военной линии с реки Терек к подножию Кавказского хребта и перехода к непосредственному подчинению горских обществ, гравителей ханств и других владений Северного Кавказа Российской военно-административной власти.

Мероприятия А. П. Ермолова по укреплению, а тем более по переносу Кавказской военной линии к подножию Кавказского хребта и попытки.

1 См.: Русско-дагестанские отношения в XVIII-начале XIX века.- См.: Документальная историяСм.: Халилов A.M. Указ. работа.-С.55, 347.

2 См.: Документальная история.-С.49. непосредственного подчинения гсрских обществ и правителей с первых шагов вызвали протест и сопротивление со стороны горских обществ и феодальной знати региона. Уже с 1818 года фактически началась Кавказская война против колониальной политики царизма, усилилось сопротивление горцев, особенно Дагестана и Чечни.

К середине 20-х годов XIX века многие феодальные владетели Дагестана и Чечни были склонны подчиниться царским властям, чтобы сохранить свои привилегии. Для рядовых горцев это означало двойной гнет— «своих» феодалов и царских колониальных властей. При политической поддержке царской военно-административной колониальной власти местные феодалы усилили гнет крестьян-горцев, увеличили размеры податей и повинностей. Таким образом, горцы, вначале смотревшие на русских как на избавителей от иранской и турецкой угрозы, посчитали себя обманутыми.

Стремясь создать себе социальную опору, царское правительство сохранило привилегии феодальной знати и существовавшие порядки во внутреннем управлении, поощряло жестокие формы эксплуатации и притеснения крестьян-горцев. Все это усилило протест и сопротивление со стороны рядовых горцев, вылившиеся в начале 20-х годов XIX века в открытое восстание в Дагестане и Чечне. В этом следует видеть также стремление России к активной политике на Восточном Кавказе, которое было направлено на окончательное разрешение кавказской проблемы путем присоединения к России, хотя бы и военными, если не удастся дипломатическими, мерами, с установлением здесь российской администрации.

В данной диссертации «Кавказская война 20−50-х годов XIX века: историко-правовые аспекты» на основе обширной историко-правовой литературы и документальных материалов, часть которых впервые вводится в научный оборот, всесторонне исследованы проблемы указанного периода в спектре истории и права. Обобщая использованный в исследовании материал, можно сделать следующие выводы:

Борьба горцев Дагестана и Чечни в 20−50-х годов XIX века имела V глубокие социально-экономические и политические предпосылки. К концу 1810-х-началу 1820-х годов царская военно-административная колониальная власть и местная феодальная знать по существу заключили союз, направленный против крестьян-горцев, установив над ними двойной гнет.

Рассматривая внешний фактор, следует отметить, что захватнические интересы противоборствующих держав скрещивались на Кавказе, с обострением восточного вопроса в 20-х годах XIX века вновь осложняется кавказская проблема. По мере ухудшения русско-иранских и русско-турецких отношений роль и значение Северо-Восточного Кавказа во взаимоотношениях России, Турции и Ирана на Кавказе все более возрастали. Иран и Турция старались обострить русско-северокавказские отношения. Для этого они оказывали моральную и материальную поддержку сепаратистским силам Северного Кавказа в борьбе против царизма. Начав войну с Россией за господство на Кавказе, Иран и Турция рассчитывали на успех антироссийских выступлений народов Северного Кавказа. Объявив войну под завесой религии ислама, война преследовала политические цели. Крах военных компаний следует объяснять нежеланием местного населения установления над собою ига не только ирано-турецких агрессоров, но и российских колонизаторов.

Героическую борьбу горцев Северо-Восточного Кавказа против завоевательной и колониальной политики царизма стали использовать иностранные державы, соперничавшие с Россией на Кавказе. Северному Кавказу, в частности Дагестану и Чечне, отводилось важное место в реваншистских планах Ирана и Турции на Кавказе в 1813—1929 гг.

Усиление феодального гнета и колониальная политика царского самодержавия на Кавказе вызвали резкий протест и сопротивление со стороны широких масс крестьян-горцев, особенно Дагестана и Чечни.

К концу 20-х-началу 30-х гг. XIX века борьба горцев Дагестана и Чечни приобретает массовый характер, а по составу участников и задачам принимает антифеодальный и антиколониальный характер. Идеологическим обоснованием борьбы становится мюридизм с характерными для него лозунгами и принципами.

В 1828—1834 гг. борьба горцев становится повсеместной. Она охватила территории Дагестана и Чечни, как районы, непокорные царской военно-административной власти, так и подвластных ей. В этот период на территории Северного Дагестана ликвидируется власть аварских ханов и создается постоянная база повстанческого движения горцев Дагестана и Чечни. К тактике решительной борьбы Шамиль перешел в 1837 и 1838 гг., а с 1840 года он вплотную взялся за разрешение этой стратегической задачи.

В 1834 году имамом Дагестана и Чечни стал Шамиль и начался второй этап создания государства Имамат, охвативший 1834−1839 годы. Политика всех трех имамов в отношении царского военного командования, которое представляло на Кавказе официальных властей, строилась так, что они шли на контакт в самом крайнем случае и в плане изменения борьбы, внезависимости от обстоятельства войны. В этот период Шамиль завершил возведение каркаса Имамата, который совершенствовался в 1840—1854 годы.

В период организации Имамата, сочетавшегося с ведением активной борьбы против местных феодальных владетелей и царских колонизаторов, проявились выдающиеся полководческие способности и талант Шамиля как государственного деятеля.

Наивысший подъем борьбы горцев Дагестана и Чечни за социальное освобождение и национальную независимость относится к первой половине 40-х годов XIX века, когда большая часть Дагестана и Чечни была охвачена антифеодальными и антиколониальными восстаниями. В конце 1843 — начале 1844 года в результате всеобщего восстания почти вся территория Северного Дагестана и Чечни вошла в Имамат. Только прибытие на Кавказ значительных пополнений воинских сил и вооружения позволило царскому командованию остановить дальнейшее развитие восстания, его распространение на новые территории. Этот период борьбы горцев Дагестана и Чечни отмечен в исторической литературе как блистательная эпоха Шамиля.

Теократическое государство — Имамат на первых порах было существенным фактором успехов в борьбе Шамиля, что позволило ему создать единое командование для горцев Северо-Восточного Кавказа, заложить основу регулярной армии, обеспечить ее продовольствием и боеприпасами, определить правовой статус воина. Весьма примечательным является опыт Имамата в деле борьбы с преступностью и другими правонарушениями. Здесь были полностью искоренены некоторые виды преступлений, резко сокращены другие. Положительные результаты были достигнуты, в основном, в результате ревностного исполнения поставленных перед собой цели руководителями Имамата. Реализация принципа неотвратимости наказания, юридической ответственности, осуществление мероприятий в отношении нарушителей низамов дали свои положительные всходы. Положительную роль в этом деле сыграло широкое участие общественности в борьбе за укрепление правопорядка и соблюдение норм морали1.

В первой половине 40-х годов XIX века наметился поворот в борьбе горцев Северо-Восточного Кавказа, перерастание ее в борьбу горских народов всего Северного Кавказа. С 1842 года Шамиль взял на себя ответственность за руководство борьбой горских народов Западного Кавказа, направляя туда своих наибов Гаджи-Магомеда (1842−1844), Сулейман-Эфенди (1845−1846), Магомед-Амина (1848−1864), которые стали подлинными руководителями борьбы горских народов Западного Кавказа, сделали все для консолидации повстанческих сил региона с успешной борьбой народов Дагестана и Чечни за национальную независимость. В отдельные периоды наибам Шамиля, особенно Магомед-Амину, удавалось усилить свое влияние на значительную часть черкесских горцев.

1 См.: Халилов A.M. Шамиль и Кавказская война.-Махачкала, 1998.-С.334−335.

В период «блистательной эпохи Шамиля» (1840−1850) горцами Дагестана и Чечни был одержан ряд крупных побед над царскими войсками в Аварии, у чеченского аула Харайчо, особенно у резиденции Шамиля Дарго. Хотя после нескольких кровопролитных сражений царским войскам и удалось захватить Дарго, потери царских войск были ощутимыми. Даже в период наметившихся симптомов ослабления борьбы, штурм только одного аула Салта в июле 1847 года стоил царским войскам 1200 человек убитыми и ранеными. Одной из причин долголетней войны следует считать и то, что все наместники Кавказа не являлись продолжателями дел своих предшественников, а также не пользовались всеми теми положительными качествами тактики ведения боев, которые имели место в период до 1840 года. Молчаливое согласие на приказы и действия по своему усмотрению, а также надменность каждого из отдельно взятых наместников — это, скорее всего, и есть причины больших, порой ненужных и неоправданных жертв, с обеих сторон.

Консолидация всех антиколониальных сил кавказских народов представляла бы серьезную угрозу для планов царского самодержавия. Поэтому наряду с военными мерами, для борьбы с горцами царское командование применяло и другие меры: подкуп влиятельных лиц, использование для противодействия Шамилю процарски настроенных представителей мусульманского духовенства. Несмотря на все старания и репрессивные меры со стороны военно-колониальных властей, жители подвластных им территорий не только поддерживали связи с Шамилем и его сподвижниками, но и оказывали всевозможную помощь населению Имамата. Одной из наиболее распространенных форм антифеодальной и антиколониальной борьбы «мирных» горцев были их побеги на территорию Имамата. Таких мухаджиров в горах Дагестана и Чечни было довольно много, они образовывали в Имамате новые поселения.

Доказательствами многонационального и интернационального характера борьбы горцев являются многочисленные документы, свидетельствующие о переходе солдат царской армии на сторону горцев. Немало бывших солдат царской армии обрели в горах Дагестана и Чечни свою вторую родину, освоились с образом жизни горцев, их нравами, обычаями, а некоторые даже обзавелись семьями. Все беглые в Имамате имели права наряду с горцами и могли свободно исповедывать свою религию. Бывшие солдаты царской армии играли положительную роль в хозяйственной и военной жизни Имамата. Отдельный батальон из числа беглых солдат принимал активное участие в сражениях против царских войск. Таким образом, можно утверждать, что борьбу горцев нельзя рассматривать как узколокальное и узконациональное событие. Она имела широкую географию, пользовалась большой поддержкой со стороны населения подвластных царской администрации территорий Кавказа и носила интернациональный характер.

Всесторонний анализ различных аспектов Кавказской войны позволяет сделать вывод о том, что кровопролитным военным действиям между горцами и царскими войсками, требовавшими больших жертв с обеих сторон, имелась альтернатива. Такой оборот событий наметился в 1837—1839, 1854−1855 и 1859 годах, когда появилась реальная возможность приостановить войну, и дважды имели место длительные (до двух лет) перемирия. Если бы перемирие перешло в длительный мир, были бы перспективы для возможного определения статуса Дагестана и Чечни в составе Российской империи на более выгодных условиях. В составе Российской империи существовали на правах протекторатов Бухарское и Хивлинское ханства, Финляндия с 1809 года и царство Польское (до восстания 1830 г.).

При анализе условий перемирий 1837−1839 и 1854−1855 годов, которые выдвигались имамом, Шамиль не выглядел бескомпромиссным, непримиримым и кровожадным фанатиком. Напротив, он предстает перед нами как гибкий и дальновидный политик. Шамиль охотно шел на примирение и уступки, если для этого не нужно поступаться основными принципами, затрагивающими коренные интересы горцев в их борьбе за национальную независимость. Причины срыва достигнутых успехов в результате неоднократных перемирий Шамиль видел только в одном, а именно в стремлении российского командования разоружить горцев. Это обстоятельство стало унижающим для горцев, для которых после тысячелетий упорных боев за независимость, оружие стало не только средством защиты, но и своеобразным символом мужественности и независимости.

Реальная возможность завершить войну горцев против царского самодержавия мирным путем наметилась, когда до гунибской трагедии оставалось менее месяца.

Тяжелые условия Парижского договора 1856 года и другие негативные перспективы международного характера породили в правительстве России мнение в пользу дипломатического, переговорного пути с Шамилем. Одно за другим три письма (26 и 30 июля, 8 августа) канцлера А. М. Горчакова князю А. И. Барятинскому содержали настоятельные просьбы начать переговоры с доверенным лицом Шамиля из Стамбула. Однако партия войны в лице военного министра, командования Кавказской армии во главе с Барятинским взяла верх. Слишком заманчивым был победоносный исход войны с пленением легендарного Шамиля, когда силы для сопротивления царским колонизаторам были уже на исходе.

Борьба горцев Дагестана и Чечни завершилась поражением. Длительная и упорная борьба против превосходящих сил царского самодержавия потребовала от горцев больших жертв и напряжения всех сил. Война, непрерывно длившаяся около полувека, истощила людские и материальные ресурсы горцев, а на завершающем этапе царское правительство сосредоточило против Шамиля войска, равные по численности всему населению Имамата.

Здесь следует отметить и то обстоятельство, что в течение всего периода Кавказское командование вводило в заблуждение свое руководство в столице рапортами о потерях горцев. Если взять во внимание сведения официальных рапортов, «. за все время войны с горцами. о битвах с ними, .оказалось бы, что по счету они (горцы. — М.М.) уже давно истреблены и горы сравнены"1. Не обращая особого внимания на этот вывод, отмечаем, что в действительности имевшиеся потери тоже наложили определенный отпечаток на приближение конца борьбы.

На завершающем этапе войны обострились внутриполитические противоречия в Имамате. Развернулась борьба между различными группами ближнего окружения Шамиля. К этому периоду основной корпус наибов, наиболее преданных делу борьбы горцев, был перебит в боях, большая часть саратников имама погибли в неравном бою, но произошло и социальное перерождение наибов и чиновников Имамата, которые превратились в жестоких эксплуататоров населения. Были наибы и перешедшие на сторону вчерашных врагов. Ближайшие соратники имама и большая часть наибов предали горцев и Шамиля, и перешли на сторону царских войск. Они, обретя власть на гребне антифеодальной борьбы в Дагестане, способствуя ликвидации феодальных правителей Аварии и в других ханствах Дагестана, захватывали значительные земельные владения, душили народ все новыми и новыми налогами. Беспрерывные войны и связанная с ними мобилизация, огромные жертвы, расправы с недовольными — разрушали хозяйственную жизнь населения Дагестана и Чечни, подчеркивали основы Имамата, приводили к отходу от борьбы жителей целых аулов.

Введение

справедливого управления, строгих и положительных законов, которые способствовали гражданскому образованию горцев и не нравилось чеченцам, которые с ропотом и негодованием склоняли головы перед ними. К лету 1859 года Шамиля окружала малочисленная группа мюридов и наибов, а к моменту гунибской трагедии его уже сопровождали около 400 мюридов и ближайшие родственники.

Несмотря на трагический исход, борьба горцев Дагестана и Чечни в 20−50-х годов XIX века против царских колонизаторов имела большое.

1 Покровский Н. И. Указ. работа.-С.60.-(Сн.1) — См.: Ризванов Р. Указ. работа. значение по своим социально-экономическим и политическим последствиям. Исторический опыт борьбы с царизмом показал трезво мыслящим представителям духовенства, что горцы из-за своей малочисленности не могут свергнуть колониальный гнет царизма и местных феодалов.

В ходе антифеодальной и антиколониальной борьбы была создана государственная система — Имамат, куда входили народы Дагестана и Чечни. Имамат четко определил свою социальную политику, в основу которой был положен принцип гражданского, правового равенства мусульман. На этой основе было ликвидировано самое позорное социальное зло— рабство.

В ходе совместной борьбы против местных феодалов и царских колонизаторов дагестанцы, как никогда прежде, ощутили себя единым народом с общей исторической судьбой и богатыми духовными и культурными ценностями. Тысячи людей в Имамате, представляющих более чем 50 народов и народностей были равны между собой.' Этот постулат — результат социального равенства.

Своей героической и длительной борьбой горцы Дагестана добились от Российской империи сохранения своих традиционных форм общественной жизни — общинного (джамаатского) самоуправления, адатского и шариатского права вместо имперских законов, устоявшихся форм делопроизводства на арабском языке, свободного исповедования ислама и традиционных форм начального образования, свободы от воинской повинности, облегчение налогового бремени. Все это было закреплено в системе полномочий и компетенции «военно-народного управления». Этим царская власть признала необходимость считаться со своеобразием края, с особенностями и историческим наследием ее народов. Почти ни один народ, включенный в состав Российской империи «мирным путем», не имел таких привилегий.

Поражение горцев не позволило им получить полную национальную независимость и создать свое многонациональное суверенное государство. Однако горцы добились приемлемого места в системе «универсального государства» Российской империи. В составе России перед Дагестаном открылась новая перспектива исторического развития. Завершение войны и включение горцев Северо-Восточного Кавказа в состав Российской империи создали реальные условия для проведения преобразований в крае. Народы Дагестана получили возможность приобщиться к передовой русской культуре. Более того, через посредничество России стали возможны контакты горцев с западноевропейской цивилизацией.

Последствия захвата Северо-Восточного Кавказа царизмом имели сложный, противоречивый характер. С одной стороны, подавление национально-освободительной борьбы горцев дало царскому самодержавию возможность проводить на захваченной территории политику, ущемляющую интересы народов, здесь проживающих. Другая сторона — с вхождением народов Северо-Восточного Кавказа в Российскую империю окончились кровавые феодальные смуты и порой разорительные и опустошительные междоусобные войны. Все это способствовало развитию жизни края. Втягивание Кавказа во всероссийский рынок ускорило развитие капиталистических отношений. Создались предпосылки для роста национального самосознания и формирования наций.

За прошедшие годы тесных связей наше сотрудничество и совместное существование с Россией стали органичными. Длительная совместная жизнь и борьба против внешних врагов скрепили дружбу между народами Дагестана и России. Пример Кавказа убедительно свидетельствует о том, что история многолетних взаимоотношений России с нерусскими народами важна и для познания происходящих ныне событий и прогнозирования их будущей направленности.

У народов Дагестана на современном этапе исторического развития нет альтернативы, кроме как жить с Россией и в составе России. Долг нынешнего поколения дагестанцев — сохранить плоды долгих и трудных усилий предков на общую пользу всех народов Российского государства. Дагестанцы, русские и другие народы России в совместной жизни и борьбе взаимно дополняли друг друга, а многовековые контакты научили их понимать друг друга, сосуществовать друг с другом, оставаясь самими собой, не теряя своей национальной самобытности и богатого духовного и культурного наследия предков.